Геннадий Гончаренко
Годы испытаний. Честь. Прорыв
Геннадий Гончаренко
(19211988)
Текст печатается по изданиям:
Гончаренко Г. Честь. М.: Московский рабочий, 1965;
Гончаренко Г. Прорыв. Новосибирск: Новосибирское кн. изд-во, 1960.
© Гончаренко Г.И., наследники, 2023
© ООО «Издательство «Вече», 2023
Честь
Часть 1
Армейские будни
Больше поту в ученье, меньше крови в бою.
А. Суворов
Глава первая
1
Лейтенант Миронов отстал от поезда и опоздал в часть. Начальник штаба майор Чепрак запальчиво отчитывал его:
У командира полка так просто не отделаетесь! Он разгильдяев не терпит!
Миронов стоял навытяжку. Он дважды порывался оправдываться, но майор обрывал его. Мелькнула мысль: «Он даже не желает выслушать, что со мной случилось?..» А потом, вдруг кончив распекать, Чепрак, к удивлению Миронова, проводил его до двери и посоветовал:
Вы, лейтенант, не вздумайте перед командиром полка оправдываться. Ух, как он не любит этого!..
Это напутствие еще больше расстроило Миронова, и он переступил порог кабинета командира полка с таким чувством, будто впервые прыгнул с парашютом.
Миронов попал в просторную, светлую комнату. За столом сидел подполковник коренастый, крепко сбитый, широкоскулый, с суровым лицом. Его острые, пронизывающие глаза глядели пристально на него. Лейтенант покраснел и запнулся. Но тут же овладел собой и доложил:
Товарищ подполковник, лейтенант Миронов прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы. Голос лейтенанта осип, задрожал.
Зазвенел телефон. Подполковник взял трубку:
Канашов.
Из трубки доносился чей-то громыхающий бас.
Только сейчас у большого книжного шкафа лейтенант увидел девушку. В простеньком полотняном платьице, в белых спортивных тапочках на стройных ногах, она была совсем неожиданна в этом служебном кабинете. «Мне вот попало и тебе сейчас попадет», сказали ему ее глаза. На правой щеке девушки он заметил темную родинку. Она очень подчеркивала нежную свежесть лица. Бросив недовольный взгляд на лейтенанта видно, он помешал их разговору, девушка вышла из кабинета.
Твердый голос подполковника привлек внимание Миронова.
Категорически запрещаю, капитан Горобец, заниматься другими делами. Понимаете, за-пре-щаю! Надо дорожить честью полка
Резко положив трубку, подполковник встал.
Вы недавно из училища, лейтенант? пробегая глазами предписание, спросил командир полка и оглядел кареглазого лейтенанта, подтянутого, в новеньком, ладно подогнанном обмундировании, затянутого в хрустящие, пахнущие новой кожей ремни.
Так точно, товарищ подполковник.
Значит, пулеметчик
Так точно, товарищ подполковник.
Принимайте подразделение. Полку поручено готовить ответственные показные учения для командиров батальонов округа
Телефонный звонок снова прервал разговор.
Здравствуйте, товарищ полковник. Да, да. С Горобцом только что говорил Что? Темные широкие брови подполковника поползли кверху. Опять холостые выстрелы и сплошное ура?.. Это, конечно, безопасно, но, товарищ полковник, я не согласен Одно из двух: или мы готовим учение, приближенное к боевой обстановке, или устраиваем традиционный тактический парад! Командующий, как я понял, ждет от нас учения в сложных условиях, отвечающих требованиям современной войны. Вот я и использовал одну треть боеприпасов, отпущенных на генеральную репетицию. Обстрелянные солдаты уверенней действовать будут. И неохотно добавил: К вам? Зайду. И, положив трубку, остро глянул на Миронова.
У лейтенанта перехватило дыхание. «Вот сейчас спросит, почему опоздал И чего он тянет?»
Вы женаты?
Вопрос застал Миронова врасплох.
Нет, товарищ подполковник.
Хорошо Получите комнату на двоих. Вы, кажется, с Жигуленко из одного училища? И, закурив, как бы между прочим, спросил: Как стреляете из пистолета?
