Водитель, как вам показалось, тормозил?
Не знаю. По крайней мере не делал этого резко, машина двигалась плавно.
Так плавно и врезалась?
Момент удара я не видел.
Максим Петрович, вы двигались в одном направлении с машиной?
Да.
Вы бежали?
Да.
Значит, смотрели вперед?
На дорогу перед собой.
Спасибо, оставьте ваши координаты.
Пока Максим Петрович диктовал свой адрес, врач подвел к лейтенанту старушку, которая держала перед лицом ватку с нашатырем. Она заявила, что это ее долг все рассказать. Звали ее Анастасией Григорьевной, а поведала она о том, что шофер был в машине уже "ранетый", весь в крови, а лицо его выражало удивление и гнев. Машина не только не тормозила, а, напротив, разгонялась. Все точьв-точь как, случилось недавно с Васькой Баженовым. Зарезал он по пьяной ревности жену, которая его бросить хотела, вскочил в машину и как шарахнул в стенку дома! Хорошо, что дом попался старый, еще сталинской постройки, стена выдержала, только вся штукатурка потрескалась и отвалилась.
Старушка так разволновалась, что ей пришлось снова приложиться к ватке. Михаил сердечно ее поблагодарил и с облегчением захлопнул блокнот.
Вокруг останков "Мерседеса" вместе с майором Кругловым колдовали вновь прибывшие: следователь городской прокуратуры Зимин и эксперткриминалист Леонид Петрович Бах. Они обходили машину кругом то справа, то слева, тыкали куда-то указательными пальцами, приседали, чтобы разглядеть одним им понятные улики и обменивались междометьями на профессиональном языке. Научиться всему этому Мише Ильину еще только предстояло.
Ну, что там у тебя? заметив лейтенанта, спросил Александр Иванович и достал сигарету.
Ильин коротко доложил.
Что машина не тормозила, гаишники нам сразу сообщили, напомнил Круглов. А свидетели Ладно, потом подробно проанализируем их показания.
Может, его действительно жена бросила? предположил Михаил.
Вот ты это и проверишь! приказал Круглов и отвернулся.
А ты что скажешь, Леонид Петрович?
Ничего. Тут покопаться нужно.
Я знаю, как ты любишь копаться, сварливо заметил майор, но хоть что-то ты можешь сказать определенно?
Скорость машины была 6575 километров, водитель либо не тормозил, либо тормоза отказали. Смерть наступила мгновенно, труп сильно поврежден упавшим обломком мачты городского освещения. Что тебе еще сказать? Очень похоже, что это просто несчастный случай. Зазевался человек, задумался. Или приступ сердечный случился.
Или на девушку красивую засмотрелся, предположил следователь.
Погодите, Сергей Александрович, сказал майор, Леонид, ты это про сердечный приступ серьезно?
Вполне, кивнул эксперт, закуривая в свою очередь, очень похоже.
Зимин тоже достал сигарету.
А у вас, Сергей Александрович, версии есть? спросил его Ильин.
Одна рабочая. Сначала работать по делу надо, а уж потом вопросы дурацкие задавать.
Ильин обиделся. Пока они вокруг обломков приседали, он половину шариковой ручки исписал показаниями свидетелей.
Круглов бросил окурок и принялся командовать погрузкой "Мерседеса" на платформу спецмашины. Дело казалось бестолковым. Если основная версия несчастный случай, то что делать? Собирать отсутствие улик? В этом подвох? Или начальник поручил ему это дело только чтобы испортить выходной?
3
А. и Б. сидели на "Трубе" это такое местечко на улице Трубной. Дело было вечером, делать было нечего. Потому что и денег у них тоже не было. Подумав немного (на это друзья были мастерами), они пошли к своему общему знакомому К.. Отыскав последнего, парни предложили ему выпить на его же средства.
