Алекс Коста
Мед
Дисклеймер
Все персонажи, имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми или событиями случайны.
Высказывания и поступки героев представляют собой художественный вымысел, не отражают позицию автора по религиозным, историческим, политическим, расовым, культурным аспектам и ни при каких обстоятельствах не служат манипуляторным или иным подобным целям.
Текст содержит ненормативную лексику, сцены половых актов и актов насилия.
Ограничение по возрасту: 18+
Глава 1. Список Коломийца
Мне не посадить этот «самолет».
Но я смогу оставить после себя «черный ящик»
Валерий Александрович, когда вы в последний раз видели жену?
Глеб Евгеньевич Коломиец больше был похож на персонажа фильмов Гая Ричи, чем на московского следователя: жилетка «Gant», рубашка «smart cotton», лицо без алкогольных подглазий, пальцы не протравлены никотином.
Две недели назад.
А почему не подали заявление раньше?
Мы сейчас пока подходило слово «расстались», но я не смог его произнести. Мы пока не жили вместе.
Разошлись?
«Разошлись» хуже, чем «расстались». Расстаются на время. Расстаются, чтобы снова быть вместе. А «расходятся» в море корабли, случайно встретившись на разных курсах.
Да нет
Родственников и друзей обзвонили?
Пока нет.
Почему?
Не знаю Не успел.
А вы знаете, куда она могла поехать? К кому?
Поехать? К кому?
Возвращаемся к первому вопросу. Родственники, друзья, к которым она могла уехать, не предупредив вас?
«Не предупредив вас»
Иногда в самом начале разговора чувствуешь, что собеседник против тебя.
Нет Не знаю.
Хорошо. Какой у нее круг?
Круг?
И снова к первому вопросу Знакомые, друзья, родственники?
«Точно, против меня!»
Психотерапевт Борис.
Добрó. Пальцы Коломийца, как будто c невидимыми присосками, пробежали по клавиатуре. Еще?
Сусанна, бывший тренер по пилатесу.
Добрó. Опять бегающие пальцы-присоски. Кто-то еще?
Может, бывший муж?
Может Вы меня спрашиваете?
Да нет
Присоски замерли, повисла пауза: по десятибалльной шкале неловкости на шесть-семь.
Я стал разглядывать фотографии на стене. Рядами висели портреты мужчин с лицами Ивана Поддубного, но не с атлетическими фигурами, а с грушевидными. Выше «груш» висел кто-то в аксельбантах, с кавалерийскими усами похож на Байрона, но не с восторженными глазами, а с хитрыми и колючими.
А кто это? спросил я.
Кочубей, первый министр внутренних дел.
А остальные?
Сотрудники отделения полиции. Это повесил мой предшественник: любил командный спорт и чтил историю министерства.
«А я ненавижу командный спорт, а тем более министерство», хотел сказать я, но вместо этого:
Странно, что Кочубей, почти свидетель французской революции, потом стал первым министром внутренних дел.
Да вы эрудит, Валерий Александрович! Коломиец впервые посмотрел глаза в глаза.
Да нет Просто иногда хорошо запоминаю детали.
Ясно. Давайте дальше! Куда все-таки могла поехать ваша жена?
Не знаю.
У вас были разногласия?
Нет, не было.
Не было, но вы расстались?
Просто не жили вместе. Временно какое-то время.
Тогда пойдем дальше по списку. Тренер по пилатесу, психотерапевт, бывший муж. Кто-то еще?
Домработница Галина! я почему-то с радостью вспомнил ее.
Вы сегодня пили? Коломиец искусственно нахмурился. Что-то принимали?
Чуть-чуть
Я мысленно подсчитал количество фляжек с джином, определение «чуть-чуть» подходило с натяжкой.
Ясно. Кто-то еще из близких?
Бывшая сестра Лера.
А почему бывшая?
Юля так ее называла. Они ссорились.
Мягко сказано! Когда Юля говорила о Лере, половина слов были «сука» и «сдохни», а все остальные «вот бы» и «скорей бы».
Добрó. Еще?
Младший брат, звали Рустам.
Звали? Тоже бывший?
Он погиб.
Как именно?
Разбился на параплане.
Давно?
Несколько лет назад.
Ясно. Тогда вычеркиваем.
Как часто «итого» всей жизни сопровождается словом «вычеркиваем». Или, наоборот: «запишем».
