Они сидели на скамейке на берегу озера в центральном парке Нью-Йорка.
Джейк, а тебе не трудно работать? вдруг спросил Павел.
Ты имеешь в виду моё теперешнее физическое состояние, Майкл? Прошло только три месяца после последней операции, а реабилитация предусматривается минимум шесть. Немного трудновато, ты видишь, хожу с тростью, но врачи говорят, что процесс заживления идёт хорошо, по плану, и в конце реабилитации всё будет окей, болей не будет никаких. А почему ты спросил, Майкл, беспокоится контора?
Да, Джейк, руководство беспокоится. Кстати, тебе объявлена благодарность и повышение в звании. Теперь ты у нас подполковник Джеймс Кларк.
Служу трудовому народу! иронично воскликнул Джейк. Я правильно сказал?
Не совсем, но мысль правильная.
Ты знаешь, Майкл, моё управление хотело списать меня со счетов, но я убедил их, что могу быть полезен, потому что редактор одела новостей Артур Дэвис теперь мой информатор, и я могу через газету, как и раньше, размещать свои статьи. И что удивительно, Майкл, они поставили мне задачу в точности такую, как и ваша контора, о чём я и сообщил в комитет. Они немного скорректировали моё задание в плане того, что инициатива должна идти от ЦРУ, а я контролирую статьи, поступающие в виде файлов, и направляю их вам по интернету. Потом я направляю их на согласование в наше управление, а после публикации ваша контора их сравнивает и анализирует. Таким образом, КГБ имеет информацию с мест, интересующих ЦРУ, и сам вектор направления их интересов. Ты что, Майкл, разве не знал? заметив неподдельный интерес на лице Павла, удивился Джеймс.
Да, честно говоря, не знал, ответил Павел, хотя понятно, почему, у меня ведь своё задание.
Думаю, удивляться здесь нечему: во-первых, зачем опять объединять нас вместе, а во-вторых, вы снабдили меня таким компроматом на Дэвиса, что мне самому почти ничего делать не приходится, он сам всё приносит мне на блюдечке.
А скажи мне, Джейк, честно, как другу, слово офицера или джентльмена, это только для меня, скажи, пожалуйста, ты не разочаровался в теперешней своей ипостаси двойного агента, работая на нас?
Честно сказать, я ждал этого вопроса, Майкл, и к нему готовился. У меня было время проанализировать и своё состояние, и то, чем мне приходилось заниматься на благо Америки, и то, чем мы теперь с тобой занимаемся. И я пришёл к неутешительным выводам по отношению к своему «Управлению», хотя оно было лишь инструментом в руках политиков и большого бизнеса. В глубь веков я не залазил в своих размышлениях, а начал с момента создания атомной бомбы и её бесчеловечного применения, затем все последовавшие войны и насаждение демократии по-американски. Когда ты жив-здоров и тебя ничего не беспокоит, об этом особенно не задумываешься, но когда почувствовал боль и заглянул в лицо смерти, в сознании происходит переворот. Тогда вдруг ощущаешь ту боль и страдания, которые ощущали те люди, которые испытали агрессию на себе ни в чём не повинные люди. Разве это справедливо, Майкл, когда интересы одних людей ставятся выше интересов других, вплоть до их уничтожения? И это не просто лицемерие страны, провозгласившей своими принципами «свободу, равенство, братство». В вашей стране тоже пролито много крови, но никогда ради порабощения одних другими. Теперь это мои убеждения. А положение моё весьма удовлетворительное. Суди сам: я профессионал, занимаюсь интересной работой, кстати, статьи в «Нью-Йорк Таймс» идут и под моим именем в соавторстве с журналистами, которые их пишут, так что мои счета в банках пополняются из трёх источников: от обеих наших контор и от издательства. Но для меня теперь это не главное, раньше было, но не теперь, после переоценки ценностей.
Да, Джейк, ты не перестаёшь меня удивлять. А я ведь к тебе тоже не с пустыми руками, а с просьбой, не хочу говорить с заданием. Ты мог бы усыновить одного паренька?
