Боцманская команда линкора «Севастополь» завела швартовы на носовую и кормовую бочки якорной стоянки 1, вахтенный офицер перебрался с ходового мостика на ют, и линкор замер, отдыхая после похода в глубине Северной бухты напротив Корабельной стороны и Военно-морского госпиталя.
Удивительно, но вот так, незримо, преемственность морской практики царского флота военно-морским флотом СССР, выражалась и в том, что, несмотря, на смену политических и экономических формаций в стране, якорные стоянки кораблей практически не менялись и линкор «Севастополь» стоял в Северной бухте на том же месте, где когда-то становились на бочки корабли Российского Императорского флота, в том числе и линкор «Императрица Мария».
Сразу после постановки линкора на бочки командир капитан 1 ранга Б.П. Беляев убыл на катере на Графскую пристань в Штаб флота. К Графской пристани, рядом с которой в здании бывшей гостиницы «Кист», в те годы располагался Штаб Черноморского флота, разрешалось подходить только катерам с командирами кораблей и вышестоящими начальниками. «Севастополь» тяжеловесно и молчаливо застыл на рейде. Совсем близко от линкора на песчаном берегу Аполлоновой балки белели ялики жителей Корабельной стороны с удивительно милыми названиями: «Катя», «Маша»
По приходу, увольнения личного состава в город не было. С юта линкора Виталий Лоза смотрел на уходящую к Инкерманским скалам Северную бухту. Вдали, на холме Северной Стороны, виднелась пирамида церкви Святого Николая памятника погибшим в Первую оборону Севастополя в 1854-1855 годах, а еще дальше, на мысе бухты Голландия, какое-то величественное здание, длиной не менее полукилометра, разрушенное с южной оконечности, но с сохранившимися колонами и портиком в центральной части. Виталий пристально вглядывался в это здание. Даже в таком виде, оно производило сильное впечатление. Виталий не знал, что видит полуразрушенное войной здание Севастопольского Морского Корпуса. Да и мы, курсанты, обучаясь в конце 60-х годов прошлого века, в стенах этого восстановленного после войны, великолепного здания, тоже практически ничего не знали о Морском Корпусе Севастополя, но меня всегда поражало место, выбранное для этого красивого, величественного здания, в плане напоминающего орла, раскинувшего свои крылья на высоком мысу Севастопольской бухты. Из окон училища открывался захватывающий вид на Севастопольский рейд, на крейсера и эсминцы, стоявшие на тех же исторических местах, что и корабли Российского Императорского Черноморского флота.
У меня курсанта, всегда вызывало сомнение, что это огромное, длинной более полукилометра, белокаменное здание, спроектированное профессором архитектуры А.А. Венсаном в классическом стиле, с портиком и колоннадой, было построено просто так. Все в этом здании говорило о более высоком его предназначении, чем быть обычным утилитарным строением. Теперь мы знаем, что в Севастопольском Морском Корпусе учились будущие офицеры Российского Императорского флота, и должен был учиться Наследник Цесаревич Алексей. Революция упразднила Морской Корпус, но корпус вновь открылся в Севастополе трудами белых офицеров в октябре 1919 года, а в ноябре 1920 года был эвакуирован из Севастополя с кораблями Черноморского флота и продолжил свою деятельность в далекой от России Бизерте на берегу Средиземного моря в Тунисе.
Удивительно, как «судеб морских таинственная вязь», связывает порой события и человеческие судьбы. В своей книге «Терновый венец офицера русского флота» я упомянул о судьбе старшего лейтенанта А.Р. Гутана, служившего в 1919 году в белой Флотилии Северного Ледовитого океана вместе с лейтенантом Б.-С.А. Садовинским. После выхода книги откликнулся Александр Сергеевич Гутан, сын, младшего из трех братьев Гутан. Двое старших братьев служили морскими офицерами и в дальнейшем воевали на фронтах белой борьбы, а младший брат, став инженером строителем участвовал, еще до революции, в постройке Морского Корпуса в Севастополе. А.С. Гутан передал мне сохранившуюся в архиве РГА ВМФ характеристику на Сергея Рудольфовича Гутана своего отца, бывшего в то время студентом Института гражданских инженеров, лично написанную рукою главного строителя здания Севастопольского Морского корпуса А.А. Венсаном 21 октября 1917 года, за четыре дня до Октябрьского переворота.
