Бах! Свет выключили. «И это все?» подумала я. Отберите у вокалиста голос, у писателя перо, и вы убьете человека при жизни и без касаний.
Именно так я ощущала себя в тот момент. Танцы были единственным, что отвлекало меня от семейных дрязг, они были причиной просыпаться по утрам. Смысла жить дальше я не видела!
Здравствуй, первая депрессия в 13 лет.
Гуляя по больничным коридорам
Контрасты жизни. Вчера ты танцуешь у станка, а сегодня прикована к кровати. Поясница не выдержала. В 13 я, конечно, ничего еще не знала о психосоматике. Наличие боли в пояснице говорит о том, что человек пытается самостоятельно решить свои проблемы, взваливает «непосильную ношу на свою спину».
Я не верю в самобытность болезни сейчас и не верила тогда. Тело человека реагирует на все его эмоциональные переживания, и если с ними не работать, то низковибрационные эмоции: страх, гнев, стыд, чувство вины и так далее со временем уплотняются, проявляются в теле, превращаясь в болезни. Постоянное ощущение давления в доме, конфликт семей, моральное издевательство над мамой и постоянный страх сделать что-то не так сделали свое. Начался период бесконечных детских больниц.
Очень резкий контраст выпасть из мира танца, яркого и живого, в мир белых халатов, зеленых коридоров и неизвестности с нотками надежды. Все врачи в один голос твердили: нужна операция и срочно, а то у вас будет инвалид!
Нужно резать, вставлять укрепительную конструкцию, а потом через несколько лет извлекать ее. Операция сложная, но реальная. Да, вся спина будет в шрамах, да, есть вероятность, что она не будет ходить но надо делать.
Мне было страшно, я никогда ничего не ломала, кроме ногтей. Больничные коридоры сменялись один за другим, я наблюдала за детьми на костылях и в инвалидных колясках, аппараты Илизарова, пронзающие насквозь маленькие детские ножки, океаны зеленки на швах только что прооперированных тел. Страх, неизвестность, бессилие и растерянность в глазах родителей.
Тогда в первый раз я провалилась в состояние «наблюдателя», мне казалось, что это все происходит не со мной. МРТ, рентгены, исследования, ожидание, и только слова моей любимой бабушки Лимы: «Давай зайдем в кафе после врача?» подпитывали меня радостью. Когда ты встречаешься с вероятностью стать инвалидом в 13 лет, то одновременно знакомишься со страхом смерти.
По врачам со мной ходили в основном бабушки.
Они-то и спасли мою жизнь, именно благодаря им я избежала участи быть изрезанной в таком юном возрасте. Как они это сделали? Верой!
Они отказались верить в то, что есть только один вариант операция. Взяли меня под руки и повели гулять по больницам. Божечки, каких только врачей, центров, массажистов и кабинетов я не видела. Каждый осматривал меня, мои снимки, поправлял очки на носу и говорил резать! Я не помню, сколько продолжался процесс поисков, но в один прекрасный день вера бабушек дала плоды. Молодой врач, высокий, красивый, вынес вердикт, отличный от десятков других: попробуем лечить стационарно, без хирургического вмешательства. Будет долго, нудно, потребуется много сил, но, возможно, получиться избежать операции. Готовьте документы мы кладем ее в больницу.
Меня в больницу? Домашнюю девочку, которая в детский сад ходила со слезами, а школа всегда была адом? Да я даже в детский лагерь никогда не ездила. Пока на моих глазах набухали слезы, он продолжал озвучивать план.
Полтора месяца она будет лежачая. Вставать нельзя категорически. Лежать обязательно полусидя и спать тоже. Далее еще на полтора месяца мы наложим ей гипс на все туловище и одну ногу, чтобы зафиксировать поясницу в нужном для сращивания позвонков положении, а после снятия гипса месяц реабилитации. И это еще не все! До 18 лет обязательно носить корсет, снимая только на ночь, и четыре раза в год ложиться в больницу на месяц для проведения поддерживающих лечебных процедур.
Либо операция, которую вам предлагают все. Выбирайте!
