Бедная девочка! Сорвалось с губ тёти.
Бедный Костя! Всхлипнула Раечка, Я не хочу без него жить.
Тётя обняла племянницу:
Всё образуется, родная. Всё образуется.
Костя рыдал на балконе. Мелькнула мысль прыгнуть вниз, но второй этаж. Слишком низко.
Заскрежетав зубами, прошептал словно клятву:
Любимая, я приеду за тобой! Скоро, совсем скоро. Мы убежим в Италию. А хочешь, в Австралию. Я буду работать, мы откроем маленькое кафе с русской и грузинской кухней. Родим трёх, нет, четырёх детей: двух мальчиков и двух девочек. Все будут красивыми в маму. Лицо Кости просветлело, озарённое улыбкой.
Вдохнув всей грудью, Костя вернулся к гостям.
Да, вот же твой Костян! Сказал Борису Андрей.
Борис призывно махнул другу рукой:
Костик, иди к нам! Что будешь пить?
Всё равно. Как себе.
Мы пьём виски.
Хорошо. Боренька, счастья тебе на чужбине! Мне не повезло, так пусть тебе Константин опрокинул рюмку в рот. Снова наполнил.
Не грусти, за меня останется Андрей. Кстати, отличный парень, рисковый, во всём поможет. Борис обнял Костю за плечи. Мы ещё породнимся, дружище. Веришь?
Костя кивнул:
Не верю, а знаю. Выпьем.
В Шереметьево Костя приехал на час раньше, чем Лазарь с семейством. Пока отъезжающие, уже в который раз проверяли документы и количество чемоданов, Костя жадно наблюдал за Раечкой издалека. Девушка была рассеянна, думая только о предстоящей разлуке с любимым, оглядывалась то и дело, ища глазами любимого. Костя, наконец, подошёл, поздоровался, называя каждого персонально.
Костян! Обрадовался Борис, молодец, что пришёл проводить.
А где отец? Спросил Лазарь.
Отошёл за цветами.
Запыхавшийся Иван Иванович вручил женщинам по букету:
Когда завянут, уже за кордон перемахнёте. Слышите? Регистрацию объявили!
Костя, рванувшись к Раечке, заключил в объятия:
Это невозможно, я не верю! Крикнул он, со слезами оглядываясь на застывшего от неожиданности, Лазаря. Рая, бежим!
Взявшись за руки, побежали к выходу.
Юра, Миша! Куда смотрите? Задержать! Скомандовал Иван Иванович телохранителям.
Не прошло трёх минут, охранник Миша вернул плачущую и несчастную девушку родителям.
Костя в машине! Доложил он, Юра приколет парня наручниками и придёт.
Хорошо! Кивнул Иван Иванович. Значит, обойдётся без прощаний. А вот и Юра. Чемоданы несите к стойке регистрации, сдадите в багаж.
Посадки долго ждать не пришлось. Как только началась посадка, все вокруг засуетились, отлетающие и провожающие. Ариэла, Иван Иванович, только подоспевший, Андрей, стали обнимать друзей, навсегда покидающих родину, обещая вечную грусть и память на долгие годы.
В машине, с наручниками за спиной, Костя то рыдал, то сыпал проклятиями в адрес отца и родителей Раисы.
Водитель молчал, не обращая внимания. Наконец, молодой человек затих, но через несколько минут стал слёзно умолять, отпустить.
Я никогда не увижу любимую. Не зверь же ты, в конце концов.
Не велено! А хотел бы, не смог, ключ от наручников у охраны, моё дело баранку крутить.
Неожиданно парень затих, прислушиваясь. К машине подошёл отец с охранниками, открыв дверцу, молвил:
Всё, улетели. Как-то они будут на чужбине. И махнув рукой телохранителям, скомандовал, усаживаясь, По коням!
Наручники. Напомнил Костя.
А ты мне так больше нравишься, без глупостей. Едем домой.
Первые две-три недели Костя был в состоянии близком к помешательству, забывая, есть и мыться, и никого не хотел видеть. Семья переехала в город, и Иван Иванович пригласил психиатра из правительственной клиники. Доктор велел принимать успокоительные таблетки.
В один из дней заглянула в гости Ариэла. Иван Ивановича дома не было. Катя предложила чаю:
С мятой. Добавила хозяйка.
С удовольствием. Костик дома?
Хандрит. Хочешь, пройди к нему в комнату.
Костя лежал, тупо уставившись в потолок.
