II. Попутчица
Первое, о чем я подумал, открыв глаза, что, несмотря на вчерашний ад, в котором никому бы не желал оказаться, голова была абсолютно ясная. Я встал, координация восстановилась, руки и ноги чувствовались как всегда. Глянул на время, было уже восемь вечера. Считать, сколько я проспал, было страшно.
Так, поезд через два часа. Срочно мыться, курить, собираться и выезжать, сказал я себе в зеркало.
К тому времени я не ездил на поездах, исключая «Сапсаны», уже лет восемь, а потому решил доехать до Хельсинки именно этим видом транспорта. Для того, чтобы освежить детские впечатления о романтике железнодорожных путешествий, идеально подошел бы плацкарт, но в удобном мне поезде вагоны такого типа отсутствовали.
Собираясь и делая бытовые дела я думал о том, как повлиял на меня вчерашний опыт и не без облегчения обнаружил, что вроде бы все осталось тем же, каким было и раньше. Хотя некоторые грибные изображения еще вспыхивали у меня в голове, мозг и сознание адекватно интерпретировали окружающее.
Застегнув небольшой рюкзак, путешествие было буквально на пару дней, я вызвал такси до вокзала. «Около сорока минут в пути, опасно», подумалось мне. Водитель подъехал очень скоро и я, закрыв дверь, выскочил на улицу. Я ехал в такси и мои мысли вернулись к ней. Она это Оля, моя бывшая жена, с которой мы прожили три года. В результате наши отношения превратились в бесконечные ссоры и претензии и ожидаемо сжухли, переродившись из любви в ненависть. Таким развитием событий заканчивались все мои длительные романы и, сидя на заднем сиденье машины, я думал о том, в чем причина этих неудач, то ли мне попадались не те люди, то ли я был для них не тем человеком.
Таксист, слава богам, оказался совершенно неразговорчивым, поэтому никто не отвлекал меня от моей унылой рефлексии. Наконец, мы прибыли. До отправления оставалось минут десять и я натуральным образом побежал к своему поезду и вагону.
На улице уже давно стемнело и свет, исходивший из занавешенных вагонных окон, вместе с мелькающими угольками сигарет на перроне, создавал интересную цветовую палитру.
«Отлично, мой вагон», подумал я и протянул проводнице билет.
Ну прям за минуту, молодой человек.
Так уж вышло, усмехнулся я и подумал о том, как бы она изменилась в лице, если бы узнала, что со мной было вчера.
Я поднялся в вагон и проследовал к своему купе. Тепло, специфический запах и воспоминания о поездах тут же подняли настроение. Я уже представлял, как заварю чай в подстаканнике и какую-нибудь лапшу. Однако открыв дверь в купе я понял, что жизнь приготовила для меня другой сценарий. В моем купе в одиночестве сидела молодая девушка, напротив которой стояла выпитая на треть литровая бутылка коньяка. «Черт возьми, похоже, остаться трезвым снова не получится», подумал я и прошел внутрь, закрыв за собой дверь.
Я кинул рюкзак на свою полку взял нижнюю, потому что в детстве несколько раз падал с верхних. Сев напротив девушки я взглянул на нее. У нее были длинные светлые волосы и большие карие глаза, мне всегда нравилось это сочетание. В ноздре пирсинг, на запястье татуировка, лет под тридцать. Судя по ее выражению лица и блуждающему по купе взгляду, она находилась где-то рядом с «7». Я достал телефон и отписал Славе, который сейчас был в Хельсинки, что сел в поезд.
Между тем мы двинулись и одновременно с этим в купе заглянула проводница. Проверив билет еще раз, она передала мне комплект постельного белья и поинтересовалась, нужно ли что-нибудь. Получив отрицательный ответ, проводница скрылась за дверью. Молчание, висевшее как простыня с верхней полки между мной и соседкой, слишком затянулось, и я понял, что вот прямо сейчас кто-то что-то скажет. Этим кем-то стал я.
Здравствуйте. Слушайте, а разве у нас в поездах пить не запрещено?
Здравствуйте.
Только услышав, как она говорит, я сразу понял, точно «7», не ошибся.
Запрещено вроде, но мы с проводницей договорились.
А если не секрет, как? Вы выкупили у нее всю быстрорастворимую лапшу? я улыбнулся, понадеявшись на эту легкую шутку.
Забавно. Да нет, просто дала ей сто евро. Будете? она извлекла из пластикового стакана второй и налила в него коньяк.