Первый месяц в «Туристе»
«Турист» государственная больница, расположенная под Дмитровом. Была построена немцами. Чистый, прекрасный, красивейший проект, сильно отличающийся от других больниц Москвы. Меня отправили туда. И вы сейчас удивитесь, но это стало моим спасением не только для тела, но и для души.
Больница состояла из пяти корпусов по два этажа в каждом. Мой был четвертый, палата на первом этаже под номером 5. Большие светлые палаты, по шесть человек в каждой, игровая с бильярдом и телевизором, столовая, бассейны, процедурные, залы для гимнастики. Выглядело все очень даже уютно.
Но когда ты домашний ребенок и внезапно на долгий срок оказываешься в окружении детей разных возрастов с разными привычками, характерами и воспитанием, плюс у тебя редкая болезнь это дикий стресс.
Первый месяц я отказывалась есть. Я плакала, плакала постоянно и ничего не ела. В голове крутились одни и те же вопросы: «Как это могло произойти со мной? Кто все эти люди?» Вы бывали в детском лагере? Дети, особенно подростки, бывают очень злыми. Они пробуют свою самость друг на друге, доказывают, кто круче.
Девочки-соседки постоянно ругались матом, опасность была повсюду 24/7, общий туалет, ванна одна на 30 человек на этаже, и еще мне нельзя покидать палату. Мама почему-то меня практически не навещала, я хорошо помню Лиму и крестную в эти первые самые страшные дни.
А потом появилась она, Вселенная вновь направила мне в поддержку удивительного человека, который стал моим проводником и опорой на этом сложном этапе жизни.
Ольга Борисовна!
Значит, лежу я в палате, реву, не ем уже несколько дней. Распахивается дверь, и в нее врывается высокая крупная женщина, очень похожая по энергетике на Хагрида из «Гарри Поттера». Большая грозная женщина с добрыми глазами! И звали ее Ольга Борисовна!
А вместе с ней в мои барабанные перепонки вторгается громкий и строгий голос: «Таааак, кто это тут лежит и не ест, медсестры жалуются! Ну-ка есть, быстро!» я обалдела. Дальше она буквально кидает мне на колени поднос с едой: «Быстро ешь, и будем математику делать!» От неожиданности я перепугалась и закинула пару ложек обеденного супа и картошки пюре в рот. Точно так же быстро, как и появился, поднос исчез с моей кровати, и на его место прилетели тетради. Я даже сообразить не успела, как обнаружила себя решающей задачи с этой грозной дамой. Оказалось, родители попросили одну из воспитательниц позаниматься со мной. Ольга Борисовна любимейший мой человек, она оказалась моим наставником, а я ее любимицей. Именно она пройдет со мной весь этот больничный путь до моего совершеннолетия, станет свидетелем первого поцелуя, первой любви и первой разорванной нити, связывающей меня с ужасными требованиями отчима.
Моментами она была резка, но, наверное, это был единственный правильный вариант поведения в то время. Когда нужно быстро привести ребенка в чувства и вытащить из жалости к себе.
Она воспитатель от Бога. Я до сих пор не понимаю, как у нее получалось ругать и наказывать с такой любовью. Поддерживать дисциплину в этом сумасшествии и быть опорой деткам, таким же, как и я, по воле судьбы оказавшимся в этой больнице. И что вы думаете? «Турист» стал моим вторым домом. Только на этот раз теплым, заботливым и родным по-настоящему.
Больница «Турист»
Вселенная меня в буквальном смысле спасла. Через болезнь вытащила в мир других людей, которые, на мое удивление, оказались очень добры по отношению ко мне.
Первые два месяца в «Туристе» пролетели очень быстро. Через несколько недель в палату подселили еще одну девочку с таким же заболеванием, и мы проходили путь лечения вместе, вместе были лежачими. Она была старше, и, общаясь с ней, я училась быть уверенной в себе. Я не буду описывать детально, но оказалось, что быть лежачей не так уж и страшно, и можно придумать кучу дел, которыми себя занять. А вот ходить по уши закатанной в гипс и на костылях оказалось малоприятным занятием, но я прошла и это. С тех месяцев я помню лишь разговоры с девочками по палате, нянечек, которые приходили обслуживать меня, и бабушек, что привозили мне гостинцы, которые мы всей палатой кушали после отбоя в темноте.
