Распечатано на металле - Кирилл Павлов 4 стр.

Я аккуратно перешла по проводам на крышу и залезла через это самое окно в складское помещение. Я не боялась, что меня кто-то услышит, потому что спрыгнула очень тихо. Я пробиралась сквозь леса из картонных и деревянных коробок. Некоторые пойдут на обработку, а некоторые  еще не вывезенный продукт. Я знала это место как свои пять пальцев, так что я быстро вышла к комнате персонала. Тут был включен свет. Меня это насторожило. И не зря. Я посмотрела сквозь замочную скважину и увидела человека из опеки, правда, без снаряжения. Он был мне и не знаком, но по силуэту это можно было понять. Он спал на одной из скамеек в раздевалке. Мой шкафчик находился в другой стороне, но ничего, кроме рабочей униформы, мне там не было нужно. Я могла прикончить этого бедолагу парой ножичков, но я не убийца. К тому же, если я оставлю его мертвого здесь, поднимется паника, и на следующий день я не буду знать того, что мне дальше делать. Я тихо открыла дверь и попыталась прокрасться на корточках мимо него. Он сильно храпел, и, когда храп прекращался, я замирала и готовилась достать ножичек. Я знаю, что не должна убивать, но я не остановлюсь в случае особой необходимости. К счастью, его сон был настолько крепок, что, если бы я сейчас хлопнула шкафчиком, он, наверное, бы и не заметил. Я дошла до выхода из комнаты и направилась в основной цех.

Я пришла в неподходящее время: они только начали обход здания, а значит, они начали с цеха. Я понимала, что если я останусь тут, то бой неизбежен, но и прятаться было бессмысленно  это тоже закончится боем. Я решительна и буду действовать также. Я решила прокрасться мимо них во время осмотра. Пускай станки станут моим укрытием, а ритм их шагов  моим ритмом. Я стану темнотой, в которую они будут вглядываться и будут бояться. Не наоборот. Я аккуратно спустилась и спряталась за станком номер 3. На нем производили комбинезоны для обычных граждан. Этот станок был разделен на несколько мелких столов для шитья и автомат, отвечающий за нашивки и молнии. Один из сотрудников досконально осматривал все станки. Мне удалось его обойти, просто переместившись на вторую линию. Здесь станок номер 4  сплошная конвейерная лента, на которой производится обувь по типу моей. Я кралась дальше, но этот чертов сотрудник начал движение в мою сторону. Он не знал, что я здесь, но мог это случайно обнаружить. Я не нашла ничего лучше того, как скинуть ботинок с конвейера на другую сторону, но так аккуратно, чтобы показалось, будто это сделала крыса. На удивление получилось, и резкий стук привлек его внимание. Я пробралась мимо, но услышала сзади себя голос.

 Эй, чего ты там маешься? У нас обход.

 Простите, отвлекся на упавший ботинок. Видимо, случайно задел его.

 Ага, молодец. А теперь за работу. Если узнаю, что ты опять что-то не усмотрел, я пристрелю тебя на месте, ты меня понял?

 Да, сэр.

Тем временем я уже пряталась рядом со станком номер 7. Тут производилось хозяйственное мыло. Я не клептоман, но мне явно понадобится парочка кусков. Сумка уже еле-еле уже вмещала в себя хоть что-то, но если я выложу часть бумаг, то в нее поместится что-нибудь еще. Я не должна делать этого сейчас, ведь это заметят. Станок номер 7 не составил проблем, я обошла его и вышла к комнате охранника. Зараза! Они закрыли ее на замок, а времени искать ключ у меня нет. Что-то будто заискрилось у меня в мозгу  я снова начала вспоминать.

Я закрыла глаза и вновь доверилась своему телу  оно делало все ровно так, как в воспоминании. В новом ретроспективном кадре я оказалась в заточении. Была ночь, но я видела, что дверь закрыли специальным ключом. Я была искалеченная и уставшая, но даже в таком состоянии во мне пылал дух свободы. Я быстро оторвала зубами свой ноготь. Больно. Из большого пальца идет кровь. Но это не важно, ведь теперь у меня в руке есть отмычка, и я и взломаю этот замок.

