Драконова чешуя размером с ноготь и палец. Белая, принадлежащая Дракону Металла.
Я знаю, что со мной, сказал Нагиль медленно, когда поднял навстречу дребезжащему рассветному сиянию чешую Великого Зверя. Сон Йонг обернулась имуги и вытянула из меня Ци металла.
Дэкван побледнел.
Если она сделает это снова, ёнгданте
Она не сделает, отрезал Нагиль. Не сделает, не сумеет. В ней теперь тоже сил осталось немного, она отдала их обращению. Проклятый змей утихнет в её теле и не потревожит ещё долгое время. Сейчас мы оба с ней беззащитны.
Дэкван вполголоса выругался, тут же извинился и снова выругался. Нагиль понимал его и не винил за сквернословие: тырсэгарра редко позволял себе подобную вольность.
Тогда вас нужно обезопасить, генерал, сказал он, когда задумчивое молчание между ними натянулось тугой тетивой.
Нет никакого способа
Сделайте меня Хранителем.
Чешуя выпала из рук Нагиля. Он поднял глаза на Дэквана тот говорил серьёзно.
Ты знаешь, что я не могу позволить кому бы то ни было
Дэкван снова его перебил:
Я не предлагаю вам убивать меня в угоду Великим Зверям.
Ты отдаёшь свою жизнь Дракону, это одно и то же! взорвался Нагиль. Дэкван смотрел на него в упор, почти не мигая, и выглядел злее, чем Нагиль его когда-либо видел. Упрямый мечник! Он всегда был таким, с тех пор как Нагиль нашёл его в горящем Чосоне и увёл за собой, обещая, что никогда не отдаст ему приказ, наступающий на горло его чести и гордости.
Дэкван прекрасно знал, что значит быть Хранителем Дракона. Все в войске Нагиля знали. Хранитель становился связующим звеном между Драконом и человеком, сосудом для Ци, не вмещающейся в теле одного человека. У каждого перерождения Великого Зверя был его человек и его Хранитель, вместе они поддерживали гармонию в Чосоне, вместе оберегали страну от невзгод. В мирное время Дракон и Хранитель старели вместе и умирали вместе, передавая наследие новому поколению.
В годы войны Дракон мог вытянуть из Хранителя всю Ци до последней капли, защищая Чосон.
Я могу прожить без Хранителя, почти зарычал Нагиль. Но Хранитель без Дракона умрёт, тебе ли не знать!
Генерал.
Если я умру, то ты тоже. Хочешь жить на привязи Великого Зверя, как бурдюк с водой при усталом путнике? Дракон высушит тебя, уничтожит, если ослабнет, мы даже тело твоё не найдём, чтобы похоронить, ты этого хочешь?
Дэкван поджал губы. Упрямец, упёртый дурак. Спорить не было сил, Нагиль просто махнул рукой, прекращая бессмысленный разговор между ними.
Не стану я подвергать тебя ещё большей опасности, мы и так можем умереть в любой момент от случайной стрелы в спину. Не делай меня чудовищем ещё больше.
Дэкван не двигался, и Нагиль оттолкнул его одной рукой, направляясь к выходу. Они никогда не заговорят об этом снова, чтобы не соблазнять тырсэгарра на опрометчивые поступки.
Генерал, позвал Дэкван, когда Нагиль уже ступил на ступень, покрытую серым снегом и каменным крошевом. Если вы погибнете, Чосон останется без защиты. Ваша жизнь важнее моей.
Нагиль замер. Не глядя, нашёл рукой выступ в стене, потянулся и схватил его влажными от лихорадочного пота пальцами. Тело не слушалось, было тяжёлым и медлительным, будто весило три мешка золота. Нагиль медленно повернулся, поднял глаза на Дэквана, стоящего посреди обломков разрушенной башни.
В нём было столько злости, что та не помещалась в теле, и Дэкван прекрасно её чувствовал.
Не такие мысли я вбивал в твою дурную голову, резко выдохнул Нагиль и царапнул ногтями стену, с той посыпалась под ноги пыль. Сколько раз я просил тебя думать о себе в первую очередь, а потом уже о
Вы говорите одно, но делаете другое, отбрил Дэкван. А ваш пример заразителен, генерал.
