Борис Алмазов
Ангелы над городом. Петербургские легенды
Предисловие
"Сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть,
а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу,
во весь голос то, что думаешь."
Е.Шварц
Откуда сказки беруться? Вы, наверно, их сами выдумываете!
Да я бы рад, но к сожалению, талантом фантаста не обладаю и как это не прискорбно, ничего выдумать не могу. Пробовал. Даже на заседание секции фантастики заходил, познакомился там с Б.Н. Стругацким, но даже он во мне способностей писателя-фантаста не обнаружил. А вот сказки, легенды и всякие "волшебные" истории я собираю всю жизнь и пересказываю.
Как рождается сказка? Ну, примерно, как образуются жемчуг. В раковину жемчужницы попадает какая -нибудь песчинка, соринка и долгое время жемчужница обволакивает ее слой за слоем особым веществом, пока жемчужина не образуется. Так и городские сказки, подчеркиваю, городские в тысячах пересказов превращаются в законченное литературное произведение. В их основе, как правило, какое то реальное событие, какой-то исторический факт, или герой, который на самом деле существовал. Это вроде песчинки в раковине, та что потом со временем образуется в жемчужину.
Сначала городская сказка долгое время существует как "быличка". Есть в устном народном творчестве такой жанр рассказ, как бы, "очевидца". Начинаются былички не с привычных для сказок слов: "Жили были" или "В некотором царстве, в некотором государстве", а "Мне бабушка рассказывала", "Соседка говорила" или обезличенно: "Говорят". Частенько это смейные предания, уличные истории и даже городские сплетни, которые, обрастая деталями и подробностями, передаются из поколения в поколение. Бывают былички заводские, студенческие, солдатские, корабельные и др.
Петербург в этом смысле не исключение. И в нашем городе былички, легенды, сказки рождались и жили, наверняка, и нынче тоже рождаются Может, несколько в угоду нынешним реалиям видоизменились, однако, законы, по которым они возникают и живут неизменны чуть ли не с античных времен. Столетия назад, когда значительная часть горожан была неграмотна, любой факт мог стать основой городской легенды.
Например: Государыня Елизавета Петровна, боялась мышей и по ее указу в Петербург из Казани привезли котов. Этот исторический, документально зафиксированный, факт превратился в сначала в быличку, а потом в сказку: появилась бедная, добрая девочка, по той же модели, что и Золушка, а завершилось все благополучным финалом, как и положено в хорошей сказке.
В детстве я слышал эту историю в десятке вариантов и вот теперь ее пересказал сам, то есть собрал все известные мне былички, объеденил их, придал повествованию литературную форму и отредактировал, добавив к ней еще одну, тоже городскую, легенду о Черной даме
У городских сказок есть особенность: они, привязаны ко времени и к конкретному адресу. Сказка про Чудского шамана с Малой Охты из бывшей Матросской слободы, как и сказка "Корабли из города Ниен". Там я их и услышал в 60-е годы от коренных охтенских старожилов, переживших блокаду. "Черная дама" из легенд Невского проспекта, "Позолоченные пилюли" Васильевский остров, но записывал я её у жительницы Сенной площади. "Жернова" Ржевка, Пороховые. "Механическая кукла" бытовала у моряков Кронштадта и Ржевского Морского полигона. "Невские волки" из Гвардейских казарм. В частности, Лейб- Гвардии Павловского полка на Марсовом поле. "Бедный Павел" из бывшей Литейной части. Рассказывала мне старушка, жившая на Захарьевской улице, "Воробей" из Таврического сада
Я пересказал пока только несколько сказок. На самом деле их много больше, есть про Черного мальчика, про Беглого каторжника с Никольского кладбища Александра Невской лавры, про Глухого музыканта, про Гвардейских Комендоров и чёрную кошку с "Авроры", про Японский меч, про Несмертельного брандмейстера и др. Но это еще только фольклорный материал т.е устное народное творчество, а не литература. Есть городские истории о Государях и простых горожанах, о действительно живших в нашем городе учёных: о Ломоносове, Виноградове, Менделееве, о Петербургских святых, например, о Ксении Блаженной и др. Несмотря на то, что сознание современного горожанина забито избыточной информацией, рекламой и телевидением, городской фольклор не умирает Почему?