Миронов стрелял в училище неважно и не скрыл этого от подполковника. Тот приказал:
Получите сегодня же пистолет, отстреляете в полковом тире и доложите мне. Потом посмотрел строго: Вы прибыли в полк с опозданием, товарищ лейтенант. Так начинать службу не годится.
«Сейчас посадит под арест».
Вы свободны, лейтенант. Идите.
Миронов не помнил, как вышел от командира полка, и, только встретив по дороге Жигуленко, очнулся.
Ты куда запропал? спросил растерянно Миронов.
А я встретил по пути начальника штаба. Волнуется за тебя. Говорит: командир полка второй день не в духе. Как бы ты не попал ему под горячую руку. Не понимаю, зачем ты связался, Сашка, с этим ребенком? Опоздал в часть Милиция должна разыскивать его мать Ты был у командира полка?
Только от него.
Жигуленко прищурился, поглядел на Миронова.
Арестом или строгачом отделался?
Ни того ни другого.
Брось ты!.. К начальнику штаба зайди. Ждет, волнуется.
Зайду. Пистолет получу и зайду.
Жигуленко удивленно смотрел на товарища.
Зачем?
Командир полка приказал отстрелять в полковом тире и доложить результаты И знаешь, комнату нам выделил. Будем жить вместе.
2
Жигуленко вернулся к вечеру расстроенный и усталый.
Представился?
Да Тебе повезло, быстро отделался. Что творилось у Канашова! Полно командиров. И все со срочными бумагами. Я насилу протиснулся в кабинет. Выслушал он меня без удовольствия. Хитрый мужик этот Канашов. По-моему, себе на уме.
Миронов не стал возражать. Что можно было сказать о человеке, которого он видел впервые.
А мне его дочь понравилась. Когда я представлялся, она была в кабинете.
Красивая?
Да-а, интересная
Жигуленко вынул из нагрудного кармана фотографию девушки с пышной короной светлых волос.
Хороша?.. Балерина
Миронов взглянул мельком.
Хороша, но дочь подполковника лучше.
Брось выдумывать!
Миронов молча подошел к окну. Мягко-оранжевая полоса заката бледнела, переходя в зеленоватый цвет. Сгущались сумерки.
Пойдем отстреляемся, предложил Миронов.
Пошли, снайпер
Когда Жигуленко первым, а Миронов следом вошли в кабинет командира полка, у него на столе горела настольная лампа с зеленым абажуром, сам он неторопливо листал какой-то журнал и все время заглядывал в немецко-русский словарь. Канашов спросил:
Вы какой язык изучали в училище?
Немецкий, разом ответили лейтенанты.
Вот и хорошо. Подойдите ко мне. И когда оба приблизились, протянул журнал. Это немецкий информационный бюллетень. Он полистал и сделал закладку. Переведите небольшое военное сообщение. Можете делать это вместе. На той неделе на совещании командного состава полка мы вас заслушаем. Как стреляли?
У меня шестнадцать очков, ответил Миронов.
А я восемнадцать, добавил Жигуленко.
Канашов выслушал их спокойно, будто иных результатов и не ожидал.
Плохо, сказал он им. Ведь вы же не курсанты, а командиры Даю вам месяц сроку. Тренироваться ежедневно.
3
Домой вернулись молча.
Жигуленко лег на койку, задумчиво глядя в потолок.
Открой-ка, Сашка, окно. Как думаешь, зачем это Канашов нам статью дал? Проверяет?
Конечно, согласился Миронов.
Сам, видать, в академии на заочном зубрит.
Наступило молчание. Оба лежа курили.
А переводить все же придется. Нашел-таки работенку.
Неожиданно за окном послышалась грустно-задумчивая мелодия.
Жигуленко вскочил.
Пошли? Слышишь Мой любимый вальс «На сопках Маньчжурии».
Куда?
В клуб. Сегодня суббота, там вечер.
В чистой комнате, пахнущей свежей побелкой, было по-домашнему уютно, и Миронову не хотелось уходить.
Нехорошо как-то, попытался возразить он, только приехали и на танцы.
А что тут особенного? Идем, идем. Ты только свой хохолок пригладь, девчата засмеют.
На макушке у Миронова росли непослушные волосы. Как он их ни Приглаживал, ни смачивал водой и одеколоном, они упрямо топорщились. Этот хохолок придавал ему вид озорного нескладного подростка-мальчугана.
