Ну, затянула, перебил ее Иван. Будет тебе. Еще поживешь. И внучат увидишь, и правнуков.
Баба Клава испуганно замахала на него рукой.
Что ты, Христос с тобой, что ты. Разве же столько живут. Не дай бог. Умирать надо в свой срок. И то сказать, жизнь моя тяжелая. Кабы еще я видела
Одним глазом-то видишь, твердо остановил ее причитания Иван. А там, глядишь, в город переберешься, дом продашь, операцию сделают. Будешь еще скакать, как козочка.
Старуха вежливо улыбнулась. Не стала спорить. Знала, что Иван быстро теряет терпение. Не первый уж раз он у нее останавливался.
Ну, пора спать. Утро вечера мудренее. Ты меня, бабка, пораньше разбуди. Я калитку поправлю. А то петля совсем расшаталась.
Странная смесь ученых и простых слов в речи Ивана, его какая-то нарочитая простота и суровость ставила Григория в тупик. Он никак не мог понять, кем Иван был раньше, в прошлой жизни.
Предоставив женщинам мыть посуду и стелить постели, Григорий вышел на крыльцо, закурил, посмотрел вверх. Воздух был тепл и свеж. Небо высокое и чистое. И ни комаров, ни мошек. Даже удивительно. Вот так бы он пожил. Бросил бы все дела в городе, купил домик с небольшим огородом, засадил бы его травой и кустами, и отдыхал.
Хорошо здесь, вдруг раздался откуда-то сбоку голос Ивана. Если бы не зима
Григорий повернул голову. Рядом с крыльцом, под кустом смородины, стояло плетенное кресло. На нем и сидел Иван.
Принес, когда соседи уезжали. Не потащат же они это старье в город. Да и зачем? Там купят, перехватив вопросительный взгляд Григория, пояснил Иван.
Вы меня извините, но сами-то вы как здесь оказались? Кем будете? Если не секрет.
Иван усмехнулся.
Служил неподалеку военным спецом. Не похоже? Одичал уже. Поговорить толком не с кем. Телевизор не смотрю, книг не читаю. Отвык. Вот и нахватался местного говора. А сам-то я издалека. Два университета окончил. Диссертацию написал. А что с того? Веришь, в первое время, как здесь оказался, думал, помру с тоски. А потом ничего. Прижился. Нашлась одна женщина. Отмыла, прикормила, обогрела. Если бы не она, совсем бы пропал. Пить начал. Да что говорить. Все, как у всех. Вот умерла она. Остались собаки, дом, посадки, хозяйство. Не бросишь, жалко. Только уедешь все пропадет. Не пройдет и месяца, как растащат. И хоть бы на дело Нет, спалят. У моей соседке козу прямо при ней со двора увели, у бани доски выломали, разожгли костер и съели. Представляю все это и не могу уехать, бросить все. Да и привык. Летом да осенью здесь хорошо. Жить можно. Из города опять же всякие родственники по домам приезжают, картошку садят. Зимой плохо. Особенно с хлебом. А я хлеб люблю. А тут что? Купишь получёрствый, заморозишь впрок и то ладно. Но воздух какой! И простор! И небо! Это деревенским не понять. Живут, не замечают, думают, как бы в город попасть, как бы половчее устроиться. Вот и остаются такие, как бабка Клава да я пенсионеры. Умирает село, а жаль. Будто целая жизнь умирает. Я вот здесь уже семь лет живу, а ведь не все знаю. В чем-то так и полный болван. Когда что садить, когда полоть Бесполезен. Беспомощен. А дети наши еще меньше знают.
Понадобится вспомнят, возразил собеседнику Григорий. Вы ведь не думали, что окажетесь здесь.
Верно.
Идите спать! Все готово.
Из дверей показалась голова Ольги.
Вы чего тут застряли? Курите?
Иди к нам. Хорошо здесь, позвал жену Григорий.
Сейчас, только накину что-нибудь, отозвалась она.
Здесь тепло. Сядь, посиди. Смотри, какое небо.
Они помолчали.
Оказывается, у Сашки есть дочь. Вся в него. Баба Клава сказала. Говорит, у них большое хозяйство. Корова, гуси. Даже трактор есть. Никогда бы не подумала, что Сашка будет работать на земле. И в кого такой? Вроде не в кого. Зря мы так поехали, надо было бы предупредить. Но как?
Ольга размышляла вслух, беспомощно теребя край куртки, наброшенной на плечи. Григорий с Иваном молчали. Так, изредка, поддакивали.
