Безумное путешествие - Гранде Татьяна 2 стр.


И он, протянув огромную лапу, схватил меня за рукав, попытавшись поднять с места. И это бы ему, без всяких сомнений, удалось, не будь принята на грудь явно лишняя доза алкоголя.

В вагоне повисла тишина Но длилась она недолго.

Бабулька, обернувшись, попыталась усовестить нахала, видимо, нрав её был довольно решителен.

 Что? Допился уже до чёртиков? Отстань от девчонки.

Но детина лишь отмахнулся от неё как от надоедливой мухи.

 Цыц, бабка.

Он опять предпринял попытку стащить меня с сидения.

 Ну, чего упираешься? Не нравлюсь что ли? Так этого и не требуется.

Он больно сжал мою руку и с силой потянул. Но я вовсе не думала сдаваться. Свободной рукой, насколько могла сильно стукнула его в толстый живот.

 Отстань скотина.

Приготовилась врезать ещё раз, так как он нисколько не ослабил хватку, а лишь удивлённо охнул Но.., как в замедленном фильме увидела его огромную лапу, приближающуюся к моему лицу. И, предвидя неизбежность, закрыла глаза Но удара почему-то не последовало, а, напротив, я вдруг ощутила свободу. Меня больше никто не тянул за руку.

Только слышалась отборная брань бугая.

Я мгновенно открыла глаза и оценила ситуацию.

Военный, которого я доселе столь пристально рассматривала, как оказалось не зря, оказался в роли моего сказочного спасителя.

Он уже молча волок пьяного нахала к выходу. За ним следовали дружки, изрыгая оскорбления, но, не решаясь перейти к действиям. Вероятно, их смущала лёгкость, с которой трезвый соперник толкал их собрата в тамбур.

Мой спаситель был высокого роста, ничем не меньше моего обидчика и наверняка сильнее, раз смог-таки вытолкнуть всю троицу из вагона. А электричка тем временем замедлила ход, останавливаясь на станции.

Неожиданно в тамбуре возникла возня, и едва электричка остановилась на минуту, троица вывалилась наружу и военный почему-то с ними.

Всё это мне очень не понравилось и я, словно очнувшись от сна, бросилась к выходу. Едва я достигла дверей и рванула их в стороны, раздвигая, электричка тронулась. В последний момент мой спаситель успел прыгнуть внутрь. Что с остальными мне уже было не видно. Поезд быстро набирал ход.

Я уже обдумывала, какими словами выразить свою благодарность геройскому мужчине, избавившего меня от пленения. Но тут только увидела, что он смотрит не на меня, а на руку, которой сжимает предплечье другой своей руки. И я тоже посмотрела в том же направлении.

Увиденное повергло меня в ужас

Рукав его куртки намок, ладонь его была вся испачкана красным, и красное было ничем иным как кровью. Напрасно он пытался зажать ладонью рану. Кровь быстро-быстро капала на пол, не находя преграды.

Секунду, длившуюся вечность, я пребывала в замешательстве. Очнулась от голосов нарушивших нашу молчаливую идиллию. Вопила девица, подоспевшая со своим другом, наверное, на подмогу, только с некоторым опозданием. Её парень стоял рядом и моргал глазами. Может, чувствовал раскаяние, что не помог в усмирении хама.

Наконец он велел подруге прекратить визг и внёс ценное предложение осмотреть и перевязать рану.

Мы вернулись в вагон и усадили пострадавшего на сиденье.

Он держался отлично, сам снял куртку и даже попытался шутить. Но всем было не до смеха.

Рана была достаточно глубока, перевязочного материала нет, а до города ещё далеко.

Все суетились бестолку, только создавая хаос.

И тут меня осенило.

Я быстро скинула куртку, затем свитер. Расстегнула пуговицы блузки. Сняла и её, оставшись лишь в бюстгальтере.

Я вовсе не сошла с ума и конечно не собиралась показывать стриптиз. Просто моя блузка как нельзя лучше подходила для того, чтобы порвать её на бинты.

Я снова облачилась в свитер и принялась за дело. Безжалостно превращая одёжку в полоски, стараясь сделать это как можно скорей.

Моего временного раздевания никто не заметил, но на треск рвущейся тряпки повернулись все.

