Ни Державину, ни тем более Ломоносову не пришло бы в голову служить одной только Музе. Люди классицизма, они считали поэзию частью служения государственным интересам. Считал так и Муравьёв с той принципиальной разницей, что поэзия сперва формирует нравственность человека, а уж потом человек может по совести служить Отечеству.
Муравьёв пристроил Батюшкова сначала в министерство просвещения, а потом к себе в канцелярию по Московскому университету прекрасно сознавая, что должность расставщика кавык и строчных препинаний не сделает племяннику карьеры, зато оставит достаточно досуга, чтобы жить поэзией. Противоречие между творчеством и карьерой, личным счастьем и служением трону столько терзавшее поэтов на излёте эпохи классицизма первым в своём роде разрешит только Батюшков. По инерции времени он ещё будет искать должностей и протекций, но ни одна из вакансий не даст ему ни карьерного успеха, ни главное душевной гармонии. В 1815 году он с горечью скажет, что носить на себе тяжёлое ярмо должностей, часто ничтожных и суетных и хотеть согласовать выгоды самолюбия с желанием славы есть требование истинно суетное. Подобные искания мало совместимы с внутренней сосредоточенностью, или праздностью, без которой не напишешь и строчки и жизнь Батюшкова полностью подтверждает это. Идеал, чаемый для Муравьёва (Пиши, как живёшь, и живи, как пишешь) отчасти воплотится и в судьбе Константина Николаевича.
Муравьёв считал, что литература есть форма внутренней жизни, своеобразная гимнастика души на пути нравственного самосовершенствования человека. Он не стремился к публичности. Скромность, даже излишняя, не позволяла ему быть в сношении с публикою, заметил Карамзин. Человек добрый, кроткий, благородный, умный, но слабый и бесхарактерный, он писал по-русски хорошо, но сочинитель и творец был слабый, скажет о Муравьёве Греч. Человек немецкого характера, Греч мог действительно считать, что Михаил Никитич занимался ерундой. Однако именно эта ерунда обеспечивала будущий взлёт русской лирической поэзии. Пример Пушкина, внимательно читавшего и цитировавшего Муравьёва, только подтверждает предположение.
Благодарность Батюшкова выразится в посмертном издании прозы Михаила Никитича. Для томика избранного (1815) он напишет обширное предисловие, которое станет введением в литературное и философское наследие Муравьёва. Подобно Карамзину он правит сочинения дядюшки, то есть сокращает отставание языка от мысли. Он будет заменять толь многие на множество, позорище на зрелище, узнав произвождение твое на что тебе дали чин, кавалерство рыцарство, город протекает посредине река посреди города протекает река и т. д. И самое батюшковское: когда близко природы он правит на в объятиях природы[11].
Великолепие и вся красота природы вкушается только невинным сердцем, утверждал Муравьёв. Его нравственный идеал поздних лет совмещение жизни внутренней (которую гармонизирует природа, творчество и дружба) с общественной, ведь только просвещённый искусствами, наукой и природой человек способен принести Отечеству настоящую пользу. Подобно стоикам, он считал критерием истинности совесть человека. Как наставник и воспитатель, он утверждал, что национальное самосознание человека формирует отечественная история и язык, и что для восприятия истории нужно быть философом и критиком, то есть уметь видеть в ней не бесполезное знание маловажных приключений, а поступательное движение от варварства к просвещению через постоянную борьбу добродетели с пороком, а истины с заблуждением (философ); и уметь отличать одно от другого (критик).
К осознанию подобных нравственных истин, проповеданных Муравьёвым в поздней прозе, Батюшков приблизится лишь после войны 1812 года, когда переживёт и свой кризис. Но сейчас он делает только первые шаги. Он читает стихи Муравьёва, которые подталкивают искать добродетель в лёгкости языка и правдивости душевных переживаний. Батюшков отдаст мечтательной поэзии первые годы, однако вскоре ему, как в своё время и Муравьёву, станет тесно. То, что критики будут по-прежнему ждать от него эпикурейства и радостей страсти приводит его в бешенство. Читательская инерция, предсказуемая во все времена, угнетает поэта. Одной из причин, подтолкнувших неустойчивый батюшковский разум к помрачению, будет желание критиков видеть прежнего Батюшкова. Поздними стихами он преодолеет читательское ожидание и, как всякий большой поэт, перерастёт и критиков, и себя прежнего. Однако цена, которую ему придётся заплатить за превращение, будет слишком высокой.