Буду. Но давайте, что ли, познакомимся для начала?
Давайте, меня Инна зовут. И еще, хотелось бы, на ты.
Я назвал свое имя и взял протянутый стаканчик.
Да, лучше будет на ты. Ну, выходит что за знакомство, Инна?
Ага, давай залпом.
У нас было налито по половине пластикового стаканчика. Неплохое начало вечера. Я выпил залпом, поморщился и громко выдохнул. Обстановка вокруг сразу стала более располагающей, а Инна в момент превратилась в интересного человека, которого хотелось узнать поближе.
Так, ну чего, рассказывай
Сейчас, стой, она с характерным звуком выкрутила из бутылки пробку и налила еще по половине стаканчика. Давай еще, прям сейчас.
Блин, ты как вообще? Мадам что, хочет напиться? я опять улыбнулся, но внутри почувствовал напряжение что если завтра я проснусь без почки и не в Хельсинки, а в Омской области.
Она даже не ответила просто выпила залпом. «Что за нелепое беспокойство? Что со мной может случиться тут, в купейном поезде, направляющимся в Европу. Видимо, последствия грибной лихорадки», подумал я и выпил вслед за ней. После второго стакана я растекся на своем месте и полулег, опершись на стенку.
Может быть, пришла пора поговорить?
Инна забралась с ногами на свое место, положив руки на колени и наконец-то улыбнулась.
Ну, может и пришла.
Расскажи, ты вообще чего, откуда и куда?
Из Москвы и, не поверишь, в Хельсинки.
Даже не знал, что этот поезд идет из Москвы. Типа отпуск? Или как?
Отпуск у меня был дома, в Москве, усмехнулась она, а сейчас я обратно, в рабочий ад.
В плане, ты живешь и работаешь в Хельсинки?
Не работаю в том смысле, в каком это все понимают. Но это тяжело. И это работа.
Что ж так загадочно-то, может уже пояснишь, блин?
Она снова выпила, на этот раз прямо из бутылки.
Да чего объяснять, я из небольшого уральского города. Училась в самой обычной школе, жила на окраине. Но я училась хорошо. В итоге в Москву поступила. Там на одной из тусовок познакомилась с финном, Теему его звали. Ну и в общем завязалось у нас. Я еще понимаешь, обалдела тогда еще вчера минус сорок, сугробы и непонятно, что дальше, а сейчас Москва, иностранец ухаживает. А он старше меня, на десять лет, в столице по работе жил. Отношения, любовь, все классно было, но потом у Теему контракт закончился, и он сказал, что ему пора уезжать. Я давай рыдать, типа, а что будет с нами, как мы дальше? И тут он неожиданно мне выдал, что ждать меня еще три года не готов, но готов забрать с собой. Я, конечно, охренела. Вообще не ожидала такого поворота.
Она снова взялась за бутылку. Я в этот момент думал о том, к чему приведет драматическая история Инны и Теему. Тем временем Инна протянула мне коньяк, и я тоже сделал пару небольших глотков.
Так, и чего? Он предложил тебе уехать с ним, напомнил я своей попутчице, ведь она разменяла «8» и, по ощущениям, уже могла успеть забыть, о чем рассказывала.
Да, Теему. Сейчас бы я по-другому поступила, но тогда, двадцать лет, любовь, иностранец, сам понимаешь. Забрала документы из университета, собрала вещи и поехала с ним. Такая жена декадента, она засмеялась. Ой, декабриста.
Так вроде же классно все у тебя. А ты прямо с таким надрывом рассказываешь.
А что надрыв? Мы приехали в Тарту, это небольшой город в Хельсинки, где он живет.
«В Финляндии», мысленно поправил я.
Через год родила первого, еще через полтора второго. Ты знаешь, что такое эта жизнь?
Эм, нет, видимо.
Да я там задыхаюсь, тон ее голоса стал резко подниматься. У меня вся жизнь это поход до супермаркета и возня с двумя детьми. В деревне, понимаешь? В деревне, блин. Конечно, там может и приятнее, чем в моем родном городе. Так и чего, что приятнее? Здесь вообще от этой скуки с ума сойти можно. Ладно раньше, хотя бы сексом занимались, а сейчас раз в месяц придут его друзья, по тарталетке съедим и спать. А в остальное время смотришь идиотские новости про то, как в деревне ветер провода оборвал. Или кто-то кота с дерева снял.
А он тебя обеспечивает?
Конечно.
