Голову вниз коснись рукой борта подними подбородок Это платье тебя уродует, злюсь я.
Кэт словно ждёт этой фразы. Она разворачивается и стягивает платье через голову, оставаясь в крохотном купальнике. Только трусики и лифчик чёрного цвета. Явно забугорного происхождения. Модельера любого советского швейного предприятия за такое изделие сняли бы с работы, предварительно выгнав из партии.
Грудь у Кэт небольшая, бёдра узковаты, зато сами ноги длиннющие и безупречной формы.
Так лучше? хлопает она ресницами.
Вот ты где! доносится со стороны тропинки, а я то тебя везде ищу. Ты, вроде с отцом собиралась встречаться?
Сначала мне кажется, что это всё подстава. Пришьют сейчас какую-нибудь аморалку с полуголой девицей, и баста. Не рыпайся, Алик. Но тут я понимаю, что это всего лишь Джон.
Кэт подходит ко мне, расслабленно, словно напоказ, и когда оказывается рядом, впивается в мои губы поцелуем.
Глава 6
Всё-таки подстава, но другого характера. Сразу становится понятна и настойчивость Кэт, и лёгкость с которой она сняла платье. Везёт тебе, Алик, на приключения.
Где же твой отец? Джон дурашливо оглядывается, Пётр Михайлович, где же вы?
А он ушёл, мурлычет Кэт, не отлипая от меня, нам без него интереснее.
Джон уже издалека начинает махать руками, накручивая себя для ссоры. В нормальном состоянии, он бы меня не волновал. Опыт показывает, что вломить ему я смогу и один на один. Но сейчас я, мягко говоря, не в форме. И это уже настоящая подстава.
Так ты что, его уже познакомила со своим новым приятелем? Джон тычет в мою сторону пальцем. Он в восторге?
Завидуешь? Кэт разворачивается во всей своей красе, тебя-то он и на порог не пускает.
Где уж там! кривляется парень, любой сраный навозник лучше меня будет. Нашла себе пару по достоинству!
Заметно, что в этой ситуации они ругаются друг с другом, но оба пытаются сделать крайним меня. Для Джона я коварный соблазнитель, который мешает их идиллии, для Кэт повод заставить парня поревновать. И там, и там статист.
Но каков мудак. Видит мою перевязанную руку, и понимает, что на обострение я не пойду. Вот и резвится. Ну ничего, я умею делать больно и по-другому.
Джон, говорю, может, я чего не так понял, может тут любовь-морковь у вас. Я с Кэт решил замутить, потому что решил, что она свободная.
С чего это? удивляется Кэт.
Для той сам факт, что мы решили «замутить» в новинку. Она только Джона позлить хотела, и моя инициатива ей удивительна. Постою декорацией, пока они эмоции выплеснут, а потом уйдут под ручку.
Ну нельзя же двух девушек разом ревновать, развожу руками, за двоими бегать надвое порвёшься.
Врёшь! кричит Джон, так что жила на шее надувается.
Это ты про кого? с Кэт разом слетает вальяжность, про эту белобрысую сучку?!
Да она только подвезла этого колхозника! выкручивается Джон, Он сам к ней липнуть стал.
Прости, чувак, говорю, я тогда и подумал, что вы с Кэт просто приятели, и она за тебя, дурака тревожится, чтобы ты во всякий криминал не лез.
Мы случайно встретились!
И ключи от её флэта у тебя тоже случайно оказались? добиваю я Джона.
До раньше я молчал об этом из какой-то глупой мужской солидарности. Ну, совершил человек ошибку, сделал из неё выводы с кем не бывает. Но Джон, похоже, случай необучаемый.
Врёшь! повторяется он.
Кэт, у него после той встречи, когда я кассеты вернул, шишка на голове была? спрашиваю, слева, примерно над глазом?
Была, кивает она, он говорил, что на лестнице споткнулся.
Это я его. Пепельницей. Тяжёлой такой, стеклянной, говорю, блондинка отравила, а этот пришёл обобрать. Сомневаюсь, что ты была у неё дома, но она на журнальном столике стояла.
Была, отвечает Кэт, при этом не сводя взгляда с Джона, стояла.
Да он звиздит, как Троцки й!
Уходи, устало говорит Кэт, просто уйди отсюда, не могу тебя видеть.
Ты Джон сгребает в кулак воротник моей рубашки, я тебя, размажу
Кэт, подержи камеру, прошу, казённая вещь, жалко.
