Рысь тоже выкопала себе глубокую нору. Я залазил в неё. Очень приличное жилище получилось. Даже я бы там жил.
Как-то к закату мы увидели наше племя, проходящее по противоположному берегу реки. На него мне указала Рысь. Она сделала «стойку» и зарычала. Я посмотрел в сторону её взгляда и увидел медленно бредущих по берегу реки людей.
Мне почему-то подумалось, что племя могло бы никуда не уходить, а перезимовать и об этом знает вожак, но, как настоящий командир, вожак знает и то, что подчинённые не должны получать свободу выбора и понимания того, что могут выжить самостоятельно. Они должны зависеть от командира. Или, по крайней мере, у них должно возникнуть и не пропадать ощущение, что они зависят от командира.
Ведь на самом деле, это не вождь кормит народ племени, а народ кормит вождя. Однако так как вождь отбирает и распределяет добычу, то от него зависят все. Я стал опасен для вожака именно потому, что начал сам распределять еду, и сбежал совершенно вовремя, так как мог получить по голове дубиной в любой момент.
Игра и Срок замерли, увидев племя, и заскулили, пытаясь окликнуть сородичей. Игра заметалась по площадке, Срок испустил призывный клич, но я рыкнул, и они затихли.
Игра прижалась ко мне, вцепившись обеими руками в мою правую руку. Я погладил её по голове.
Дом, сказал я и обвёл рукой гору.
Дом, сказала Игра и сильнее прижалась ко мне.
Дом, гордо повторил Срок и сплюнул вниз со скалы.
Он научился здорово плеваться. И не помню, чтобы я его учил.
Продолжим, сказал я, и мы продолжили.
Мы целыми днями тренировались в стрельбе из луков и работе с пращой.
Во время нашего путешествия к морю и обратно, я нашёл несколько крепких гибких деревьев, в том числе и клён, ветки которых я поколол вдоль, и понаделал из них на привалах заготовок для луков.
Я в детстве увлекался конструированием луков, поэтому продолжил реализовывать свои давние задумки. Луки и стрелы с оперением научил меня делать дед, живший в деревне. А вот с тетивой мне пришлось экспериментировать здесь самостоятельно.
Тетива из волоса, похожего на конский, была очень неплоха, но легко намокала, что меня удивило, в отличие от тетивы из кишок наших кистеперых рыб и небольшого китообразного существа, найденного нами на берегу моря.
Я заготовил около десятка штук тетивы для лука. У каждой были сделаны петли, а к ним привязаны дополнительные кожаные петельки, чтобы сама тетива не изнашивалась от трения.
Составные луки, собранные и склеенные из заготовок, получились и изящнее, и жёстче. Для просушки изделия требовалось около месяца. Причём, из одних и тех же заготовок мог получиться и большой лук, и малый. Смотря какие составные части использовать.
И всё же рыбий клей для изготовления луков мне не понравился. Он не давал звонкой жёсткости. В детстве я клеил луки костным клеем. Надо было как-то научиться делать его, но как он делается, я не знал. Скорее всего, надо варить костную муку, но времени на это уже не было.
Стрелы делали из ореха. Его здесь было в избытке, даже вокруг городища. Тонкие прямые ветви легко обрабатывались, выравнивались и при обжиге становились крепкими и упругими.
Я предпочитал натяжение тетивы кольцом, надетым на большой палец, как делали кочевники. Стрела укладывалась в лук справа, и на пальцы нагрузка была минимальна. Стрельба получалась быстрее и безопаснее.
Ожидание «пришествия аборигенов» меня утомило, и я пошёл на разведку.
Кроме цилиндрического колчана с луком и стрелами у меня было большое копьё с медным наконечником и дубина с медным пупырчатым шишаком. Дубина висела на левом плече на кожаной петле и придерживалась за набалдашник ладонью. Копьё, с заправленным наконечником, лежало на правом плече.
А ещё со мной была Рысь. Она шла по тропе, впереди, а щенята сзади меня.
Пошли погуляем, сказал я Рыси, выходя утром из городища.
По своему опыту я знал, что выходить надо с утра и приходить к месту ночёвки до захода. Я предполагал встретиться с противником в районе полудня, этого, или какого-нибудь другого дня. Примерно так и вышло.