Гражданский инженер Севастополь 21 октября 1917 г.
Александр Александрович Венсан.
Строитель
Морского кадетского корпуса в гор. Севастополе.
Предъявитель сего студент Института Гражданских Инженеров
Сергей Рудольфович Гутан состоял на руководимой мной постройке Морского
Кадетского Корпуса в Севастополе в течение летних месяцев 1915, 1916 и 1917 годов.
Поручавшиеся ему работы исполнял с полным рвением и пониманием дела.
Инженер А. Венсан
Так, через 90 лет, протянулись и пересеклись нити человеческих судеб: через трагическую судьбу русских морских офицеров А.Р. Гутан и Н.Р. Гутан членов семьи человека, строившего здание Севастопольского Морского Корпуса, перед революцией, через меня, учившегося в этих исторических стенах в Севастопольском ВВМИУ и служившего в ВМФ СССР в 1968-1995 годах и пишущего эту книгу, о судьбах офицеров служивших в советском флоте в 1950-х годах прошлого века.
Ближе к вечеру с линкора съехали на берег семейные офицеры. Спустились сумерки, сильно запахло морем Все, кроме вахты, лежали горизонтально отсыпались. Ведь, как говаривали в то время: «на флоте от сна еще никто не умер» и, что «горизонтальное положение вредно лишь для откупоренной бутылки». Корабль затих
На следующий день, 23 июля 1949 года разрешили увольнение на берег. Корабельный курсант Виталий Лоза с нетерпением ждал возможности побывать в городе на почте и получить заветное письмо от Лиды. Он был уверен письмо обязательно будет.
Чтобы избежать неожиданностей при осмотре старшим помощником, Виталий подготовился к увольнению особенно тщательно: форменка отбелена, стрелки на брюках наведены, чехол фуражки белоснежен, ботинки блестят, будто облитые лаком. Корабельная трансляция объявила построение увольняющихся. Виталий быстро окинул себя взглядом, глянув на ходу в зеркало, привинченное над умывальником: чисто выбрит, подстриженный затылок, форменный воротник гюйс, хорошо лежит на крепких плечах и еще пахнет утюгом. Виталий остался доволен своим видом. Увольняемые на берег матросы и курсанты выстроились на левом шкафуте. Старший помощник корабля принял рапорт дежурного и двинулся вдоль строя увольняемых. Справа и слева от него начальники служб и командиры боевых частей. Матросы знали строгий нрав и высокую требовательность к внешнему виду моряков своего старшего помощника и замерли в строю в полной тишине. Старпом медленно продвигался, останавливаясь против того или иного матроса, который, на его взгляд, не был готов к увольнению. Хотя со стороны и не было заметно, но Виталий сильно волновался в город ему надо было позарез. Наконец, старший помощник закончил осмотр, дал команду распустить строй и приказал дежурному по кораблю:
Дежурным баркасом всех увольняемых отправить на берег.
Есть! ответил дежурный. В душе Виталий ликовал. Как мало, думал он, сжимая в ладони заветный металлический жетон, с выбитой на нем литерой, дающий право на увольнение, как мало надо человеку, уставшему до крайности от многодневного похода, от дежурств и вахт, от учений и постоянных тревог, от обилия писанины: конспектов, планов, тезисов, которыми загрузил его командир группы, как мало надо человеку для радости всего лишь, что бы грозный взгляд старпома скользнул мимо!
Предчувствие не обмануло Виталия. На берегу его ждал желанный конверт с обратным адресом: Кременчуг.
«Кременчуг 19/VII-49 г.
Виталька, Родной мой, здравствуй!