Однажды, замечательный ленинградский ученый германист М.И. Стеблин-Каменский спросил исландцев, почему у них в легендах, быличках и сказках такое несметное число троллей, призраков, и прочей сказочный публики? На что ему ответили:
Нас в Исландии очень мало и человеческая фантазия населяет мир, чтобы людям не было одиноко.
Это обяснение почему в каменных джунглях города, в балтийских туманах и смоге, под плеск волн рек и каналов, воду которых давно нельзя пить, а в реках купаться, в тяжелом и монотонном труде на заводах и фабриках, в казармах, набитых солдатами, привезенных со всех концов страны, при лихорадочном призрачном свете белых ночей или промозглой зимней тьме, рождались сказки легенды. Они спасали и спасают горожан от чугунной тяжести однообразного бытия. Помогают сохранить лучшие человеческие качества: доброту, милосердие, сострадание. Спасти душу и каждому оставаться неповторимой бесценнной личностью. Другой то ведь такой никогда не было и больше никогда не будет....
Ангелы над городом
Когда Петр I задумал на брегах Невы новую столицу Державы Российской воздвигнуть многие его от этой затеи отговаривали: дескать, и государства враждебные рядом покою не дадут, и места для города не подходящие леса да болота, и Нева река сильно коварная. Да и на что нам русским народу мирному и сухопутному по морям плавать да с иноземцами ратиться?
Но царь Петр I, был характера упрямого и противоречий своей воле не терпел. Он и с матушкой своею царицей Натальей Кирилловной в распрю вошел, когда она его от строительства отговаривать, было, начала. Ногою топнул да крикнул:
Такова моя воля! Быть посему!
На родителей то голос повышать да ногами топать непрощенный грех и даром сие не проходит.
А Государыня Наталья Кирилловна, нет, чтобы на крик Петра, внимания не обращать, тоже в сердца вошла, да и промолвила в горячности:
Быть городу пусту!
Так ли было не так, а по народу слух пошел: мол, на строительстве заклятие положено: «Быть городу пусту». зря только стараемся: просеки рубим, да каналы копаем.
Говорила матушка таковы слова или нет не ведомо, а только стали досужие люди это проклятие повторять.
И ведь неспроста повторяли! То, что брега Невы пустынны были дебри да овраги истине не соответствует. Места сии от самой глубокой древности известны и заселены. По Неве то матушке, Бог ведает с каких давних времен, торговые пути шли в заморские страны: по морю Каспийскому в Персию, Турцию да Индию, по Днепру в море Черное и далее в Грецию, Италию, а может и в Африку. Потому за пути эти торговые постоянно войны велись между новгородцами, шведами, немцами и прочими варягами
А по берегам от Балтики до Ладоги более тысячи поселений стояло: селища разных язык людей: чуди, веси, еми да суми финской, деревни русские, усадьбы шведские, две крепости Нотебург да Ниеншанц и целый город Ниен. Народы здешние на судьбу свою не сетовали, под государеву руку идти не мечтали и никакой город замест их сел им был вовсе не надобен. Никакой они для себя в нем пользы или выгоды не видели, а тяготы принимали по строительству большие. Потому и шептались меж собой и слух далее распускали:
Быть городу пусту.
Но пуще всех городскому строительству противились чудские, водьские да вепские шаманы язычники повторяя:
Быть городу пусту.
Насылали шаманы (оне же волхвы и язычники) на строительство проклятия и всякие жестокие кары. Пророчили, что погибнет город и поселившиеся в нем от воды, огня, болезней и от голода.
