Heimlich, произнес он. Потайной.
И снова Робин услышал пение, доносившееся непонятно откуда, нечеловеческий голос.
Мир вокруг изменился. Что-то как будто связало их вместе, в воздухе возник какой-то неосязаемый барьер, поглотивший все звуки, и они словно оказались здесь одни, хотя и знали, что вокруг суетятся ученые. Одни. И ограждены от всех опасностей. Это была их башня, их убежище[30].
Эта магия не была им чужда. Все они уже видели эффекты серебра, в Англии этого невозможно избежать. Но одно дело знать о свойствах серебряных пластин, о том, что они лежат в основе функционирования прогрессивного общества. И совсем другое собственными глазами увидеть, как они меняют реальность, как слова улавливают то, что не опишешь никакими словами, и вызывают сверхъестественный физический эффект.
Виктуар накрыла рот ладонью. Летти тяжело дышала. Рами быстро моргал, словно пытался сдержать слезы.
А Робин, глядя на все еще вибрирующую пластину, ясно понимал, что это стоило всех страданий. Одиночество, побои, долгие, изматывающие часы зубрежки, поглощение языков как горькой микстуры все ради того, чтобы однажды очутиться здесь.
И последнее, сказал профессор Плейфер, провожая их вниз по лестнице. Нам понадобится ваша кровь.
Прошу прощения? отозвалась Летти.
Ваша кровь. Это не займет много времени.
Профессор Плейфер повел их через вестибюль в маленькую комнатку без окон, скрытую за книжными полками. В ней ничего не было, не считая простого стола и четырех стульев. Профессор пригласил их сесть и шагнул к дальней стене оказывается, в камне было встроено несколько ящиков. Он выдвинул верхний ящик, в котором в несколько рядов стояли крохотные склянки. На каждой была этикетка с именем ученого или студента, чья кровь там находилась.
Это для охранной системы, объяснил профессор Плейфер. Вавилон пытались ограбить чаще, чем все банки Лондона, вместе взятые. Двери пресекают почти все попытки, но охранной системе нужно как-то отличать ученых от грабителей. Мы пытались делать это по волосам и ногтям, но их слишком просто украсть.
Кровь тоже можно украсть, сказал Рами.
Можно, согласился профессор Плейфер. Но в таком случае воры должны быть настроены решительнее.
Он вытащил из нижнего ящика несколько шприцев.
Будьте добры, закатайте рукава.
Они нехотя подчинились.
Неужели здесь нет доктора? спросила Виктуар.
Не беспокойтесь. Профессор Плейфер постучал по игле. Я неплохо с этим справляюсь. Я быстро найду вену. Кто первый?
Робин вызвался первым: ему не хотелось страдать в ожидании, наблюдая за остальными. Рами был следующим, за ним Виктуар, а потом Летти. Вся процедура заняла меньше четверти часа и прошла без происшествий, не считая того, что Летти буквально позеленела к тому моменту, когда игла вышла из ее вены.
Теперь вам надо хорошенько подкрепиться, сказал профессор Плейфер. Лучше всего кровяной пудинг, если найдется.
Четыре новые склянки, промаркированные аккуратным мелким почерком, присоединились к остальным.
Теперь вы стали частью башни, сказал профессор Плейфер, закрывая ящики. Теперь башня знает вас как своих.
Рами поморщился.
Немного жутковато, как по мне.
Вовсе нет, возразил профессор Плейфер. Вы находитесь в том месте, где творят магию. Внешне оно имеет все атрибуты современного университета, но по сути Вавилон не что иное, как берлога алхимиков. Правда, в отличие от алхимиков, мы на самом деле нашли способ трансформации вещества. Но не с помощью чего-то материального. А с помощью слова.
Студенты Вавилона питались в буфете рядом с Рэдклиффской библиотекой, вместе с учащимися еще нескольких гуманитарных факультетов. Предполагалось, что кормят там хорошо, но буфет был закрыт до начала завтрашних занятий, поэтому они вернулись обратно в колледж, успев как раз к концу обеда. Горячие блюда уже закончились, но до позднего ужина предлагался чай с легкими закусками. Все нагрузили подносы чашками, чайниками, сахарницами, молочниками и булочками, а потом лавировали между длинными деревянными столами, пока не нашли свободный в углу.
