Имоджен Квест у себя в спальне наверху звонит по телефону.
Ой, Ада, какая миленькая кимоношка!
Мисс Филбрик входит в верхнюю студию Молтби именно в тот момент, когда наконец у Адама начинает проклевываться интерес к рисунку.
МИСС КВЕСТ ЖЕЛАЕТ ПОГОВОРИТЬ С ВАМИ ПО ТЕЛЕФОНУ, МИСТЕР ДУР. Я ОБЪЯСНИЛА ЕЙ, ЧТО ЭТО ПРОТИВОРЕЧИТ НАШИМ ПРАВИЛАМ. СТУДЕНТАМ РАЗРЕШЕНО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ТЕЛЕФОНОМ ТОЛЬКО В ОБЕДЕННЫЙ ПЕРЕРЫВ, (мисс Филбрик и старший мистер Молтби издавна ведут бесконечную потешную игру, делая вид, что где-то существует свод правил, которые все должны соблюдать), НО ОНА УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ДЕЛО КРАЙНЕ ВАЖНОЕ. ЖЕЛАТЕЛЬНО, ЧТОБЫ ВЫ ПОПРОСИЛИ СВОИХ ДРУЗЕЙ НЕ ЗВОНИТЬ ВАМ ПО УТРАМ.
Адам кладет уголь и следует за ней в кабинет.
Над телефоном в кабинете висит выцветшее объявление, написанное староанглийским шрифтом, который мисс Филбрик постигала на вечерних курсах на Саутгемптон-роуд:
«Студентам запрещено пользоваться телефоном в рабочее время».
ДОБРОЕ УТРО, ИМОДЖЕН.
ДА, ВПОЛНЕ БЛАГОПОЛУЧНО ТОЛЬКО СТРАШНО ВЫМОТАН.
НЕ МОГУ, ИМОДЖЕН ДЛЯ НАЧАЛА, У МЕНЯ НЕТ ДЕНЕГ.
НЕТ, ТЕБЕ ЭТО ТОЖЕ НЕ ПО КАРМАНУ. В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ Я УЖИНАЮ У ЛЕДИ Р.
ТЫ ВЕДЬ ПОТОМ РАССКАЖЕШЬ?
ПОЧЕМУ НЕТ?
А КТО ТАМ ЖИВЕТ?
УЖ НЕ ТОТ ЛИ ЖУТКИЙ БЭЗИЛ ХЕЙ?
ВСЕ ВОЗМОЖНО.
ВИДЕЛСЯ ИНОГДА С НИМ В ОКСФОРДЕ.
ЧТО Ж, ЕСЛИ ТЫ ТОЧНО СМОЖЕШЬ ЗАПЛАТИТЬ, ТО Я С ТОБОЙ СЕГОДНЯ ПООБЕДАЮ.
ЗАЧЕМ? ТАМ ЖЕ БЕЗУМНО ДОРОГО.
СТЕЙК «ТАРТАР»? А ЧТО ЭТО?
«Абсолютно сырой, знаете, с оливками, каперсами, уксусом и разными специями», объясняет кембриджский голос.
СМОТРИ, РАДОСТЬ МОЯ, ОБОРОТНЕМ СТАНЕШЬ.
ТЕБЕ ПОНРАВИЛОСЬ, ЗНАЧИТ, И МНЕ ПОНРАВИТСЯ.
ДА, БОЮСЬ, У МЕНЯ ПОЯВЛЯЕТСЯ СКЛОННОСТЬ К МЕЛАНХОЛИИ.
ГДЕ-ТО В ЧАС. НЕ ОПАЗДЫВАЙ, ПОЖАЛУЙСТА В МОЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ ЛИШЬ СОРОК ПЯТЬ МИНУТ.
ДО СВИДАНИЯ, ИМОДЖЕН!
Вот и все, что уши мисс Филбрик смогли выловить из этого запретного разговора.
Адам возвращается в студию и набрасывает несколько грубых невыразительных линий.
Затем стирает, но они грязными пятнами въедаются в пористую бумагу. Он разрывает рисунок, старый мистер Молтби протестует, молодому мистеру Молтби не до Адама он занят объяснением строения стопы.
Адам принимается за новый рисунок.
Крупный план: рисунок Адама.