Мой милый, любимый, друг черноглазый мой, как хочется тебя увидеть, поговорить, помечтать. У нас сейчас стоят чудесные погоды, свободно можно идти купаться, но я такая черная, что не охота больше загорать.
Витуська! Вот сегодня купила исключительный букет цветов, розы, жасмин, пионы, ну такой чудесный. Витусик, как сейчас хорошо вокруг, лето, тепло Вот сегодня открытие Зеленого острова на Днепре. Милый мой, ну, когда же ты уже приедешь, ну так хочется тебя обнять, поцеловать крепко, крепко»
Виталий жадно вчитывался в бегущие строчки округлого Лидиного почерка и на сердце разливалась радость от ее теплых, нежных, согревающих душу слов В ответном письме Виталий писал Лиде:
«25.07.49 г. г. Севастополь.
Пришли в Севастополь только двадцать второго, а сойти на берег мне удалось на следующий день. И вот я как угорелый лечу на почту. О! Какое счастье!!!
Здесь на почте разрываю конверт и начинаю читать. Читаю, стараясь прочесть сразу все. Глотаю букву за буквой и, наверное, сам крокодил из Нила позавидовал бы моему аппетиту. Прочел молниеносно раз. Нет, думаю, так не пойдет. Хватаю фуражку и выхожу на улицу из этого шумного заведения. Пошел на Приморский бульвар, выбрал здесь тихую, уютную скамеечку и здесь уж я наслаждался, впитывая в себя каждую букву медленно, с чувством, с толком с расстановкой».
Дальше он описывал, как провел этот день пятницу 23 июля в городе, в увольнении:
«В этот день сходил в кино посмотрел еще раз «В шесть часов вечера после войны». Какая чистая, какая искренняя любовь, а вечером пошел на исторический бульвар, на массовое гулянье, потанцевал, повеселился, если можно так сказать о веселье человека, который оставил сердце и душу в Кременчуге, у своей любимой и бесценной Лидочки».
Кроме как в кино и на танцплощадку Исторического бульвара в 1949 году в Севастополе матросам пойти было практически некуда. Курсант Каспийского ВВМУ Октябрь Бар- Бирюков, стажировавшийся в Севастополе вместе с Виталием Лозой, а после выпуска из училища направленный служить на Черноморский флот, вспоминал о послевоенном Севастополе следующее:
«Гражданского населения в городе, закрытом сразу же после возвращения в него главных сил флота, проживало тогда мало. В основном это были еще довоенные жители, пережившие войну, в большинстве своем уже пожилые люди, ютившиеся в полуразрушенных жилищах. Молодежи среди жителей Севастополя в те годы почти не было, в особенности представительниц прекрасного пола. В береговое увольнение ходили преимущественно лишь те моряки, которым посчастливилось заиметь на берегу хоть какое-то знакомство.
Уличного освещения тогда в городе не было, и с наступлением темноты передвигаться по нему приходилось лишь ориентируясь на лунный свет, да с помощью карманных электрофонарей, которые были лишь у военных патрулей, выделявшихся с кораблей и частей для обеспечения порядка (в том числе и ночью) в городе.
Матросы и старшины предпочитали ходить во время увольнения в город до 24 часов на «Историчку», где на частично сохранившемся Историческом бульваре проводились танцы.
Единственный тогда, в конце 40-х годов, ресторан «Приморский», восстановленный еще при немцах, расположенный в самом центре города недалеко от Минной стенки, пользовался большой популярностью. Именно в это заведение заходило, обычно большинство молодых холостых офицеров (а именно они составляли тогда подавляющую часть младшего и среднего флотского командного звена) поужинать, познакомиться или хотя бы потанцевать с малочисленными, в то время, севастопольскими дамами.