Да, хорошо здесь, согласилась Ольга. Только холодно уже. Пойдем. У тебя поясница
Сейчас приду, нехотя отозвался Григорий.
Тогда накинь что-нибудь, а то будешь потом говорить Накинь Я же знаю
Голос Ольги стал резче, и муж, не желая ссориться у чужих на виду, кивнул, приподнялся, сделал вид, что встает.
На, возьми мою куртку. Я пошла, раскусила его хитрость Ольга.
Женщины, развел руками Григорий, когда жена скрылась за дверью. Ничего не поделаешь.
Да-а-а, согласно протянул Иван.
Потом, видимо, хотел еще что-то добавить, но передумал. Махнул рукой в сторону забора, погасил окурок.
Пойду спать. Суетный какой-то день сегодня вышел.
На следующий день встали они рано, но пока позавтракали, попили чай с печеньками совестно было отказать в такой малости любезной старушке, буквально сбивавшейся с ног ради дорогих гостей, пока Ольга помогала убрать со стола, пока собирались в дорогу, глядь: время перевалило уже за полдень. Иван был недоволен попутчиками, но раздраженно молчал да утешал себя мыслью, что старушке недолго осталось жить на своем веку, пусть наговориться, да и калитку он заодно успел починить.
Ходоки из Григория и Ольги оказались, как и следовало ожидать, никудышные. Григорий, взявший было резкий темп, едва они отошли от станции метров двести, сдулся и всю оставшуюся дорогу не шел, полз медленно, что черепаха. Ольга, напротив, была быстра и подвижна, но вся ее энергия уходила на всякие кустики, цветочки, травы, деревья, так что к концу пути в руках у нее набрался порядочный букет. Вдобавок ко всему, уже перед самым поворотом в деревню на пути им встретился заяц. Наглый, он сидел на другой стороне канавы, проходившей вдоль дороги, и, казалось, с удовольствием позировал для горожан. Ольге удалось сделать кадров двадцать, когда Григорий напомнил ей, что камера садит телефон, а в такой глуши с электричеством могут быть проблемы.
Да нет, отозвался Иван. Свет и вода здесь есть. Это хорошо. Потому и выбрал это место. И газ. Так что живем, как люди. Дрова, правда, дорогие. Но если целыми чурбанами, то дешевле. И для здоровья полезно. Не все у нас хуже, чем в городе. Чиновников опять же нет. Правда, свои кадры тоже водятся, как везде.
Григорий кивнул, хотя и не до конца понял мысль собеседника. Иван тем временем разговорился.
Страшно иной раз за молодых. Если приглядеться, что вокруг делается Они не понимают, чутья еще нет, да и не будет. Откуда? Жизни они не видели, а мозги сейчас в школе хорошо прополаскивают, основательно. Мы вот тоже вроде в идеологическом государстве жили, а мыслящих людей было больше.
Да и сейчас они есть, возразил собеседнику Григорий.
Есть, как-то мрачновато протянул Иван. Но что делают Оболванивают людей, делят на касты. Знаешь ничего, что я на ты? в последние годы перед пенсией ко мне в отдел такие молодые специалисты приходили только держись! Не то, что серьезное, велосипед доверить было нельзя. Хотя, конечно, попадались и толковые ребята.
Вы опять о политике? Договорились же, прервала их разговор Ольга. Бросьте. Медицина советует наслаждаться природой. Сами же говорили, что телевизор не смотрите.
Виноват, усмехнулся Иван. На станции заразился. Пока посылку получал, такого бардака насмотрелся, тошно.
Он зло сплюнул.
Мы-то с вами еще поживем, нам что. Умру, закопают, зарастет могила. Деревенского кладбища уже почти не видно. Когда я приехал, бывало, еще ребята туда бегали за конфетами. А теперь все покосилось. Прошлым летом с района приезжали, поправляли могилку какого-то ветерана. Я еще им машину чинил. Ни у кого сейчас рук почти нет, а водители Раньше мы любую железяку разбирали. Вот так-то, брат Пригодился все-таки государству напоследок.
Григорий поморщился. Будучи владельцем собственной небольшой фирмы, специализирующейся на установке видеокамер и охранной сигнализации, он не любил пессимистов. Сам начинал с простых инженеров. Тяжело перестраивался, когда пришла пора переходить на вольные хлеба. Но, работая на государство, многого не получишь, да и нравилась ему свобода, ощущение Хозяина. Тоже, видимо, чувствовал Иван, когда ходил на охоту.