Теперь была очередь Павла насладиться удивлением друга.
Майкл, грешно смеяться над больными людьми.
А я не смеюсь, Джейк, времена меняются. С ракетами эпопея закончена, кстати, я привёз отчёт нашей стороны для вашей стороны, но не знаю, кому передать документы, может, тебе, а ты уже кому надо?
Спасибо, Майкл, за доверие, но кто поверит, что я добыл эту информацию. Это вызовет большие подозрения ко мне, ты, наверное, пошутил, сукин сын я правильно выразился?
Ну, не совсем, маленько перегнул, а по сути верно. Пошутил, конечно, хотя твоё участие в этом деле ты отрицать не будешь. Ну, а документы мне всё же передать необходимо, и, кстати, они оказались пропуском сюда, потому что Миленски меня отпускать никак не хотел. И статью в «Нью-Йорк Таймс» я тоже привёз, не хочешь составить мне компанию и посетить Артура Дэвиса?
Эту скотину я видеть не хочу. Ты бы видел, как он извивался, открещиваясь от своих похождений, особенно в домогательствах к Эмми. Ты не поверишь, он даже заплакал от радости, что я не дам ход этому делу. Кстати, забери себе копию диктофонной записи, чтобы приобщить её к делу, которое вы завели на него. А отчёт мы передадим завтра через известное тебе «Агентство международной юридической помощи Нью-Йорка». Вот туда я с удовольствие составлю тебе компанию давно искал повода встретиться и выпить по глоточку виски с Джоном Вудом. Надеюсь, старый вояка будет рад теперь мы с ним в одной весовой категории, как побитые горшки. Да, а что ты начал говорить о том, что времена меняются?
А ты не устал, Джейк, сидеть в одной позе? Поехали домой, а то у Эмми появится зуб на меня.
Пожалуй, ты прав, только спешить не будем, пусть отдохнёт от меня, она ведь всё это время ухаживает за мной, как за маленьким ребёнком, особенно когда я ходил на костылях. Извини за подробности: ни в туалет нормально сходить, ни душ принять.
Хорошо, пойдём потихоньку, Джейк.
На следующий день Павел сам передал статью зам. редактора Артуру Дэвису. На этот раз он вёл себя настороженно, зная о дружбе этих шпионов.
Совсем другое дело было при передаче отчёта в отделе ЦРУ, так называемом «Агентстве юридической помощи Нью-Йорка». Видно было, что Джон Вуд был искренне рад встрече с коллегами, а теперь его приятелями. Он вызвал помощника и приказал оформить приёмку особо секретных документов по описи. Через три четверти часа все бюрократические процедуры были соблюдены с расписками и фотофиксацией. А потом дело дошло до виски, при этом Павлу пришлось вмешаться, когда после первой бутылки помощник принёс ещё две и крабов. Джейка надо было доставить домой в приличном состоянии. Распрощались и взяли друг с друга слово, что в следующий раз, когда Джейк основательно встанет на ноги, они встретятся и надерутся до чёртиков.
Эмми снисходительно относилась к хулиганству этих мужчин. Она видела, как воспрянул Джейк с приездом Майкла. Но Майкл уже собирался уезжать через день, и она очень надеялась, что после его отъезда Джейк больше не захандрит, а для этого она купила компьютер последней модели, чтобы обеспечить ему общение со своим другом.
Майкл, вы, наверное, завтра будете заняты, ведь у вас остаётся один день побыть в Нью-Йорке и вам будет не до нас? спросила Эмили, когда Павел передал коляску с Джейком его жене и собрался прощаться.
Да что вы, Эмили, удивился Павел, наоборот, этот день, с вашего позволения, я хочу посвятить общению с вами, если не возражаете. Погулять с Джейком по парку Билет обратно у меня куплен, и никаких забот нет.
О, вы меня обрадовали! воскликнула супруга Джейка. Тогда приходите к нам на обед, да вот сразу после прогулки по парку и оставайтесь у нас. Я хочу познакомиться с вами поближе, а то пока мы с вами транспортировали Джейка с Украины, было не до того, а Джейк только о вас и говорит.