То же самое произошло и в реальности. Палец сильно щипало, но я собралась с мыслями и взломала этот замок с помощью своего же ногтя. Я спрятала замок и взломала уже вход в архив. Я представить не могла, что умею взламывать замки, тем более таким экзотичным способом. Я спустилась в архив и включила свет. Здесь куча незнакомых мне папок, но среди них я нашла папку со своим номером. Нужно разузнать что-то о себе, ведь в этих досье содержится как минимум информация о родителях и краткая сводка. Я начала изучать эту бумажку с моей фотографией в правом верхнем углу.

Работник номер 1029.

Дата рождения: 03.05 16 лет до революции.

Пол: Женский.

Семейное положение: В браке не состоит.

Медицинская карта:

09.10 2 год после революции  работник 1029 подвергся туберкулезу, но по неизвестным обстоятельствам перенес заболевание за один день.

23.09 5 лет после революции  работник 1029 найден без сознания в комнате персонала в связи с переоборудованием помещения. Работник 1029 пришел в себя и продолжил работу в штатном режиме.

07.03 9 лет после революции  работник 781 нанес физический ущерб работнику 1029: разрыв мышечной ткани на щеке с повреждением ротовой полости. Работник 1029 госпитализирован. Работник 781 отправлен в Перевоспитательную.

Работник 1029 быстро поправился. Спустя 2 месяца лечения, работник 1029 объявлен частично способным к работе. Работник 1029 отправлен на профилактический отпуск.

Рукописная приписка:

Работник 1029 обладает аномальной способностью к реабилитации после заболеваний или физический ранений. Мы не можем быть уверены в причине. Работник 1029 может оказаться полезен в отделе Опеки или в отделе Безопасности. Просьба записывать от руки также течение последующих болезней и их тяжесть.

07.03 11 лет после революции  работник 1029 не вышел на работу. Мы подозреваем, что это связано с психологическим заболеванием, однако работник 1029 не был замечен дома.

Родители:

Отец: [Замазано]

Мать: [Замазано]

Дети: Отсутствуют.

Погодите, когда я болела туберкулезом? Я даже этого не помню. Запись от 23 сентября явно говорит о том, что мой недуг со мной уже давно. Все остальные записи в медицинской карте меня практически не заинтересовали, разве что вот эта надпись от руки. Если подумать, то я и правда аномально быстро прихожу в себя. Не знаю почему. Сегодняшний отчет не удивил меня. Мне на руку, что они думают, что причина моего отсутствия в том, что я столкнулась с отклонением медицинского характера. Это значит, что они мне доверяют. Ну или что они просто не знают, что такое свобода. Погодите а мои мама и папа?! Их карточки должны быть тут! Это же несгораемые данные, здесь должна быть вся информация. Если ее нет здесь ее нет нигде!

Мама папа о великий Часовой, где вы? Я не так стара, чтобы вас уже не было в живых. Я не могла вспомнить что-то еще, ничего здесь не вызывало в моей голове хоть каких-либо движений. Мои глаза невольно начали наполняться слезами Нет, их не могли убить, я не верю. Тут дело в другом. Я должна просмотреть другие несгораемые данные о себе. Возможно, в них есть строчки, которая пробудят во мне что-то. Я нашла следующий листок:

Образование: Незаконченное Среднее-Специальное.

Специализация: Радиотехника.

Срок обучения: 2 из 3 лет.

Причина: Работник 1029 принимал участие в Великой революции, 1029 занимался поддержкой народного ополчения и организацией каналов связи между отрядами. За эффективную службу получил повышение и взял командование над тремя отрядами народного ополчения.

Незадолго до революции 1029 был арестован бывшими коррумпированными властями за распространение революционной информации посредством систем оповещения населения. Работник 1029 бежал из заточения после трех дней допросов.