Нагиль дёрнулся, словно его ударили. Прислонился спиной к стене, чувствуя, как слабое тело с трудом ему подчиняется. Дэкван был прав. Драконова оспа, его внимательный, покорный Третий Коготь был прав и впервые настаивал на деле, от которого выгоды не получит. Ни он, ни его воины, которых он обучает уже несколько лет под своим строгим началом. Только Дракон обретёт ещё силу, и питать она будет Великого Зверя, отнимая Ци у безвинной жертвы.
Как ошибались короли всех стран, что пытались приручить Дракона. Владеть им нельзя, ему можно только подчиняться. Стань его верным рабом, и он подарит тебе силу. Откажись от неё и навсегда останешься врагом народа, как Рэвон. То, что хён выжил после неудачного ритуала, после того как Дракон отвернулся от него, было чудом.
Нагиль прикрыл глаза, гоня от себя мысли о старшем брате. За ними нитью тянулись воспоминания о последнем дне, когда он видел его рядом с Сон Йонг. Тревога за неё обрела ещё одну опору и давила на плечи хуже ответственности за Чосон.
Вам не справиться без меня, ёнгданте, будто понимая чувства Нагиля, настаивал Дэкван. Его голос звучал глухо, как из-под толщи воды: это била в ушах кровь. Если погибнет Хранитель, Дракон не умрёт.
Но если убьют Дракона, Хранитель уйдёт в мир иной за ним следом. Это
Риск, на который мы можем пойти, генерал, прервал Дэкван. И добавил с нажимом: Мы оба можем.
Перед глазами стояло залитое слезами и кровью лицо Сон Йонг. Проклятье. Нагиль обещал ей вернуться живым, ещё обещал, что не погибнет на этой ужасной войне и выживет и что проживёт с ней, покинувшей родной мир ради него, до старости.
Проклятье.
Поговорим об этом по дороге домой, сурово сказал Нагиль. Времени на раздумья у Дэквана хватит с лихвой, чтобы он передумал и забрал у своего глупого генерала жалкую надежду получить чуть больше, чем ему было положено.
Но у судьбы были другие планы, и крики воинов, которых послала Империя на защиту Восточной заставы, раздались прежде, чем Дэкван успел возразить Нагилю.
Оставайтесь здесь, генерал, велел тырсэгарра. Сейчас вы беззащитны, и моя задача спасти вас, и первым выбежал в проход, чтобы встать рядом со своими людьми.
Играть в героя не было смысла: Нагиль и сам понимал, что в данный момент ничем помочь не сможет и единственная верная тактика для него прятаться в разрушенной башне. Дракон молчал, Лан была мертва и не могла поворчать на упрямого генерала и всучить ему пшеницу и бобы, чтобы Великий Зверь очнулся быстрее. Сейчас Нагиль мог только надеяться на небольшой отряд воинов дракона.
Дэкван был прав. Дракону нужен Хранитель.
Cледы на снегу
7
Храм Воды, Чосон, десятый день 1593 года, год Водяной Змеи
Мастер Гванджун, к которому Йонг ходила на занятия тайцзи в родном мире, учил, что Ци, энергию, можно понимать по-разному.
Есть три уровня Ци, говорил он. Энергия вселенной, субстанция, которая дала жизнь всему в мире. Энергия человеческого тела, которая наполняет каждого из нас. И энергия воли и разума, которые способны сотворить невозможное, когда силы тела уже иссякли.
Дэкван, который учил Йонг владеть мечом, объяснял, что баланс Ци важно соблюдать: её не должно быть мало, её не должно быть много.
Форму определяет сила Ли, повторял он, но жизнь даёт энергия Ци. Если она находится в гармонии, тогда госпоже не страшны никакие болезни. Беды обойдут стороной тело и разум, если её Ци будет правильно циркулировать в нём. Движение в гармонии есть жизнь. Недостаток есть смерть.
Потом он добавлял длинную фразу на гуаньхуа, языке чиновников Империи, в котором Йонг угадывала мандаринский, кажется. Фразу ей перевёл Чунсок в один из вечеров: «Туда, где находятся защитные силы, не проникает вызывающее болезнь нарушение».
У любой Ци есть предел, будь она энергией вселенной, тела физического или духовного. Недостаток её ведёт к болезням тела. Впрочем, добавлял Дэкван, когда видел, как мёрзнет от силы имуги земля под ногами Йонг, пресыщение Ци тоже ведёт к болезням. Важно поддерживать её в гармонии, сыта-голь.