Да, Майкл, ты не пожалеешь, когда отведаешь индейку и яблочный пирог Эмми.
С удовольствием, друзья, до завтра.
После чего Павел отправился к себе на квартиру в Бруклине, на которую оформил ипотеку в первый приезд в Нью-Йорк.
Глава 2. Времена меняются
Они, как и вчера, расположились на скамейке в тени в центральном парке на берегу водохранилища Жаклин Кеннеди. В августе с утра здесь было благодатно. Белая лебедь с выводком уже повзрослевших птенцов отплывала от берега. Прохлада исходила от воды, а со стороны Манхеттена доходили едва различимые звуки городских кварталов и полицейских машин. Какая-то парочка на лодке медленно скользила по глади озера, лениво подгребая вёслами.
Ты начал говорить, Майкл, вчера о том, что времена меняются. Что ты имел в виду? спросил Джейк, пересев из коляски на скамейку.
Да я хотел сказать, как стремительно меняется жизнь в конце двадцатого века. Разве могли мы недавно подумать, что телефон будем носить с собой и свободно говорить по всему миру и что интернет настолько расширит наши коммуникабельные возможности. А теперь ещё об искусственном интеллекте начинают говорить повсеместно, о полётах на Марс. Ты согласен, Джейк?
С этим не поспоришь, всё это нас уже окружает. Только я раньше что-то не наблюдал за тобой, Майкл, такой то ли хандры, то ли ностальгии. Откуда такое настроение?
Вот скажи, Джейк, у тебя есть персональный компьютер, а как ты его осваиваешь?
С трудом, Майкл. Честно сказать, у меня какая-то робость перед ним, но с Эмми у нас получается лучше.
Вот и у меня также. Я изучаю его по классике с книгой по инструкции мелкими шажками, а молодёжь осваивает эту технику на раз-два. Усиленно в Конторе внедряются различные микроэлектронные устройства: от прослушивающих до подглядывающих и передающих успевай только осваивать. И вся эта техника основана на микросхемах их ещё называют чипами, которые производят в развитых странах, таких как Япония, Корея, Китай, Тайвань и США, но не Россия, и мы недавно это поняли. Мы отстаём, Джейк, это примерно как с атомной бомбой. Виной тому, ты знаешь, наше бывшее политическое руководство и железный занавес. Но факт остаётся фактом. И если будет третья мировая война, то это будет война передовых технологий, а именно интеллекта. Слава богу, хоть и поздно, но мы это поняли.
Ну, а что теперь делать, Майкл, есть какие-либо решения?
Решения есть, Джейк, но, как всегда, необходимо героически преодолевать существующие трудности в связи с тем, что времени у нас практически нет. Основное это учиться и навёрстывать упущенное. Но никто, ни одна страна не откроет нам эти технологии. «Взять их у них наша задача», как говаривал один наш учёный Иван Мичурин: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у неё наша задача» если дословно.
Я понимаю, Майкл, о чём ты говоришь, но, если честно, разведка на сто процентов не может внести свою лепту в это дело. Можно добыть теоретические разработки: чертежи, описания и тому подобное, но физическое изготовление изделий, насколько я понимаю, не скопируешь. Я не прав?
К сожалению, прав, но с чего-то необходимо начинать. Давай начнём танцевать от печки. Принято решение готовить специалистов в России, но этого может быть недостаточно, так как высококвалифицированных преподавателей недостаточно и нет базы. Поэтому ставится главная задача готовить их в США. Подбираются кандидаты молодые люди к внедрению их в лучшие университеты с дальнейшей перспективой работы на заводах и профильных отраслях микроэлектроники. Куратором одного из них являюсь я. Но в своих возможностях я ограничен, ты это прекрасно видишь и знаешь. Поэтому просьба комитета помочь мне.
Я готов, Майкл, но мои возможности тебе и конторе известны. Принять парня и помочь ему поступить я постараюсь, могу помочь и с жильём, хотя если он будет хорошо учиться, то ему предоставят хороший кампус. Поддержать чем могу помогу.