О!!! Воскликнула Ариэла, как всё запущено. Бедная племянница даже не подозревает, что влюбилась в хлюпика. Сдался?
А что я могу? Папаша шагу не даст сделать.
Обмани. Сделай вид, что смирился, сходи на дискотеку. С Андреем. А? Пусть Иван расслабится. Совсем забыла: пришла весточка, что Лазарь с семьёй устроились хорошо. Будущий зять взял его в свою фирму. Что-то с киноиндустрией. Помолвка ещё не назначена.
Адрес есть?
Держи. Заучи, не дай бог, отец найдёт.
Понял. Спасибо. Костя улыбнулся. Я позвоню Андрею.
Отлично! Пойдём чай пить.
Костя кивнул: только позвоню.
Андрей взял трубку сразу, будто ожидал звонка:
Здравствуй, Костя! Как ты?
Прихожу в себя. Может, встретимся?
Да. Сам хотел предложить в кино на французскую комедию.
Костя вышел на кухню.
Сынок, сказала мама, будешь с нами чай пить? Ариэла пирожков принесла.
С чем?
С мясом и повидлом.
Тогда буду. Мам, я с приятелем в кино иду.
Очень хорошо, милый, сколько можно затворничать?
Вот и я говорю: гуляй, пока молодой и холостой. Кивнула Ариэла.
Судно, на котором ходил Андрей, отчаливало в начале сентября. Целью была Америка, потом Куба, но второе Константина не волновало. Нефть, зерно, да какая, в сущности, разница?
К порту пяти морей, как окрестил его в тысяча девятьсот тридцать седьмом году товарищ Сталин, приехали на такси. Через КПП Костю провёл Андрей. Охранник лишь напомнил, что после двадцати двух, гостей не должно быть на борту.
Странно, удивился Костя, какие гости?
Лично у меня девчонки обожают бывать на борту. Экзотика! Одна даже уговаривала переправить в Америку. Правда, когда я согласился, она струсила.
Я не струшу.
Кто-нибудь знает? Ариэла, приятели?
Нет. Андрей, я же понимаю.
Помни, Костя, никому доверять нельзя. Ты и я. Ночью отходим.
Знаю.
Ещё можешь передумать! А потом будет поздно.
Ты к чему?
Я не понимаю: из-за девчонки! А отец? Его карьера? Передумай.
Костя усмехнулся:
Папашина карьера против счастья сына? Что тут понимать?
Блин! Девчонок пруд пруди: блондинки, брюнетки, шатенки.
Андрей, похоже, ты сильно трусишь.
Честно?
Костя кивнул:
Как на духу.
Не боялся, а теперь внутри дрожит всё.
Обойдётся. Скорее бы отчалили. Чё везём?
В Америку всякую дребедень. Там грузим зерно.
У нас зерна мало?
Для Кубы. Через СССР.
А не ближе из Америки на Кубу?
Это политика.
Это дурдом, засмеялся Костя. Какие развлечения во время плавания?
На судне есть библиотека, а вечерами крутят кино, в основном, конечно, советское.
Андрей натянуто улыбнулся:
Кино, конечно, не про тебя. Всё плавание, чтобы носа не высовывал.
Они сидели в каюте Андрея: Костя сосредоточен и спокоен, Андрей издёрган и растерян.
Ближе к полуночи начала собираться вся команда. Андрей велел Косте сидеть в шкафу и не выглядывать. Моряки то и дело заходили, здороваясь, хохотали, делясь рассказами о береговых похождениях. Предстояла трудная работа и долгие месяцы вдали от берега.
Наконец, Андрей сказал:
Всё, я на службе! Отдыхай, книги посмотри. И ушёл.
Костя с нетерпением поглядывал на часы. В душе юноши не было ни страха, ни сожалений. Он жил под родительским крылом все свои девятнадцать лет, благодаря высокопоставленному отцу, не зная ни в чём отказа. И вот, Рая. Ах, лучше бы он родился в семье рабочего, или, даже дворника. В голове влюблённого юноши завертелась песенка «Всё могут короли».
Печально усмехаясь, подошел к полке с книгами. Взяв сборник рассказов и повестей Льва Толстого, пробежал глазами по содержанию: «Хаджи-Мурат», «Два гусара», «Казаки». Костя удовлетворённо хмыкнул. Вернул книгу на место. Дальше стояли сборник рассказов Куприна, «Отцы и дети» Тургенева, и, конечно, морские рассказы Станюковича. Из современников «Океанский патруль» Валентина Пикуля. На этих книгах Костя не увидел библиотечного штампа, скорее всего, Андрей принёс их из дому. Беглец прилёг на люльку, как любовно назвал моряк койку, и посмотрел на часы.