Он думает о ней.
В яблочко, Ада!
Эти фильмы были бы гораздо убедительнее, если бы в них брали квалифицированных чертежников, чтобы они делали рисунки за героя, тебе не кажется?
Браво, культурная буржуазия!
Полдень
Повторение всех блужданий предыдущего часа.
Подающий надежды студент высчитывает соотношение двух кубов. Девушка, изучавшая строение стопы, подходит к студенту сзади и заглядывает ему через плечо; он испуганно вздрагивает и сбивается со счета.
Адам берет шляпу, трость и выходит.
Адам в автобусе.
Адам изучает Пуссена[11] в Национальной галерее.
Крупный план: Адам изучает Пуссена.
Он думает о ней.
Часы на колокольне церкви Святого Мартина-в-Полях[12] бьют один час. Адам покидает Национальную галерею.
13:10.
Обеденный зал ресторана «Тур-де-Форс»
Входит Адам; озирается по сторонам, но, как он и ожидал, Имоджен еще не явилась. Он садится за столик, накрытый на две персоны, и ждет.
Ресторан «Тур-де-Форс», хотя на самом деле он и не в Сохо, безошибочно производит впечатление космополитично-театрального заведения что Ада суммировала в слове «богемный». Столики расставлены идеально, вина превосходные, но и неимоверно дорогие.
Адам заказывает бокал хереса и ждет, разделяя внимание между дверью, в которую должна войти Имоджен, и соседним столиком, где немолодой юрист, крупный авторитет в политической сфере, пытается развлечь скучающего изысканно-красивого юношу лет восемнадцати.
13:45
Входит Имоджен.
Посетители за другим столиком говорят: «СМОТРИТЕ-КА, ИМОДЖЕН КВЕСТ! НЕ ПОНИМАЮ, ЧТО ЛЮДИ В НЕЙ НАХОДЯТ, А ВЫ ЧТО СКАЖЕТЕ?» или «КТО ЭТО ТАКАЯ, ИНТЕРЕСНО? НЕ ПРАВДА ЛИ, ОНА ПРИВЛЕКАТЕЛЬНА?»
ПРОСТИ, ДОРОГОЙ, Я ЖУТКО ОПОЗДАЛА. У МЕНЯ С УТРА БЫЛ ДИЧАЙШИЙ МАРАФОН ПО МАГАЗИНАМ С ЛЕДИ Р.
Она садится за столик.
ТЕБЕ ЖЕ НЕ НАДО СРЫВАТЬСЯ С МЕСТА И СЛОМЯ ГОЛОВУ НЕСТИСЬ В ШКОЛУ? МЫ ВЕДЬ С ТОБОЙ БОЛЬШЕ НЕ УВИДИМСЯ. НИКОГДА. СЛУЧИЛОСЬ САМОЕ УЖАСНОЕ ЗАКАЖИ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ ПОЕСТЬ, АДАМ. Я СТРАШНО ГОЛОДНА. ХОЧУ СТЕЙК «ТАРТАР», НО БЕЗ НАПИТКОВ.
Адам заказывает.
ЛЕДИ Р. ГОВОРИТ, Я С ТОБОЙ чересчур ЧАСТО ВИЖУСЬ. НЕ СЛИШКОМ ЛИ ЭТО УЖАСНО?
Глэдис наконец в своей стихии. Жанр фильма определен. Первая любовь рушится из-за родителей-толстосумов, кичащихся своим богатством.
Имоджен отмахивается от тележки с hors dœuvre[13].
Она устроила мне сцену. Заявилась, когда я была еще в постели, и потребовала полного отчета о вчерашнем вечере. Очевидно, слышала, как я вошла в дом. Ох, Адам, не могу передать, сколько жутких мерзостей она о тебе наговорила. Какой-то дурацкий обед, дорогой, ты заказал все, чего я на дух не переношу.
Адам допивает бульон.
И ВОТ ПОЭТОМУ СЕГОДНЯ МЕНЯ ОТПРАВЛЯЮТ В ТАТЧ[14]. А вечером леди Р. хочет с тобой серьезно поговорить. Она даже отменила визит Мэри и Эндрю, чтобы встретиться с тобой один на один. Адам, с чего ты взял, что я все это съем? А себе даже выпить не заказал.