Так ты из Кантона? спросила Летти.
Как отметил Робин, она была очень напористой и задавала вопросы, даже самые доброжелательные, властным и строгим тоном.
Робин как раз впился зубами в булочку, сухую и черствую, и ему пришлось глотнуть чая, прежде чем ответить. К этому моменту Летти уже обратила взгляд на Рами.
А ты из Мадраса? Бомбея?
Из Калькутты, добродушно ответил Рами.
Мой отец жил в Калькутте, сказала она. Три года, с 1825 по 1828-й. Быть может, ты его видел.
Чудесно, отозвался Рами, намазывая на булочку джем. Быть может, это он однажды целился в моих сестер из пистолета.
Робин фыркнул, но Летти и бровью не повела.
Я лишь хотела сказать, что уже встречала индусов.
Я мусульманин.
В общем, я лишь хочу сказать
И знаешь, добавил Рами, усердно намазывая булочку маслом, ужасно раздражает, когда все приравнивают Индию к индуизму. Будто правление мусульман какое-то отклонение, Великие Моголы просто захватчики и подлинные традиции это санскрит и Упанишады. Он поднес булочку ко рту. Но ведь ты даже не знаешь значения этих слов, правда?
Отношения не задались с самого начала. Не все новые знакомые Рами понимали его юмор. Его разглагольствования нужно было воспринимать спокойно, а Летиция Прайс явно не была на это способна.
Кстати, о Вавилоне, вмешался Робин, прежде чем Рами успел ввернуть что-нибудь еще. Красивое здание.
Летти бросила на него удивленный взгляд.
Да, неплохое.
Рами закатил глаза, откашлялся и положил булочку.
Они молча пили чай. Виктуар нервно звякнула ложечкой по чашке. Робин уставился в окно. Рами забарабанил пальцами по столу, но прекратил, когда Летти сердито посмотрела на него.
Виктуар набралась смелости и решила продолжить разговор:
И как вам здесь? В смысле, в Оксфорде. Мне кажется, мы видели совсем крохотную часть, он такой огромный. Не как Лондон и Париж, но здесь полно потаенных уголков, как вы считаете?
Он невероятный, слишком энергично ответил Рами. Каждое здание великолепно. Первые три дня мы просто бродили вокруг и глазели. Мы видели все достопримечательности оксфордский музей, сад у собора Христа
Виктуар выгнула брови.
И вас повсюду пускали?
Вообще-то нет. Рами поставил чашку с чаем. Помнишь музей Эшмола, Птах
Точно, отозвался Робин. Там, похоже, были уверены, что мы что-нибудь украдем, нас заставили вывернуть карманы на входе и выходе, как будто не сомневались, что мы украли драгоценность Альфреда[31].
А нас и вовсе туда не пустили, посетовала Виктуар. Сказали, что девушек не пускают без сопровождения.
Рами фыркнул.
Это еще почему?
Наверное, из-за нашей тонкой нервной организации, сказала Летти. Чтобы мы не упали в обморок, увидев картины.
Но цвета и впрямь будоражат, призналась Виктуар.
Сцены сражений и обнаженная грудь это слишком для моих нервов, заявила Летти, приложив ладонь ко лбу.
И как же вы поступили? поинтересовался Рами.
Вернулись, когда дежурил другой смотритель, и притворились мужчинами. Виктуар понизила голос. Простите, мы приехали навестить кузенов, и пока они учатся, нам нечем заняться
Робин засмеялся.
Да ну?
И у нас получилось, заверила его Виктуар.
Я тебе не верю.
Это правда, улыбнулась Виктуар. Робин заметил, какие у нее огромные и прекрасные глаза, как у лани. Ему нравилось слушать Виктуар: она как будто вытаскивала смех из самых глубин его существа. Наверное, они решили, что нам по двенадцать лет, но все прекрасно получилось
Пока ты не расчувствовалась, вставила Летти.