Он снова посмотрел на часы: время отплытия!
Внезапно дверь каюты распахнулась: на пороге стоял отец, но в каком виде! Серая кепка надвинута на глаза, тёмно-синие джинсы и короткая куртка. Рядом телохранители и Андрей.
Отец? Ты откуда узнал?
Костя не сопротивлялся.
Прости, Костик, сказал Андрей, то, что ты задумал, безумие.
Наручники? Спросил второй охранник, Юра.
Не надо, справимся. Да, сынок?
Да.
Спасибо, Андрюша! Отец пожал руку Андрею. Как договорились.
Иуда! Процедил сквозь зубы Костя, глядя ненавидящими глазами на Андрея, История повторяется.
Отец засмеялся:
Тоже мне, Иисус Христос.
Мысли Кости заметались в поисках выхода, он стал нервно крутить головой.
Не дури, парень, Юра внушительно поиграл наручниками, висящими на поясе, не убежишь.
Молча кивнув, Костя поднялся и вышел в сопровождении отца. Охранники последовали за ними. Они поднялись на палубу, где стояли матросы, готовясь убрать трап и отдать концы.
Константин рванул вдоль борта, и, оттолкнув матроса, пытавшегося задержать беглеца, ринулся на левый борт. Там, перемахнув бортовые поручни, прыгнул в воду.
С двух сторон одновременно показались отец и охранники.
Где беглец?
Михаил только развёл руками:
Исчез.
Иван Иванович заглянул за борт: только мелкая рябь.
Подошёл капитан:
Ну, что? Отстаём от графика.
Объявляйте полный сбор! На судне «заяц». Проверить все помещения на судне.
Это не быстро.
Выполняйте!
Понял!
Матросы разбежались по судну в поисках беглеца. Прочесали вдоль и поперёк.
Иван Иванович махнул телохранителям:
Идём!
Куда?
Раз его нет на судне, значит, никуда не денется. Погуляет, домой прибежит.
Судно, отдав швартовы, набирало ход.
Вдруг утонул? Сказал Михаил.
Костя отличный пловец и ныряльщик. Придёт, так всыплю, что забудет о заграницах думать.
Просто влюблённый парень.
Чего ему не хватает? Он нигде не будет так жить, как здесь.
Конечно, при таком отце
Именно
Костя не вернулся домой ни этим вечером, ни через неделю. Он вообще не вернулся. Между супругами начались ссоры: Катя не могла простить мужу того, что Иван Иванович выше всего ставил свою карьеру. Вскоре она подала на развод. В девяностые Иван Иванович оказался «за бортом», и повесился в собственном кабинете, который велели освободить. Раиса вышла замуж, родила двух мальчиков. Борис женился, работает на фирме Захарии. Лазарь с женой процветают, и ждут от Бориса внучек.
Приворот
Наконец, любимая подруга возвращается!
Вадим! Афродитка едет! Я счастлива, счастлива, увижу, обниму!
Ой, ой, радости полные штаны! Когда это вы дружили? В школе? А потом уехала, лишь изредка писульки слала, тоже мне, подруга.
Я махнула рукой: никто не испортит радость от встречи. Даже, муж.
Вадим выдернул волосок из ноздри и отошёл от зеркала. Пахнуло дорогим одеколоном.
Опять намылился? А кусты подрезать?
Успею.
Курортный городок просыпался от зимней спячки. С каждым днём отдыхающих прибывало. Наши мужчины, словно с цепи сорвались. Непритязательные дамы с удовольствием крутили летние романы с местными. Муж в остальные сезоны мог быть образцом для подражания: идеальный супруг и потрясающий отец наших двух сыновей. Но с наступлением лета в примерного семьянина вселялся бес-искуситель.
Смотри, кобелина, заразу притащишь, убью!
Сказал, с этим покончено раз и навсегда! И отведя лживые зенки, выскользнул из дому.
Я пригорюнилась. То, что любила до замужества, после возненавидела: лето, с наполненными пляжами, полуголыми туристами, оживленной торговлей на местных рынках и вечной уборкой за отдыхающими. Два года назад муж построил «муравейник» вместо щитового домика на четыре семьи, резко увеличив прибыль от сдачи в аренду, и окончательно закабалив меня. Захлопнулась дверь в большой мир.