(Мечта, первая редакция, 1802/1803)
Алексей Оленин. Алексей Оленин родился в 1763 году в особняке матери, урожденной княжны Волконской в Москве, в Малом Кисловском переулке[12]. Спустя многие годы точнее прочих охарактеризует Алексея Николаевича Василий Ключевский (слово делец тогда не имело отрицательного значения): По своему общественному положению это был государственный делец, проходивший самые разнообразные служебные поприща; одно из блестящих произведений и оправданий школы Екатерины II и Бецкого, мечтавшей о воспитании дельцов, которые, подобно древнеримским деятелям, способны были бы становиться мастерами всюду, куда призывала их польза государства и отечества.
Сообразно идеям Просвещения Екатерина считала, что должным воспитанием ума и сердца можно и в России вывести новую породу людей дворян, живущих и служащих стране по совести и разуму. Первым и главным апостолом этого учения был Иван Бецкой, внебрачный сын князя Ивана Трубецкого и крёстный отец Смольного института и Воспитательных домов Москвы и Петербурга. Отправленный Екатериной на обучение за границу, Оленин стал продуктом его теории. Послужной список Алексея Николаевича, действительно, впечатляющ. Он был юнкер Пажеского корпуса и студент Артиллерийской школы в Дрездене; батарейный командир в шведской и польской кампаниях, а в Финляндии инженер. Он участвовал в ополчении 1806 года и помог негодному к строевой службе Батюшкову попасть в армию. При переходе на гражданскую службу он управлял конторой по закупке металлов, был чиновником Ассигнационного банка, обер-прокурором 3-го департамента Сената, директором Юнкерской школы и императорской Публичной библиотеки, статс-секретарём Государственного совета и президентом Академии художеств, возродивший Академию из хозяйственного и художественного упадка.
Примечания
1
Здесь и далее дневник доктора Дитриха приводится по рукописи русского перевода, хранящейся в Отделе рукописей РНБ. Ф. 50. Ед. хр. 43. Бо́льшая часть рукописи публикуется впервые.
2
Здесь и далее цит. по: Пушкин А. Полное собрание сочинений: В 16 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 19371959.
3
Здесь и далее письма Н.Л. Батюшкова цит. по: Письма Н.Л. Батюшкова к К.Н. Батюшкову (публикация P.M. Лазарчук) // Батюшков. Исследования и материалы. Сборник научных трудов. Череповец, 2002.
4
В 1930-х годах храм был закрыт, но простоял вплоть до начала 1950-х, кода была произведена частичная разборка церкви, признанной не имеющей исторической, художественной и архитектурной ценности. В 1960-х годах в помещении располагался клуб и спортзал КГБ-МВД. Окончательно храм разобран в середине 1960-х. Сегодня на его месте проезжая часть улицы Предтеченской и стоянка автомобилей перед бассейном Динамо.
5
Поздний Батюшков познакомится с творчеством Байрона, старшего приятеля Шелли (в честь его Дон Жуана была названа лодка) и вольно переведёт строфу из его Паломничества Чайльд Гарольда, а позже напишет лорду письмо в Лондон, правда, неотправленное и уже будучи в состоянии изменённого разума.
6
Здесь и далее письма поэта цит. по: Батюшков К. Сочинения. М.: Художественная литература, 1989.
7
Подробнее о художнике см.: Даен М. Он рисовал сестёр К.Н. Батюшкова // Батюшков. Исследования и материалы. Черпеповец, 2002.
8
Известно, что в ночь после смерти Дельвига его близкие, опасаясь обыска, сожгли почти весь архив, лишив нас по-настоящему бесценного материала.
9
Символично, что Брусилов, стоявший у истоков литературной карьеры Батюшкова, окажется и в конце её. Когда безнадёжно больного поэта перевезут на постоянное жительство в Вологду, Николай Петрович будет занимать в городе должность губернатора.
10
Подробнее об этом см.: Поэзия М.Н. Муравьёва. Вступ. ст. Л.И. Кулаковой // Муравьёв М. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1967.
11
Подробнее см.: Космолинская Г. Константин Батюшков редактор Эмилиевых писем М.Н. Муравьёва // Рукописи. Редкие издания. Архивы. М.: Археографический центр, 1997.
12
Этот дом ( 5) и сегодня можно увидеть, правда, с повёрнутым фасадом от сада на улицу. На памятной доске в честь Оленина допущена непростительная ошибка, а в самом особняке расположена резиденция посла Швейцарии.