 Вот-вот, дочка, правильно. Сейчас мы его перевяжем и делов-то. До свадьбы заживёт!

Оказалось, бабулька в далёком прошлом была, на наше счастье, медсестрой. Поэтому умело сделала перевязку. И, оторвав пропитавшийся кровью рукав рубашки, сообщила, что теперь всё будет в порядке.

 Рана не опасная, но в больницу сходи обязательно. Тут же у нас полная антисанитария.

 Спасибо вам за всё.

Военный провёл взглядом по всем нам и, остановившись на мне, улыбнулся.

 Испугались? Вот успел-таки, паразит, полоснуть ножом. Я не заметил сначала, а когда заметил, поздно было.

Я чувствовала раскаяние. Как-никак всё из-за меня произошло. Хотя и не было в том моей вины, но не будь в вагоне меня, доехал бы он спокойненько до своей станции целым и невредимым.

Однако, несмотря на самотерзания, я уселась напротив него.

Он поморщился от боли, но тут же сделал вид, что рана не доставляет ему беспокойства. Я же не нашла ничего лучшего как задать идиотский вопрос.

 Что, сильно болит?

И, конечно, услышала в ответ.

 Терпимо.

На некоторое время в воздухе повисла пауза. Я не решалась спросить что-то ещё и не знала, куда деть глаза. Спаситель заговорил сам.

Он смотрел на меня внимательно, как-то чересчур уж внимательно.

 Наверное, нам пора познакомиться. Меня зовут Олег. А вас?

Я перестала рыться в сумочке и ответила на вопрос:

 Зоя.

 А куда вы едете?

 Домой. Мне до конечной остановки.

 Мне тоже до конечной.

Олег хотел спросить что-то ещё, но, глядя на меня, передумал, наверное, даже решил, что напрасно бросился на защиту такой буки как я.

Ещё бы. Спасённая девушка смотрела мимо него, куда-то в сторону. Или упорно что-то искала в своей сумочке

Со мной явно происходило нечто странное. Обычно я охотно общаюсь с попутчиками в дороге. Всегда находится тема для разговора. Если, конечно, человек, находящийся рядом, не переходит границы приличной беседы. Это относится к представителям мужского пола.

В данном же случае я, даже если бы и хотела, не могла проронить не слова. И дело было вовсе не в том, что он мне не нравился, скорее наоборот. Очень даже нравился Именно в этом и скрывалась истинная причина моего непонятного поведения.

Ситуацию разрядила влюблённая парочка. Они подсели к нам и принялись расспрашивать Олега, что он в дальнейшем хочет предпринять, чтобы наказать хулиганов. Парень настоятельно советовал ему сразу по приезду в город обратиться в привокзальное отделение милиции. Но Олег отказался, объяснив своё решение тем, что у него нет времени на хождение по милициям и был, безусловно, прав. Его измучили бы неоднократными вызовами, а положительный конечный результат был довольно призрачен.

Между тем мы приближались к городу. В темных окошках замелькали огоньки.

Сначала вереницей пронеслись мимо маленькие домишки пригорода. Затем поезд начал сбавлять ход, приближаясь к станции, и картинка за окном изменилась, предоставив взору череду светящихся многоэтажек. И вот поезд, печально взвизгнув тормозами и шумно вздохнув на прощание, остановился. Все поспешили к выходу. И лишь Олег безрезультатно пытался надеть рукав куртки, основательно пропитавшийся кровью, на перевязанную руку.

Он болезненно морщился, и я поспешила ему на помощь. Наши совместные усилия увенчались успехом. Куртка была надета. Но рукав уже был ни на что не годен. Мокрый, он явно не мог выполнить своей функции и защитить от холода. Хотя на улице март, а стало быть, весенняя пора, но почему-то весной и не пахло.

Я нашла-таки выход из ситуации. Стянув со своей шеи шарф, решительно, показывая всем своим видом, что не потерплю возражений, замотала им руку Олега поверх куртки. Тем самым, создавая хоть и призрачную, но все же преграду для холода.

Вот мы и на перроне. Как я и предполагала, продвигаться нам с ним было в одну сторону. Его воинская часть находилась всего в паре остановок от моего дома.