Всё это хорошо, Джейк, но если смотреть в корень, то прежде всего ему необходимо обеспечить хорошую легенду не только для поступления, а для получения вида на жительство, а потом и постоянного места проживания в Штатах. Без этого всё остальное выстрел из пушки по воробьям.
А конкретнее ты можешь сформулировать задачу, что-то я не улавливаю сути. То, что ты сказал, мне понятно, но какова моя роль?
Хорошо, Джейк, постараюсь конкретизировать. Тебе в твоей работе приходилось внедрять агента со стороны?
Теперь понял, Майкл, можешь не продолжать, но я должен знать о кандидате всё, буквально всё, чтобы понять его психологический портрет, привычки и всякое такое, но при этом обязательно общение. Я должен с ним пообщаться хотя бы раза три, а лучше пять, и чем раньше я с ним начну работать, тем лучше. Но прежде всего я должен знать вектор работы, а именно ваш вариант легенды ваше представление от и до, черновик, так сказать, который мне предстоит править. Я правильно понимаю свою роль?
Абсолютно, Джейк! Я ещё буду это обсуждать с руководством. А весь материал в виде видеофильмов и живого общения мы обеспечим по интернету. С нашей стороны сам адрес и канал будут надёжно зашифрованы, но и с твоей тоже сам понимаешь.
Хорошо, Майкл, я этим займусь через спецов уже известного тебе «Агентства международной юридической помощи Нью-Йорка», они обязаны оказывать подобного рода помощь действующим агентам. Когда мы будем проверять связь с «конторой», то хорошенько просканируем шифрозащиту и удаление информации.
Отлично, Джейк, другого ответа я от тебя не ожидал. Мы больше не будем возвращаться к этому разговору. Надеюсь, через неделю твой компьютер будет готов. Адрес и пароль для первой связи я вышлю тебе из Симферополя. Контора сама на тебя выйдет, жди сигнала. Кстати, когда тебе будет удобно выходить на связь: по дням и по времени? Подумай и скажи мне вечером.
Хорошо, Майкл. Ну что, поехали, а то Эмилия расстроиться, что пирог окажется уже не свежим.
Супруга Джеймса встретила их с улыбкой. Они прибыли как раз вовремя. Индейка была готова и томилась в духовке, чтобы не остыть, а пирог дожидался своей очереди. На столе стояли приборы, бокалы и напитки. Фрукты: ананас, апельсины, виноград, клубника и черешня были выложены на отдельном столике для десерта. Когда сели за стол, Павел поставил к напиткам бутылку марочного армянского коньяка, который перед прогулкой он оставил у консьержа. Эмилия поставила лазерный диск, и комната наполнилась звуками популярных певцов Америки пятидесятых годов, начиная со знаменитого Фрэнка Синатры. Павел пил виски, Эмилия лёгкие коктейли, а Джейк нахваливал коньяк. После пирога уселись на диван за журнальный столик с кофе, фруктами и напитками, а супруга уже заметно повеселевшего приятеля достала семейный альбом. В нём были свадебные фотографии и фото из различных стран и экзотических мест, где успели побывать супруги Кларк вместе и поодиночке как журналисты «Нью-Йорк Таймс». Несколько раз промелькнуло фото маленького ребёнка, девочки в форменной одежде школьницы, и уже девушки лет пятнадцати. Заметив интерес Павла к этой фотографии, Эмилия объяснила, что это её дочь от первого брака Дженис, которая живёт с бабушкой, а вернее не живёт, а отдана на попечение её маме тёще Джейка, в связи с их с Джейком работой практически постоянными командировками. Вначале её пояснений Джейк слегка поморщился. Было видно по всему, что ни он, ни она его тёща не жаловали друг друга. Отношения особенно разладились после того, когда миссис Агнесс узнала, что супруг её дочери работает агентом ЦРУ. Дело дошло до выяснения отношений, при этом она обозвала Джейка шпионом, а он её старой пуританкой. Со временем они примирились, но недовольство друг другом осталось.