Машина у вашей жены была? Судя по базе данных, «Инфинити» модели «Джи тридцать пять икс купе спорт». Вы знаете, где сейчас находится автомобиль вашей жены?
Да. Во дворе.
Точно?
Да нет
Коломиец перестал что-то делать пальцами-«присосками».
А вы знаете, Валерий Александрович, что «да нет» это такая очень московская фраза? В Питере «поребрики» и «шаверма», а в Москве «да нет»: согласие и отрицание одновременно. Очень похоже на этот город!
Ну да.
Или вот еще «ну да» вторая московская фраза! Сказать «ну да» все равно, что не сказать ни «нет», ни «да».
Рифма
Что?
У вас получилась рифма: сказать «ну да» все равно, что не сказать ни «нет», ни «да».
Ясно Коломиец вернулся к компьютеру, дав понять, что рифмы последнее в списке его интересов. Так вы знаете, где сейчас находится машина вашей жены?
У дома, скорее всего. Она редко на ней я чуть не сказал «ездила», ездит.
«Не говори о ней в прошедшем времени! Даже про себя! Особенно про себя!»
Посмотрим опять ожила клавиатура. Да, вижу.
Что?
Вижу, что в хорошем доме вы живете, Валерий Александрович, «золотой треугольник». Мои коллеги другой территориальности думают, что у нас тут трупы в норковые шубы заворачивают, а грабители снимают обувь, чтобы не запачкать ковры. Нет или, как бы вы сказали по-московски, «да нет»: преступление в «Золотом» такое же преступление. Но машины вашей жены я все-таки во дворе не вижу
Его пальцы еще что-то делали с мышкой и клавиатурой, пока я обдумывал мысль: «Неужели он видит все, что происходит во дворе?»
Судя по камерам, во дворе машины точно нет, подтвердил он мою догадку. Но вы еще проверьте! Кстати, кому принадлежит эта квартира?
Моей жене.
Жили у нее?
Жили вместе.
В ее квартире?
Да, жили вместе в ее квартире.
Но квартира ее?
Да, ее.
Добрó. Хотя лучше сказать «да нет». Я сам из Омска там все проще. Говорят «да» или «нет». И есть его квартира, а есть ее квартира. И после того, как он и она ставят подписи в ЗАГСе, говорят: «Наша квартира». И не так уж важно, где она ближе к Омскому тракту, к центру города, к стадиону В Омске неважно, где квартира: в нашем городе нет «золотых треугольников», нет и серебряных, бриллиантовых
А у нас есть.
Знаю, Валерий Александрович! Очень даже знаю! Мне и Дарья, жена моя, говорит: «Давай, Глеб, в центр города переедем там хорошо, там красиво!» А я отвечаю: «Не надо». Потому что в центре дорого и сложно. А я не люблю, когда дорого и сложно.
А я люблю.
Коломиец кивнул и еще какое-то время копался в компьютере. А я думал: «Почему родители называют ребенка Глеб? Это же созвучно с глыбаˮ и глупˮ»
Раньше вы с женой много путешествовали, а потом перестали. Почему?
Денег перестало хватать.
Вы где-то работаете?
Нет.
А она работала?
Нет.
Чем же вы оба занимались?
Ну путешествовали.
Пока денег хватало?
Ну да, не подобралось ничего более подходящего, чем «вторая московская».
А что я должен был сказать? «Тратили деньги, откуда-то поступающие Юле, пока те не перестали приходить»? «Просыпались в двенадцать, до двух лежали в кровати спорили, в какой ресторан пойти, смотрели сериалы»? «Так и не договорившись про ресторан, заказывали суши в ближайшем Мия закиˮ»? «Изучали карту Южной Америки, решая, куда поедем в следующий раз»? Мы представляли ЮА телом человека. Аргентина была желудком, Чили как пенис, Бразилия самая большая, спина и плечи, Перу и Колумбия части лица. Колумбия должна была быть лбом, но мы решили, что ей больше подходит нос, а для Перу и Эквадора рот и подбородок.
Нам очень нравилось в Перу: может быть, потому что мы побывали там в самом начале отношений в «медовый месяц». Проехали от столицы Лимы вниз к океану, через пустыню и серые земли кечуа, к побережью Манкоры раю серферов, а дальше в настоящую сельву к шаманам. За два года мы объездили всю Южную Америку, кроме Венесуэлы: там были то государственные перевороты, то военные конфликты. А потом перевороты и конфликты начались в наших отношениях
Венесуэла на карте была сердцем. Большим, но не таким, как его рисуют на открытках, а как настоящим. В настоящем «сердце» мы так и не побывали.