Джон, прекрати! уже злится девушка, я сказала тебе, уходи!
Джон бьёт первым. Подло, снизу левой в корпус. Меня скручивает от боли, но рванувшись, я разрываю дистанцию. Второй удар, по-колхозному размашистый проходит мимо.
Не смей! кричит Кэт, но её никто не слушает.
Да что ж такое, прямо дежавю. Второй раз меня ревнивые кавалеры побить пытаются. Только бы Кэт между нами не лезла. Хотя дела и так хреново.
От резкого рывка и удара ноги становятся ватными, а во рту появляется мерзкий металлический привкус. Ударив, он открывается. Я пытаюсь пробить в голову, но от боли в боку меня скручивает почти пополам. Джон чует слабину и снова пробивает в корпус. Сука, он ведь так забить меня может! Откроется кровотечение, и кранты.
И возле пирса никого нет. Мелькал до этого вдалеке какой-то мужик в тельняшке, а сейчас скрылся. Только бы Кэт догадалась помощь позвать, а не металась бы
Бах!
Что-то непонятное мелькает в поле зрения, а Джон резко теряет наступательный пыл.
Бах!
Ему по плечу прилетает веслом! Узкое и длинное с поперечной рукояткой на конце, видимо, оно лежало в одной из шлюпок. А сейчас находится в руках у Кэт.
Больно! орёт Джон. Ты озверела?!
Иди нахер! отвечает та, иначе убью, честное слово, зашибу.
В купальнике и с веслом она выглядит настоящей валькирией. Вот с кого надо ваять статуи в парках, думаю, а не с вульгарно упитанных особ, благодаря которым «девушки с веслом» прославились по всему Советскому Союзу.
Девушка с веслом. Скульптор Ромуальд Иодко.
Кэт, пятится назад, Джон, Котёнок это же я неужели ты меня, из за этого
Всё! Кончено! отрывисто говорит Кэт, Скотина.
Умею я наживать друзей, нечего сказать. Вот ещё один «кровник» появился.
Я тебя найду! оправдывает полностью мои ожидания Джон, ты ещё пожалеешь!
Он разворачивается и скрывается за деревьями.
Стой, говорю, вот так стой, где стоишь, и не двигайся.
Что? не понимает она.
Не двигайся, я беру с упругого бока шлюпки камеру, и делаю снимок, теперь на песок его поставь, а сама вдаль смотри подбородок выше
Псих! поражается она, он же тебя чуть не избил сейчас. У тебя есть время о фотографии думать?
О ней всегда есть время думать, отвечаю, зато ты теперь настоящая. Не зажимаешься и не стесняешься. Спорим, ты себя на этих фотографиях не узнаешь.
Спорим! она кладёт весло и протягивает мне узкую ладонь. Я, честно говоря, не думала, что из этого что-то получится.
Из чего? уточняю.
Из фотосессии, она садится на борт шлюпки, вытягивая ноги вперёд и по-детски зарываясь в песок босыми пальцами, Просто хотела Джона позлить.
У тебя получилось, я сажусь рядом, прям, по-полной получилось. Ты молодец.
Извини, говорит она без особой вины в голосе. Не думала, что он так далеко зайдёт. Вообще-то, он трусоват.
Трусливые, говорю, самые опасные. Потому что боятся, что их трусость будет заметна.
А у него правда? она мнётся, ну то, что ты сказал про ключи?
Правда, киваю, твой Джон вместе с этой Ириной меня хотели отравить и ограбить. И, судя по всему, это дело у них организовано на потоке. Может, они и не любовники. Но совершенно точно сообщники, подельники. Он преступник, Кэт.
Говорю так нарочно. Часто, ревность притягивает друг к другу даже сильнее, чем любовь. Гораздо проще бросить мудака, чем уступить другой, стерве-разлучнице.
Почему не заявил тогда? спрашивает она.
Если б заявил, то точно у тебя свои кассеты не получил бы, отшучиваюсь.
Мы с Джоном в одном классе учились, глядя на реку, рассказывает Кэт, за ним все девчонки бегали. Он на гитаре играл, курил в туалете. А он выбрал меня, тихоню и отличницу.
Чувствуется, что у неё уходит стресс, и ей сейчас просто необходимо выговориться. Поэтому молчу и не говорю ничего, просто слушаю. Хотя мне хорошо понятно, почему её выбрали. Из за родителей, конечно. Леди и Бродяга, блин.
