Марина Пономарёва
Maximum maximorum
Женщина
«Буду грешить как грешу как грешила: со страстью!»
М.Цветаева
Я женщина, пленённая мужчиной.
Мне дела нет до мира и страны.
Ребром, золой и обожжённой глиной,
Рукою Бога, когтем Сатаны
Я вписана в Скрижали, в Гримуары1.
Я в каждой карте ведьмы Ленорман.
Мои любовники напишут мемуары,
В которых будут правда и обман.
Для них я нерв. Я вкручена в сосуды.
В бордовый от дождя тугой пион!
В осколок гжельской голубой посуды.
Я чёрный и пугливый махаон.
Кукушка, разбросавшая наследство.
Гусыня, что трясется над детьми.
Моё с мужчиной вечное соседство
Оплачено терпеньем и плетьми.
Любила тех, которых проклинала.
За ними шла на казнь и на костёр.
И кто в доспехах ратных я не знала
Ворвётся после боя в мой шатер!
Я женщина, любительница яблок.
Сосуд для первородного греха.
Я россыпь горных дымчатых фиалок.
Я рубище носила и меха.
Меняются монархи и вассалы.
Меняются порядки государств.
Ломают мародеры и вандалы
Границы узаконенных пространств.
Потух очаг. Вокруг чумное время.
Мне дела нет до мира и страны.
Я Богово, я дьявольское семя.
Хотя давно не повод для войны,
Как ранее троянская Елена
Сукровицей пропитан белый флаг.
А я по-прежнему морская соль и пена!
Мужского сна неистребимый враг.
Больше чем
Зима хранит кристаллы разговоров,
Луны облатку, бисер ночника
В себя приду. Но, видимо, не скоро:
Владеет сердцем твёрдая рука!
Моих чудовищ, нежных и домашних,
С цветочной, лепестковой чешуёй
Рисую солью, рассадив по башням.
Я Вас считаю больше, чем семьёй!
Моих чудовищ выдают не вздохи,
Не музыка сердечных мандолин
Мои драконы страшные пройдохи
По части тайн! Глотаю аспирин,
Прижав к себе диванную подушку!
Чудовища девичьих мыслеформ,
Убив во мне кокетку и простушку,
Меняют кварц на родовой фарфор
Руны 2
Из цикла «Положительный резонанс. Посвящение знакомому физику»
С годами крепчает достойный коньяк.
И нервы становятся крепче.
Меж Рунами зябко. Гуляет сквозняк.
Мне глупости на ухо шепчет!
От Кано до Феу проекций лучи
Пускает влюбленная Скади3.
Себе повторяю упорно: «Молчи!
Молчи о своём, Бога ради!»
Пустышка-пустышкой, учи не учи!
Цыганские карты соврали:
От Рун обещали пароли, ключи,
А нынче читают морали.
На камне и глине, слоновых костях,
Проступит крестовая метка
У Вас я приму, что сумеет в горстях
Снести записная кокетка.
Подкину, чтоб встал на ребро брактеат!
В эттире прописано точно:
«Тебя не хранит материнский агат
От глаз голубых и цветочных».
«Целую Вас легонько! Ваша сонька!»
« У вас есть сын?
Будет. И пусть он хоть немного будет похож на вас
Вам бы следовало надрать уши»
(«Сказки старого Арбата», 1973)
1.
«Целую Вас легонько!
Ваша сонька!»
В руках шуршат бумажки от конфет.
Я жду письма (Ваш ласковый привет),
Когда луны надкусанная долька,
Ныряет в чашку, брызнув на тетрадь
Лимонным соком.
Я пишу опять
Инициалы! Рускусом и тмином
Их украшая. Как дрожит осина,
Дрожу и щеки словно в багреце!
Ни в женихе, ни в брате, ни в отце,
Не уместить вселенной! Закольцован
Метеоритов путь
Сквозь сетку Лоренцони!
А на ресницах пыль ночных гвоздик.
Раскрыты Маркес, Кафка, «Моби Дик»!
Не читаны, заброшены, как ветка,
Обломанная в лихорадке лета.
Я снова жду письма или привета.
И вот последняя на блюдечке конфетка!
Пишу сама, но главное стираю.
Хожу влюбленная (безумная) по краю,
Когда прощаясь вечером, легонько,
Целую в щеку!
Подпись «Ваша сонька»
2.
«Рядом с ним ты невелика птица! Ни пава, ни ворона. Темный лес»
(пьеса "Сказки старого Арбата", 1973 )
Радианты4 точно потоки бус
На подкорке неба.
У сильнейших локон извечно рус.
Полюби! Не требуй
Ни луны, ни хлеба и ни кольца.
Подставляй ладошку!
Жаль, что сын не пошёл в отца.
Пусть понарошку!
У ольхи слеза! У меня камедь5.
Ведь так привычно:
Древесиной влажной бесстыдно тлеть
(Ей всё вторично)
Радианты точно полны пыльцы!
Храню в шкатулке:
Непокорённый немой кальцит,
Две-три прогулки,
Свивальник сладких сердечных мук,
Плакучесть ивы.
Я знаю главную из наук
Постичь смогли Вы!
Храню осколки небесных тел,
И волны звука!
Мне передать бы летучесть стрел,
От сына внуку!
Но только сон отряхну с лица,
Иллюзий пудру,
Вы в отражении всех зерцал!
Вы! Самый мудрый!
А мне любить в этот раз молчком.
Быть невидимкой.
Пришла дичком и уйду дичком.
В ночную дымку.