Рысь со своей очередной вылазки вперёд вернулась с вздыбленной шерстью на загривке. Пробежав по тропе мимо меня, она исчезла в зарослях леса, а через мгновение из кустов выбежало сразу несколько взрослых мужиков, вооружённых не только дубинами, но и копьями с бронзовыми наконечниками.
Я точно понял, что это даже не медь, а бронза, так как успел разглядеть промелькнувший мимо моего живота конец копья.
Я «на автомате» втянул живот и провернул тело вокруг своей вертикальной оси, когда первый дикарь ткнул в меня копьём. Но проводить взглядом наконечник я успел.
Второй злодей, не раздумывая, крутанул дубинку вокруг ладони и треснул меня навершием по голове.
* * *
Я пришёл в себя от частых ударов по голове, и сначала не понял, что происходит. Перед глазами проплывали перевёрнутые под разными углами кусты, деревья и трава. Не сразу поняв, что меня волокут за ноги, и я отсчитываю неровности тропы головой, я постарался уберечь её от соприкосновения с землёй, согнув шею.
Ноги мои были связаны верёвкой, конец которой торчал из руки впереди идущего дикаря. Он периодически продёргивал верёвку вперёд, и моё тело сильнее подпрыгивало на ухабах.
Эй! Крикнул я. Дайте я сам пойду!
Впереди идущий вздрогнул и остановился как вкопанный. Меня ударили по голове. Вероятно ногой. В голове загудело.
Чёрт! Выругался я. Осторожнее!
Смотри-ка, услышал я. Он ещё и разговаривает. Ты понял, что он сказал? Эй, Ларг! Иди сюда! Чужак очнулся и что-то рычит!
Речь кричавшего звучала сносно, и понятно для меня. Сказать, что я был удивлён? Я был в шоке. Я вспомнил про копья с бронзовыми наконечниками и снова заволновался. Мысли метались. Я умудрился сесть и подтянуть под себя, связанные восьмёркой, как у стреноженных лошадей, ноги.
Что я вам сделал?! За что вы меня?! Стал «наезжать» я.
Вокруг меня стала собираться толпа. Вперёд вышел самый крупный дикарь.
Ты кто такой?! Спросил он.
А ты кто такой?! Спросил я.
Я Ларг, и это моя земля. А ты кто?
Я Урф из земли Хрымара.
Люди Хрымара не говорят.
Я только сейчас понял, что он говорит на каком-то своём, рычащем языке. И я, уловив его речь, перестроился на такой же.
Я говорю, прорычал я.
Ты не должен ходить по моей земле! Рыкнул Ларг. Чужакам смерть. Как ты здесь оказался? Хрымар и его люди уже долны пройти к большой воде.
Я отстал. Меня смыла Мара, и я оказался на твоей земле, соврал я.
Вождь смотрел на меня, хмурясь. Потом он протянул руку кому-то за спину и снял с его плеча колчан с луком и стрелами.
Вот ведь.. Я так и не успел им воспользоваться. Воин, млять.
Откуда это у тебя?
Сам сделал! С некоторой обидой и с вызовом сказал я.
Люди Хрымара не могут делать луки. Даже мы не можем их делать.
Я могу!
Но ты из племени Хрымара, а у него лука нет.
А у меня есть, поэтому я от него ушёл.
Ушёл из племени?! Удивился Ларг. А, ты больной?
Ларг сказал слово, имеющее больше, чем одно значение. Более близким из них было ненормальный.
Да, просто согласился я.
И ты, наверное, хочешь статься здесь и не идти к большой воде? Усмехнулся Ларг.
Да, снова согласился я.
Я хотел добавить, что уже зимовал один, но передумал. Зачем кому-то об этом знать?
Развяжите этого ненормального, приказал Ларг.
Лук отдашь? Спросил я.
Нет, просто ответил Ларг, и зашагал вперёд по тропе, пройдя расступившихся соплеменников, как нож масло, даже не обратив на них внимания.
Меня развязали так ловко, что я даже не заметил, как. Я только заметил, что толстые и большие пальцы конвоира «бегали» быстро и верно. Они потянули несколько петель, и путы опали. Я снова «охренел».
Мои пальцы всё ещё сопротивлялись мне, несмотря на год тренировки. Хорошо развитая моторика, это хорошо развитое полушарие, отвечающее за речь. Я не помнил, какое, да и пофиг.
