Блин, вот зачем это в таком молодом возрасте, организм сам ещё прекрасно работает без допинга? Зачем массажировать молодую кожу, ведь она и так упругая и румяная! За четыре года жизни с Витькой, я забыла о том, что я у себя одна, и вспоминать не собиралась. А ту заботливую синьору помню до сих пор, запоминающаяся была.
Вот такие разные женщины меня окружали, все они оставили след в моей жизни и наградили опытом! А я продолжала исполнять рекомендации врача и ждать выписки.
Я уж не знаю о чем там договаривалась троица, состоящая из юриста, психиатра и моей мамы, но через пару дней я поняла, что ни через неделю, ни через две, меня отсюда не выпустят. Нервничать я не стала, просто приняла эту информацию, как данность. Те, кто был со мной с самого начала, знали, что делали. А у меня не было повода им не доверять. Тем более первые три дня я была в сонном ступоре. Я вставала, ходила, даже разговаривала, но не особо понимала, что со мной происходит, потому что так меня адаптировали для проживания в этом отделении. Хотя я считаю, что было незачем. Отделение было классным. Но мне это только предстояло понять.
Но через три дня санкции сняли, и я пришла в себя. Вот теперь можно было оглянуться и посмотреть, какие тут условия, комфорт и коллеги по заключению. А то я кроме соседок по палате никого не видела. Рассматривать всех я начала на завтраке. Кстати, надо отметить, что меню тут было почти изысканное, с психушкой в Юбилейном, где было сплошное капустное меню, не сравнить. На завтрак было два блюда, одно блюдо было всегда кашей, а вот второе блюдо, каждый день было сюрпризом. Это могли быть и сырники, и блины, и оладьи, и даже какое-нибудь фруктовое суфле. Я диву давалась. Ведь у меня был уже опыт пограничного отделения.
Обед и ужин тоже были достойными. Особо голодные могли в обед есть по несколько тарелок супа. А так же, можно было у раздатчицы выцыганить лишнюю булочку. Потому что даже в былые времена многие воздерживались от мучного. А на ужин в неограниченном количестве были кисломолочные продукты и овощные салаты. Из свеклы, морковки, капусты, редьки. Все это было очень съедобно. И хотя я в те времена к еде относилась ровно, с удовольствием все это ела. Добавки не просила, но что было положено мне по норме съедала. Наверное, потому что это был спокойный обед, без суеты и прислуживаний, я уже забыла, что так бывает.
А еще умный Сергей Иванович пристроил меня на косметические процедуры. В то далекое время мой лоб почему-то был в огромных прыщах, и я все это скрывала челкой. А этот психиатр просто предложил какую-то электрическую процедуру от воспаления, и я каждый день хромала на последний этаж, чтобы эту процедуру получить. Во-первых, это отвлекало меня от моих мерзких дум, без всяких таблеток, а во-вторых было результативно, мой лоб подсыхал. Потом из назначений были какие-то сочинения, особо не помню какие. Помню, что каждый день писала по часу, и это меня тоже отвлекало.
Ну и конечно однозначно в листе назначений были таблетки. Ну это же психбольница, там по-другому не бывает. Зато здесь никто не стоял над душой и не принуждал нас их пить. Раздатчица с таблетками не стояла у обеденного зала. Их нам разносили с утра в маленьких картонных коробочках, где было обозначено, когда их пить. И мы их пили вполне добровольно. Наверное, не все. Но я точно пила. Потому что в тот момент я свято верила в пользу таблеток. Да и некомфортно мне было после всей этой истории с квартирой, и кипело иногда внутри и свербило. Таблетки давали отдохнуть от обиды, разочарования, тревоги, и тоски.
Но все-таки это была больница, а мне даже еще не стукнуло двадцати пяти. Поэтому вечером я наблюдала чем занимаются люди. А люди, они и здесь были людьми. Кто-то читал, кто-то играл в карты, это не запрещалось, кто- то в домино и шахматы. Кто-то смотрел телевизор, кто-то просто общался, был даже гармонист с гармошкой и группа поддержки. Мне это все не нравилось, ну потому что, я не люблю игры, общения со взрослыми мне не очень хотелось. А читала я в тихий час, после обеда. Поэтому я присматривалась к компаниям, стараясь найти свою, которая меня устроит. Потому что мне здесь жить.
