Бенедикт. Если что, я с ребятами.
Надя. Хорошо, прикажите подать чай, я буду через две минутки.
Бенедикт. Хорошо, спасибо. (Уходит, а Надя идёт переодеваться.)
Сцена четвёртая
Гостиная Нади.
Все дети сидят и пьют чай с конфетами. Входит Надя и садится к ним.
Надя. Привет, детишки. Как вы? (Наливает себе чай.)
Бенедикт. У нас всё хорошо, и мы пришли тебя обрадовать.
Надя. Ваши отцы опубликовали новый сборник? Вы принесли?
Бенедикт. Так недавно ведь новый был сборник. А впрочем, неважно. Нет, по другому поводу: сегодня приедут художники! (Надя подавилась.)
Надя. Сегодня?! Оба? А во сколько? Могу ли я их увидеть?
Бенедикт. Один из них будет через час, а другой через два. Я думаю, мельком их увидеть можно будет, но пообщаться вряд ли получится, ведь у них сегодня деловая встреча. Ребят, а кто их встретит?
Вольфганг. Мой папа.
Бенедикт. Отлично. Тогда мы у дяди Геры узнаем про них и расскажем тебе, ведь знаем, что они тебе очень интересны.
Надя. Спасибо, ребят, вы чудесные. Хотите ещё конфет?
Августина. Нет, спасибо, мы зашли просто рассказать, а так мы хотели поиграть в волейбол.
Надя. Спасибо, красавица. (Поцеловала Августину в лоб.) Тогда не буду вас задерживать. Помните, что мне всегда приятно видеть вас у себя, поэтому заходите почаще.
Готфрид. Спасибо, нам тоже нравится у тебя.
Луи. Точно.
Люсия. Абсолютно.
Джулиано. Спасибо, Надя.
Вольфганг. Спасибо.
Бенедикт. Мы это очень ценим.
Августина. Спасибо. А теперь пойдёмте уже играть. (Быстро убегает и тянет с собой Бенедикта, и остальные, попрощавшись с Надей, тоже идут за ними.)
Надя. Поверить не могу! Сегодня! Интересно, он брюнет или блондин? А волосы длинные или короткие? Хоть строгая у него кисть, но характер не всегда соответствует внешности. А глаза? А взгляд? Лёгкая улыбка с ямочками или нахальная ухмылка? Нет! Нахальства в нём нет, но есть гордость, которая неразумному покажется высокомерием. Да каков же он в конце концов?.. Увижу сегодня я его увижу, но сначала приведу себя порядок. (Уходит.)
Сцена пятая
Кабинет Генриха.
Сидит Генрих. Входит Вера.
Генрих. Здравствуйте, прошу, садитесь. (Вера садится.) Извините, я слегка удивлён, ведь ожидал художника, а не художницу, но, видимо, я что-то перепутал, прошу прощения.
Вера. Нет-нет, вы всё правильно поняли: я не художница и не автор тех работ, которые вам понравились. Я лишь подруга художника, а он сам даже не знает о том, что вы оценили его работы, но ему понравится.
Генрих. Очень занятно, впервые с этим сталкиваюсь, но вы молодцы. Прошу прощения, я забыл представиться: я Генрих
Вера. Забытый поэт, главный после Вильгельма, автор прекраснейших стихов, поэм и много другого. Простите, просто мой друг очень высоко ценит как вас, так и всех остальных членов Общества, а я пристрастилась к вашей поэзии уже через него. Меня зовут Вера.
Генрих. Очень приятно познакомиться, а также лестно знать, что наше творчество кому-то интересно. Кстати, я не забыл о вашей просьбе: видимо, вашей просьбе, если вы нам писали.
Вера. Да, я.
Генрих. Прошу. (Отдаёт ей сборник стихов с подписями всех поэтов.)
Вера. Спасибо вам большое, ему очень понравится.
Генрих. Извините мою бестактность, но как зовут всё-таки художника? Я не смог разобрать по подписи с рисунков.
Вера. Его зовут Габриэль.
Генрих. Какое прекрасное имя.
Вера. Именно! Ой, то есть да, мне тоже нравится. (Генрих улыбнулся.) Но прошу, не забывайте: ударение всегда на последний слог, иначе он разозлится; но в форме «Габи», конечно же, на первый слог, иначе будет глупо и он обидится.
Генрих. Какой щепетильный молодой человек.
Вера. Он просто знает себе цену.
Генрих. Есть какие-либо вопросы у вас по условиям?
Вера. Нет, я всё поняла: художник получает дом на территории вашей усадьбы в свою собственность, вы оплачиваете прислугу и все иные хозяйственные моменты, художник получает ежемесячно миллион рублей и полную свободу творчества, за выполнение ваших заказов предусмотрена дополнительная плата, вы помогаете в поиске покупателей; в случае ухода дом придётся оставить, но вы выплатите стоимость дома. Всё понятно. А предусмотрен какой-то договор?