Мой конвойный теперь шёл за мной, а я шёл за группой приближённых к вождю мужиков.
Я теперь понял, почему у меня не повернулся язык сразу назвать их дикарями. На многих была одежда. Штанов, конечно, не было, но что-то типа платьев или длинных кожаных курток надето было на многих. В том числе и на моём конвойном.
Я словно попал в будущее на насколько тысячелетий вперёд. Это называется, культурный шок, вспомнил я.
Мы шли до сумерек и свернули к реке, пройдя по незамеченной мной тропке. Основная дорога к реке не подходила.
Здесь я смог сосчитать племя Ларга. В нём было тридцать взрослых особей, разного пол, около десятка молодых, остальные дети разного возраста. В платьях различить их всех по половым признакам было проблематично.
Сумка с моими припасами перекочевала от носильщика к вождю, и он с упоением в ней копался, пожирая мои съестные припасы. А там было, чему порадоваться: и мясо разное солёное и вяленное, корешки и потат, который и в сыром виде был очень даже не плох.
Мне-то что есть?! С тоской крикнул я, видя, как исчезают мои продукты, и получил тычок остриём копья в бок. Очень соразмеренный тычок, надо признаться.
Вот сука! Сказал я, и снова получил укол копья, но уже в ягодицу.
* * *
Переночевал я на голодный желудок, чего ещё ни разу в этом мире не было. К реке меня подпустили лишь напиться. Заснуть долго не получалось, и я лежал и думал, что будет дальше? Я корил себя за нетерпеливость и переживал за моих детушек.
Эти дикари совсем не были дикарями. Я с удивлением замечал существенные отличия от моего племени каждого, и взрослого, и ребёнка: порядок, самоорганизация. Они даже разожгли костры! С помощью чего они это сделали, я не видел. Приближенные к вождю сомкнулись вокруг старого кострища, и вскоре там затрепетало сначала скромное, а потом яркое пламя.
С рассветом мы тронулись в путь. До городища оставался один переход, это что-то около трёх часов, когда ко мне подошёл Ларг.
Если ты шёл нам на встречу, значит ты хотел встретиться? Почти утверждающе спросил он.
В общем-то, да, почти не соврал я.
Не стану же я говорить ему, что рассчитывал незаметно узнать численность его племени, чтобы достойно ему противостоять. А может быть и нанести ему некоторый предварительный урон, обстреляв из лука.
Ты говоришь, что можешь сделать лук. Сделаешь мне несколько?
Это долго, сказал я. Нужны внутренности животного, которое живёт в большой воде, для струны, и особое дерево, которое надо правильно выдержать на огне.
Ларг удивлённо вскинул брови и на его лице проявился «ход мысли».
Ты был у большой воды?
Конечно, был. Вместе с Хрымаром, почти не соврал я.
И ты знаком с огнём? Продолжал удивляться он. У большой воды никто не знает огонь.
Он сказал другое слово, имеющее ещё и значение любит.
Я знаю огонь. Хрымар не знает.
Хрымар знает, поправил он меня, но не делает.
Теперь удивился я.
Зачем ты шёл ко мне? Спросил Ларг. Если ты знаешь огонь, тогда ты можешь выжить один. И ты можешь его делать?
Я знаю, сказал я. И могу.
Как ты делаешь огонь?
Я не знал, как мне быть. Нужен ли я кому-нибудь со своим знанием? Или опасен? Сейчас мне нужно было как-то выжит здесь и сейчас. Хоть мы и разговаривали один на один, но вокруг, стояли взрослые воины с копьями. Да и Ларг был не подарок. С ним я точно не справился бы. Я был полностью в его руках, и зачем я ему со своими знаниями?
Я шёл к тебе, Ларг, потому что Хрымару не нравилось, что я добываю для племени много еды и делаю новое оружие. Я тебе сделаю много луков. Возьми меня в племя.
Ларг ожидал что-то подобное от меня и удивление не высказал.
Ты же хотел жить один?
Я могу остаться здесь и делать луки. Когда ты придёшь, луки будут готовы.
А где ты возьмёшь струну?
Я вспомнил про речных рыб. У них похожие внутренности.
Я услышал тебя.