В клубе было много людей. Миронов и Жигуленко вошли в зал, когда начался концерт красноармейской самодеятельности. После первого отделения вышли в коридор, закурили.
Может быть, пойдем домой? предложил Миронов и вдруг придержал Жигуленко за локоть. Вот она, смотри
Дочь Канашова стояла у зеркала и поправляла прическу. Лейтенанты поглядывали в ее сторону. У девушки были белокурые волосы, заплетенные в толстые косы, голубое платье из тяжелого шелка. Ее открытые руки и шея отливали густым золотистым загаром. Поправив прическу, она прошла в зал. Миронов и Жигуленко молча проследовали за ней, но в темном зале девушка куда-то исчезла.
Шло последнее отделение концерта. Высокий, широкоплечий, богатырского сложения Новохатько и маленький, совсем перед ним мальчишка, щупленький Еж лихо отплясывали шуточную «Барыню». Новохатько тяжело и валко ходил по сцене, медленно разводил руками, грузно приседал, а маленький Еж быстро и ловко семенил, крутясь волчком возле товарища.
Хороши хлопцы! восторгался Миронов. Гляди-ка, как разделывают. Артисты!..
Тебе бы парочку таких артистов во взвод. Они бы танцевали, а ты бы за них пулеметы таскал, сказал Жигуленко.
Концерт окончился. В зале зажгли свет. Красноармейцы переносили стулья на сцену, готовили зал для танцев. Жигуленко беспокойно осматривал зал. Наконец он увидел ее. Она стояла среди подруг, оживленно разговаривая. Как только мягко вздохнули трубы духового оркестра и первые звуки вальса понеслись по залу, он подошел к девушке. Она вскинула на него удивленные глаза, и они закружились в вальсе.
Сияющий Жигуленко подошел к Миронову.
Ты знаешь, ее зовут Наташа!.. Правда, хорошее имя?
Хорошее.
Ты что, обиделся? Брось. Он хлопнул Миронова по плечу. Смотри, здесь девушки одна другой лучше Приглашай любую и танцуй.
Миронов, ничего не ответив, вышел покурить. У входа он обратил внимание на девушку, которая стояла рядом с лейтенантом. Она рассеянно смотрела по сторонам. Ее черные вьющиеся волосы были уложены высокой короной вокруг головы, а черные глаза блестели так, что даже длинные ресницы не могли скрыть этого.
Неожиданно появившийся Жигуленко перехватил взгляд Миронова.
А у тебя меткий глаз, сказал он усмехаясь. Красавица! Прямо испанка. Вот только страж у нее зоркий, так и ходит по пятам.
Миронов вздохнул.
Жигуленко танцевал с Наташей последний танец. Широко улыбаясь и слегка пожимая ее тонкие пальцы, он сказал:
Разрешите мне сегодня конвоировать вас домой?
Она вдруг холодно смерила его с головы до ног, сердито выдернула руку и затерялась в толпе.
Жигуленко растерянно огляделся: «Чего она обиделась?» Он вышел на улицу и сразу увидел Наташу. Она стояла вместе с «испанкой» и ее спутником-лейтенантом. Взглянув на Жигуленко, Наташа отвернулась.
Лейтенанты возвращались домой расстроенные.
Знаешь, они очень похожи.
Кто они?
Наташа и наш командир.
Да ты, Саша, никак влюбился?..
В темных просторах неба рассыпались золотисто-голубые искры звезд.
Ты что все на небо смотришь?
Ищу свою звезду, пошутил Миронов.
Эх ты, поэт, не там ищешь Твоя звезда по земле ходит.
Глава вторая
Канашов проводил молодых лейтенантов долгим взглядом. Вот и опять в полку появились два новых командира. На днях должны приехать в полк еще несколько молодых лейтенантов выпускников училищ.
Канашов подошел к окну. Робкая весна только март, но на снегу уже голубеют лужицы. В открытую форточку врывается влажный ветер, пахнущий лежалым сеном и мокрой вишневой корой.