К., тоже большой мыслитель, тут же согласился. Выпили изрядно. Затем компания снова разделилась. Но как только А. и Б. добрались до своей "Трубы", им опять пришла все та же счастливая мысль догнаться. Наверное, место такое. Но, то ли они забыли предыдущий эпизод, то ли их так пленила щедрость К., коллеги пошли просить деньги к старому приятелю. А тот не дал. За что и пострадал в последующей драке. Кто из собутыльников ударил К. ножом, призвано установить следствие, так как участники происшествия, протрезвев, узнали о случившемся из скупых строчек милицейского протокола. Сами они что-либо припомнить не в состоянии. Равно как и потерпевший. Считают ли они по-прежнему водку без пива пустой тратой денег не знаю, но читателям бы я рекомендовал закусывать почаще и не поить за свой счет кого попало. Чревато
Игорь записал кусок текста в память компьютера и задумался. Что еще дописать? Или хватит? Вяло, одним пальцем тыкая по клавиатуре, он приписал еще какую-то нравоучительную фразу, потом стер ее и решил остановиться. Осталось слепить еще пару информаций, и его норма на текущий номер будет выполнена. Тик в тик. Без переработки. Перерабатывал он, когда увлекался интересным материалом, а сейчас Игорь был нашпигован только слухами. Интересными, но сырыми и совершенно непроверенными. Пересказывать их не называя имен, намеками давая понять о чем речь, Игорь не любил. Потому в который раз уже обходился милицейской сводкой происшествий да данными управления по борьбе с пожарами.
Отчего эта апатия? С Леной они поссорились давно, и переживать по этому поводу смысла нет. Ее не устраивало сидение допоздна над клавиатурой компьютера, бесконечная репортерская беготня журналиста. "Волка ноги кормят" отшучивался Игорь, забывая, что в данный момент его ноги не кормили, а едва поддерживали существование. Лена сдерживалась и вслух этого не произносила. Игорь понимал, конечно, что семьей (а такой ход событий он не исключал) на это не протянешь, однако работу свою любил и менять не собирался.
Пойми, объяснял он Лене, когда она все-таки бросала упреки, в творческой профессии полжизни работаешь на репутацию, на имя, а вторые полжизни оно работает на тебя.
И когда же наступит твоя вторая половина? в раздражении спрашивала девушка. Или ты собираешься жить вечно?
Игорю казалось, что Лена (с ее филологическим образованием) смотрит на его журналистские опусы свысока. Сам он придерживался той здравой теории, что для репортера важен факт, а не стиль, и к огрехам своего письма относился философски. Самый гладкий текст это набор клише, на котором читатель не спотыкается, но и не запоминает. А его тексты и замечали, и реагировали. То судебными исками, то просто кулаками.
Не сменить ли ему амплуа? Но представить, как он задает проезжим звездам одни и те же скучные вопросы, а те, преодолевая отвращение, отвечают, или как он торчит на пресс-конференции по поводу начала отопительного сезона, Игорь не мог.
Из задумчивости его вывел телефонный звонок. Сидящая напротив Светлана Георгиевна отключила радио, едва слышно бубнившее о готовящейся приватизации местного оловокомбината, и схватила трубку.
Ира?.. Привет. Как дела?.. Нет не видела ее уже давно Она, кажется, опять собирается замуж Да, опять по объявлению нашла Конечно, это не способ. Но где еще она может встретить?..
Если бы у редактора отдела права было чуть меньше подруг, она бы умерла. Не выдержало бы сердце (пришлось бы пить еще больше кофе, заполняя длинные паузы между разговорами), отказали бы легкие от учащенного темпа перекуров, повылезали бы волосы от ежедневной укладки.
Представив себе последнее, Игорь ухмыльнулся.
Кстати, Ир, ты не знаешь телефона того мехового ателье, ну, на Красном проспекте, за Домом быта?.. Да хотела шубку свою отремонтировать, зима же скоро Не так уж долго, Ира, всего через три месяца снег ляжет. Почему ты думаешь, что нет?.. Так не знаешь? Жаль До свидания, Ира, пока. Привет Славику. Светлана Георгиевна положила трубку и спросила у все еще ухмыляющегося Игоря:
А ты не в курсе, как позвонить в ателье у Дома быта?