Когда Йонг пришла в себя, то первым, о чём она подумала, были слова Дэквана. Всё, чему её учили многочисленные учителя этого и прошлого мира, она проигнорировала ради утоления жажды мести. Оставалось надеяться, что хотя бы те, кто стоял за воинами Империи, задумаются, стоит ли нападать на Йонг и её людей снова.
Очнулась наконец? раздался прямо над головой голос Рэвона, и Йонг поморщилась. Каждый звук вгрызался в мозг, словно десятки ножей, и проворачивался там до острой ноющей боли, пронизывающей всё тело.
Йонг с трудом разлепила веки свет ударил по глазам, она снова зажмурилась. Кажется, болели даже ногти и зубы, особенно зубы, и суставы ног.
Где я?
Там же, где и все мы, ворчливо отозвался Рэвон. Посреди нигде в той бездне, куда мы попали по твоей милости.
Если бы могла, Йонг закатила бы глаза. Но вместо этого ей пришлось вспоминать слова.
Мне ни о чём не говорит твоё ворчание, сонбэ. Что слу
Мы в храме Воды. Прячемся, как собаки, потому что Рэвон вздохнул, чтобы добавить уже громче и резче: Ты разрушила вековую крепость, Сон Йонг!
Где-то рядом заржала от испуга лошадь, в оглушённую тишину, окружавшую Йонг, ворвались посторонние звуки: голоса многих людей, крики на незнакомом ей языке, скрежет камня о сталь похоже, Хаджун точил меч
Ты обернулась змеёй и разрушила стены крепости, звучал поверх внешнего шума голос Рэвон, убила людей Империи и тюремную стражу, никого не пощадила!
Йонг помнила только, как распахнулись врата крепости, впуская во внутренний двор воинов Императора, посланных по её голову. Помнила, что вела разговор с командиром отряда недолгий, должно быть, и несостоятельный, раз Рэвон говорит, что после она всех убила. Йонг покатала в сознании эту мысль, как бусину, и поняла, что та не отзывается в ней страхом.
Святые духи, почему это беспокоит её не так сильно, как прежде? Имуги, коварный змей, обещал Йонг, что со временем смерть перестанет пугать так, как пугала во время первых убийств. То были враги, чужие люди, пришедшие, чтобы убить её. Японцы, которых она научилась ненавидеть за беды всего чосонского народа. Йонг защищалась. Но и теперь она защищала себя и своих людей. Разве нет?..
Имуги молчал, словно сгинул совсем, и ответить не мог. В любом другом случае он стал бы сопротивляться обвинениям, шипел бы, что действовал, спасая Йонг, контролировал её тело, защищая её людей и Ким Рэвона. Сейчас отвечать за него пришлось самой.
Нас бы убили, не обратись я имуги, сказала Йонг. Слабое утешение топилось жаром стыда, и едва Йонг открыла глаза, чтобы вновь посмотреть на сонбэ, тот запылал вдвое сильнее. Рэвон смотрел на неё как на зверя: недоверчиво, испуганно даже. Сонбэ?
Ты вся обратилась змеем, Сон Йонг. Твоё тело покрылось чешуёй, у тебя хвост вырос! И ты Зачем ты поддалась его влиянию? Знаешь же, что имуги опасен для тебя и для окружающих!
Йонг лежала на полу, кажется. Под спиной было тонкое покрывало и шершавые деревянные доски, высоко над головой худая крыша, поддерживаемая пыльными балками. Точно ли храм Воды? Йонг помнила его по прошлому визиту, теперь обстановка казалась еще мрачнее. Почему они здесь?
Поешь и выходи, сдавшись, вздохнул сонбэ. Твои иноземцы состряпали какую-то похлёбку, который день ею животы заливаем. Пресно, но сытно.
Её иноземцы?
Рэвон встал с пола и пошагал к выходу сквозь дверь дома проскальзывали внутрь яркие лучи белого зимнего дня, в полосах света танцевала пыль. Было холодно. Йонг прислушалась к себе: она не мёрзла, хотя её тело облепляли остатки тёплой ханьфу и порванный широкий платок. Значит, Ци имуги осталась при ней.