Мы потеряли минут десять в безрезультатном ожидании транспорта и приняли решение совместно продвигаться к дому единственно верным способом, то есть ножками.

Шли мы довольно бойко и ни один автобус или маршрутка нас не обогнали на всём пути следования.

Мы дошли до поворота, где Олегу нужно было свернуть. Дальше нам было не по пути. Я остановилась, чтобы попрощаться. И тут он предложил.

 Зоя, я вас провожу. Темень такая. Мало ли что может случиться.

И он зашагал вперёд, даже не дожидаясь моего ответа. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Нельзя сказать, что я не была готова к этому его поступку. Скорее наоборот, всю дорогу мой мозг сверлила назойливая мысль.

«Неужели мы так и расстанемся. После поворота он отправится своей дорогой, а я своей?»

И я облегчённо вздохнула, когда своим предложением он развеял мои опасения. Дальше мы шли, заметно сбавив темп. Но всё же, как-то слишком быстро, добрались до моего дома.

Тут нам предстояло расстаться и, подойдя к подъезду, мы остановились.

Вечер на пороге ночи высветил яркую лунную дорожку. Круглая, совсем полная, пугающе красивая луна оказалась единственным светилом, не дающим тьме вступить в полное владение городскими улочками. Фонари почему-то не горели. Вероятно, их отключили ради экономии электроэнергии. А как же люди?

А путные люди должны в это время дома сидеть, а не разгуливать по городу

Мне жутко жаль стало Олега, которому придётся одному брести по этой тьме, и я пробормотала первое, что пришло мне в голову:

 А, может, зайдёте к нам. У меня мама врач, перевязку сделает, как положено?

 Да что вы, Зоенька. Не такая уж у меня смертельная рана, чтобы уделять ей столько внимания. Да и время сейчас совсем не подходящее для визитов.

Действительно, моё предложение выглядело глупо, но он-то не знал, что оно как раз в моём репертуаре. Я и правда способна была притащить раненого незнакомца в полночь к себе домой, при этом, ничуть не опасаясь наткнуться на стену непонимания со стороны родителей. Конечно, они изумятся, и далее последует куча вопросов. Но я уверена, что чашка чая и любая необходимая поддержка нам, точно, обеспечены. Такие уж у меня редкой понятливости родители

Олег вдруг, протянув руку, потрогал мою ладонь.

 А вы ведь совсем замёрзли, рука ледяная.

Он чуть наклонил голову и, поднеся мою руку к своим губам, попытался согреть её своим горячим дыханием.

Я не выдернула руку, а стояла как смирная овечка в загоне

Я совсем себя не узнавала Что со мной происходит?

Скольким мужчинам, пытавшимся доселе проделать то же самое, я давала безжалостный отпор. А тут! Я стояла и лишь хлопала глазами.

 А у вас дома есть телефон?  Олег задал вопрос, не выпуская моей руки.

 Я должен вернуть ваш шарф. Вы спасаете меня от холода,  он улыбался, глядя в мои глаза.

И тут я порадовалась, что дома действительно есть телефон и продиктовала ему номер.

Нужно было уходить, я-то дома, а ему ещё нужно добираться до части. И попрощавшись, я вошла в подъезд. На минутку, замешкавшись на первом же лестничном пролёте, остановилась и прислушалась. Мне показалось, что Олег продолжает стоять у подъезда.

Но нет. В ночной тиши ясно слышались удаляющиеся быстрые шаги.

Поднявшись на свой четвёртый этаж, я отыскала в сумочке ключи, открыла дверь и зажгла в прихожей свет. Стараясь не шуметь, разделась.

Меня никто не встретил, родители уже спали.

Я на цыпочках прокралась на кухню и поставила на плиту чайник.

В дверях почти сразу возникла мама.

 Доченька, как хорошо, что ты приехала, а мы-то думали, что на выходные ты останешься в Москве.

 А я вот приехала.

Я поцеловала мамулю, и мы уселись пить чай. На столе возникла вазочка с моими любимыми конфетами, и я принялась уничтожать их одну за другой, нисколько не заботясь об объёме талии.

Мама засыпала меня вопросами, а я отвечала рассеянно, думая совершенно о другом. Мои мысли упорно возвращались к происшествию в поезде и непосредственно к Олегу.