Я и фарцевать стала из за него, наверное, продолжает она, чтобы деньги были, и чтобы он ни во что не вляпался. В совсем плохое.
Сколько раз в жизни я слышал подобные истории и участвовал в подобных разговорах. Поначалу я давал советы. Потом просто сочувствовал. Напоследок пытался даже спорить.
Это всё бесполезно. Люди живут свои жизни и совершают свои ошибки. А в подобные минуты они просто ищут повод, чтобы обвинить другого в собственных поступках. Скажи я, что Джон плохой, и ему найдётся десяток оправданий. Скажи, что хороший и окажусь виноват во всех бедах, прошлых и будущих.
Убери рукой волосы, говорю, поднимая камеру, замри Готово.
Ты можешь думать о чём-то, кроме фотографии? сердится Кэт.
Зачем? пожимаю плечами, я фотограф. Когда знаешь, кто ты жить намного проще.
И как ты это узнал? спрашивает девушка.
Просто никем другим я быть не хочу.
А вот я не знаю, кто я, вздыхает Кэт.
Ты же рисуешь, удивляюсь я.
Я не знаю, хорошо я рисую, или нет.
Как это? А что другие говорят?
Говорят, что я гений, она криво усмехается, и что с такой наследственностью странно, если бы было по-другому. Я даже в школе на ИЗО рисунки приносила, а мне говорили: «Катенька, тебе папа помогал, да?!».
И кто у нас папа? интересуюсь.
Ты правда не знаешь?! она распахивает глаза.
Забыла, как мы познакомились? говорю, я когда твои кассеты от ментов по кустам ныкал, как раз интересовался, «кто же папа этой девушки, чью прекрасную попу я сейчас спасаю».
Пётр Грищук мой папа, говорит она, слышал про такого.
Это который «Битлов» слепил?! поражаюсь, да ладно?!
«Битлами» называют скульптуру в центре Белоколодецка, на которой угрюмые музыканты в шинелях с одинаковыми, рублеными лицами дуют в чугунные трубы, а один держит большой барабан.
Чей-то зоркий глаз подметил в композиции сходство с обложкой альбома «Оркестр клуба одиноких сердец Сержанта Пеппера». Особенно когда однажды, под покровом ночи кто-то вывел на барабане крамольную надпись «The Beatles». Буквы моментально закрасили, но история пошла в народ, и скульптуру иначе не называли.
«Встретиться у Битлов» было для Белоколодецка тем же, что в Москве возле Пушкина. Культовое место. Грищук был мастером монументальной скульптуры, особо ценимой и уважаемой в Советское время. Он ваял сталеваров и колхозников, стеллы и барельефы и без куска хлеба точно не сидел.
Теперь понятно, откуда у Кэт такой стойкий комплекс неполноценности. Дочку самого Грищука с детских лет в попу целуют. Не зря Джон сказал, что с таким папой можно хоть домик с трубой и дымом нарисовать, и тебя выставят. Ну, насчёт домика, я, пожалуй, преувеличил, но бонус у Кэт изрядный.
Мне бы с её папой лично познакомиться. Ткнулся наугад, а вытащил почти джек-пот. Он точно должен знать Орловича, а также всех его друзей и недругов. Весь круг общения.
Я могу сказать, есть у тебя талант или нет, говорю невозмутимо.
Ты в этом не разбираешься, отмахивается она.
В картинах да, не очень, признаюсь, а вот в фотографии разбираюсь. Хочешь попробовать?
Протягиваю ей камеру. Кэт берёт её в руки с аккуратным любопытством.
У меня не получится, она прикусывает губу, тут всё слишком сложное.
Ты художница, говорю, значит, уже всё знаешь. А про настройки я тебе сейчас объясню. Там ничего сложного. Что ты хочешь снять?
Тебя, она поднимает камеру и наводит на моё лицо.
Меня рано, говорю, я не могу учить и позировать одновременно.
Кэт поворачивает камеру в разные стороны, рассматривая мир в объектив. В очередной раз удивляюсь, как девушкам идут фотоаппараты. Жаль что я не могу заснять её в этот момент.
Вот ту лодку, решает Кэт, она такая печальная
На песке лежит вытащенная на берег перевёрнутая кверху килем шлюпка, а на ней сидят две большие чайки.
В фото главное освещение, объясняю я. Сначала измеряем его вот этой штукой, я направляю экспонометр, Он даёт нам экспо-пары. То есть выдержку и диафрагму, при которых освещение будет нормальным.
