Лина Богданова
На перекрестках судеб
© Богданова Л., 2023
© Оформление. ОДО «Издательство Четыре четверти», 2023
* * *
Все события придуманы автором,
совпадения абсолютно случайны
«Конец это чье-то начало»
В. Высоцкий
Сентябрь 2005. Минск
Бессмысленный взгляд наткнулся на зеркало. И застыл, цепко исследуя отражение. Или его отсутствие. Да, именно отсутствие. Ее не стало около трех месяцев назад. Восемьдесят семь дней и два часа невыносимого одиночества и боли. Так чему удивляться?
Из зазеркалья затравленным мороком-зверем смотрела незнакомая старуха. Изможденное лицо, погасшие глаза, спутавшиеся седые пряди, тяжелый, пронизывающий взгляд
«Это все, что осталось. К чему? Да совершенно ни к чему! Кому может понадобиться такое вот абсолютно несчастное, вызывающее брезгливость страшилище? Разве что детей пугать
Детей бедные дети! Они ни в чем не виноваты, а отвечают за чужие грехи наравне со взрослыми».
Нет!!! Только не о детях!
Уродка отпрянула от зеркала и понеслась в угол палаты, роняя табуретки и разбрасывая по сторонам все, что попадалось на пути.
Сестричка! Новенькой плохо! тоненьким жалобным голоском заверещала лежащая в злополучном углу бабулька, прикрываясь подушкой от несущегося прямо на нее торнадо. Спасите! Помогите! Убивают!
Кто убивает? в палату ворвалась дежурная сестра. А, снова эта А еще в положении. Стыдно, дамочка! Поимели бы совесть
Ой, не могу, еще и в положении! прыснула с крайней от входа кровати тучная женщина в средних летах с бигуди на макушке. Нет, наши мужики вааще с катушек сорвались! Тут всю жизнь стараешься для них, стараешься. И что? Ноль по фазе! Не был, не состоял, не участвовал. Так старой девой и помрешь! А некоторые ишь, в преклонных летах залетают! Ну, никакой справедливости!
Эй, вы, больная Легкоступова, прекратите издеваться над другими пациентами! мимоходом переключилась на нее медсестра. Здесь случай тяжелый, понимать надо.
Мне бы такой тяжелый случай! огрызнулась больная Легкоступова. Но издеваться перестала.
Успокойтесь, Османова! Вам нельзя волноваться. Прилягте вот Я сейчас доктора позову. Он посмотрит, может, разрешит укольчик вам внеплановый сделать Давайте помогу лечь
«Османова? Почему? Видимо, мама посчитала, что так будет безопаснее. Но к чему мне безопасность? пробилась сквозь боль и туман тревога и сменилась безразличием: Как будет, так будет»
Османова? Ах, она еще и Османова! Небось, чеченка! Нет, вы только поглядите! С местными, значит, прекратите издеваться, а с этими нельзя волноваться! Да они наших парней тысячами в расход пускали! Чего канителишься? Предательница! возмущалась Легкоступова.
Лежи уж, укорила ее соседка. Какая она тебе чеченка? Чисто русская, одни глаза чего стоят живые васильки, таких у чечен отродясь не бывало
Живые васильки не поверила собеседница, однако угомонилась, перешла на шепот. Может, и были когда живыми, а сейчас мертвые.
Видать, натерпелась, девка вздохнула бабулька, укрывая соседку одеялом.
Да какая ж девка? Старуха упорствовала Легкоступова.
Я ж и говорю: натерпелась
Сестра привела доктора.
Ну, что тут у нас? тот присел на краешек кровати. Мы же договаривались
Девочки, на обед! в дверях показалась голова в поварском колпаке.
Наконец-то простонала Легкоступова, тяжело поднялась и поспешила к выходу. Сегодня плов обещали, пошли, подруженьки, что ли
Палата опустела в считанные минуты. Плов в отделении считался деликатесом. Традиционные котлеты порядком надоели обитателям палаты 6.
Вот и славненько. Теперь можно и поговорить, улыбнулся доктор пациентке. Или Вы предпочитаете плов?
Лучше поговорим, я не голодна.
А зря. В Вашем положении
Причем здесь мое положение? Вы не первый, кто о нем вспоминает
Доктор внимательно посмотрел на больную:
А Вам разве не сказали там?
Вы имеете в виду психушку? Разве там могли что-нибудь сказать?