 Дочь? Что с тобой? Ты совершенно меня не слушаешь.

 Да нет, мам, я слушаю тебя. Ты спросила про экзамен.

 Ну и как результаты?

 Отлично. Всё оказалось не так страшно. Как всегда, в коридоре я тряслась и пыталась за последние полчаса объять необъятное, терзая конспекты свои и чужие. А, войдя в кабинет, вытащив билет и усевшись за стол, я прочла его содержимое и тут же поняла, что всё знаю, и успокоилась. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

 Вот и хорошо. Сколько ещё будет экзаменов?

 Два. И на этом всё. Сессия закончится.

 Как тётя Тоня? Как твоя работа?  Тётя Тоня передаёт тебе привет. А с работой всё по-прежнему. Она меня устраивает, равно как и я, её.

Ответы мои были отрывисты и мамин интерес совсем не удовлетворили Похоже, она обиделась, поднялась со стула и направилась в комнату.

 Пойду, постелю тебе постель, а то видно ты не настроена сейчас на беседу со мной.

 Да нет. Просто жутко хочется спать.

На самом деле я слукавила. Мне вовсе не хотелось спать, просто ни капельки. И я смогла бы хоть всю ночь провести с мамой на кухне.

Но я прекрасно знаю свою натуру. Я ни за что бы, ни удержалась, и рассказала ей и о происшествии в поезде, и об Олеге тоже.

Но я не была уверена, что он появится вновь. Возможно, он исчез из моей жизни навсегда.

Зачем тогда нужны лишние волнения? А ведь, узнав о происшествии, мама неизбежно будет думать, что со мной что-то случилось каждый раз, когда мне случиться задержаться в пути.

Из комнаты меня уже звал мамин голос.

 Иди, ложись. Я уже постелила.

Я допила остывающий чай, сполоснула чашки и пошла спать.

Подушка приятно пахла свежестью. Комнату освещал мягкий свет ночника, я лежала на своём любимом мягком диванчике и вроде бы вся обстановка располагала ко сну. Но он, почему-то, упрямо отказывался брать меня в свои объятия.

Я вертелась с боку на бок, и так, и эдак подворачивая подушку для удобства. Сна не было ни в одном глазу. И излишне было считать слоников или там овечек. Их скопилось бы бесчисленное стадо. Что-то не пускало меня в сладкий мир неги

Промучившись так часов до четырёх утра и окончательно отчаявшись уснуть, я стала уже подумывать о необходимости встать и заняться чем-то полезным. Например, почитать.

Но тут-то я, как раз, и уснула, незаметно перейдя грань реальности и небытия.

И сразу передо мною возник, осклабившись в злорадной улыбке, огромный шатающийся детина

Вот уже он тащил меня за руку через вагон, а его дружки плелись за нами, ежесекундно дёргая меня, то за одежду, то за белые мои локоны. Я обернулась, и наткнулась на взгляд Олега Он улыбнулся мне и помахал прощально рукой

Мне хотелось закричать:

 Как же так!!! Олег!!! Олег!!! Спаси меня!!!

Но я не могла произнести ни слова.

Нет Я открывала рот, но слов не было слышно. Ни одного слова не слетело с моих губ

Тут на кухне громыхнула, упав, кастрюля. Это и спасло меня от продолжения столь неприятного кошмара.

Было уже утро. Комната осветилась ярким весенним солнцем. Мама, видно, встала уже давно. Она что-то готовила на кухне. Наверняка, что-то вкусненькое для меня.

Судя по падению посуды, это будет фирменно-семейный яблочный пирог. Именно для него тесто затворялось в рухнувшей так кстати кастрюле.

Так как пробуждение произошло непредвиденно, раньше положенного срока, я перевернулась на другой бок и опять погрузилась в сон. На этот раз спокойный и безмятежный. Без каких-либо погонь и страстей.

Стрелки часов показывали ровно одиннадцать, когда открылись, наконец, мои очи. Ничего себе, поспала немножко

Отец что-то там паял, сидя за столом, но сразу заметил, что я проснулась.

 Привет, соня. Смотри, так всё на свете проспишь.

 Да брось ты, пап, куда торопиться?

 Ну, как знаешь. А тебе, между прочим, звонили. Я не стал тебя будить.

Назад Дальше