Через двор, к клубу, заботливо поддерживая жену, прошагал Аржанцев. Прошло еще несколько человек из его полка. Канашов вспомнил: сегодня суббота, все торопятся в клуб, на вечер самодеятельности. Можно и ему уйти домой пораньше. Но домой не тянуло. У него в последнее время вконец испортились отношения с женой. Собственно, ощущение одиночества пришло к Канашову очень скоро после того, как они расписались. Сейчас, правда, это тягостное чувство скрашивала дочь. Она приехала к нему на Новый год. Очень скоро и у нее начались ссоры с мачехой. А с тех пор, как вселилась в их квартиру семья Аржанцева, жизнь стала совсем невыносимой.
Накануне Нового года в полк приехал старший лейтенант Аржанцев с тремя детьми и беременной женой. Квартиры не было. Семью Аржанцева приютил старший лейтенант Верть, хотя у него тоже двое детей и жена ждала еще ребенка. Сам Верть и Аржанцев спали в ротной канцелярии. Но когда родила жена Аржанцева, он с виноватым видом явился к Канашову и рассказал о своем положении. Канашов приказал Аржанцеву занять одну из трех комнат собственной квартиры. Жена Канашова, Валерия Кузьминична, обвиняла мужа в издевательском отношении к семье, грозилась уйти и после бурного объяснения перестала с ним разговаривать. Тягостное молчание воцарилось надолго.
Канашов вспомнил, как сегодня на кухне его жена раздраженно выговаривала жене Аржанцева. Она жаловалась, что ее, хозяйку (она подчеркнула это повышенным тоном), вытеснили из кухни чужие кастрюли и пеленки. И бросила грубо через плечо:
Пора бы вам унять ваших детей! Они мне скоро на голову сядут.
Жена Аржанцева ответила спокойно, что она согласна пользоваться плитой позже, и ушла.
Канашов видел, как покорно и молчаливо сносила жена Аржанцева эти незаслуженные обиды, как счастлива эта семья, несмотря на то что живут они трудно: семья большая, денег не хватает. С какими сияющими глазами, будто только вчера поженились, встречает жена возвращающегося со службы мужа! А ему сегодня жена подала чуть теплый чай в немытом стакане и, как бы оправдываясь, раздраженно бросила:
Стоит людям сделать добро, они садятся на шею. Не дают ничего приготовить. Целый день занята плита. Вот побудешь голодным, тогда поймешь, чего стоит твоя благотворительность
Канашов ушел не позавтракав, в подавленном настроении.
Он устало присел за рабочий стол, закурил, задумался. Одиннадцатый час ночи «Неужели она не понимает, что дальше так жить нельзя?» Но он тут же заставил себя не думать об этом. Пододвинув стопку новых немецких журналов «Милитер Вохенблатт» и «Дейче Вер», стал их листать. Вот опять: «Противотанковая артиллерия и истребители танков», «Наши бомбардировщики в польском походе». Да, эти статьи надо бы разобрать с командным составом перед проведением тактических учений. А то у нас часто недооценивают противника. Его внимание привлек заголовок «Подвижные войска» статья генерала танковых войск Гудериана. «Немцы что-то в последнее время уделяют много внимания танкам. Нет ни одного журнала, где бы они не писали о них. Пожалуй, на это надо обратить внимание на командирских занятиях».
Дверь с шумом отворилась, в дверях появился грузный мужчина врач полка Заморенков. Не спрашивая разрешения, наклонив голову вперед, он быстро подошел к столу Канашова.
Что за безобразие, Михаил Алексеевич? До каких же пор будут самочинствовать и издеваться над медициной? Опять у меня забрали плотников. Гардероб не докончили, дверь в палате не сменили. У меня же там больные люди!
Врач поднял вверх пухлые руки и потряс ими над головой.
Канашов встал, налил стакан воды и молча поставил перед разбушевавшимся врачом.
А Заморенков снял фуражку, вытер платком вспотевший лоб, шею и рухнул в деревянное кресло. Оно жалобно заскрипело. Небрежным жестом он отодвинул от себя стакан и сказал уже более спокойно:
Так вот, уехал я проверять санитарное состояние третьего батальона. Весь день там пропадал. Возвращаюсь и узнаю замполит Шаронов, оказывается, взял плотников и срочно послал их клуб ремонтировать. От этих бесконечных танцев, видите ли, пол провалился. Ну что ж это получается?