Адам съедает весь омлет сам. Имоджен крошит хлеб и говорит:
Но знаешь, милый мой, ты не должен осуждать Бэзила учти, я дико его обожаю, к тому же у него наипрелестнейшая и наивульгарнейшая мамаша тебе бы точно понравилась.
Выкатывается стейк «Тартар» и готовится тут же при них.
Крупный план: блюдо мелко порубленного, истекающего кровью мяса; руки, чересчур щедро посыпающие его приправами.
Знаешь, Адам, что-то мне расхотелось есть это после всего. Так напоминает мне о Генри
14:30
Адам закончил с обедом.
ТАК ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН ПОНЯТЬ, МОЙ ДОРОГОЙ, ЧТО МЫ С ТОБОЙ БОЛЬШЕ НИКОГДА-НИКОГДА НЕ УВИДИМСЯ ПОДОБАЮЩИМ ОБРАЗОМ, Я ИМЕЮ В ВИДУ. НУ ВОТ, Я ДАЖЕ ЗАГОВОРИЛА КАК ЛЕДИ Р. ЕЕ СЛОВАМИ, ТЫ НЕ НАХОДИШЬ?
Имоджен протягивает руку через стол и касается руки Адама.
Крупный план: рука Адама, на мизинце кольцо-печатка, а на сгибе большого пальца пятно от краски. Рука Имоджен совершенно белая, с маникюром ползет по экрану и притрагивается к пятну.
Глэдис тихо всхлипывает:
ТЫ ВЕДЬ НЕ СИЛЬНО ОГОРЧЕН, ПРАВДА, АДАМ?
Адам огорчен и, разумеется, сильно. Очень. Он съел достаточно, чтобы основательно раскиснуть.
Ресторан «Тур-де-Форс» почти пуст. Адвокат пошел своим грешным путем, а официанты беспокойно топчутся поодаль.
Имоджен оплачивает счет, и они с Адамом выходят на улицу.
АДАМ, ТЫ ДОЛЖЕН ПОЕХАТЬ НА ЮСТОНСКИЙ ВОКЗАЛ[15] МЕНЯ ПРОВОДИТЬ. МЫ ВЕДЬ НЕ МОЖЕМ ВОТ ТАК РАССТАТЬСЯ НАВСЕГДА? ХОДЖЕС ВСТРЕТИТ МЕНЯ ТАМ С БАГАЖОМ.
Они садятся в такси.
Имоджен вкладывает руку в его ладонь, и в течение нескольких минут они так и сидят, не проронив ни слова.
Затем Адам наклоняется к ней, и они целуются.
Крупный план: Адам и Имоджен целуются. В глазах у Адама стоят слезы (что моментально находит отклик у Глэдис и Ады, которые безудержно рыдают); губы Имоджен сладостно приоткрылись в ответ на прикосновение губ Адама.
Как Венера Бронзино![16]
НА САМОМ ДЕЛЕ, ИМОДЖЕН, ТЕБЕ ВЕДЬ ВСЕГДА БЫЛО ВСЕ РАВНО. ИНАЧЕ ТЫ БЫ ВОТ ТАК ВОТ НЕ УЕХАЛА. СКАЖИ, ТЕБЕ ХОТЬ КОГДА-НИБУДЬ БЫЛО НЕ ВСЕ РАВНО ТОЛЬКО ЧЕСТНО?
РАЗВЕ Я ТЕБЕ ЭТО НЕ ДОКАЗАЛА? Адам, дорогой, ну что ты вечно задаешь какие-то нудные вопросы. Неужели ты не понимаешь, насколько это невыносимо? У нас всего пять минут до Юстона.
Они опять целуются.
Адам говорит:
Черт бы побрал эту леди Р.
Они подъезжают к Юстону.
Ходжес их уже ждет. Она позаботилась о багаже. Она позаботилась о билетах. Она даже купила журналы. Делать больше нечего.
Адам стоит рядом с Имоджен в ожидании отправления поезда; она просматривает еженедельную газету.
Взгляни на это фото Сибил. Странное какое-то, правда? Когда, интересно, оно снято?