Генрих (рассмеялся). Нет, у нас другая политика, которую многие посчитают глупой, и будут правы: мы только за доверие на слово, ведь личность важнее договора, его слово дороже и сильнее угрозы со стороны глупого закона. Я думаю, господин Габриэль знает, если он сильно заинтересован в нашем творчестве. Ещё один момент: к сожалению, в том доме только одна кровать, но я сегодня же скажу слугам, чтобы
Вера. Нет! Это даже хор то есть это не проблема.
Генрих (хитро улыбнулся). Он вам давно нравится?
Вера (покраснела). Как вы узнали? Это ваш знаменитый нюх?
Генрих. Тут он не нужен, чтобы понять. В любом случае я желаю вам удачи как в целом, так и с вашим хитрым планом. Не смею больше вас задерживать и очень рад знакомству.
Вера. Это я рада, спасибо, за всё спасибо, до свидания.
Генрих. До свидания. (Вера уходит. Раздаётся стук в дверь.) Входите. (Входит Вин.) Здравствуйте, садитесь, пожалуйста.
Вин (садится). Здравствуйте. Сперва я хотел ещё раз поблагодарить вас за приглашение. Вы не представляете, как значимо для меня ваше творчество, а этот дом для меня будто музей, ведь здесь возникло и поныне развивается Общество забытых поэтов.
Генрих. А вы уверены, что оно возникло здесь?
Вин. А разве нет?
Генрих. Вам рассказать?
Вин. Да, прошу.
Генрих. В тот день мы сидели в захудалой квартирке Лоренцо: я, Лоренцо, Вильгельм и Август. Мы ждали прихода Якопо, ведь он обещал познакомить нас со своим приятелем, который, скорее всего, захочет присоединиться к нам.
Вин (всё время заворожённо слушавший). Извините, что перебиваю, сэр: это был Бенедикт?
Генрих. Да, Бенедикт, Бенедикт Так вот, он привёл его, и всем нам он страшно понравился: в нём была бесконечная Доброта, мечтательность, Любовь ко всему. Я не знал более светлого человека. Мы сразу поняли, что он часть нас, но кого «нас»? Кто мы? Мы тогда не совсем понимали, что же такое мы все вместе составляем, не понимали, как это можно назвать. И начали обсуждать: пришли сначала к тому, что мы все поэты (уже что-то), а потом? Какова же форма этого содержания? Кто-то говорит про клуб, кто-то про кружок, но Вильгельм назвал нас обществом. Хорошо, а что дальше? Общество каких поэтов? Кто-то сказал про немых поэтов, Бенедикт сказал про мёртвых, но Якопо не понравилось; в итоге говорю я, и
Вин. Вы предложили назваться забытыми?!
Генрих. Нет, я просто-напросто забыл, что хотел предложить, а Якопо сказал, что это именно то, и торжественно произнёс: «Мы Общество забытых поэтов!».
Вин. Это это что-то чудесное. Спасибо вам большое. Услышать такой рассказ из первых уст!
Генрих. Прошу, будьте со мной на «ты»: мы со всеми нашими художниками, поэтами и музыкантами на «ты». А как мне к вам обращаться?
Вин. Просто Вин. Что касается всех условий, я со всем ознакомлен, вопросов у меня нет, и со всем я согласен.
Генрих. Отлично, мы будем рады такому художнику. (Пожали друг другу руки, распрощались, и Вин ушёл.)
Сцена шестая
Квартира Габриэля и Веры.
Габриэль лежит, закрыв глаза, на диване. Входит Вера с тортом в руках.
Вера (слегка трясёт его). С днём рождения.
Габриэль (радостно встаёт). Я-то думал, ты забыла, вот и лежал и грустил.
Вера. Как я могла?! Даже свечки поставлю. (Ставит на торт свечки в виде двух двоек и зажигает их.) Загадал желание?
Габриэль. Нет у меня особо желаний. Я тебе отдаю, загадай сама.
Вера. Ладно. (Загадывает про себя: «Полюби меня» и задувает.)
Габриэль. Получилось?
Вера. Пока не знаю. (Он мажет ей нос тортом.) Эй, это вообще-то твой день рождения! (Мажет ему обе щеки и нос, а он пробует со своей щеки.)
Габриэль. Вкусно! (Вытирает пальцем её нос и тоже ест.) С тебя ещё вкуснее. (Вытирает её и себя салфеткой.)
Вера. Но это не весь сюрприз. (Достаёт сборник поэтов.) Это тебе.