Если бы Вы позволили
Давайте не будем
Давайте
Итак, что со мной? Рак? Необратимые психические процессы? Что-то еще? Можете не юлить мне все равно. Моя жизнь кончилась три месяца назад. Почти Восемьдесят семь дней и три часа Одним окончательным приговором больше, одним меньше
Ну-ну, не стоит бросаться в крайности.
Бросьте, доктор
Даже так? Вы для себя все решили? Тогда, боюсь, моя новость Вас не обрадует.
Я давно разучилась радоваться. Восемьдесят семь дней
и три часа назад, помню. Значит, Вы ни о чем не догадываетесь? А должны бы, доктор взял больную за руку. Итак, о положении Вы в положении. То есть беременны. Срок кхм недель десять-двенадцать
Женщина откинулась назад, больно ударившись о металлический изгиб изголовья:
Издеваетесь? Такого не может быть, понимаете Вы! Никогда ни за что! Никаких детей!!! Слышите? Никаких!!!
Доктор взял пациентку за руку, кивнул медсестре. Тонкая игла вошла в предплечье почти незаметно. Лишь вмешательство препарата заставило женщину охнуть от боли.
Тссс врач приложил свободную руку к губам. А теперь спать. Продолжим разговор позже.
Но как же начала было больная. И не закончила. Препарат действовал мгновенно. В ее положении это было самым лучшим выходом.
Как проснется, приведете ко мне в кабинет. И поменьше распространяйтесь, у нас тут не песочница. А ведь каждая со своей трагедией. Так что не стоит усугублять
А я что? развела руками сестра. Я ничего. Они сами
А про положение тоже сами? Чуть что переведу к лежачим.
Но, Александр Маркович
Я предупредил
Ей снилось что-то воздушно-приятное. То ли полет в небесах, то ли купание в вечернем море. Где-то за облаками или волнами туманно вырисовывалось нечто тревожное. Но безопасно далекое. Бог с ним! Пока она доплывет-долетит до опасности та, вполне вероятно, потеряет свою актуальность. Впрочем, плыть не хотелось, хотелось зависнуть и остаться навечно в ласковой теплой стихии. Просто парить, просто качаться, ни о чем не думая. Просто существовать
«Может, я растение? лениво текли стороной мысли. Водяная лилия? Кувшинка? Лотос? Нет, какое там! На лотос я явно не тяну. Какая уж тут экзотика?..»
На прозрачной поверхности отражались облака. Легкие, пушистые, они тянулись за горизонт, унося с собой что-то очень важное. И Бог с ним! Что может быть важнее спокойствия, прохладной неги
В белоснежных завитках угадывались строения, фигуры, лица Водная гладь отражала их с четкостью зеркала До колонн и балкончиков, до волосинок и пуговок, до родных родинок и веснушек Нет! Только не веснушки! И не родинки! Никаких ассоциаций! Никаких
Прочь! взревела она, выныривая из сонного морока. Прочь отсюда!!!
Проснулась, значит, послышался из глубин скрипучий голос. Зовите сестричку
В унылой комнатушке стоял крохотный столик, два креслица, вешалка с одиноким пальто, белый короб холодильника. На стене чуть перекосилось запыленное зеркало.
«Подойти? Ведь нет никого! Впрочем, можно рассмотреть то, что осталось. Чтобы потом не пугаться собственного отражения».
А стоит ли? Может, так и уйти, не познакомившись с новым обликом? По-английски. Жалеть-то почти некому. Разве что мама и он Неужели? Но как же и когда
Она позволила себе слегка слукавить. Каждая женщина совершенно точно знает, когда это случилось. И как
Потрескавшиеся губы тронула улыбка. Первая за три месяца
Ой резкая боль прервала терзания.
Болит? Еще бы Как это Вас угораздило. Поберегли бы голову-то. Давайте смажем Где тут у нас бальзамчик?
Пожилой доктор вошел неслышно. И тут же принялся суетиться у холодильника. Переставлял флаконы и коробки, что-то бормотал себе под нос, скрипел дверцей, то и дело поправлял съезжающие очки.
Доктор, насчет беременности Вы не пошутили?
С Вами шутить небезопасно, улыбнулся тот, так что поостерегусь пока. А Вы порадуйтесь.
Чему?
Ну как же
А, Вы об этом Вряд ли смогу не к месту все это не к месту
Я думаю иначе. Если, конечно, Вас интересует чужое мнение. Если хотите, это Божий подарок. Своеобразная замена
Нет!!!