Были уколы, массажи, электрофорезы, гимнастики, таблетки и еще масса процедур, но все это на фоне радости от общения и тепла окружающих людей ушло на второй план.
Возвращаясь в больницу из раза в раз после базового лечения, я стала замечать, что встречают меня уже знакомые лица. Мне уже можно было ходить, и я начала активно проявляться в кругу других детей, воспитателей и медсестер. Тут я совершенно случайно узнала о себе много нового. Оказалось, у меня есть лидерские качества, и не мало! После 13 лет в семье, где я не имела никакого права голоса и находилась в постоянном страхе, это стало для меня открытием! Еще пришло понимание, что я красива, обладаю внутренней силой и притягательностью.
Вроде это было лечение, но воспринималось как лагерь, в который мне нужно ездить четыре раза в год на четыре недели, а что, неплохо. У меня появилась альтернатива жизни в оковах гнетущей обстановки дома, возможность не слушать плач мамы за стенкой, не прислушиваться по вечерам к грозным угнетениям отчима, другими словами, у меня появилось время и место для спокойной жизни в более экологичной среде. Моя самооценка начала расти не по дням, а по часам.
Ну и, конечно, ближе к пятнадцати начались приключения нового уровня. Первая любовь, первый поцелуй, первая написанная для меня и спетая мне под гитару песня от мальчика старше. А вы помните, да, как это важно в подростковом возрасте? «Турист» это постоянное общение с очень зрелыми детьми, сильными и эмоционально стойкими, потому что в их жизнь очень рано пришла болезнь, которая заставила стать борцами и подобрать сопли, познать ранее не знакомые переживания, стать духовно взрослыми, чтобы в итоге выжить.
За время в «Туристе» я окрепла к восприятию чужой боли и разнообразию жизненных судеб. Я видела много: детей карликов, переломанные спины, огромные горбы, изогнутые в разные стороны ноги, руки, инвалидные коляски, но знаете, несмотря на физические страдания, это были очень светлые дети, по-настоящему светящиеся изнутри.
Еще за время в «Туристе» моя жизненная копилка пополнилась различными навыками. Ребята постарше научили меня играть в бильярд, достаточно неплохо, скажу я вам, в колледже в компаниях на свиданиях этот навык мне очень пригодился и выделял из толпы. Я была организатором и участником в большом количестве праздников, соревнований. А еще, когда в шестнадцать лет твоя палата находится на одном этаже с тремя палатами мальчиков, ты автоматически осваиваешь все навыки флирта. Боже, сколько дискотек, медленных танцев, обнимашек и держаний за руку было в то время.
Так трагедия стала спасением. А моя болезнь вытащила меня совсем в другой мир. Мир, в котором я начала чувствовать себя живой и обрела очень хороших друзей, знакомых и первую любовь.
У нас все дома!
Я взрослела и становилась смелее. Благодаря регулярным поездкам в больницу «Турист» стала понимать, что происходящее дома не нормально.
Дети рассказывали о своих родителя, об отношениях дома, о дружбе, тепле, о том, как они проводят время вместе, и все больше вопросов рождалось в моей голове.
Ждать долго не пришлось. Через несколько лет после истории со спиной меня нагнал следующий жизненный урок, который развернул мою жизнь на 180 градусов и сделал меня такой сильной и счастливой, какой я являюсь сейчас, когда пишу эту книгу.
Мне было 16 лет, я возвращалась со встречи. Была в гостях у папы и бабушки Лимы. Мне было сказано быть дома в 21:00. Я не помню, как так вышло, но я пришла позже минут на пятнадцать. Бабушка Лима проводила меня до подъезда, мы попрощались. Поднимаюсь в лифте, сердце в груди бешено отбивает ритм, так было каждый раз при возвращении домой. Окутывает страх, сейчас предстоит прятать глаза, бояться сказать лишнее, чтобы не получить колкой, язвительной фразой в поддых.
