Нет.
Раздался стук в дверь. Ухмыляясь, Малморда приоткрыл ее, и внутрь ввалился Ситрик. Он уставился на моего брата и после мгновенного замешательства протянул ему руку.
Давно не виделись, дядя. Я не сразу поверил, получив твое послание.
Малморда крепко сжал предплечье Ситрика.
Очень давно. Увы, сегодня я тоже не задержусь надолго, но у меня есть вести, которые я должен передать тебе сам.
Ситрик посмотрел на меня:
Какие вести?
Не знаю, ответила я, пристально глядя на Малморду. Он даже мне еще не сказал.
Проклятие, ну почему они с матерью так со мной поступают? Они всегда обводили меня вокруг пальца. Я шла домой в уверенности, что Малморда приехал в Дублин встретиться именно со мной. Но нет: Ситрику исполнилось девятнадцать, и брат решил, что теперь можно со мной не считаться, а я это проглядела. Какие бы вести ни принес брат, он не захотел делиться ими со мной, а решил сообщить Ситрику лично. Малморда знал, что мой сын, потерявший отца, охотно заглотит наживку дядиного внимания.
Лицо брата оставалось непроницаемым, но я догадывалась, что он сдерживает ухмылку.
Верховный король Шехналл направляется к вам. Полагаю, он будет в Дублине завтра, еще до восхода.
Ситрик нахмурил брови:
К нам едет Шехналл? Он подошел к столу и с чувством пнул стул. Они с Глуниарном были сводными братьями, и Шехналла наверняка огорчила его гибель. Надеюсь, ему придется по нраву, что мы похоронили Глуниарна по христианским обычаям.
Так вот почему ты помог Мор добиться своего, улыбнулась я.
Да, я сразу понял, что с Шехналлом могут быть проблемы, ухмыльнулся Ситрик в ответ.
Задумка хорошая, но этого недостаточно, встрял Малморда. Глуниарн платил Шехналлу немало золота, а теперь верховному королю не видать этих сокровищ. Поэтому он ведет сюда войско и хочет наложить на Дублин эрек[3].
Войско? Вот дерьмо. Ситрик взъерошил волосы. Но почему? И что еще за эрек?
Шехналл утверждает, что Глуниарн погиб не в пьяной потасовке, пояснил Малморда. Он считает, что его брата убили, и собирается потребовать дань в пользу Мор и Гиллы.
Я цокнула языком:
И, конечно же, получит свою треть как посредник?
Малморда кивнул. Ситрик уставился на меня, а затем перевел взгляд на дядю.
О чем это вы?
Я вздохнула и жестом попросила его сесть.
Ирландский закон обязывает клан убийцы заплатить семье жертвы за отнятую жизнь это и есть эрек. А если его оспаривают и отказываются платить, то посредник, который заставит родственников убийцы раскошелиться, получит треть от общей суммы. В нашем случае таким посредником станет Шехналл. Я взглянула брату в глаза. И много он назначит?
По унции золота с каждой семьи, живущей в Дублине. Каждый год.
Ни одной семье в городе это не по карману, возмутился Ситрик.
Малморда помолчал, словно обдумывая его слова, но я слишком хорошо знала уловки брата, чтобы купиться. Несомненно, он давно приготовил ответ, но я все еще не понимала, что он задумал. Что могло заставить его снять все золотые и серебряные украшения и прискакать сюда, на целую неделю отказавшись от ласк жен и любовниц?
Дублин процветающий город, наконец произнес брат. Разве ты как король не сможешь освободить жителей от дани и заплатить эрек вместо них? Сделав это, ты в два счета заполучишь корону.
Так вот оно что. Малморда хотел, чтобы мой сын, рискнув жизнью, занял трон Дублина, а после помог избавиться от соперника.
Ситрик покачал головой хоть это меня порадовало.
Не в этом году, дядя. Уже началась зима, и торговые пути закрылись.
А если принять обязательство сейчас, а заплатить в следующем году?
Может, получится, а может, и нет. Я не знаю, хватит ли городских налогов. Это серьезный риск.
А я-то думал, ты хочешь стать королем, насмешливо ухмыльнулся Малморда. Остальные претенденты на трон не захотят связываться с эреком. У тебя будет возможность завладеть Дублином без кровопролития.