Возмущались-то и проклинали то они не зря. До прихода армии петровой, они тут над всеми речными и лесными народами владычествовали и господства своего терять не желали. А пуще всего злобились, что капища их места молений и жертвоприношений кровавых теперь разрушились.
Ну, а скажем, почему бы эти места молений языческих не трогать дескать, стоят и стоят, молятся там кто охочие да и на здоровье, коли они так веруют. Они, мол, там, а мы в храме Божьем. Они сами по себе , а мы сами по себе
Но старцы наши Православные, монаси смиренные, так разницу объясняли: народ Православный у Господа нашего Милосердного к себе и ближним своим милости просят, а язычники злым богам жертву приносят, чтобы от себя злые их чары отвести, а может и на кого другого наслать Потому и жертвы им желательны кровавые, пуще иного невинные девушки, да малые дети
На месте нынешнего города нашего таких злых и сильных капищ, где жертвы приносились, располагалось несколько, но главнейших имелось три.
Одно, самое древнее и злое, камень жертвенный еще шведские солдаты разрушили и в землю закопали. А когда на сем месте стали Обводный канал проводить капище то потревожили и отрыли. Обнаружили и камень жертвенный, и округ него кости жертв, в том числе и детей малых. И сразу пошли в этом районе преступления да самоубийства, стали в Обводный канал несчастные, в умственном затмении пребывая, бросаться, а то и детишек топить. И хоть канал вычистили и всякую нечисть из него выкинули да вывезли, а все равно место здесь остается нехорошее. Темное.
Второй злой камень жертвенный лежал на Невском берегу, где нынче Литейный мост. Много от него беды являлось. Даже когда скинули его в Неву, зло вовсе то не исчезло. Не зря и на левом и берегу, и на правом, близь того места, две тюрьмы стоят знаменитые «Кресты» и почти что напротив на Шпалерной улице 25 первая в России специальная следственная тюрьма «Шпалерка»
При строительстве Литейного моста в сентябре 1876 года погибли пять рабочих. Через год случилась новая катастрофа: произошел взрыв, погибли еще девять человек.
В Неве на этом месте постоянно меняются подводные течения и, бывает, натыкаясь на опоры моста, терпят крушение проходящие суда. Всего же за полтора столетия по разным подсчетам число жертв на мосту и у моста, по разным подсчетам, простирается от 40 до 100 человек.
Третий жертвенный камень находился в Конной Лахте в тринадцати верстах от центра города Петропавловской крепости. Надумала государыня Екатерина Великая поставить памятник Петру Первому. Призвали из Франции скульптора Фальконе, стали искать камень для постамента. И вскорости таковой именно в Конной Лахте и нашли.
Камень огроменный, сказывают ему язычники жертвы приносили, вот и понимай, не только потому что валун сей велик был (все равно ведь его потом чуть не на две трети каменотесы стесали: был тринадцать сажен в высоту , стал шесть. Что ж сразу то камень поменьше было не выбрать, ан вот тут все не просто.) должно посчитали, что нужно именно языческое капище упразднить и поверх него изваяние Петра поставить, чтобы всем явить: власть царская любое волшебство и колдовство злое непременно укрощает.
С валуном этим, когда тот еще в Конной Лахте пребывал, никак сладить не могли сатанинская злая сила, видно, мешала. Потому решено было молебен перед камнем учинить. Сказывают, как святой водой камень окропили из него бесовские силы, в черных ворон оборотясь, тучей вылетели. Так камень силу и потерял.
Однако, когда воздвигли памятник царь Петр на коне с подъятой рукою, как бы стихии враждебные усмиряющий, беды то в городе не уменьшились. И горел Санкт-Петербург не единожды, и наводнения его чуть не смывали, а уж голод Таковой голод на его долю выпал, что и сказать нельзя.