Мы задерживаемся на несколько дней, подал голос Рэвон от двери, которую уже приоткрыл, впуская в дом шум с территории храма: звонкие голоса, скрип снега под ногами, ржание лошадей. Если сможешь идти сама, ускоримся. Не сможешь посадим тебя в телегу и повезём с вещами, как груз.
Он хмыкнул, окинул Йонг усталым взглядом и вышел, оставляя её наедине с вопросами без ответов. Как долго она спала? Как далеко они продвинулись на юг и едут ли они на юг, в столицу?
Йонг тихо выругалась и села, едва не задев ногой миску с похлёбкой. Кто додумался положить её прямо на пол в этом духами забытом месте? Есть не хотелось, но она заставила себя выпить половину порции. И правда, пресно.
Тело было ватным, руки и ноги тяжёлыми. Йонг с трудом встала и осмотрелась. Старое заброшенное строение словно еще больше осунулось, жилой храмовый дом, в котором она не побывала в прошлый свой визит, судя по прохудившейся крыше и рассохшимся доскам, никто не посещал ещё с периода царствования короля Седжона. Йонг невольно сравнила своё положение с тем, в котором оказалась, когда впервые попала в не-Чосон. Тогда она тоже не осознавала, что находится в храме стихий, не понимала слов, которыми перебрасываются люди снаружи, и думала о доме.
Проскользнула в сознании мысль о западном крыле дворца в Хансоне, о комнатах генерала драконьего войска и о тепле его рук. Проклятье, прошло чуть больше недели с того дня, когда они виделись в последний раз, а Йонг уже чувствует тоску такой силы, что хочется выть и лезть на стены.
Из подсознания выплыл неожиданный образ: Йонг ползёт к арке надвратной башни длинный змеиный хвост помогает ей карабкаться вверх, цепляясь за каменные выступы в стене, падает всем тяжёлым телом в комнату, которую делила с Харин, а после Ощущение заливающей рот крови было таким реальным, что Йонг закашлялась, прижимая руки к дрожащим губам. Снова заныли зубы.
Она в самом деле загрызла людей? Она помнила, как плоть рвётся под острыми змеиными клыками, как от убитого пахнет потом, болью и страхом и осознанием скорой мучительной смерти, что вливается в горло змеи-Йонг вместе с кровью.
Великий Лазурный Дракон, скольких людей она убила подобным образом? Как много погибло от когтей и зубов имуги? Если бы тот мог говорить в Йонг сейчас, он бы заметил, что погибли они из-за своей глупости. «Они заслужили». «Они предали нас». Но Йонг была человеком и не позволяла себе так думать. Раньше не позволяла.
Отсутствие змея чувствовалось так остро, тишина сдавливала каждую мысль, прессовала её под тревогой, так что на поверхности оставались только самые яркие эмоции: страх от незнания и чувство опустошения.
Хватит бояться, Сон Йонг, отругала Йонг себя и вскинула голову. Тошнота, последовавшая за её воспоминаниями в настоящее, подступила к горлу, пришлось замереть и ждать, когда бахвальство победит страх. Ты сама всё сотворила. Тебе и расхлебывать.
Она поджала губы, глубоко вздохнула и вышла из заброшенного дома на улицу, под яркий солнечный свет. Сквозь белый снег перед глазами проступили силуэты людей: Рэвон отдавал приказы нескольким иноземцам, одетым в зимние плащи воинов Империи, Хаджун осматривал лошадей, где-то недалеко ходила Харин, кажется. Посреди широкого двора храма Воды Йонг окружали гружёные телеги с припасами и запряжённые кони. Откуда это всё?..
Где вы достали лошадей и еду? первым делом спросила Йонг. И, святые духи, оружие?
В телегах были ржавые мечи и кольчуги, вилы, кочерги, какие-то тряпки, мешки с рисом. Команда, выросшая для Йонг в одно мгновение из трех человек до небольшого отряда, способного стать новой Чешуёй [30] драконьего войска, грузила провизию, перебрасывалась фразами на ёнглинъ, смешанном с португальским Вела себя так, словно работает в таком составе не первый день.
Иноземцы, бывшие узники безымянной тюрьмы, вскинули головы. Кто-то смотрел на Йонг равнодушно, кто-то, чьё лицо она смутно помнила по ночи, проведённой в стенах крепости, радушно ей закивал, даже поклонился. Что происходит?..