Нужно взять телефонную книгу, ответил журналист и сделал серьезное лицо.
Правильно, в секретариате же есть справочник! сообразила начальница и вышла.
Игорь глянул на часы. Светлана Георгиевна явно забыла, что ей пора пить кофе. Вот что делается с человеком, когда он горит на работе. Редакторша вернулась с толстой книгой и принялась с жаром ее листать. В дверь заглянула Татьяна Романовна, обозреватель по науке.
Ты кофе пить будешь? с упреком спросила она.
Тань, ты не знаешь, как дозвониться до мехового ателье на Красном проспекте?
На Советской, может быть?
Нет. Именно на Красном, у Дома быта.
Не знаю. Ты кофе пить будешь? со значением глянув на часы, переспросила Татьяна Романовна.
Ага.
Пошли на планерку! крикнул ответственный секретарь, пробегая мимо кабинета,
Ну вот, не успели
Планерка проходила точно по заведенному главным редактором ритуалу. Сначала обсуждали номер вышедший, потом уточняли план текущего, затем планировали последующий. На планерке Игорь обычно дремал с открытыми глазами или обдумывал какую-нибудь будущую статью. Но сегодня шеф нарушил привычный регламент и разразился страстной речью по поводу отсутствия в газете острых материалов, не говоря уже о сенсациях. По тому, как сверкали его глаза, Игорь догадался, что у главного опять вышел скандал с женой. Но когда Станислав Юрьевич немедленно принялся за исправление неожиданно обнаруженных упущений, стало ясно, что супруга уличила его в походе "налево". Именно эта слабость постоянно отвлекала главного редактора от работы и не позволила ему сделать блестящей карьеры. А профессионал он был крепкий, Игорь кое-что читал. Каждый раз после скандала дома, Станислав Юрьевич целиком посвящал себя работе. Приблизительно, так, на неделю.
Хватит ловить мух в чашках с остывшим кофе! шеф умел, когда надо, быть образным и доходчивым до подчиненных. Займитесь делом! Отдел социальных проблем два месяца обещает мне материал по детской токсикомании. Чтоб через три дня был сдан в секретариат. Татьяна Романовна, хватит лепить конспекты лекций про агнийогу, отправляйтесь в Академгородок и привезите проблемную статью. Тем более, что сейчас готовится годовое собрание академии. Отдел культуры! Николай Сергеевич! Хватит пережевывать номинантов на Букера, их в нашем городе читают десять человек, трое из которых работают в вашем отделе. Поймайте за причинное место какого-нибудь проезжего киркорова и сделайте эксклюзив. Вопросы есть? взгляд редактора метался по нарочито серьезным лицам сотрудников. Все свободны.
Игорь был приятно удивлен тем, что их отдел каким-то образом не попал в поле высочайшего зрения. Приятность длилась недолго.
А тебя, Игорь, я попрошу остаться! сакраментальной фразой шеф остановил журналиста на пороге кабинета. Пришлось вернуться.
Присядь пока, сказал редактор и участливо добавил, у тебя что-нибудь случилось? Серьезное?
Нет, Станислав Юрьевич, серьезного ничего, но обстоятельства складываются таким образом, что
А если ничего не случилось, то чего же ты пишешь какую-то хренотень? Ты что, кроме чтения милицейских сводок, ничего не умеешь? Разучился? Думаешь если я на тебя не каждый день ору, так уже и делать ничего не надо? А зарплату тебе и так заплатят!? Ее, дорогой, отработать надо! Хреново с тебя Светлана Георгиевна спрашивает, так я и ей объясню обязанности редактора отдела. Считай это серьезным предупреждением. Все, иди, работай.