Эта часть рассказа из его жизни со смешком, прибаутками, почти комическим передразниванием животных, нравилась Григорию больше, и он думал, как бы ненавязчиво вернуться к этой теме, когда вдруг, откуда ни возьмись, прямо перед их носом через дорогу не пробежала кошка без хвоста.
Ой, смотрите, закричала Ольга, еще больше испугав и без того взъерошенное животное.
Вороны, наверное, сказал Иван, закинув голову вверх. Они и собак гоняют. В заброшенном доме гнездо свили, а найти не могу. Ну, скоро придем.
До дяди Саши Ольга с Григорием добрались уже поздним вечером. Пришлось зайти к Ивану, оставить посылку не тащить же ее с собой пообедать, покормить собак. Когда постучали в ворота, им долго не открывали. Потом, наконец, вышла Ира, жена Саши, пригласила в дом. Младшие дети уже спали, и они устроились на летней кухне, соединявшейся маленькой дверцей с сараем, где Саша держал двух свиней. В огороде еще были куры, коза и трактор, что привело Ольгу в неописуемый восторг. Действительно, правда жизни оказалась много приятнее страшных слухов. Но посидеть толком не удалось. Ира разогнала их, ворча:
Не вовремя вы, не вовремя, кабы вчера. А то завтра ребята сено косить собрались. Вставать надо рано. Туда еще ехать
Саша с Григорием сошлись быстрее, чем жены. Разговорились о жизни.
Старший мой полковника ждет. Скоро буду его звать «господин полковник», расчувствовавшись после выпитой наспех водки, хвастался Саша. Вам бы тоже детей завести. А, ну у тебя-то есть, а сестре моей не помешало бы.
Ира громко шикнула на мужа.
Думай, что говоришь.
А что, ласково и крепко прижал Саша Ольгу к себе за плечи. Ты у меня еще молодая. Смотри, какая красавица. Я-то уж не думал с кем-нибудь их родных свидеться. В прошлом году приехал к родителям, а там чужие люди. И что, где, как никто толком ничего не знает. А ты, оказывается, перебралась в цивилизацию. Косметолог Нет, не думал, обратился Саша к Григорию. Наш родной город тоже в центре, не замухрышка. Только область не «перспективная». Я-то думал, она вообще куда-то уехала.
И вот я ему говорю: ты же служил, вот и получил звание. А он так служил, что и не заметил. Ложки считал.
Поддавшись обаянию Саши, Григорий тоже вспомнил о своем «облегченном» военном прошлом.
Я-то сразу после армии работать пошел, а он остался. Смотрю: уже интендант. Вот он мне и помог склад арендовать. Мы там с ребятами кабеля до сих пор держим. А в первое время и спали, и ели, и работали. Подумать только, японскую технику одной отверткой да паяльником чинили. Ничего не было. А сейчас все наладилось.
А дети твои? Перенимают бизнес? тихо спросил Саша Григория, воспользовавшись тем, что жены отправилась мыть посуду.
Все по заграницам, пожаловался Григорий.
А-а-а. А меня долго не пускали, секретка, а теперь и не хочется. Все здесь есть.
Саша широко развел руками, словно охватывая всю местность. Откинулся на стуле.
Вернулись жены. Поговорили о туризме, о выездах за границу. Вечер был приятный, и Григорий уже не жалел, что оказался здесь. Когда Ира пошла устраивать им постель, Саша тихонько достал из-под стола еще одну бутылку водки, налил в стакан.
Моего-то, может, скоро опять пошлют Попросят внезапно помрачнев, произнес он. Мамка говорит: «Откажись. Ничего не надо. Прокормим». Какое там. Это затягивает, по себе знаю. «Полковники, говорит, как раз не отказываются».
Они выпили. Ольга заметила, что Саша пьет много, по старинке. Хотела спросить его о духовной семинарии, да постеснялась. Уж очень не вязался сегодняшний облик брата с рясой священника.
Это меня мотануло. Тяжело привыкал к гражданке. Мозги ломались.
Словно почувствовав вопрос сестры, вспомнил о том периоде Саша.
Сейчас самому смешно, а тогда Тяжело я привыкал к гражданской жизни. Не было мне места. Сам был не свой. Спасибо жене, все выдержала.
Он полез к Ире целоваться, но та раздраженно отпихнула его прочь.