А зачем несколько? начав нехотя, Кэт всё больше увлекается происходящим, почему не дать одну пару?
Не зря говорят, лучший способ сблизиться с девушкой, это научить её чему-нибудь. Никакие рестораны или походы в кино не сравнятся с уроком вождения автомобиля или совместной практикой игры на бильярде. Правда, в двадцать первом веке большинство девушек уже умеют водить машину, но ведь есть ещё яхты и самолёты.
Получив новую игрушку, Кэт забывает и про Джона, и про отца, и про собственные комплексы.
«Выдержка» это время срабатывания затвора, объясняю ей основы, Если она будет слишком долгой, а наша натура станет двигаться, то фото будет смазанным. Поэтому в фотоателье и говорят «замрите».
Так сделай короткую, командует она.
Всё не так просто, вот смотри, я выкручиваю диафрагму на минимальные показатели, диафрагма, это дырка через которую поступает свет. Чем больше дырка, тем меньше цифра. Вот сейчас объектив открыт полностью. Направляй его на свою лодку и подкручивай, чтобы навести на резкость.
Не могу, сообщает Кэт, одну чайку поймала, вторая уже расплывается.
Это называется «глубина резкости», говорю, теперь ставь цифру побольше.
Вот, поймала! радуется Кэт, фон весь расплывается, а лодка чёткая. Прямо импрессионизм какой-то!
Выдержку ставь, которая в паре и снимай, говорю. а то улетит твоя «натура».
Так мы общими усилиями запечатлеваем старую сосну, несколько яхт и вышедшего из деревьев толстого полосатого кота. На того уходит добрая половина плёнки.
Теперь ты вставай, требует Кэт, я тебе позировала, теперь твоя очередь.
Ладно, встаю нехотя. Хотя я не люблю себя в кадре, но для тебя сделаю исключения.
Стой, девушка опускает камеру, это у тебя что?!
Сбоку на рубашке проступает кровавое пятно. Расстёгиваю пуговицы и вижу, что бинт пропитался насквозь.
Идём, говорит Кэт, быстро!
Возле «Крейсера» дежурит несколько такси. Кэт кидается к первой стоящей машине и быстро договаривается с водителем.
Давай доедем до аптеки, спорю с ней я, просто бинты купим. Там ничего страшного.
Это всё из за меня, повторяет Кэт, всё из за меня. Какая я дура!
Такси останавливается у поликлиники. Мы проходим внутрь, минуя регистратуру. На мои вялые попытки сопротивления Кэт не реагирует. Она тащит меня через толпу пенсионерок, мамаш со справками в пионерлагеря и работяг с листами профосмотра, как ледокол баржу среди айсбергов.
У кабинета с надписью «М. Д. Силантьева, зам. гл. врача», она коротко стучит в дверь и тут же заходит внутрь.
Катя? темноволосая женщина с тонкими чертами лица отрывается от стопки медицинских карт, Что случилось? Я, вообще-то, занята
Вот, Кэт подталкивает меня вперёд.
Женщина хмурится и недовольно откладывает бумаги.
Что у вас там?
Вместо ответа, молча расстёгиваю рубашку. М. Д. Силантьева подходит ко входной двери и защёлкивает её на ключ.
Раздевайтесь.
Совсем?
До пояса.
Она срезает ножницами бинты, и я стискиваю зубы, когда подсохшая кровь отрывается от кожи. Шов выглядит неважно, распух и сочится сукровицей.
Какой коновал вас штопал, молодой человек? спрашивает врач.
Не могу сказать, отвечаю, был в этот момент без сознания. Так что лично не знаком.
Ждите здесь, сообщает она, выходя за дверь и повторяя операцию с ключом, только на этот раз уже с другой стороны.
Ты куда меня привела? спрашиваю у Кэт.
Находится в запертом кабинете неуютно. Такое чувство, что М.Д. Силантьева лишила меня возможности сбежать и теперь вернётся с милицией.
Успокойся, говорит Кэт, это моя мама.
Уважаемые опытные фотографы. Прошу простить меня за этот небольшой ликбез. Я выяснил, что многие читатели не сталкивались даже с основами, и надеюсь, что теперь для них постижение фотоискусства станет понятнее и интереснее.
Глава 7
А почему Силантьева, а не Грищук? нахожу самое умное, что можно спросить в этой ситуации.
Мама у нас самостоятельная, сообщает Кэт.