Ситрик уставился на очаг в сердце комнаты, его взгляд выдавал нерешительность. Он желал сесть на трон с самой смерти Амлафа. Даже куда менее честолюбивый человек вряд ли отказался бы от такой возможности. Я должна была направить сына на верный путь, и теперь, когда Малморда рассказал о своих намерениях, я знала, где он пролегает.
А теперь замолчите оба и послушайте меня.
Они уставились на меня с одинаковым выражением лиц: «Ступай прочь, женщина, и дай мужчинам поговорить». Я не собиралась идти у них на поводу. К счастью или нет, но я умнее их обоих, вместе взятых.
Ситрик, ты слишком нетерпелив. А ты, Малморда, разбираешься в ирландских законах, но не понимаешь викингов. Ваш план не сработает.
Почему? спросили они хором.
Потому что дублинцы захотят сразиться с Шехналлом вне зависимости от того, примет Ситрик эрек или нет. Они не станут горбатиться целый год, чтобы отдать золото в казну ирландского короля. Унция золота это слишком много.
Малморда подошел к очагу и схватил одну из скумбрий, коптящихся на огне. Он содрал чешую ножом и разрезал рыбу на куски.
В Дублине слишком мало воинов, чтобы совладать с войском Шехналла. Мои разведчики говорят, что он ведет сюда две с лишним тысячи.
Без сомнения, Дублин падет, кивнула я. В городе едва хватит воды на месяц осады. Как бы яростно мы ни сражались, через несколько недель придется открыть ворота и начать переговоры. Новому королю всю жизнь придется слушать напоминания об этом поражении и принять вину за наложенный эрек.
Тогда как мне поступить? Ситрик сложил руки на груди.
Поддержи одного из сводных братьев. Наверняка Дугалл станет претендовать на трон. Сражайся на его стороне и сражайся отважно. Когда Дублин сдастся, воины с гордостью вспомнят о твоих подвигах, а в поражении обвинят другого.
Мне что, позволить Дугаллу прибрать корону к рукам?
Долго она у него не задержится. О нет, когда Шехналл захватит город, он назначит королем Ивара из Уотерфорда, а вам с братьями придется покинуть Дублин.
Мама, я не понимаю.
Я на мгновение задумалась: как же объяснить, чтобы до него дошло? Прежде чем Малморда снова успел вмешаться, меня озарило.
Шехналл считает, что его брата убили, так?
Ситрик кивнул.
Значит, он не станет доверять ни одному мужчине, который был в Дублине в ночь смерти Глуниарна. А у Ивара в распоряжении все богатство Уотерфорда, и он сможет заплатить эрек. Он уже богат и у него есть армия он охотно согласится с такой ценой за дублинскую корону.
Но этого же нельзя допустить. Щеки Ситрика побагровели. Я не позволю Ивару стать королем.
Он сердито сузил глаза при мысли, что может потерять Дублин. Еще совсем недавно подобное выражение появлялось на лице сына, когда я прятала от него игрушки. Передо мной стоял мужчина, который во многих отношениях по-прежнему оставался мальчишкой. Довольно. Настала пора распрощаться с детством.
Большие звери пожирают маленьких, Ситрик: так уж устроен мир. У Ивара больше воинов, чем у тебя, а у верховного короля больше, чем у Ивара. Значит, мы должны собрать еще более сильное войско.
Малморда нахмурился:
Во всей Ирландии только у Бриана Бору есть войско, способное тягаться с армией Шехналла, но связываться с королем Манстера себе дороже. Он хитер, как волк.
Только коренного ирландца нам не хватало, резко ответила я. Они нас терпеть не могут. Нам нужна помощь викинга, у которого найдутся и деньги, и внушительный флот.
Сложив руки на груди, Малморда шагнул назад.
Если позвать в Ирландию кого-то из этой своры, он сам захочет стать королем. Охотно наобещает с три короба, а потом отнимет все.
А если мы кое-что предложим взамен?
Ситрик непонимающе воззрился на меня, а Малморда ухмыльнулся.
Брачный союз, да?
Я улыбнулась в ответ.