Ладно тебе, хватит. Пора спать. А то брюхо набьешь, а потом опять жаловаться будешь: желудок, почки
Саша с силой все же привлек к себе жену, чмокнул в щечку, подмигнул Григорию.
Вот, смотри, какая у меня жена. Командир. Тебе повезло, сестра моя помягче будет.
Ира с неохотой подхватила шутку, улыбнулась.
Выпьем напоследок и спать.
А ты поправился, заметила Ольга брату, когда они остались одни.
Толстый? Ничего. Зато солидно. Лишнего нет. Все уходит с работой. У меня, видишь, какая жизнь!
Он опять широко взмахнул руками, как крыльями.
А ты-то сама как?
Ничего.
Ну и я ничего.
О родителях не вспоминаешь? Можем съездить как-нибудь вместе.
Брат смутился.
Надо, но пока некогда.
Мог бы и не обманывать. Ольга знала его, как облупленного.
Так и не отпустило?
Саша сморщился, качнул головой, через силу улыбнулся, привлек Ольгу к себе. Схватил сзади обеими руками за талию, слегка сдавил, словно мерил.
А ты все такая же! На диете, небось, йога, пилатес? Что у вас в городе теперь в моде?
Она развернулась и обняла его за шею. Прижалась близко-близко. Положила голову на плечо.
Ну, будет, через некоторое время сказал Саша. Живы и хорошо. Еще поживем.
Ты теперь хоть не пропадай так, глядя ему в глаза попросила Ольга.
Ехали они обратно с каким-то смешанным чувством. Кошка без хвоста снова перебежала им дорогу. Бросилась прямо под колеса.
Дурная, куда ты лезешь! сжав руль, выругалась Ира. Потом пояснила:
Она прошлым летом через забор к соседу забралась, а у него собаки. Ничего нет. Денег нет, огорода нет, вообще ничего, а собак двух держит. Чем они питаются? Чем-то промышляют. Они-то, видно, ей хвост и откусили. И вот ведь какая привычка. Все время так под колеса и кидается.
Видимо, хочет переродиться. У кошек тринадцать жизней, неудачно пошутил Григорий.
Ира искоса взглянула на мужа Ольги. После вчерашнего застолья Григория мучило похмелье, а Саша был свеж, как огурчик.
Ни в коня корм. Я так-то стараюсь, чтобы он не пил, разговорились за приготовлением завтрака жены.
Много пьет? с сочувствием спросила Ольга.
Ира пожала плечами.
Сейчас нет. Но ты же знаешь, как бывает. Спиться можно в один момент. Хорошо, что мы переехали сюда, он здесь душой отходит. Даже помягчел как-то. Да и характер у него есть. Вы в следующий раз через Ивана записочку передайте, он на станции часто бывает, так и сговоримся. Приедете, поживете у нас, посидим по-человечески. Там, может, старший в гости заедет.
Хорошо, покорно согласилась Ольга.
Она так и не решилась спросить брата, как живется ему. С виду ничего. Семья, дети. А позже, когда с Григорием уже сели в поезд, пожалела. Тяжелым человеком была Ира, хоть и верным. Заботливая жена. С такой Саша проживет долго. А она? А что она? Они с Григорием вернулись домой в последний день ее отпуска. Завтра на работу, а она за все эти дни так толком и не поспала.
Прощание с поликлиникой
Случилась эта история зимой. Погода стояла пасмурная, ветер дул, не переставая. В городе полным ходом шла борьба с очередной эпидемией гриппа. Больницы и автобусы, как и полагается в таких случаях, были переполнены чихающими и кашляющими. На работе дела обстояли ничуть не лучше: выходить на больничный мог позволить себе далеко не каждый. Зато в школах и детских садах поселилась долгожданная тишина.
И вот, на беду Григория, в такое неспокойное для врачей время у него заболела спина. Промучившись три дня от непрекращающейся боли, не имея возможности ни сесть, ни встать, ни лечь так, чтобы забыть о некоторых особенностях анатомии тела, он поплелся в больницу.
Признаться откровенно, настроение у него с самого начала было поганое, и не зря. С трудом ему удалось достать талончик к врачу, с трудом осилить очередь, глядя, как поразительно быстро, почти что молниеносно, шмыгала перед носом череда знакомых и просто имеющих деньги. Таким же, как он, убогим или не умеющим давать взятки, доставались только объедки внимания: «подождите в коридоре», «я приму вас после нее», «ничем не могу помочь, вы же видите, сколько вас и сколько нас», «успокойтесь, гражданин», «в порядке очереди».