Конечно, запас слов у Ларга не был большим, но мой мозг выдавал мне разное значение одинаковых слов. Очень влияла тональность и эмоциональная окраска фразы.
Ларг снова возглавил отряд и вскоре мы подошли к подъёму, ведущему к городищу.
* * *
Срок и Игра смотрели на Рысь и не знали, что думать и что делать. Когда она прибежала вчера одна и зарычала, прося пропустить её за изгородь, они сразу поняли, что с их другом и братом случилась беда. Возможно, они вообще остались одни.
Проведя бессонную ночь и большую часть дня в состоянии приближающемуся к паническому, они, не сговариваясь, натянули струны на новые луки и встали на стену.
На самом деле сигналом для этого прозвучало утробное рычание Рыси, но они этого не поняли. И не заметили, как Рысь исчезла в своей норе.
Первых врагов, как называл, их Урф, Игра увидела в лучах заходящего солнца, которое било ей прямо в глаза.
Враг, сказала она и не раздумывая выдернула из колчана стрелу и запустила её в переднего воина.
Срок, дежуривший на правом крыле стены, услышал её выкрик и, развернувшись чуть левее, выпустил стрелу во второго. Сразу тренькнул второй выстрел Игры, а следом третий. Срок не отставал.
* * *
Я с опаской приближался к городищу и вдруг услышал то, чего боялся и, одновременно, ждал, вскрики идущих впереди меня воинов Ларга.
Скосив взгляд назад, я увидел, что мой конвоир поднял острие копья вверх и с тревогой смотрит вперёд. Я сделал полшага назад и в сторону, и на задней ноге провернулся вокруг своей вертикальной оси, мгновенно оказавшись у конвоира за спиной. Мой правый локоть вошёл в соприкосновение с его затылком, а левое предплечье обхватило его за шею.
Я ударил его правой ступнёй под правое колено и резко опрокинул конвоира на спину. Перехватив копьё правой рукой, я развернул его остриём вниз и приколол тело к земле.
Бронзовый наконечник легко проколол кожаную куртку и сломал несколько грудинных костей.
Не останавливаясь, я продолжил круговое движение и, выдернув копьё из тела, описал им полукруг. Воздух вздрогнул и тут же вскрикнул второй конвойный, располосованный по животу на две половинки. Наконечник копья, длинной около тридцати сантиметров, рассёк тело на всю свою глубину.
Отскочив от заваливающегося в мою сторону тело в сторону, я спрятался за дерево от удара копья следующего противника. Копьём били наотмашь, как дубиной, и, встретившись с деревом, оно издало характерный треск, лопнув сантиметрах в тридцати у острия.
Схватив, грустно повисший кончик копья, я крутанул его, сворачивая волокна в месте разлома, и резко дёрнул. В руках у меня оказался практически меч с деревянной рукоятью.
Им я воспользовался практически сразу, отбив очередное копьё, пытавшееся приколоть меня к дереву.
Отбив копьё мечом, я перенаправил его остриё в землю и выбил его из рук противника, ударив по копью нормальным таким «лоукиком» с правой ноги.
Противник, потеряв равновесие, последовал за копьём, упал на землю на руки и, мгновенно оттолкнувшись всеми четырьмя конечностями, подпрыгнул и напоролся на жало моего копья, уже нависшего над ним как кобра.
Противники вдруг закончились. Люди ещё были. Противников не было.
Соплеменники Ларга, имеющие оружие, стояли, разинув рты, не знающие, что им делать со своими копьями и дубинами.
Ну, кто ещё хочет потрогать комиссарское тело?! Спросил я. Ты?
Я шагнул вперёд. Ближайший ко мне мужик попятился и, наколовшись задом на выставленное кем-то копьё, вскрикнул, подпрыгнул и понёсся назад по только что пройденной ими дороге.
Или ты?!
Я шагнул к другому. Теперь уже вся толпа, вместе с бабами и детьми понеслась вниз по склону, не разбирая, где тропа, а где заросли.
Обернувшись назад, я не увидел стоящих противников. Кто-то ещё был жив, но легко раненых я не наблюдал. Стрелы, в основном, торчали из живота, груди, из шеи, или из головы.
Не подходя близко, я добил раненых своим копьём, в том числе и Ларга.