Вы ей звонили?
Что?
Вы звонили своей жене?
Да, много раз.
И?
Телефон недоступен.
Недоступен, выключен или не в сети?
Не обслуживается я не знал, к какой именно категории относится это «не обслуживается».
Странно!
Что именно?
«Не обслуживается» это значит, что она не пользовалась сим-картой больше трех месяцев. Это ее номер? Коломиец назвал номер Юли.
Да.
Да, вижу по базе, что не обслуживается. А последний раз был активен Так, когда вы в последний раз видели жену?
Две недели назад.
Точно?
Ну да. Точно.
При каких обстоятельствах?
Встретились во дворе.
И все?
И все. Просто поговорили, соврал я.
Ясно.
Две недели назад, во вторник утром, я приехал и привычно остановился на противоположной стороне в «кармане» между домами, откуда был хорошо виден подъезд. В восемь-девять утра дорогу обычно заполняли фургоны с продуктами для ближайших ресторанов и закрывали мою машину. Меня это устраивало: если Юля вдруг решит пойти не к бульварам, а в противоположную сторону, меня не увидит. Правда, она не пошла так ни разу, а выходила прыгающей походкой, пересекала небольшой палисадник перед домом, возвращалась через полчаса с пакетом и высоким стаканом, улыбаясь, как будто это первый миндальный круассан и капучино в ее жизни.
В тот день Юля вышла раньше я только добрался до конца первой фляжки «белого на черном». Она посмотрела в мою сторону. Припаркованных передо мной фургонов, как нарочно, не было. Я увидел ее лицо, а она, кажется, увидела меня и взглядом сказала: «Без тебя так хорошо! Уйди!» А потом отвернулась и «попрыгала» своей обычной дорогой. Я хотел посмотреть, куда она повернет, выйдя на бульвар, но вид закрыл подъехавший фургон.
Больше я ее не видел. Она не вернулась с выпечкой и кофе. На следующее утро она тоже не вышла из подъезда.
Ее взгляд «Уйди!» и ржавый борт «Газели» вот и все, что я видел.
На такой же «Газели» шесть месяцев назад она отправила мне все мои вещи в черных мешках: вперемешку одежду, обувь, бумаги, милые безделушки, которые я привозил мы привозили из поездок.
Мы никогда не опускались до уровня открывашек, магнитиков из дьюти-фри и даже каких-нибудь крафтовых штук из хиппи-магазина на побережье забытая на столе в кафе зажигалка с надписью You are not alone1 с изображением пляшущих скелетов, плавающая в луже игрушка, кепка, принесенная прибоем, вязаная сумочка, подаренная старушкой-кечуа на острове Титикака
Прилив в Бразилии принес нам самый лучший «трофей» мячик «Уилсон». Только, в отличие от персонажа из «Изгоя», наш мячик был не белый, а в цветах бразильского карнавала. Вернувшись, я поставил его на стакан с изображением Багза Банни, который мы нашли в аэропорту Шарль-де-Голль год назад. Серые сводчатые крыши, повторяющие форму собора Парижской Богоматери, влажный холод из трубы-тоннеля, серый перрон с желтыми надписями Do not cross и Ne traverse pas2, и прямо посреди него стакан с Багзом Банни, грызущим огромную морковь «Уилсон» поместился сверху, и вместе они стали похожи на кубок Премьер-лиги. Мячик стал нашей последней находкой: больше мы никуда не ездили.
Валерий Александрович, так как давно вы расстались?
Что?
Как давно не живете вместе?
Шесть месяцев.
Но видели жену две недели назад?
Да.
Но ее номер телефона не используется шесть месяцев.
Не знаю.
И вы ей до этого не звонили?
Нет.
Почему?
Потому что расстались.
А как тогда вы встретились? Договорились?
Случайно.
Как именно случайно?
Люди как-то встречаются.
А поточнее?
Я ждал ее у подъезда.
Ясно.
Пальцы-присоски запорхали от клавиатуры к лотку принтера, который с мягким шелестом печатал как будто вышептывал бумагу. Я не хотел смотреть ни на Поддубных, ни на Кочубея. Оглядел кабинет: он был свежеокрашен в персиковый цвет, наличники двери кристально белые, не захватаны руками жертв («Отпустите-помогите!»). Столы обычные икеевские, а не металлические «гробы» с прикрученными лоханками пепельниц. В такой обстановке почему-то было еще тревожнее.