На этаже звоню в новомодный по тем временам звонок у двери с видеокамерой. На той стороне отчим берет трубку: «Дааааа», протягивает, отвечаю: «Это я». Он: «У НАС ВСЕ ДОМА», и вешает трубку. Он мне не открыл! Он не пустил меня в дом. Девочку, здоровую, красивую, умную, способную, добрую. Не пустил домой в 16 лет!
Я не знаю, на что он рассчитывал, поступая так. Возможно, думал, что я буду биться в истерике под дверью, умоляя пустить меня в дом, или желал насладиться унижением меня и открыть, когда я выбьюсь из сил и усну под его дверью, свернувшись калачиком. Но он явно не ожидал того, как поступила я.
Услышав: «У НАС ВСЕ ДОМА», я подумала: «Ок! Что делать?» Дальше мое тело само приняло решение, то, на которое он явно не рассчитывал.
Я спокойно развернулась, вызвала лифт и ушла, ушла навсегда!
«У НАС ВСЕ ДОМА» именно с этой фразы в шестнадцать лет началась моя взрослая жизнь. Когда я услышала ее в тот вечер, не почувствовала ничего, как сейчас понимаю, включился белый шум. В момент свалился железный занавес, и мое сердце закрылось от любви, жизни и самой себя, но, думаю, именно это спасло меня, дав пережить удар.
Выбежав на улицу, я на полпути догнала бабушку, которая шла по направлению к метро. «Наташа, что случилось?» «Он не пустил меня домой!»
Лима: «Как не пустил?» «Вот так». Бабушка развела руки, в ее глазах я увидела негодование, непонимание. Я не знала тогда, сколько ей стоило сил не обозвать его самыми дурными словами но она этого НЕ сделала, в отличие от отчима, она никогда не позволяла себе подобного, сколько бы вреда он мне ни причинял! Я очень рано усвоила, будь ты хоть генералом, хоть пупом земли, ни один чин не сделает тебя человеком, если ты лишен совести, уважения и сострадания.
Моя любимая, сильная и любящая бабушка не была генералом но ее величие было безгранично.
«Поехали», сказала она, и мы пошли к метро вместе
Бабушкин халат и тапки
Когда ты подросток, девочка, и тебе шестнадцать лет, в твоей жизни очень много привязок, так сказать, заземлений, якорей, без которых ты ощущаешь себя потерянной. У кого-то это постеры на стенах, определенная обстановка в комнате, так сказать, подростковая конура. Укромный панцирь, в котором можно спрятаться, когда теряешься в многообразии этого безумного мира.
Гормоны, жажда свободы, необходимость мириться с законами семьи все требует от тебя еще не сформировавшегося навыка защищать себя, и лишь одно убежище на всей планете твоя комната. Я не представляла свою жизнь без моих полотенец, определенного постельного белья, тапочек, пижам, кремов, одежды, которую готовила с вечера. Мой письменный стол, кассеты с музыкой, кровать, ванна. Все тактильное, мягкое и очень важное для моего эмоционального состояния.
А тут я оказываюсь на прокуренной кухне, в жестком бабушкином халате и протертых тапочках. Отец курит, включен телевизор, напротив Лима и мой разрушенный в очередной раз в пух и прах мир. Ах, да, и закончившееся внезапно детство. Не было долгой сепарации раз, и все, канат обрублен, больно и пусто. Плыви по этой жизни как хочешь или не плыви!
Мама не звонила. Хотя она была дома, в той самой квартире, куда меня не пустил отчим. Тогда я даже не задалась вопросом: «А почему она меня не защитила? Почему не послала его и не открыла мне дверь сама? Почему не накинула на себя куртку и в домашних тапочках не побежала на улицу догонять меня?»
Меня всегда учили уважать взрослых, особенно маму, что в мою картину мира даже не просочилась мысль о том, что в этот момент она меня предала, она не защитила меня. Я очень сильно верила, что мама самая лучшая на свете, очень любит меня. Она правильная и всегда знает, как поступить. Мозг буквально игнорировал ее существование в этой ситуации, просто выкинул из всего случившегося, как будто кадр затерли. Отчим был врагом, а мама мамой. Я не допускала мысли, что она могла и, наверное, должна была вступиться за меня, за свое дитя.