Ну тогда, может, в свободное время хобби каким заняться?
Я пробовала, на какие кружки только не ходила не могу избавиться от того, что это все? Это вот вся моя жизнь? Ты понимаешь, я сейчас в Москву ездила к подругам, мы с ними еще со времен университета. И у них там какие-то карьеры, тусовки, жизнь кипит. Я была так счастлива эту неделю. И несчастлива одновременно, потому что понимала я к этому прикоснулась, но очень скоро мне обратно.
Она стихла. Не могу сказать, что был сильно тронут, а под конец совсем потерял интерес к ее истории. Но надо было как-то поддерживать разговор.
Если тебе так в тягость, может попробовать сдать назад, что называется?
Чувак, у меня двое детей. Ты понимаешь вообще?
Я хмыкнул.
Сижу здесь пью, решила вот последний день, на этих словах она вновь отхлебнула из бутылки.
Сбегаю покурю, отхлебнул и я и скрылся за дверью купе.
Шаркая по ковру, расстеленному по вагону, я обнаружил, что и сам уже нахожусь на «7+». В районе окна мелькнула странная тень, и меня накрыл резкий приступ паранойи. «Галлюцинации, флешбеки, что это?», подумал я и пригляделся. К счастью, паранойя ушла так же резко, как и появилась. Ничего необычного в окне не было, я открыл дверь в тамбур и вышел. «Так, хорошо, я на семь плюс, но чувствую себя как всегда», после сегодняшнего пробуждения мне пришла мысль, что теперь любое измененное состояние сознания будет сопровождаться тем или иным адом. «Хорошо-то хорошо, но что ждет нас с Инной, вот в чем вопрос и главная интрига вечера. Мы наедине в купе, она уже совсем пьяна, чувствует себя одинокой и несчастной. Похоже, это неизбежно».
Вдруг дверь в тамбур открылась из проема на меня уставилась проводница.
Ой, слушайте, а курить тоже здесь запретили?
Она какое-то время смотрела на меня и молчала.
Ты же с этой? Тебе можно. Только тихо.
Я кивнул и, сделав пару последних затяжек, затушил сигарету как ни странно, несмотря на запрет, подобия пепельниц здесь остались, и вышел из тамбура вслед за проводницей. К купе я шел хоть и заинтригованным, но в глубине души надеявшимся, что она уснула.
Открыв дверь в купе, я увидел, что она не спит. Инна переоделась в футболку и в короткие шорты, в руках у нее была бутылка, в которой уже почти ничего не оставалось.
Как ты тут?
Да лучше всех. На, глотни.
Я сел на свое место и выпил. Между тем она встала и, пошатываясь, закрыла купе на замок.
Может про себя что-нибудь скажешь?
Да что я, живу унылой жизнью холостяка. У меня, видишь, таких драм не происходит.
Таких не происходит, но другие-то точно есть?
Да не сказал бы.
Моя рука, держащая бутылку, лежала на столике. Инна потянулась за бутылкой и обхватила вместе с ней и мою руку.
Ничего себе, какой ты теплый.
Ну да, я же живой.
У тебя, кстати, очень красивые волосы.
«Похоже, началось», подумалось мне. Ее рука все также оставалась на моей.
Спасибо, а ты вообще вся красивая, представляю, как было бы убого, проходи наш диалог в трезвом состоянии.
Она поднялась со своего места.
Подсяду к тебе, не против?
Конечно.
Инна села рядом, сразу же закинув свою ногу на мою. Через мгновение, которое всегда сложно зафиксировать, мы начали целоваться. Одной рукой я приобнял ее, а другой трогал ее грудь через футболку. Лезть под нее я не стал иначе уже бы совсем не смог сдержаться. «Что, черт возьми, происходит?», с гневом спросил я себя. Вдруг она отстранилась от меня и прилегла. Некоторое время я ее не трогал и, похоже, она заснула. После того, как мне удалось переложить ее на место, я, не снимая джинсы, сам упал спать.
Стук не кончался. Наконец, я открыл глаза и, разлепив губы, выдавил: «Да?».
Через сорок минут приезжаем! это была проводница.
Мне очень хотелось воды и курить. Вроде выпил вчера совсем немного. Я поднялся и потрогал Инну за плечо. Когда она очухалась, я улыбнулся и сказал, что прибываем совсем скоро.