Ну ладно, все получилось, когда мы прошли мимо смотрителя
Но потом она увидела Рембрандта и взвизгнула вот так.
Летти пискнула. Виктуар стукнула ее по плечу, но тоже засмеялась.
Прошу прощения, мисс. Виктуар опустила подбородок, изображая разгневанного смотрителя. Вы не должны здесь находиться, вам следует уйти
Значит, в итоге все-таки вас выдали нервы
И этого оказалось достаточно. Лед растаял. В то же мгновение смеялись уже все четверо быть может, немного громче, чем предполагала шутка, но главное они смеялись.
Кто-нибудь еще вас раскрыл? спросил Рами.
Нет, похоже, все приняли нас за тощих юнцов, ответила Летти. Хотя какой-то тип наорал на Виктуар и велел ей снять мантию.
Он пытался стащить ее с меня. Виктуар опустила взгляд на свои колени. Летти пришлось стукнуть его зонтиком.
С нами произошло то же самое, сказал Рами. Какие-то пьяные студенты из Баллиола закричали на нас в ночи.
Им не нравится, когда под мантией скрывается темная кожа.
Это точно, подтвердил Рами.
Сочувствую, сказала Виктуар. Они В смысле, все обошлось?
Робин бросил на Рами предупреждающий взгляд, но в глазах Рами до сих пор сверкало веселье.
Конечно. Он обнял Робина за плечи. Я был готов сломать пару носов, но Робин поступил мудро бросился бежать со всех ног, как от бешеных собак, и мне не оставалось ничего другого, кроме как погнаться за ним.
Не люблю драки, вспыхнул Робин.
Да уж, согласился Рами, ты бы хоть сквозь стену прошел, если бы мог.
Ты мог бы остаться, заметил Робин. Подрался бы с ними в одиночку.
И оставить тебя одного, в ужасной темноте? ухмыльнулся Рами. К тому же ты выглядел нелепо. Бежал так, словно у тебя переполнен мочевой пузырь и ты не можешь найти место, где облегчиться.
И они снова засмеялись.
Вскоре стало очевидно, что допустимы все темы. Они могут говорить о чем угодно, поделиться тревогами, которые до сих пор держали в себе, признаться, каким подвергались унижениям из-за того, что находятся не на своем месте. Они могли рассказать о себе все, потому что наконец-то нашли людей, для которых все это не было уникальным или смущающим.
Потом они рассказывали о своей учебе до Оксфорда. Вавилон, похоже, помечал своих избранников в юном возрасте. Летти, уроженка южного Брайтона, поражала друзей семьи потрясающей памятью с тех пор, как научилась говорить; один из таких друзей, знакомый с оксфордскими профессорами, предоставил ей репетиторов по французскому, немецкому, латыни и греческому, пока она не стала достаточно взрослой для поступления в университет.
Хотя у меня чуть все не сорвалось, призналась Летти, и ее ресницы затрепетали. Отец сказал, что ни за что не станет оплачивать женское образование, и я так благодарна за стипендию. Пришлось продать несколько браслетов, чтобы оплатить дорогу.
Виктуар, как и Робин с Рами, приехала в Европу с опекуном.
В Париж, уточнила она. Он был француз, но имел знакомства в институте и написал им, когда я подросла. Однако сразу после этого умер, и я долгое время не знала, сумею ли сюда приехать. Она слегка запнулась. И отпила чаю. Но я сумела связаться с его знакомыми в Оксфорде, и они все устроили, туманно объяснила она.
Робин подозревал, что это не вся история, но он тоже овладел искусством скрывать свою боль и не стал напирать.
Их объединяло одно без Вавилона в этой стране им некуда было бы податься. Их наделили привилегиями, о которых они и мечтать не могли, за них платили богатые и могущественные люди с не вполне понятными мотивами, и все это можно было потерять в одно мгновение. Такое шаткое положение придавало смелости и одновременно с этим пугало. Они получили ключи от королевства и не хотели их отдавать.