И кто же у тебя на уме? Надеюсь, это завидная невеста.
Еще какая. Я положила нож на стол и вытерла руки о фартук. Мне нужно уплыть этой же ночью. Если я дождусь появления Шехналла и его войска, все подумают, что я испугалась. Я повернулась к сыну. Ситрик, послушай меня. Сейчас не время ввязываться в борьбу за престол. Пусть корону наденет Дугалл. Сражайся на его стороне, но не глупи. Я вернусь с войском, как только смогу. Вместе мы уничтожим всех, кто встанет у нас на пути.
Наконец он кивнул:
Хорошо, мама. Я тебе доверяю.
Я нежно поцеловала его в щеку:
А теперь разыщи Фалька. Расскажи ему, в чем дело, и объясни, что он должен отвезти нас с Гитой в Нортумбрию.
С Гитой? фыркнул Ситрик. Это она-то твоя завидная невеста?
Однажды ты поймешь, что похоть не играет в брачных союзах никакой роли.
Потерев пах, он бросил взгляд на дядю.
Надеюсь, что не пойму.

Малморда похлопал племянника по спине и понимающе ухмыльнулся:
Запомни, Ситрик: в жены бери, кого скажут, а в постель тащи тех, кого захочешь сам. Жены нужны, чтобы рожать детей. Поверь, так куда проще.
Я подтолкнула сына к двери, раздраженно шипя:
Скорее, найди Фалька.
До встречи, мама, рассмеялся он, целуя мою руку. Скоро увидимся.
Как только за ним закрылась дверь, Малморда смерил меня тяжелым взглядом.
Смотри, чтобы из-за любви к смертному сыну не забыть, кто ты на самом деле. Он повернул ладонь к потолку, и на ней расцвел огонек пламени. Мы последние потомки фоморов, и я верну все, что потеряли наши предки, но мне не обойтись без твоей помощи. Я подумала, что брат еще никогда в жизни не выглядел таким серьезным. Ты со мной или нет, сестра?
Вытянув руку, я заставила внутреннее тепло устремиться к ладони и зажгла еще одно фоморское пламя.
Ситрик станет королем Дублина и усидит на троне, только если вы сделаете, как я скажу. Поверь мне.
Малморда с такой силой обхватил пальцами мое запястье, что мне стало больно.
Тогда уплывай. Но не забывай, что Дублин ключ к моему успеху. Не смей его потерять.
Не бойся, брат, прошептала я, вырывая руку из его хватки. Рано или поздно я всегда добиваюсь того, чего хочу.
Остров Феннит, 992 год
Фоула
Собрание не начнется, пока все не усядутся! воскликнула Лег, высоко поднятыми руками отгоняя прочь тех Потомков, что толпились возле нее и других хранителей даров. От ее жестов белые шелковые рукава платья нормандской выкройки напоминали крылья лебедя.
Разговоры затихли, и Потомки расселись по деревянным скамьям, окружающим главный стол Совета. Некоторые поторопились занять последние свободные сиденья в первом ряду среди них и те, кто прошлой ночью осушил слишком много самовосполняющихся кубков Лег. Наблюдать такое рвение оказалось весьма непривычно. Ежегодные собрания обычно проходили скучно и предсказуемо. На них редко сообщали новости, которые Потомки уже не обсудили бы во всех деталях предыдущим вечером на пиру. Даже голосованию за Новое соглашение шестьдесят лет назад предшествовали долгие месяцы обсуждений. Сегодня все обстояло иначе. В воздухе витало напряжение.
Известие о беременности Роунат быстро разошлось по всей крепости, и теперь мне в затылок смотрели двести пар глаз. Я напомнила себе, что это не имеет значения: право судить Потомков за нарушение законов есть только у хранителей даров, входящих в Совет. Считается, что так на вынесение вердикта не повлияют ни дружеские, ни родственные отношения. Вместо того чтобы волноваться о тех, кто буравил взглядом мою спину, я сосредоточилась на тех, кто сидел впереди.
За ольховым столом стояло девять кресел, но заняты были лишь семь из них. Свое место имел каждый из оставшихся хранителей: друид, ведьма, виночерпица, воитель, арфист, целительница и оружейник.