Габриэль. Ты купила мне новый сборник?! Его же ещё даже в магазинах нет. Спасибо большое.
Вера. Это ещё не всё: открой.
Габриэль (открывает и читает). Как с подписями?.. Это, наверное, какая-то особенная серия. Спасибо большое! (Обнимает её.)
Вера. Не совсем. Вот, возьми ещё кое-что. (Даёт ключи от дома.) Это тебе уже не от меня.
Габриэль. Что это?
Вера. Поэты теперь твои покровители.
Габриэль. Как? Я же?..
Вера. Я всё сделала: я отправила втайне твои работы, ведь ты сам не осмелился бы. Им очень понравилось, а условия их ты уже знаешь.
Габриэль (молчит удивлённо). Спасибо. (Крепко целует её в щёку, а она еле стоит на ногах от удовольствия.) Спасибо! (Начинает бегать от радости по всей квартире, а Вера ещё не может прийти в себя и мечтательно гладит щёку.) А когда можем въехать?
Вера (кое-как взяла себя в руки). Да хоть сегодня.
Габриэль. Отлично! Не будем тянуть, давай собирать вещи.
Вера. Ты меня возьмёшь с собой?
Габриэль. Как можно такое спрашивать? Куда ж я без тебя? Хорошо, что вещей у нас немного: соберёмся быстро и уйдём. Прощай, глупая мелкая квартирка!
Вера. Да. (Пошли быстро и весело собирать вещи.)
Сцена седьмая
Дома Нади.
Надя мечтательно ходит из стороны в сторону.
Надя. Каков он был! Волосы тёмные, слегка длинные, но не чересчур, вьются, но не очень кудрявые; тело тело крепкое, взгляд серьёзный, пронизывающий, походка ровная, мерная: он уверен в себе, ему нечего доказывать; руки не грубые, но и не женственные, пальцы довольно длинные, что хорошо для музыканта, улыбки нет, но и грубости в устах тоже нет, значит, не улыбается просто так, а значит, его улыбка имеет ценность, а смех Вот бы услышать его смех! А глаза узнать бы их цвет! А голос?.. Каков же голос? Так мало! Так мало знаю! Вот бы его крепкие руки (Мечтательно обнимает себя и пёрышком падает на диван, потом приходит слегка в себя и встаёт.) Интересно, его дом близко? Может, соседний дадут ему? Какая разница: пусть хоть в десяти километрах мне всё нипочём! Да только с чего бы мне к нему идти?.. Кто я ему, чтобы приходить когда захочу? Никто (С грустью вновь падает на диван.) Один лишь раз видела его, когда он мимо проходил, но разве нужно художнику больше? А имя! Вин Разве такое короткое имя может вмещать в себя всю сущность этого человека? Этого мужчины?.. Моего мужчины?.. Неужели так коротко можно описать его тело, его руки, его глаза? Нельзя же так коротко! Всех слов в мире не хватит для этого! Но чем меньше слов, тем вес они имеют, а значит, Вин уже души моей кумир, ведь магическим образом вмещает в себя всё то чудо, которое не поддавалось никаким моим словам. (Глубоко вздыхает, закрывает глаза от приятной усталости и вскоре засыпает.)
Сцена восьмая
Дом Габриэля.
Габриэль и Вера входят в дом. Их встречает слуга.
Слуга. Здравствуйте, господин Габриэль, добро пожаловать.
Габриэль. Где здесь спальни?
Слуга. Сэр, в доме лишь одна обустроенная спальня, но думаю, для вас это не проблема.
Габриэль. Мы не спим в одной кровати.
Слуга. Прошу прощения, сэр, видимо, произошла какая-то ошибка, ведь нас не предупредили. Я сейчас же
Вера. Нет-нет, не надо Зачем в такой поздний час тревожить слуг?
Слуга. Хорошо, миледи, я отнесу ваши вещи в спальню. (Берёт вещи и уходит.)
Габриэль и Вера (долго и молча смотрят друг на друга). Вот это дом! (Радуются, скачут, взяв друг друга за руки.)
Вера. Давай, кто первый.
Габриэль. Ты бери правое крыло, а я возьму левое.
Вера. Хорошо. (Разбегаются в разные стороны и возвращаются через минуту.) На первом этаже кухня и гостиная.
Габриэль. У меня две ванные комнаты, а в подвале погреб. (Разбегаются, приходят через минуту.)
Вера. На втором этаже музыкальная комната: там рояль, скрипки, духовые и многое другое.
Габриэль. С моей стороны на втором мастерская со всем необходимым, бильярдная и бассейн.
Вера. На третьем пустые гостевые комнаты, большая библиотека и несколько больших балконов.