Женщин и мужчин в этом отделении было примерно одинаково. Но у женщин были реальные психиатрические проблемы, я уже ранее рассказывала. У мужчин была другая засада, и вы уже догадались, это алкоголизм. Мужчины, в большинстве своем, попадали сюда во время белой горячки и запоя. Здесь их откачивали, приводили в себя и предлагали избавится от зависимости. Ну так было положено. Наркологи уже давно знают, что алкоголизм у 98% зависимых, это навсегда. Но в то время моя дорогая страна уже поняла какие убытки несет алкоголь, и у врачей были инструкции по излечению тех, кто попал к ним в руки.
Врачи, конечно предлагали, но соглашались только те, от которых этой жертвы требовали на производстве. Если на человека никто не давил, у него редко возникало желание принести такую жертву. Поэтому свободные от обязательств, покидали больницу буквально через неделю, а те, кто был завязан должностью, хорошей зарплатой, очередью на квартиру, те оставались на месяц, на полтора. По-другому никак. Это основное мужское население этого отделения. А пара, тройка мужиков были реально больны или ждали психологической экспертизы. Вот они очень редко участвовали в вечернем досуге, им это было не интересно.
Буквально на четвертый день я нечаянно оказалась на балконе, где играл шансон. И обнаружила там интересную компанию. Здесь стоял диван и несколько кресел. Магнитофон с кассетами принес кто-то из больных. Интересненько. Как это так? Почему разрешили? Но эти вопросы появились в моей голове на момент и тут же исчезли. А на фиг мне это знать. Здесь, в этом месте, приятные люди, хорошая музыка, нег грустных людей, какая разница откуда что? Вот еще и присесть пригласили, даже не пришлось ассимилироваться в балконное общество. Мне, можно сказать, здесь были рады.
Я присела там, где мне было удобно, откинулась на спинку кресла и стала разглядывать общество, которое любило шансон. Мужчин были больше, чем женщин. Возраст был лет от двадцати пяти до сорока. Две парочки сидели на диване в обнимку. И это здесь есть? Или кажется? У меня конечно было маловато жизненного опыта, но позы и положения рук тех, кто сидел в обнимку ярко характеризовали их отношения. Ну или я круглая дура. Не будем гадать, просто понаблюдаем. Как показывает практика, все равно засветятся. И в этот момент я поняла, что я сама совсем не против с кем-нибудь обняться. А с кем?
Но что здесь происходит мне было интересно. После того, как объявили отбой, я прошла в конец коридора, где было темно и стояло кресло и стала наблюдать. Отделение мгновенно затихло и выключило фонари. Медсестра и санитарка, которые дежурили ночью, навели в отделении порядок, расставили стулья, собрали мусор, проверили все электроприборы и спросили у меня о том, почему я сижу в коридоре. Я всегда была отменной сказочницей и мигом придумала, что ответить. Я сказала, у меня крутит живот, и я не хочу беспокоить соседей. От меня сразу отстали. А потом ушли на первый этаж. Ух ты! Прямо свобода попугаям!
Но свобода наступила минут через двадцать. Прямо даже в коридоре чувствовалось, что все отделение заснуло. Не зря же нам снотворные давали. Переживали все за наш сон. Но кому-то перед сном нужен был допинг. Это были именно те парочки, которые обжимались на балконе. Начали мужчины. Первый вышел сразу после того, как ушла медсестра и прошел на балкон. Ну правильный выбор, там же диван. Женщина проследовала за ним буквально через две минуты. Видимо давно все просчитано и отлажено, молодцы, ничего не скажешь. Женщина прошла на балкон в рубашке, без халата. Наверное, чтобы не заморачиваться. Меня это не удивляло, чего только я не видела в больницах. Пусть у них все получится.