Еще раз простите, сглупил Какая здесь может быть замена?
Доктор смутился, уронил коробочку с бальзамом. Неуклюже присел.
Она отвернулась к окну. Хотелось плакать. Но слез не было. Похоже, закончились в тот проклятый вечер. Ушли прочь. Вместе с верой и надеждой. Смыли любовь. А заодно и смысл жизни. Оставили боль, горечь. И пустоту
Еще один укольчик можно шепнул доктор из-за спины. Так надо. Потерпите денек. Потерпите
«Еще денек. И еще и снова Она только и делает, что терпит. А что остается? Ведь живых в могилу не кладут. А умереть»
О самоубийстве даже не думай, шептала мать, укачивая ее, как маленькую девочку, проснувшуюся от затяжного кошмарного сна. Грех это, а грешники с невинно убиенными на том свете никогда не встречаются. Никогда
Мудрая мама знала, как уберечь дочь от последнего шага.
И смогла донести до воспаленного сознания это «никогда». О самоубийстве пришлось забыть. Продолжить земное существование. Лишенное ценностей и смысла. Наполненное болью, гневом и чувством вины. Несмываемой, неискупаемой, обостряющейся каждый день, каждую минуту
Бог дает нам лишь те страдания, которые мы сможем вынести, шептала мама, поглаживая поседевшие прядки. Держись, моя девочка. Держись
Ах, если бы она могла! Ах, если бы
И было забвение. Потом взрыв, психиатрическая лечебница. Бокс для буйно помешанных, как говорили санитары. Недели тяжелого медикаментозного забытья. Между ними приступы боли, гнева, отчаяния, содранные в кровь пальцы, обломанные ногти, сорванный голос. Что-то еще такое же острое и беспросветное Теперь вот, этот крохотный кабинет, палата 6. И пустота
Нет, не пустота Никому не нужная беременность Начало чьей-то жизни К чему? У нее не хватит сил и чувств, чтобы выносить, родить, вырастить ребенка Ее ребенка ЕГО ребенка
Она поднялась и подошла к зеркалу. Никакого намека. А должен бы Совершенно ничего не изменилось с момента последнего свидания с отражением. Изможденная старуха. Пустые, глубоко запавшие глаза. Глубокие носогубные складки. Искусанные в кровь, отливающие синевой губы. Обвисшие груди. Впалый живот. Безвольно опущенные руки
Это пройдет, грустно улыбнулся доктор. Покой. Хорошее питание. Прогулки на свежем воздухе. Вы выдержите. Время хороший доктор. Это не банальность, десятилетиями проверенная истина
«Похоже, теперь все улыбки на ее пути будут грустными. А какими они могут быть после жизни, которая осталась там, на узкой больничной койке. Восемьдесят семь дней назад. Плюс восемь часов. Или уже не восемь? Обратный отсчет? Увы А ей бы хотелось, чтобы он был обратным»
Так что? Будем жить? Вы нужны ребенку. У него никого, кроме Вас
«Меня тоже нет. Я закончилась Но если так было угодно Богу, продолжусь в чужой жизни. Начну заново. Было бы за что зацепиться Впрочем, кажется, есть Как я могла забыть! Господи»
Доктор смотрел с ожиданием. Милый доктор
Будем. Придется У них никого, кроме меня
Ах, да! Я забыл о Вашей маме
«Я тоже Не объяснять же, что не о маме она вела речь»
Итак, отпущенное ей время не кончилось в тот ужасный день. Просто замедлило свое движение. Потянулось густым киселем сквозь частое сито, свисая бесчисленными сосульками, едва заметно расползаясь липкими кисельными лужами по поверхности души.
Господи! Ну, сделай же что-нибудь! Я просто не выдержу так долго! Я хочу к ним, понимаешь?
Нет ответа. Стало быть, ей придется сотни, нет, тысячи лет волочь неподъемную ношу. Или
Рай на земле дается лишь избранным
Июнь 2005, Россия,
заимка в трехстах километрах от поселка Валюшино, Н*-ской области
Чем сегодня займемся? Может, начнем с баньки?
Достал ты всех своей озабоченностью, Санек! Ну сколько можно?!
А я чего? Я ж просто баньку хотел натопить развел руками Санек, Сан Саныч Жук, сорокалетний управляющий делами губернии.