Центральное кресло, как обычно, пустовало. Оно символизировало Луга, владевшего всеми дарами сразу. Никто более не обладал подобным могуществом: ни Потомки, ни наши предки, ни даже Кухулин, знаменитый сын Луга. Я гадала, почему это кресло попросту не уберут, но, как и во многих других наших церемониях, верность традициям побеждала здравый смысл.
Впрочем, в этом году пустовало не только центральное место. Я мельком взглянула на кресло, стоящее с правого края. С тех пор как прошлым летом умерла Гронне, среди нас не осталось пророков и пророчиц.
Томас, как и полагалось верховному друиду, сидел в кресле слева от центра. Он выглядел хмуро, борозды морщин на его лбу казались глубже обычного. Взгляд устремился в пустоту. Вокруг него по-прежнему суетились несколько Потомков, каждый из которых желал оставить за собой последнее слово прямо как я в прошлом. Томас слушал их всех с серьезным видом, иногда отвечая на реплики кивком или вздохом. Сам он молчал, и я знала, что ему есть над чем подумать: прошлой ночью он рассказал мне далеко не все.
Внезапно мое сердце застучало быстрее. Кровь билась в ушах с такой силой, что я не слышала ничего другого. Томас же не предал меня, правда? Он сказал, что поможет Роунат. Так почему же я сомневаюсь в нем? Я вспомнила, как в прошлом он называл меня «самовлюбленной» и «мнительной», а я спорила и рыдала.
«Почему сестра тебе всегда важнее меня?»
Глубоко вздохнув, я провела рукой по волосам. Неважно, что Томас думает о Роунат. Он всегда называл себя тем, кто следует своему слову и ни за что бы не отказался от обещания, данного прошлой ночью. Это я, как обычно, сразу думаю о плохом. Неудивительно, что за минувшие годы мне так часто приходилось просить у него прощения.
Гобнет уселась рядом с Томасом и взглянула на собравшихся. Ее красное шелковое платье отражало струящийся из окон свет, тускло сияя подобно мерцающему пламени. Время от времени она поглядывала на Томаса, но в остальном не интересовалась обращенными к нему речами назойливых Потомков. Рядом с ней, сгорбившись, сидел верховный воитель Колмон. Поймав мой взгляд, он едва заметно подмигнул, и я улыбнулась. Колмон всегда любил пошутить по крайней мере, в мирные времена. Если бы на него не смотрело столько Потомков, он бы наверняка попытался развеселить меня преувеличенно широким зевком. Моего старшего сородича ничуть не изменила возложенная на него ответственность, и я поскорее отвернулась, пока он не совершил чего-нибудь неподобающего.
Верховный оружейник Фиахра ткнул Колмона локтем, заставляя воителя отвести от меня взгляд. Фиахра что-то шепнул ему на ухо и с хмурым видом помассировал пальцами виски. Скорее всего, жаловался на по- хмелье.
«Может, дела не так уж и плохи?» подумала я. Гобнет и Фиахра дружили с Роунат, а Колмон и вовсе наш родственник. Я не сомневалась, что эти трое заступятся за мою сестру, а что до Томаса На него я тоже могу положиться. А это означало, что четверо из семи хранителей готовы отдать голос в защиту Роунат.
Я посмотрела на противоположную часть стола справа от Томаса и пустующего центрального кресла. Там сидели верховная целительница Аффрика, верховный арфист Шэй и верховная виночерпица Лег. Усаживаясь в кресла, они перешептывались. Убедить их задача посложнее. Во время последней войны смертных, в которой участвовали Потомки, Роунат сражалась против Лег и Шэя, а у Аффрики, хранительницы моего дара, характер вечно раздраженной кобылицы. Как обычно, она наверняка готовится проголосовать за самое суровое наказание.
Наконец Томас поднял руку, и все остальные Потомки умолкли.
Благодарю вас, что пришли на собрание Совета. Он помолчал. Сегодня мы должны обсудить два вопроса. Первый: как мы поступим с четырьмя сокровищами Туата Де Дананн?
В зале послышались изумленные вздохи. Я сомневалась, что после вчерашних самовосполняющихся кубков и бочонков с элем кто-то ожидал разговора о великих сокровищах нашего рода.