[Остальная часть текста была замазана, кроме последней строчки, которая была написана от руки]

Примечание: По инициативе великого Часового мы стираем лишние данные о работнике 1029. Просьба: Не сообщать об этом 1029 и не напоминать ему о жизненном опыте, описанном в этих бумагах.

Остальные бумаги состояли из отдельных отчетов и почетных грамот. На всей папке красовалась надпись: «Бессрочное». Я прокручивала в голове слово «Радиотехника», но я не могла вспомнить ничего из учебного курса. Надеюсь, я вспомню, у меня есть идея. Я вернула папку на место. Я знала, что покарают весь отдел, если пропажа обнаружится. Но я не совсем понимаю, почему Часовой решил замазать мою историю? Причем конкретно мою. Видимо, я действительно сделала что-то не то во время революции.

Я услышала шаги сзади.

 Сэр, здесь дверь не закрыта!

Блять! Я забыла закрыть входную дверь. Я хотела спрятаться, но силуэт с поднятым пистолетом уже приблизился ко мне. Тише Считай по квадрату. 1 2 3 4. Вдох. 1 2 3 4. Выдох. 1 2 3 4. Вдох. 12 Оглушительный выдох пистолета. Прямо между глаз. Тьма. Мимолетная боль. Страх. Свобода

IV

В этот раз я не проснулась в холодном поту. Я погрузилась в тьму настолько, что во сне начала видеть воспоминания. Я вспомнила курсы радиотехники. Мне больше всего нравилось работать с радиоприемниками и подобными штуками. Учителя отмечали мою высокую заинтересованность и помогали мне. Удивительно, но я смогла в точности вспомнить, как соединять провода и как ловить нужную волну. Думаю, при необходимости я смогу создать свой приемник, если нужные материалы окажутся под рукой. Я задумалась. Может быть, я смогу уловить что-то, что находится за пределами нашего города? Что там? Что за этими густыми улицами и пустыми обещаниями? Я ненавижу все, кроме этого города. Искренне ненавижу. Но не по своей воле.

Просыпаться было трудно. Я чувствовала себя изнеможенной, из меня словно высосали все силы. Я с трудом прижала руку ко лбу и потерла глаза. Я схватилась за край кровати и попыталась встать, но упала на пол вместе с одеялом. Я попыталась встать на четвереньки и подняться на ноги. Меня качало из стороны в сторону, но я все-таки пришла в себя. Я чувствовала себя так же, как в тот день, когда меня напоил Алекс, но без приятного чувства свободы и ощущения легкого полета. Я шла в ванную, опираясь на стены. Мне было страшно поднять голову и посмотреть на себя в зеркало. Но я сильна. Сильный человек должен иметь смелость смотреть себе в глаза.