Ты далеко. Ты где-то на Ямале
Ты далеко. Ты где-то на Ямале.
Где пахнет снег грядущею весной.
Где в инее, как в ледяном опале,
Застыл плаун, живущий под сосной.
Мне снились дым и горькая морошка.
И крики соек в парке Юрибей.
Ты говорил: «Присядем на дорожку!».
Ты говорил: «Забудь и не жалей».
Ты пил вино. Захлебывался скукой.
И обещал вернуться в феврале.
А я, терзаясь будущей разлукой,
Десертной ложкой мучила желе.
Мне снилась рыба озера Яротто.
В шаманских юртах ужин и ночлег.
Я видела обряд. И странный кто-то
Тебе вручил из кожи оберег.
Ты далеко. Ты где-то на Ямале.
Где мачты сосен, паруса ветров.
Плаун и ты сверкаете в опале.
Прости и пой. И знаешь, будь здоров!
Лабытнанги
Лабытнанги «город семи лиственниц» на Ямале
Лабытнанги белой смертью6 замело.
На губах солёный привкус рыбы.
Вдоль дорог нетающие глыбы.
Только бы фургон не повело!
Сжав ладони домиком дыхнёшь,
Согревая пальцы мягким паром.
Звёзды, что сочатся реальгаром,
Ты в карман, увы, не соберёшь!
Зеленеет медь полярных сводов.
Веселеет сонный проводник.
В сердцевине северных народов
Бьёт сиянья радужный родник.
« Салехард отсюда недалече.
Будете оленье молоко?
Выбрались! Успеете на встречу!»
На душе становится легко.
ПЕРЛАМУТРОВАЯ ПАСХА
Пасха на Донбассе перламутровая и вся в абрикосовом цвете! Так было до войны.
С вокзала добираемся на Боково. Из окна пыльного шахтёрского автобуса виднеется церковь округлая, желтоватая. Вросла между буграми. Купол выглядывает маковкой. Завтра сюда съедутся со всей округи. Других храмов поблизости нет. Меня здесь крестили. Нашу хату можно найти на любой фотографии в интернете. Достаточно набрать «Луганщина» или «Боково-Платово». Белая и приземистая, словно вросла в землю. Я непростительно мало знаю о людях, который в ней жили, белили её по первому разу. Тихое щёлканье побелки о них не расскажет, а у папы я спросить не успею. Откинув голову, подставляю лицо солнцу. Донбасский воздух горячий. Вдыхаю его, обжигаю лёгкие. Сладкое и горячее детство. У детства есть вкус! Детство шипучее советское ситро, тархун, хлебный мякиш, сливочное эскимо из сельского магазина напротив школы. Оно сладкое и горячее. Мы утираем испарину, спускаемся по извилистой дороге. Наслоения пород выглядывают серыми пластинами, по которым во время дождя вода струится вниз. Звуки нанизываются на нитку слуха как бусины.Крик петуха и невнятное квохтанье кур.Точно знаю подойдем ближе,звякнет собачья цепь. Прислушиваюсь звякает! Нечёсаный Бонькапротащил цепь через весь двор и притаился за воротами. Мы стучим, шумим. Ответный стук откуда-то сбоку. Брат Ромка прижался носом к стеклу и корчит радостные рожицы, сплющив себе нос.
Бабушка встречает! Вся в муке. Золотые сережки, тёмно-каштановые волосы под косынкой. В молодости «цыганкой» дед звал. Щурится, смеётся сейчас немного хрипло, а раньше звонко. Глаза смешливые.
Оглядываюсь, провожу рукой по стенам на пальцах побелка. С детства всегда прижималась спиной. В хате прохладно. Скрипит кровать на кухне на неё всё время суетливо присаживаются. Распаковываются чемоданы, достаются подарки. У порога хаты Бонька в репьях и пара пёстрых куриц. Они норовят проскользнуть в хату, но вздымается бабушкин передник.
В доме пахнет выпечкой, водой и мелом. Ничего здесь не меняется годами. Деревянный пол, советский гобелен с оленями, старая вышивка. На ней танцует цыганка в зелёной юбке, размахивает красным платком. Рядом икона. Прабабка делала искусственные цветы. За стеклом, рядом с Богородицей незабудки. Уже выгорели
На столе куличи. Вечером придут родственники, будем мазать, посыпать чем-то пёстрым и ярким, обкладывать цукатами со всех сторон. Здесь всё печётся своими руками или достается из холодных погребов к приезду дорогих гостей, по случаю праздника. Погреб! Даже не переодевшись, бегу и лезу в него. Так хочется вдохнуть прохладу! Вкруг тусклой лампы клочки паутины. Банки, банки, банки! Темно-бардовые, оранжевые, золотые! Виноград, абрикосы, клубничное варенье. Всё трогаю руками, словно боюсь проснуться. Детство ты мое, родное. Яне могу надышаться этим запахом, где смешались влажность, сырая лежалая картошка из последних зимних запасов, пыль и запах куриных перьев.
Примечания
1
Гримуар книга, описывающая магические процедуры, содержащая заклинания
2
В стихотворении использована руническая терминология и присутствует аллюзия на физическое явление, связанное с распределением энергии при столкновении с физическими препятствиями в пространстве. В данном случае рунами (руническими знаками)
3
Скади скандинавская богиня. Лук её атрибутика.
4
Радиант область небесной сферы, которая кажется источником метеоров
5
Камедь густой сок, который выделяется на древесной коре деревьев в результате механических повреждений и травм.
6
Белая смерть местное название бурана