Ага! Так мы и поверили! Просто баньку! А что к баньке твоей десяток девок прилагается, так это вроде как само собой. Типа веников березовых
Да ладно вам, Ерофей Игоревич! Во всем аморалку видите! Чисто рентген!
Работа у меня такая, Санек! Ерофей откупорил запотевшую бутылку пива, с наслаждением отхлебнул немного и с чувством запел: «Работа у нас такая, забота наша простая была бы страна родная»
«и нету других забот», а чё, в самую точку! Тебе бы только страна была, а все остальное сам добудешь! на террасе появилось новое действующее лицо.
Вернее, бездействующее. Какие могут быть действия субботним утром в заповедном уголке Валюшинской пущи? Разве что банька. Или рыбалка. Или купание в речке. Или
Привет тебе, привет, Олежек! обернулся на голос Ерофей. Чтоб ты знал, революционные песни ко всем нам самое непосредственное отношение имеют.
Вот именно, что самое непосредственное! Если бы не они, со средствами нам бы ох, как туго пришлось! А так Олег Олегович Сапун обвел руками накрытый к завтраку стол, водолазную амуницию, развешенную после вчерашнего дайвинга на перилах террасы, стоящий в тени пихт новенький джип, прочие жизненные удовольствия. Чем сегодня займемся?
Санек вон в баньку зовет
Как? Опять? Да такими темпами мы за уик-энд в импотентов превратимся, мачо ты наше ненаглядное. Мне и вчерашнего за глаза Давай на посошок твою баньку оставим, а? На завтрашний вечер-вечерочек. Тем более дождик обещают. А на сегодня солнце и плюс двадцать семь какая уж тут банька? Грех взаперти сидеть!
Во-во, разнообразие приветствуется! Не сутками же в баньке полки протирать Я за речную прогулку. Иван рыбалку обещал. Знатную. С форелью и сазанчиками.
А акулу он тебе не обещал? Говорят, из акул обалденная уха получается, подмигнул приятелю Ерофей Игоревич, усаживаясь за стол.
Акулу? Так ведь они только в море водятся не понял юмора Сапун.
Да какая разница? С Гулькиными способностями? Стоит ему захотеть, в Валюшке не то что акулы, киты водиться будут! Правда, Ванятка?
Зашедший на террасу со стороны сада Иван Иванович Гулькин широко улыбнулся, сладко потянулся и принялся энергично размахивать руками.
Производственная гимнастика, хихикнул Жук, не рано ли?
Утренняя, дурень! В самый раз! Я за здоровый образ жизни
Разве что по утрам. С вечера ты о здоровье напрочь забываешь. А о ночи я лучше умолчу.
Ты мне на двух телок намекаешь, что ли? Подумаешь! Да мне с моей утренней гимнастикой и три нипочем! Гулять так гулять! В кои-то веки свободный вечер нарисовался
А жена не заругает?
Если ты не проболтаешься а хотя на здоровье! Видал я ее в гробу в подходящих ситуации тапочках! Самой под сорок, а жиром заплыла от пяток до макушки. Где зад, где перед не разберешь. Только и знает, что жрет. Хоть ты киллера нанимай! Достала! И вроде с бабой живу, а в сплошном воздержании! А ты говоришь: две телки Да мне хоть пять дай, я с голодухи
Гулькин частил и пытался уловить реакцию по лицам. Поверят или нет? Боялся, что правда выплывет на поверхность, и все эти пересмешники, не имеющие за душой ничего святого, поймут, что имеется у несгибаемого Ивана слабинка. Да, он обожал свою красавицу жену и готов носить ее на руках до скончания только что начавшегося века. И сдувать пылинки. И молить Бога если бы она позволила. Если бы!
Увы, Карина не особо жаловала супруга. Презирала. Тайно ненавидела. И при любом подходящем случае пыталась уйти из его жизни. Но Гулькин попытки предупреждал, удерживая любимую всеми силами и возможностями. Ревновал. Задаривал подарками. Стелился. И до ужаса боялся выдать себя горе-приятелям.
А посему на всех мальчишниках имитировал ярко выраженную сексуальную озабоченность с одной стороны и пренебрежение к супруге с другой. Пока удачно. Хотя и сил отнимало будь здоров! Но что не сделаешь ради имиджа? Одной рыбалкой и спасался. Тут уж никакой конкуренции. И самим собой можно остаться. Так и жил