Я завидовала Афродите. Глупые девчонки после выпускного вечера замуж повыскакивали и детей нарожали, мол, что ещё делать при налаженном родительском деле, городок-то курортный. Учеба? Смешно, кому оно надо, годы корпеть, а потом на учительские или инженерные слёзо-гроши перебиваться.
Афродита и тогда была красавицей, безумно влюблённой в крутого парня, Стаса, сводившего девчонок с ума песнями под гитару и картинной игрой мускулов. Его накачанные ягодицы вызывали восторг у приезжих кокеток, и, едва минуло двенадцать, парнишка простился с девственностью, о чем гордо сообщил одноклассникам.
Мы перешли в десятый, когда отец Афродиты, грек Панайотис, ушёл далеко в море и не вернулся. Через полгода его признали мёртвым, хотя тело не нашли. Мы все жалели Афродиту, а она большие печальные глаза останавливала на Стасе. Парень плотоядно оглядывал стройную фигурку девушки и выжидал.
Однажды вечером, по обыкновению, мы гуляли в парке местного санатория, сплетничая о летних романах одноклассниц.
Знаешь, Марго, вдруг сказала Афродита, сильно раскачавшись на качелях, я решила признаться Стасу.
Стас, нехороший парень. Одно на уме.
Уверена, Стас влюблён. Как смотрит на меня! Вздыхает, смущается. Веришь, такой донжуан, а боится подойти. Ромео, мой Ромео!
И ты вышла бы за Стаса замуж?
Любимый! За ним в огонь и воду! Глаза закрываю, его губы целуют меня по всему телу, руки сжимают в объятиях. Я хочу его до дрожи.
А, если соблазнит и бросит?
Маргит (так звала меня только Афродита), берег моря рядом, а там где-то в пучинах, нашёл пристанище папа.
Не ходи к Стасу, пусть трахает приезжих баб.
Маргарита батьковна, не будь грубой: девушке, без пяти минут с аттестатом, не идёт. Сама по кому сохнешь?
Гуляю с одним тут, но всё так несерьёзно. Экзамены через месяц, какие романы?
В том-то и дело. Уедет мой Стас поступать в институт, и прощай!
Какой институт? Папаша от плиты не отпустит.
Наш городок славился уютными кафе и отменными кулинарами. Отец Стаса был победителем конкурсов, даже по телевизору показывали. Занял почётное третье место в Париже, четвёртое в Риме. А Стасик с малых лет крутился на кухне.
А кулинарный?
Где артистов-юмористов готовят? Я рассмеялась, никуда не денется твой Стасик-таракасик.
За день до выпускного вся школа узнала, что Стас «послал подальше эту богиньку (Афродиту), чтобы слетела со своей горы».
Я не тот парень, что бегает в общем стаде ухажёров. Эта дура умоляла, чтобы трахнул, а я отворот поворот. Мне целки-неумёхи неинтересны. У меня этого товара
Я хотела утешить подружку, но Агата Юрьевна (её мать) не пустила в дом. На выпускной вечер Афродита не пришла. Забрала аттестат и на другой день покинула город, не простившись даже со мной, лучшей подругой.
Через год я получила первое письмо, в котором Афродита хвасталась, что стала моделью, хорошо зарабатывает и везде путешествует с показами. В ответ я написала, что вышла замуж и жду ребёнка.
Через два года Агата Юрьевна уехала к дочери, и мы думали, навсегда. Лицо и фигура Афродиты часто мелькали на обложках модных журналов, и в то время, как мы старели и толстели, обрастая детьми и жировыми складками, подруга хорошела и хорошела.
Не знаю, о чём думал Стас, возле своей жаровни, жалел, может быть. Когда герой несостоявшегося романа с Афродитой стал похож на хряка, а его буйная шевелюра покрылась плешью, Стас повёл под венец первую уродину городка.
Её внешность отражает его сущность, сказала я, родственные души.
Афродиты не было дома семнадцать лет. По большому счёту дома у неё и нет, зачем возвращаться? Можно навестить могилу отца, но могилы тоже нет. Зачем?
Я сидела, пытаясь это понять. Мир, в котором живу, ограничен «муравейником». Я бы ни за что не вернулась обратно. Часы показывали ровно пять: надо думать, Афродита в аэропорту ловит машину. Красивая современная женщина. Шофёр, конечно, узнал модель и вспотел. Вот они садятся в машину, мотор. А, кстати, мать выглядит моложе дочери.