Габриэль. А соседний домик это, я так понимаю, комнаты прислуги, основная кухня и прачечная. Ну что ж, я вас поздравляю с новосельем, сударыня. (Элегантно кланяется, желая поцеловать ей руку.)
Вера. Я вас также, сударь. (Подаёт, жеманно подыгрывая, руку.)
Габриэль. Ладно, мы успеем завтра всё получше осмотреть, а сегодня радостей мне уже предостаточно, большего не выдержу. А всё благодаря тебе. Спасибо, это лучший день рождения. (Целует её в щёку, а она не может удержаться на ногах, и он её ловит.) Ты, видно, тоже устала.
Вера (приложив немыслимые усилия, отходит от него). Да, давай спать, но я сначала переоденусь. (Уходят.)
Сцена девятая
Спальня Габриэля.
Вера ходит по комнате, периодически останавливаясь перед туалетным столиком с зеркалом.
Вера. Как же лучше? Может, снять совсем пижаму? Но на мне и так лишь шортики да майка. А дверь открыта? (Подходит и приоткрывает её.) Вот бы он случайно зашёл, пока я переодеваюсь Если только в трусиках буду, это слишком вызывающе: как бы, наоборот, не оттолкнуть его. Ну почему бы тебе сейчас не зайти?! (Встаёт перед большим зеркалом боком, гладя грудь и попу, чтобы убедиться, что они достаточно выпуклые и упругие. Снимает майку, оставаясь в одном лифчике, прижимает груди друг к другу, поднимает снизу, чтобы точно убедиться в их упругости и размере.) Придумала! (Снимает лифчик и надевает сверху майку.) А с шортами что? Трусы ему не помешают, а шорты не нужны. (Снимает шорты и ещё раз смотрится сбоку и сзади в зеркало, поправляя трусы; сжимает руками ягодицы, проверяя их упругость.) Отлично, я готова. (Раздаётся стук в дверь.) Заходи. (Входит Габриэль.)
Габриэль (видит, что она в трусах и отворачивается). Извини, я думал, ты уже переоделась.
Вера. Да, я переоделась. Как тебе?
Габриэль (бросил на неё быстрый взгляд и снова отвернулся). Красиво, но холодно не будет?
Вера. Ничего, одеяло плотное. А цвет тебе нравится?
Габриэль. Я не увидел, что за цвет.
Вера. Так а ты не отворачивайся. (Габриэль повернулся, а Вера медленно кружилась, вставая в непринуждённые, почти незаметные позы.) Ну как?
Габриэль. Фиолетовый мой любимый.
Вера. Ах, да! Я и забыла. (Про себя.) Конечно, твой любимый, ведь я всё учла! (Вслух.) А как тебе майка? (Прижала майку, чтобы лучше были видны торчащие соски.)
Габриэль. Синий мой второй любимый цвет.
Вера. Вот так совпадение! Ладно, давай спать, а то я уже не могу стоять на ногах. (Зевает и потягивается, чтобы майка поднялась и была слегка видна грудь, но он в этот раз отвернулся. Вера ложится в постель.) Ну что, ты ложишься?
Габриэль. Я вообще-то пришёл взять подушку: я посплю внизу на диване.
Вера. Но почему?
Габриэль. Я не хочу причинять тебе неудобства, ведь ты мой лучший друг.
Вера. Да друг. Но мне будет неудобно, если ты в своём же доме не будешь спать в спальне. Прошу, ложись со мной, то есть в постель, я могу пойти спать на диван
Габриэль. Нет, я хочу, чтобы тебе было удобно.
Вера. Тогда ложись со мной, иначе я обижусь.
Габриэль (снимает одежду и ложится в одних трусах). Не хочу, чтобы ты обижалась.
Вера (прижимается к нему). Мне холодно. (Он отдаёт ей свою половину одеяла.) Накройся, ты же замёрзнешь, дурак!
Габриэль. Тебе же холодно.
Вера (ложится ближе, а он отодвигается). Зачем ты отодвигаешься от меня?
Габриэль. Я чувствую, что тебе много места нужно, ведь ты меня теснишь.
Вера. Почему ты лежишь ко мне спиной?
Габриэль. Знаешь, если я повернусь к тебе, а ты будешь спиной ко мне, то под утро тебе может быть неудобно из-за моего ну ты поняла.
Вера (про себя). Мне как раз таки лишь это удобно! Я хочу этого! (Габриэль заснул, она закидывает одну ногу на него так, чтобы его рука была между её ног, и плотно прижимается грудью к нему.) Ничего, сон у него крепкий, теперь он весь мой. (Она ложится на него, держа его руку между своих ног прямо на трусах, а другую его руку кладёт себе на попу и прижимается грудью к его груди.) Может, так будет яснее. (Засыпает.)
Сцена десятая