Судя по базе, ее бывший муж умер семь лет назад, сказал Коломиец.
Может, это был гражданский муж.
А как его зовут, этого гражданского мужа, или парня, или ухажера?
Она называла его Ани́.
Ани? С ударением на И?
Да.
Это фамилия или имя?
Не знаю.
Давайте тогда напишем: «Бывший гражданский муж имя уточнить». Так, по списку: психотерапевт, бывший тренер, домработница, бывшая сестра, бывший брат его вычеркнули, бывший гражданский муж, так Что-то у нас тут много «бывших» получается?
Ну да.
Кто-то еще?
Двоюродный брат. Я его никогда не видел живет далеко.
Где конкретно?
В Башкирии. Может, в Киргизии в Туркмении? Да какая разница! Где-то далеко.
А, понимаю Московский шовинизм: все, что дальше Садового кольца, далеко и «какая разница». Все-таки проверьте! он подхватил из «шепчущего» лотка два листа. Список ближайших родственников и знакомых. А это протокол опроса.
Хорошо, что не допроса.
«Хочешь допрос? Будет тебе допрос!»
И еще: проверьте машину и вторую квартиру. Судя по базе данных на Ленинградке. Вы о ней знали?
Да.
Ключи от нее есть?
Да, есть.
Еще проверьте ценные вещи: пропало что-то или нет.
Проверю.
От квартиры, которая здесь, у вас есть ключи? Вы же расстались
Временно не жили вме-сте Да, есть.
Я нащупал в кармане кожаный овал брелок ручной работы. Я подарил его Юле во время нашей поездки на Сицилию. И получил тогда первое сравнение с бывшим, «гражданским мужем, или парнем, или ухажером»: «Я не девочка! Мне бриллианты дарят!»
В коробке было два брелока одинаковые божьи коровки, обе алого цвета: одна с черными пятнами, вторая с белыми.
Я подпишу пропуск и пока идите.
«Пока идите!» обрюзгшие Поддубные ухмылялись, а Кочубей по-джокеровски растянул тонкие губы в улыбке: «Ну что, не получилось обмануть следователя? Ха-ха!»
Спасибо.
Пока не за что.
***
Ваш пропуск, пожалуйста! сказал очень толстый полицейский в будке на выходе.
И почему так часто бывает, что крупные люди работают в маленьких пространствах? В будках, в кабинках
Пропуск? Пропуск, да Я не могу найти я не могу к горлу подкатило что-то, как будто хочется блевать и кричать одновременно. У меня жена про-па-ла. Же-на
Ну, ничего, разберемся! Следователь разберется «будочник» кивнул в сторону кабинета Коломийца. Жизнь продолжается. Ваш пропуск, пожалуйста я увидел его бейдж с символической фамилией Дорогомилов.
Я, наконец, нашел бумажку.
Проходите, пожалуйста, Дорогомилов нажал на кнопку, вертушка пикнула и провернулась.
***
На ступеньках БРОВД, как жители «Золотого» называют ОВД на Бронной, я вдохнул новый воздух. Не режуще-колючий, как час назад, когда шел сюда, а влажно-терпкий запах ранней московской весны.
Жизнь продолжается.
Последнее время разные люди говорили мне это в разных ситуациях. Первым был водитель, который привез мешки от Юли. Улыбчивый крепкий парень на ржавой «Газели», наверняка утром ест наваристый суп, а на выходных едет на рыбалку с сыном. Выгружая черные мешки-пузыри, он кивал, слушал мои пьяные жалобы, советовал что-то из разряда «Такая хрень, брат», а подытожил тем же «Жизнь продолжается». Давние знакомые, бывшие коллеги, которых даже уже забываешь поздравлять с днем рождения, но вдруг иногда встречаешь, в один голос повторяли: «Жизнь продолжается».
Иногда мне казалось, что в магазине, если у кассирши не окажется сдачи, она вздохнет и скажет: «Ну, ничего, жизнь продолжается» и пойдет за разменом. Двое, попавшие в ДТП, грустно слоняющиеся вокруг своих машин, вдруг просветлеют лицами, а над их головами загорятся «буллиты»: жизнь продолжается! И так же будет у бродяги, нашедшего купюру на дороге, у бабушки на лавочке, у плачущего ребенка в песочнице Жизнь продолжается!
А вообще-то, все они были правы. Ошибались только в сказуемом.
Моя жизнь не продолжается.