Время до Хельсинки мы провели раздельно она была в туалете, а я бесцельно шатался по вагону и периодически ходил курить. Впрочем, и обсуждать нам особенно было нечего. Когда мы начали тормозить, Инна бросила мне: «Пока!», и покатила чемодан к выходу. Я же остался сидеть в купе. Поезд остановился. Через окно я увидел на перроне Славу того самого, с которым мы столь удачно сходили на стендап, и на душе как-то потеплело. Закинув рюкзак на плечо, я хотел выйти из купе, как вдруг заметил, что на перроне Инна бросилась на шею двухметровому и бородатому финну. «О, Теему», зачем-то вслух сказал я. Некоторое время задержавшись перед окном, я понаблюдал за их счастьем они смеялись и целовались. Потом Теему подхватил ее чемодан, и пара скрылась из моего поля зрения. «Интересно, сейчас она так счастлива, куда же делось вчерашнее недовольство собой, мужем и жизнью? Ладно, меня ждет мой "Теему"», я усмехнулся и пошел к выходу из поезда.
На перроне, выдыхая клубы пара, стоял Слава.
Ну, привет, бро.
Здрасьте-здрасьте.
Как ты, готов?
К чему опять? смиренно спросил я.
III. Слава
Мы двигались к выходу из вокзала.
Как к чему? Ударно покодить, ответил Слава. Глаголом «кодить» мы обозначали вообще какое угодно времяпрепровождение, кроме, собственно, программирования написания кода.
У меня чего-то как код начался позавчера, так и не заканчивается. И не закончится еще в ближайшие несколько дней. Похоже, я в тотальном штопоре. Ты мне чего-то забронировал?
Да, в своей гостинице. А что позавчера было?
Влад приезжал, не с пустыми руками. А вчера, на отходах, зашел в поезд, а там девушка с литром коньяка сидит. Сам понимаешь.
Думаю, нам стоит зайти куда-нибудь и выпить пива. Благо, ты налегке.
Семьи не имеем, таскать по шесть чемоданов нам ни к чему.
Слава засмеялся. Мы вышли на привокзальную площадь и направились в ближайший бар, располагавшийся метрах в пятистах. Пиво принесли достаточно быстро. В принципе, в дни отдыха, которые часто превращались в дни штопора, я любил начинать пить в первой половине дня, но сегодня первая кружка давалась мне с трудом.
Ну что, как ты тут, одинокий волк?
Прикатил вчера, заселился и лег спать. Без приключений. Завтра вот к восьми вечера жду своих.
Напомни, что у вас за план?
Они приезжают в восемь, я их встречаю и едем в аэропорт сразу, в районе полуночи, у нас рейс в Тай. Весь план.
А на сколько вы туда?
На два месяца. Нужно как-то от нашей зимы отдыхать.
Слава был меня старше лет на семь никогда не мог запомнить, сколько ему точно. У него была жена, двое детей и полный пакет представителя среднего класса от квартиры, украшенной радостными фотографиям семьи, до загородного дома и пары машин. Образ его семьи с ее обыденным счастьем одновременно меня и привлекал, и отталкивал. При этом, Слава всегда готов был сорваться в какой-нибудь адский алкотрип. Хотя в последнее время это происходило все реже.
Ты чего завис? спросил он.
Задумался о твоей семье.
Так, и что там? он сделал долгий глоток пива.
Да забей, бестолковые размышления с похмелья. План с семьей ясен, а у нас с тобой на сегодня какой?
Показаковать.
Ладно, давай по стопке, надо взбодриться. А то я сейчас от этого пива усну.
Мы выпили по местной тридцатиградусной настойке, и я вроде бы начал воскресать снова появилась энергия, а мысли сменились на более радужные. Совсем скоро на нашем столе скопилось больше десяти пустых стопок.
Ну что, ты на сколько? спросил я.
Вышел на «5+», сам?
Где-то ближе к «7». Пора ехать заселяться и кинуть рюкзак.
Мы вызвали такси гостиница располагалась не так чтобы далеко от вокзала, но идти было категорически лень. После традиционных ритуалов на стойке регистрации я поднялся к себе в номер. Точно в таком же примерно три года назад мы останавливались с Олей. Забавно было оказаться в этой гостинице спустя столько времени и в совершенно других обстоятельствах. Вместо влюбленности одиночество, вместо покупок сувениров в лавке Мумми-Троллей пьянство в 11 утра. Я взял газировку из мини-бара и спустился вниз. Слава уже стоял там и тыкался в телефон. Я остался без рюкзака, а вот он наоборот свой взял. Несложно было догадаться зачем.