Я подняла голову. Глаза прикрывали волосы, но я могла отчетливо разглядеть себя. Лицо показалось мне более худым, чем раньше, но особенных изменений, я не заметила. Только кожа частично высохло. Я открыла шкафчик с лекарствами, чтобы посмотреть нет ли у меня нужного лекарства, но вместо этого я приметила один большущий шприц. Не знаю, откуда он у меня, но название гласит: «Пентарион». «Пентарион» «Пентарион» Вот суки! Они пичкают меня успокоительным! «Пентарион» стал одним из ходовых медицинских транквилизаторов после революции. Я взяла его и бросила на кровать. Я вколю эту дозу тому ублюдку, что подсадил меня на это дерьмище! Они, может, и способны надломить мое здоровье, но им не стереть мне память! Позже я заметила, что мое окно завешено, а в квартире не хватает товаров первой необходимости. Меня что, уволили? Нет. Если бы меня уволили, то меня бы здесь вообще не было. Я оказалась бы на улице. Я рискнула и раздвинула занавески. Я бы хотела сказать, что это былой ошибкой, но я все равно бы рано или поздно узнала бы о том, что увидела. Город был окутан пылью, а небо было темно-зеленым. Здание напротив покрылось плесенью, которую частично прикрывали вывески, которые я никогда не видела. Они были черными для меня. Я присмотрелась и поняла, что проснулась явно не в самое лучшее время. Вывесками оказались постеры с военной пропагандой. Население агитировали работать еще больше во благо нашего комитета Обороны. Комитет обороны, как и отдел Опеки, находился в башне Часового, по направлению к которой, судя по всему, и двигались толпы народа на улице. Я слышала отдаленные выстрелы и взрывы. Раздавался ужасающий топот, похожий на топот гиганта-циклопа. Звук все приближался. Я не могла отвести глаз от окна, мне хотелось узнать, что будет дальше. Я увидела гигантскую ногу на одной из улиц. Я запаниковала. Присмотревшись, я поняла, что это роботическая нога, похожая на паучью, с широкой плоской стопой для большей устойчивости. За ней последовал огромный желтый луч прожектора. Я решила присмотреться и прильнула к окну. Я пришла в ужас. Мой мозг словно начал себя пожирать, я бы описала это так, ибо он никогда не видел подобного. Теперь я поняла, что успокоительное нейтрализует мой недуг. Я не чувствую себя плохо  у меня болит голова, но не более. О Часовой, храни меня бессознательную, найден способ нейтрализации этого недуга. Я могу спокойно смотреть, куда хочу, главное  соблюдать дозировку. Я сообразила, что эта махина на улице представляла собой сферу с огромным прожектором на трех ногах. Она патрулирует город и, вероятно, вычисляет кого-то, предупреждая патрули. Никаких кабин или орудий я не увидела, а значит, эта штуковина автономная. Как она называется? Я осмотрела плакаты и нашла один с этой штукой. Она светила на какого-то маргинала, избивавшего беззащитную женщину, а на фоне были дубинки и пистолеты. Снизу красовалась подпись: «Смотрящие защищают темные улицы от недостойных». «Смотрящий». Звучит красиво. Эти штуки усложнят мне задачу, но густые клубы пыли укроют меня. Я думаю, что даже смогу слиться с толпой на улице. На улице было столько людей У меня слишком много вопросов. Но сначала нужно было повторить мой ежедневный ритуал. Одежда-сумка-календарь. Я была уже почти готова, у меня все еще оставалось много вопросов. Двенадцатый год после революции  для меня загадка.

Я решила выйти через окно на крыши и добраться до заброшенного дома. Не все, что было при мне до смерти, осталось в моей квартире. К примеру, с собой у меня не было ни кинжалов, ни мыла. Зато металлическая табличка осталась со мной. И ножик для металла. Раньше в моем кармане всегда лежала зажигалка. Теперь там еще лежит и Пентарион. По моим расчетам одна восьмая шприца должна была помочь мне успокоиться. Эта доза была слишком мала, чтобы ослабить меня. Я нашла метод борьбы с недугом  это уже хорошо. Вновь я на крыше, и вновь я удивляюсь апокалипсису. Высоко в небе я увидела вспышки пулеметов самолетов, до меня доносился рокот пропеллеров. Такие, я уверена, перемалывают головы мертвым пилотам. Мне представлялось поле боя с траншеями, грязью и миллионами пуль, которые тонут в земле, пропитанной агонией, вместе с людскими телами. По всему городу ходили смотрящие, внушающие страх, а на фоне была башня Часового. Я должна было понять, с кем мы воюем и почему. Я перемещалась по крышам быстро, чтобы не попасться смотрящим. Каждый мой шаг, наверное, был слышен жильцам верхних квартир, но им сейчас было не до этого. Вот заброшенный дом  моя вторая обитель.

Я вновь вошла через окно, взяла штук тридцать ножичков и вернулась на крыши. Я услышала крики в переулке рядом с домом, на крыше которого была. Я присмотрелась и разглядела два черных силуэта. Голова сильно заболела, но я изучила их детально. Старый солдат избивал прикладом молодого паренька. Тот закрывался от него руками и пытался оттолкнуть старика своей ногой. Старик продолжал забивать его.