Сбывались языческие проклятья или нет сами размышляйте, а ведь только и Петр-царь, по чьему повелению город, заложен был, и сам от воды погиб. И как раз в Конной Лахте, где капище языческое было.
При переходе на гребных судах в шторм, одно перевернулось и матросы начали тонуть. Петр, как легенда гласит, кинулся их спасать из ледяной воды простудился, заболел и от того преставился.
Но только старинному проклятию «быть городу пусту» свершиться не дано Санкт Петербург множество святых да еще три архангела небесные защищают. Старым то петербуржцам они хорошо даже по именам известны.
Первый архангел Гавриил, в трубу трубящий, вознесен на шпиле колокольни Петропавловского собора.
Второй архангел Михаил воевода всех сил бесплотных на Александрийском столпе на Дворцовой площади стоит лицом к Зимнему дворцу и перстом в небеса указует, чтобы власть предержащие не забывали в чьей они воле и кому своими победами обязаны.
Третий архангел Рафаил охранитель покоя и здоровья семей и всех людей град наш населяющих, на церкви Святой Екатерины, что на Кадетской линии Васильевского острова. Была с ним беда выломали из рук его крест, который он держал. Прозвали его в те поры горожане Ангел пустые руки. И много в городе бед творилось, пока, на место, совсем в ветхость пришедшей скульптуры, новую не поставили точь в точь как прежнюю и с крестом охранительным.
Ангелы эти над городом так стоят, что образуют жесткий треугольник над Невою, которая, как известно главный проспект Петербурга. К Неве же матушке навеки прибит наш город золотым гвоздем шпиля колокольни Петропавловского собора.
Пока над городом три Ангела стоят никакие заклятия Петербургу не страшны и никогда слова «Быть городу пусту» не сбудутся.
А Медному всаднику Петру Первому дано послушание перед наводнениями или бурями и прочими напастями, горожан предупреждать! Срывается тень его с пьедестала и скачет черное видение по улицам и набережным вдоль Невы, рек и каналов и хоть видение сие бесплотно, а звон подков скакуна далеко разносится подобно звону тревожного набата. Заслыша сие предупреждение, горожане в опасении пребывают, в храмы, милости Божьей просить бегут и всяческие предосторожности не медля предпринимают, чтобы имущество сберечь и самим не пропасть!
Чудской шаман
Давным-давно, лет двести назад, а то и раньше, проживала в нашем городе Санкт-Петербурге семья моряка. Жили они в матросской слободе в казенной избе прямо на берегу Невы. Моряк на военном фрегате боцманом служил, а жена прачкой подрабатывала боцманское то жалование не велико, а ребятишек в семье то пятеро все есть хотят. Тогда почти все моряцкие жены на Неве белье стирали да полоскали, почитай всех питерских горожан, обстирывали. Что ж не стирать, когда Нева в трех шагах и вода в ней мягкая, мылкая. Каждое утро и летом и зимой к ней прачки белье грудами на коромыслах несли, на мостках его мыли полоскали, да валками выколачивали. Ну, и ребятишки тут же. Девчонки матерям помогают, младших братишек сестренок нянчат, присматривают, чтобы карапуз в реку не упал, а мальчики с удочками, да бреднями рыбу ловят, благо в Неве ее в те поры было много. Улов и семье в приварок, а то и на продажу Нева-матушка, наша полноводная, и помощница, и поилица, и кормилица Да вот беда часты на Неве наводнения.
Как подует с залива ветер, остановит в Неве воду, да и погонит ее обратно в Ладогу, хлынут волны на низкие берега все снесут, смоют Пройдет шторм, уляжется непогода, стихнет ветер, а на берегу, где матросская слобода стояла уж и нет ничего. Только чайки по песку ходят да кричат Избы по бревнышку буря разметала, да в Балтийское море вынесла. Потому на берегу и строились то наспех абы как землянки да сараюшки временные все едино наводнение смоет.