Поезд вот-вот тронется. Она садится в вагон и протягивает руку:
Прощай, дорогой. Ты ведь приедешь в июне на танец с матерью?[17] Если нет, меня это очень огорчит. А может, и раньше увидимся. Прощай!
Поезд отъезжает от вокзала и набирает ход.
Крупный план. Имоджен в вагоне изучает странное фото Сибил.
Адам на платформе глядит вслед исчезающему поезду.
Затемнение.
Ну и как тебе это, Ада?
Мило.
Странно все-таки, что они никак не могут заставить героев и героинь разговаривать как леди и джентльмены тем более в минуты душевных волнений.
Четверть часа спустя
Адам еще в Юстоне, стоит, бесцельно уставившись на книжный киоск. Перед ним на экране мелькают картины его жизни.
У Молтби. Антрацитовая печь, натурщица, любвеобильная студентка («Вамп»), студент с математическими наклонностями, его собственный рисунок.
Семейный обед. Его отец, мать, Парсонс, сестра с ее глупым прыщавым личиком и тупой завистью ко всему, что говорит, делает и носит Имоджен.
Обед на Понт-стрит, голова к голове с леди Розмари.
Обед в одиночестве в каком-то дешевом ресторане в Сохо. А в конце неизменное вечное Одиночество и мысли об Имоджен.
Крупный план: лицо Адама выражает отчаяние, постепенно переходящее в решимость.
Адам в автобусе едет к Хэновер-Гейт[18].
Подходит к дому.
Парсонс. Парсонс открывает дверь. Миссис Дур нет дома; мисс Джейн нет дома; нет, Адам не хочет чаю.
Комната Адама. Чудесная, под самой крышей, откуда открывается вид на верхушки деревьев. В полнолуние доносятся звуки из Зоологического сада. Адам входит и запирает дверь.
Глэдис тут как тут:
Самоубийство, Ада.
Да, но она явится в последний момент и остановит его. Вот увидишь!
Не обольщайся. Это не простое кино, совсем не простое.
Он подходит к письменному столу, открывает один из ящичков и достает из него маленький синий пузырек.
Ну, что я говорила?! Яд.
Легкость, с которой персонажи фильмов ухитряются обеспечить себя инструментами смерти
Он ставит пузырек на стол, берет лист бумаги и пишет.
Предсмертная записка для нее. Ишь, дает ей, время приехать, чтобы его спасти.
Ave imperatrix immortalis, moriturus te salutant[19]
Идеально! И очень тонко.
Он складывает листок, отправляет его в конверт и надписывает адрес.
Далее медлит в сомнении.
Возникает видение:
Дверь в комнату Адама. К ней подходит миссис Дур, переодетая к ужину, и стучится в дверь, стучится еще несколько раз, затем в тревоге зовет мужа. Профессор Дур дергает ручку, трясет ее. Подходят Парсонс и Джейн. Через некоторое время решают взломать дверь, профессор Дур возится с ней, миссис Дур в ажитации. Джейн делает тщетные попытки ее успокоить. Волнение нарастает. Наконец все врываются в комнату. Адама обнаруживают мертвым на полу. Сцена неописуемой пошлости со слезами, истерикой, телефоном, полицией. Затемнение.
Крупный план: Адам кривится от отвращения.
Очередное видение:
Деревня африканских туземцев у края джунглей; из низенькой соломенной хижины выползает смертельно больной голый мужчина, за ним его причитающие жены. Он тащится в джунгли, чтобы умереть там в одиночестве.
Ос-споди, Глэдис! Вот-те и мораль.