Я сидела и ждала, мне было интересно, что будет дальше. Ну, потому что мне всегда интересен этот процесс. Ждать пришлось не долго. Минут через десять с балкона осторожно вышла женщина и пошла в туалет. Ну правильно, так и должно быть. Все санитарные процедуры после соития достаются женщине. А мужчина вытер свое хозяйство трусами и можно забыть о том, что было. Ну вот как-то так сложилось у нас в стране. Женщина помылась и вернулась в палату, и только потом с балкона вышел мужчина. Курил, наверное. Ну а как не покурить после этого дела ? Сам бог велел.
Я посидела в коридоре еще минут десять, и уже собралась в палату, как в коридор вышли одновременно мужчина и женщина. Ну эти то на сто процентов уверены, что уже все спят. Потому что целоваться начали прямо в коридоре. Да и предварительные ласки не заставили себя долго ждать. Жаль, что освещение было минимальным. Парочка была интересная, я б с удовольствием за ними понаблюдала. Но с наблюдением получалось плохо, здесь видно, здесь не видно. Но в тех местах, где было светлее, было видно, что мужчинка очень активный, и уже в коридоре довел женщину до готовности. Она вырвалась из его крепких рук и быстрым шагом отправилась на балкон.
Ну вот и все. Я все увидела, что хотела. А кроме этого поняла, что я хочу мужчину, прямо сейчас. Но меня кое-что смущало. Во-первых. Я не знала где взять этого мужчину. Ведь по минимуму нужно, чтобы он был симпатичен и понравился мне. А во-вторых, я не хотела заниматься этим на балконе. Какое удовольствие, когда постоянно боишься, что на этот балкон кто-нибудь зайдет? А у меня еще отягощение, протез. Я устраивалась на кровати поудобнее, и перебирала тех, кто сегодня был на балконе. В итоге я поняла, что ни фига не рассмотрела мужиков, потому что все моё внимание сосредоточилось на парочках, которые оправдали моё доверие, прибежав после отбоя на балкон. Ладно, завтра посмотрю, может повезет.
Ну утро, как всегда, началось с завтрака. Здесь не стоило рассматривать представителей мужского пола, потому что было совершенно непонятно на что они ориентированы. В итоге я решила рассмотреть претендентов вечером на балконе. Ну если две влюбленные парочки выбрали себе место именно там, значит там их принимают, и их поведение тоже. Ведь в основном то к близости мужчины и женщины, да еще вне брака, да еще в больнице, относятся как грязи и позору, и ведут себя по отношению к любителям интима соответственно, с презрением. А эти на балконе чувствуют себя хорошо, все четверо, да еще и волю рукам дают.
В общем, я лечилась, жила и ждала окончания ужина. На балкон я пришла первая, чтобы выбрать место, с которого всех будет видно. Вот с этого кресла в углу. Я устроилась на кресле, с которого кроме присутствующих на балконе, еще очень хорошо было видно клумбы во дворе и цветущие деревья. Короче, я удобненько устроилась и стала строить из себя дурочку. Вроде пришла я сюда только свежим воздухом подышать и музыку послушать. А противоположный пол меня вообще не волнует, не достойны. А на балкон постепенно выходили те, кто был здесь вчера. Вот и парочки пришли, сели на диван и прижались друг к другу. Ну а что, правильно, надо аппетит нагуливать к ночи.
А я, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, слушала Шуфутинского и разглядывала одиноких мужчин. Их было шесть. Возраст был примерно от тридцатки до сорокета. Ну и конечно я понимала с каким диагнозом они все здесь оказались. Но в тот момент меня это не очень волновало. Мое необузданное либидо проснулось, и верещало внутри меня. И хоть я понимала, что даже если я и смогу кого-нибудь вдохновить на подвиг, придется еще и придумать, где этот подвиг совершать. Ну совсем меня не устраивал собачий вариант на балконе. Но прижаться к мужчине, вспомнить, как он пахнет, и отдаться в его власть мне очень хотелось. Потому что я совсем забыла, как это делается.