Вот, сволочь, подумал Игорь, возвращаясь к себе. Нашел козла отпущения под плохое настроение. И Большой Свете он "ни гугу" не скажет. Потому что, как знал журналист из оперативного источника, у Славы был с ней бурный роман лет пятнадцать назад. Зная ее характер, редактор ни за что не станет припирать Свету к стенке, как Игоря. Потому что тогда она забудет о своей лени и устроит ему такой скандал, что он потом еще год будет креститься и плевать через левое плечо. И до жены его доберется, и до спонсоров. Так что редакторство Станислава Юрьевича может оказаться короче, чем он рассчитывал. Следовательно, во всем виноват Игорь. В серьезность такого обвинения журналист не очень-то верил, но Если честно, то он действительно перестал работать как надо. А пора уже плюнуть на Ленкин фантом, вечно маячащий перед глазами и заняться какой-нибудь проблемкой. Вроде той с суррогатными матерями которую он расследовал в прошлом году. Подобные истории, кроме всего прочего, очень наглядно показывают, что твои собственные проблемы, из-за которых ты не спишь или глушишь водку, просто пустяк.
В кабинете Светлана Георгиевна продолжала решать неразрешимую проблему.
Алло! Это спортивный магазин?.. Извините пожалуйста, там рядом с вами расположено меховое ателье А в справочнике нет его телефона. Не могли бы вы посмотреть в окно и сказать мне номер ателье? Он должен быть на вывеске Окна не в ту сторону?.. Ну, извините, завотделом перелистнула телефонную книгу и снова набрала номер.
Алло, это Дом быта? Будьте так добры, подскажите мне номер мехового ателье, которое расположено рядом с вами. Или хотя бы номер дома В телефонном справочнике его нет Вот как? Ну, спасибо. Светлана Георгиевна положила трубку и возмущенно развела руками.
Представляешь, Игорь, говорят, что ателье на ремонте! До зимнего сезона осталось три месяца, а они затеяли ремонт. Идиоты! Бездельники!
Негодяи, подтвердил журналист.
Чтобы хоть как-то снять пережитый стресс, Светлана взяла сигареты, чашку и отправилась пить кофе в отдел науки.
Игорь уставился в экран монитора, где все еще светился его текст про улицу Трубную. Журналист занес над клавиатурой руку не зная, на что решиться: стереть его к черту или оставить? И тут раздался стук в дверь.
Да, да, крикнул Игорь.
На пороге возникла стройная, коротко стриженная брюнетка в джинсовом комбинезоне, сшитом так ладно, что подчеркивал все достоинства фигуры владелицы. Серые глаза смотрели твердо, а губы изогнулись в чуть смущенной приветливой улыбке.
Добрый день. Вы Игорь Свистун?
Я. Здравствуйте, присаживайтесь.
Лариса Никонова, представилась девушка. У меня к вам необычное предложение.
Я слушаю.
Вам сенсация нужна?
Пальцы Игоря коснулись клавиш и уничтожили дурацкий текст.
4
Осеннее утро было тихим и золотым из-за желтых листьев в равных долях покрывающих и деревья, и мостовую. Мерно урча, "Жигули" Круглова катили мимо Ботанического жилмассива. Благостная картинка пейзажа раздражала майора, хотя зеленый успокаивающий цвет не сдал всех своих позиций. Еще больше раздражало то, что ему пришлось влезть в этот чертов новый черный костюм. Александр Иванович надевал его всего пару раз и эта двубортная конструкция казалась ему нелепой. Он крутил головой, пожимал плечами, но от неприятного ощущения неродной одежды избавиться не мог. Словно в насмешку, повседневный джинсовый костюм едущего вместе с ним Миши был черным и лейтенант переодеваться в строгий костюм не стал.
Темный тон нужен был для того, чтобы не выделяться среди участников церемонии милиционеры ехали на похороны.
Прошло два дня, а дело покойного Валерия Мироновича Борзова нисколько не продвинулось. Сыщики чувствовали себя Иванушками из сказки: "пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что". Впервые в жизни майору Круглову приходилось не разыскивать преступника, а доказывать, что его в данном деле вообще не существует. Неожиданно он оказался в равном положении со своим стажером Мишей Ильиным, для которого любое расследование было в новинку. И если у лейтенанта это ощущение вызывало любопытство, то у Александра Ивановича еще большее раздражение.