К тому времени как они закончили пить чай, все четверо почти полюбили друг друга почти, потому что истинная любовь требует времени и воспоминаний, но это было очень близко к любви с первого взгляда. Еще не настали те дни, когда Рами с гордостью носил нелепые шарфы, кривовато связанные Виктуар, а Робин выучил, сколько времени нужно настаивать чай для Рами, чтобы напиток был готов ровно к тому моменту, когда Рами с неизбежным опозданием придет в буфет с урока арабского; или когда они все понимали, что Летти придет на занятия с пакетом лимонного печенья, потому что пекарня Тейлора по средам продает лимонное печенье. Но в тот день они могли с уверенностью сказать, какими друзьями станут, и им это нравилось.
Позже, когда все пошло наперекосяк и мир раскололся пополам, Робин вспоминал о том дне, как они сидели за столом, и гадал, почему они с такой готовностью и беспечностью друг другу поверили. Почему отказались видеть мириады путей, какими могут навредить друг другу? Почему не остановились поразмыслить о разнице в происхождении и воспитании, которая означала, что они никогда не будут на одной стороне?
Но ответ очевиден: все четверо утонули в этом незнакомом мире и посчитали остальных тем спасательным плотом, уцепившись за который останутся на плаву.
Девушкам не дозволялось жить в колледже, вот почему они встретились с Робином и Рами только в день инструктажа. Виктуар и Летти жили в двух милях от университета, в служебном крыле одной из оксфордских школ, где обычно размещались студентки Вавилона. Робин и Рами проводили их домой, как истинные джентльмены, но Робин надеялся, что это не превратится в ежевечерний ритуал, поскольку путь был неблизкий, а в этот час омнибусы уже не ходили.
И вас не могли поселить где-нибудь поближе? спросил Рами.
Виктуар покачала головой.
Во всех колледжах утверждают, что это развратит джентльменов.
Это несправедливо, сказал Рами.
Летти бросила на него насмешливый взгляд.
Еще как.
Но все не так уж плохо, заявила Виктуар. На этой улице есть несколько веселых пабов. Нам нравятся «Четыре всадника», «Крученый корень», и еще есть местечко под названием «Ладьи и пешки», там можно сыграть в шахматы.
Прости, ты сказала «Крученый корень»? спросил Робин.
Это на Харроу-лейн, у моста, пояснила Виктуар. Хотя тебе вряд ли понравится. Мы заглянули туда и тут же вышли: внутри страшная грязь. Проведешь пальцем по стакану, а там жирные разводы и слой грязи с палец толщиной.
Значит, не место для студентов, да?
Нет, оксфордских студентов там прибьют. Это место для простонародья, а не для красавчиков в мантиях.
Летти указала на стадо пасущихся коров, и Робин заговорил на другую тему. Позже, проводив девушек, он сказал Рами, чтобы возвращался на Мэгпай-лейн один.
Я совсем забыл, что нужно навестить профессора Ловелла, сказал он. Джерико ближе к этой части города, чем к универу. Но все равно путь неблизкий, так что не хочу тебя тащить.
Я думал, ты ужинаешь с ним только на следующих выходных, сказал Рами.
Верно, но я вспомнил, что должен был навестить его до того. Робин откашлялся он ужасно себя чувствовал, потому что пришлось соврать Рами. Миссис Пайпер сказала, что приготовила для меня печенье.
Благословение небесам! Как ни удивительно, Рами ничего не заподозрил. Обед был совершенно несъедобным. Тебе точно не нужна компания?
Нет, спасибо. День был долгим, и я устал, с удовольствием просто немного пройдусь в тишине.
Что ж, понимаю, добродушно отозвался Рами.
На Вудсток-роуд они расстались. Рами пошел на юг, обратно к колледжу. Робин свернул направо в поисках моста, о котором упоминала Виктуар, толком не понимая, что ищет, не считая воспоминаний о сказанной шепотом фразе.
Но ответ сам его нашел. На полпути по Харроу-лейн он услышал за спиной шаги. Он обернулся через плечо и увидел на узкой дороге темную фигуру.
Долго ты добирался, сказал его двойник. Я тут целый день скрываюсь.
Кто ты? спросил Робин. И как откуда у тебя мое лицо?
Не здесь, ответил двойник. Паб прямо за углом, пошли туда