Еще одно видение:
Рим времен Петрония[20]. Молодой патриций возлежит в окружении своих гостей. Продюсеры, не жалея сил, трудились над созданием атмосферы великолепия и роскоши. Мраморный зал, будто построенный в горячечном бреду какого-нибудь Альма-Тадемы[21], щедро освещен горящими христианами. Слева и справа мальчики-рабы, дети варваров, вносят блюда с жареными павлинами. В центре зала девочка-рабыня танцует с пумой. Выход нескольких гостей в вомиторий[22]. За павлинами следуют молочные поросята, тушенные в меду, фаршированные трюфелями и соловьиными язычками. Зверь, воспламененный внезапной страстью, прыгает на девушку, валит ее на пол и стоит над ней, упираясь одной лапой в ее грудь, на которой проступают крошечные капли крови. Она лежит на альматадемском мраморе, взывая к хозяину полным ужаса взглядом. Но тот ее не замечает, он забавляется с одним из мальчиков-слуг. Еще несколько гостей удаляются в вомиторий. Пума пожирает девушку. Наконец в самый разгар пира вносят зеленую мраморную чашу. В нее вливают пахучую кипящую воду. Хозяин погружает туда руку, а негритянка, подобно некоему ангелу смерти сидевшая подле его ложа на протяжении всего пира, выхватывает из-под набедренной повязки нож и с силой вонзает ему в запястье. Вода в зеленой чаше становится красной. Гости постепенно расходятся, и хозяин с величавой учтивостью, хотя и не покидая ложа, прощается с каждым поименно. Вскоре он остается один. Мальчики-рабы ежатся в уголках, жмутся друг к дружке голыми плечами. Обуреваемая диким желанием, негритянка вдруг начинает целовать и глодать безжизненную руку. Он вялым жестом приказывает ей удалиться. Догорающие мученики постепенно затухают, огромный зал погружается во тьму, изредка прорезаемую тускло мерцающими огоньками. Запах жареного уплывает на террасу и растворяется в ночном воздухе. Виден лишь силуэт пумы, вылизывающей лапы во мраке.
Адам раскуривает трубку и нервно постукивает по столешнице уголком конверта. Затем кладет пузырек в карман и отпирает дверь.
Потом вдруг разворачивается, подходит к книжным шкафам и просматривает их содержимое. Книжные шкафы Адама: довольно необычная библиотека для мужчины его возраста и состояния. Большинство книг представляют собой библиографическую редкость, многие старательно переплетены; также имеются старинные фолианты немалой ценности, их ему время от времени дарит отец.
Лучшие он сваливает в кучу на полу.
Книжная лавка мистера Макассора
В книжной лавке мистера Макассора присутствует что-то от личной библиотеки неметодичного ученого древних времен. Книги повсюду: на стенах, на полу, на предметах мебели, будто их ненадолго отложили из-за какой-то помехи и тут же об этом забыли. Первые издания и старинные иллюстрированные книги прячутся между сборниками проповедей и томами «Синих книг»[23] в ожидании страстного искателя приключений. Мистер Макассор заботливо маскирует свои сокровища.
В данный момент некий пожилой мужчина увлеченно роется в куче пыльных томов, а мистер Макассор склоняется над столом, углубившись в трактат по алхимии. Тут спина книгоискателя выпрямляется: его любопытство вознаграждено, и он выныривает на свет, прижав к груди потрепанный, но, несомненно, подлинный экземпляр первого издания «Гидриотафии»[24]. Он спрашивает у мистера Макассора, сколько тот хочет за книгу. Мистер Макассор поправляет очки, стряхивает с жилета две крошки нюхательного табака и, подойдя с книгой к двери, рассматривает ее как в первый раз:
О да, восхитительный труд. Да-да, чудесный стиль, и любовно переворачивает страницы. «Большие станции мертвых» как благородно звучит! Он бросает взгляд на обложку и протирает ее рукавом. Надо же, я и забыл, что у меня есть этот экземпляр. Когда-то он принадлежал Хорасу Уолполу[25], только какой-то шельмец, будь он неладен, украл экслибрис! Единственный оксфордский, между прочим, геральдический, знаете ли. Ну что ж, сэр, раз уж вы нашли это сокровище, то, полагаю, вы вправе на него претендовать. Пять гиней и книга ваша! Но мне тяжело с нею расставаться.
Покупатель человек взыскательный. Найди он ту же самую книгу по убогому описанию в каталоге, то не дал бы за нее и половины запрошенной цены, учитывая ее нынешнее состояние, но азарт охотника и гордость обладания трофеем в гораздо большей степени притупили его чувство ценности, нежели все легенды о Земляничном холме[26]. С мистером Макассором не поторгуешься, как с каким-нибудь простым торговцем с улицы Черинг-Кросс-роуд[27]. Покупатель платит и уходит победителем. Вот потому-то сын мистера Макассора и может позволить себе разводить цветы у себя в колледже Магдалины, а в сезон охотиться по два дня в неделю.