Далее сошедшие на берег моряки направлялись кто-куда Большинство молодых офицеров на Приморский бульвар. Особенно популярным на «Примбуле» местом свиданий у моряков и горожан был так называемый «Мостик» верхняя передняя часть балюстрады, сохранившаяся от здания дореволюционной постройки. Эта уцелевшая площадка, огражденная каменными перилами, откуда открывается превосходный вид на бухту и стоящие в ней корабли, очень похожа на корабельный мостик. Вечерами, а так же днем по выходным дням по бульварным аллеям чинно прогуливались многочисленные посетители одетые «по-выходному».
25 июля 1949 года в стране и на флоте отмечали праздник День Военно-Морского флота. С утра на кораблях зачитали Приказ Министра Вооруженных сил Союза ССР маршала Малиновского о праздновании Дня Военно-Морского флота:
Приказ Министра Вооруженных сил Союза ССР
24 июля 1949 г. г. Москва
Товарищи солдаты и матросы, сержанты и старшины!
Товарищи офицеры, генералы и адмиралы!
Сегодня советский народи его Вооруженные Силы празднуют День Военно-Морского флота Союза ССР и отмечают успехи, достигнутые советскими моряками и судостроителями в выполнении задач, поставленных перед ними нашим вождем и учителем товарищем СТАЛИНЫМ.
Приветствую и поздравляю Вас с праздником Днем Военно-морского флота!
Желаю всему личному составу Советских Военно-морских сил и работникам судостроительной промышленности новых успехов в деле дальнейшего укрепления военно-морской мощи нашей великой Родины.
В ознаменование Дня Военно-морского флота СССР ПРИКАЗЫВАЮ:
Сегодня, 24 июля, произвести салют военных кораблей в Ленинграде, Кронштадте, Таллине, Балтийске, Севастополе, Одессе, Мурманске, Архангельске, Владивостоке, Порт-Артуре, Советской Гавани, Петропавловске-на-Камчатке, Баку, Хабаровске, Измаиле, Пинске двадцатью артиллерийскими залпами.
Да здравствует Советский Военно-морской флот!
Да здравствуют Вооруженные Силы Советского Союза!
Да здравствует наша Советская Родина!
Да здравствует славная Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков)!
Да здравствует наш вождь и учитель великий СТАЛИН! Министр Вооруженных Сил Союза ССР!
Маршал Советского Союза А.Василевский.
Накануне праздника в Севастополе главной базе Черноморского флота, матросам и офицерам была объявлена форма одежды 1: белые форменки и тужурки, белые брюки и белые чехлы на бескозырках и фуражках. Задолго до Дня Военно-Морского флота, матросы Черноморского флота готовились к параду, к массовому заплыву, к карнавалу, к шлюпочным гонкам, к соревнованиям по плаванию и водному поло. Спевались матросские хоры, разучивались стихи, организовывались шахматные и шашечные турниры, викторины, выпускались специальные номера стенгазет, обсуждались фамилии отличников боевой и политической подготовки, чтобы в День флота их имена прозвучали в приказах о поощрении и красовались на именных плакатах.
Боцманские команды приложили все силы, чтобы корабли сияли в праздничном кильватерном строю. Матросы и старшины плавали на тренировках «звездного» заплыва до синевы на губах, а поющие в хоре моряки надрывали голосовые связки одним словом, все готовились к празднику! Севастополь украсили флаги и транспаранты, славящие товарища Сталина, партию и флот. Корабли на рейде подняли флаги расцвечивания и гирлянды лампочек иллюминации.
С раннего утра 25 июля трибуны у Графской пристани заполнили горожане и гости города. Ровно в 9 часов катер с командующим Черноморским флотом адмиралом Басистым, с командующий Таврическим военным округом генералполковником Поповым и секретарем Крымского обкома ВКП(б) товарищем Соловьевым направился к выстроившимся на рейде кораблям участникам парада. На верхней палубе кораблей стояли моряки в белой парадной форме. Громкое многоголосое «Ура!» катилось по бухте в ответ на приветствия командующего флотом. На набережной Приморского бульвара, напротив чудом сохранившейся в войну, колонны памятника «Затопленным кораблям», собралось множество людей полюбоваться боевыми кораблями, выстроившимися на рейде.