Надо отдать должное тем, кто лежал в этой больничке, я сейчас про мужиков конечно. Ну во-первых, тут были очень приличные мужики, это было видно по одежде, в которой они ходили, по их манерам, по их рукам. И если бы я всех их встретила в другом месте, я даже бы не поняла, что все они алкашики. А это было так. Ну за исключением двух или трех. А было их тут человек двадцать. И женщин столько же. Но у женщин были разнообразные диагнозы, а у мужиков один. Алкогольная зависимость, белая горячка, и похмельный синдром. Ну зависимость в то время лечили по принуждению , а в основном сюда попадали с белочкой и тяжелым похмельем.
Вот я сейчас рассматривала этих товарищей на балконе, и слабо верила в то, что несколько дней назад они были просто телами. Их привезли, как мешок с картошкой, кинули на кровать, поставили капельницу и забыли на время. И вот прошла допустим неделя, они приобрели человеческий вид, и никто бы в жизни не догадался о их диагнозе. Знаете, что отличает советских мужиков от российских. Вернее отличало? Сейчас то они все российские. Отсутствие живота. Просто сейчас вспоминала тех мужиков и осознала это. Я не говорю, что все были худые, но таких арбузов, как сейчас, никто не носил.
А о чем говорит живот? Знаете? Мужчины, кто захочет сейчас написать, что я не права, не суетитесь. Все проверено лично, поэтому и пишу с уверенностью. Народная мудрость права :"Арбуз растет, хвостик сохнет". Наличие живота говорит об отсутствии тестостерона. Убежал тестостерон от мужика. И он уже почти и не мужик. Потому что эрекция редкая, или вообще отсутствует, либидо по этому поводу тоже стало в разы меньше, поэтому женщины пузатика не интересуют. Зато почему-то именно пузатики любят рассказывать о своих любовных победах, даже не подозревая о том, что все уже рассказал его живот.
Так вот, на том балконе не было пузатиков. Все были без животов. Но я в то время еще не знала и не понимала ничего в мужиках. Поэтому наличие живота мне наверное бы было эстетически неприятно, не более. Но здесь все были подтянуты. Поэтому в данном случае меня интересовали рост, возраст и симпатичное лицо. Не люблю мужиков, которые чуть-чуть посимпатичней обезьяны. Мужик, тем более на один раз, должен быть приятен во всех отношениях. Ведь для начала надо, чтобы он мог завести тебя только внешностью. Времени то у вас мало, да и где будет место для этого, не известно. Реагировать надо быстро.
И вот в этой компании мне нравился только один товарищ. Целый вечер я его разглядывала и оценивала. Он был выше меня на полголовы. Это сразу приоритет, для меня. У него были темные вьющиеся волосы, и очень яркие синие глаза. В общем, было на что посмотреть. А еще у него была узкая кисть и тонкие длинные пальцы. Не мужик, а мечта поэта. Вернее поэтессы. Лет ему было, наверное 27-28. Алкоголь еще не начал оставлять следы на его внешности. Поэтому внешне все было, можно сказать, отлично. Потому что мужик этот ко всему прочему, был еще и поджарым. В общем налицо одни плюсы. Даже обручального кольца нет.
К концу вечера я стала прислушиваться о чем он говорит, с кем близок, и чем дышит. Все оказалось больше, чем хорошо. Магнитофон, который играл на балконе, принадлежал ему. Интересно. С чего это такие привилегии? Или психушка, она для всех разная? Звали его Дима, лежал он здесь третью неделю. Ага, значит лечат, значит с алкоголем все серьезно. Но мне никакой разницы. Я замуж за него не собираюсь. Мне бы как-то удачно ему глазки состроить и посмотреть на реакцию. Но как-то ничего не получалось. Он постоянно был в окружении людей. Значит не сегодня. Трагедии никакой нет. Все равно не понятно, где это все можно провести.
И я со спокойным сердцем пошла спать. Ага. Там меня не ждали, там проходил сеанс психиатрической помощи. Накрыло бабушку, у которой умерла внучка. Не знаю как, но сейчас ее прижали к кровати два санитара, а дежурный врач ставил укол. Как мне было ее жалко. Тогда мне казалось, что невозможно такое забыть. А сейчас я знаю, что человек сам выбирает, что помнить, а что забыть.