Было действительно вкусно. Незабываемый аромат и сильный голод подгоняли Ваню затолкать весь кусок сразу в рот, но бабушка поставила рядом высокий стакан с молоком и приговаривала:
Не подавись хоть, запивай! Ох, совсем дед тебя в лесу голодом заморил, посмотри, старый, он и так одни кожа да кости! Хоть ели чего сегодня?
Были бы кости, а мясо нарастет, подбирая с бороды крошки пирога, пробубнил дед. Яйца у нас с собой были, хлеба немного. Еще малину нашли, когда обратно ехали, уже поспела, надо бы пособирать?
Надо, надо пробубнила баба Нюра, подливая деду молока.
Ваня наелся и отвалился на спинку стула, глаза сами закрывались. Дед достал откуда- то прозрачную пластинку, которая тут же засветилась тусклым голубым светом, озаряя вокруг пространство деревенской кухни.
Погоди засыпать то, сейчас в кровать пойдешь. Ты сколько у нас еще, неделю? спросил дед, глядя в экран.
Угу, пробубнил Ваня сквозь сон.
Ну и славно. Завтра на лыжах пойдем, может зайца поймаем, дед коснулся пальцем экрана, и все исчезло.
Ваня открыл прозрачную крышку. Мягкий гель отступал от тела, освобождая руки и ноги. Мальчик вылез из капсулы и перебрался в свою кровать, потом накрылся одеялом с головой, погружаясь в сладкий сон.
III
Капсула симуляции. Юность. Формирование ценностей.
Сергей Палыч, у меня резец затупился опять, надо обороты сбавить! Иван крикнул мастеру участка, который стоял на втором ярусе цеха.
Мастер подошел к перилам и оглядел пролет, вдоль которого ровными рядами стояли различные станки и оборудование. У некоторых станков работали люди, некоторые еще были в деревянных ящиках и обрешетке, у каких- то работали слесари и электрики, спешно подключая провода и прочие детали.
Сергей Палыч спустился в цех и подошел к Ивану.
Молодец, что до скрипа не доводишь, так и деталь целая остается и инструмент не портится. Как износ определяешь? поинтересовался мастер.
По стружке, спокойно ответил парень. Структура начинает меняться и цвет, сначала чуть темнее делается, потом ломается, а уж потом и резец скрипеть начинает.
Молодец! снова похвалил Сергей Палыч и махнул кому- то в конце пролета, Василич, поменяй резец Ваньке!
Пойдем наверх пока, отдохнешь пять минут, чаю дам, позвал с собой мастер и пошел к лестнице.
В кабинете мастера было тесно, все помещение было завалено мебелью, коробками с чертежами и папками, у самой двери стояли две деревянных табуретки, а между ними самодельная электрическая плитка. На плитке блестел металлическими боками чайник, из носика которого тонкой струйкой поднимался пар. Сергей Палыч достал две фарфоровых кружки, осмотрел, сильно дунул в одну, протер тряпкой, сыпанул из коробки немного заварки в каждую и залил кипятком. Они сидели друг напротив друга, Иван тянул к плитке замерзшие руки, медленно сжимая пальцы.
И ты здесь по собственной воле, значит? как- то протяжно произнес мастер.
Да, кивнул Иван.
Ноги не мерзнут? Сергей Палыч оглядел парня с ног до головы, остановив взгляд на рваных валенках, обмотанных тряпками. Или тебе все равно?
Не все равно, мерзнут немного, но я шевелю пальцами, чтобы кровь не застаивалась и мышцы не затекали. Думаете, раз я тут, а мое тело там, то я ничего не чувствую? улыбнулся Иван.
Ну, я же не знаю, как там у вас все устроено, подмигнул Сергей Палыч.
Все реально: и боль, и холод, вздохнул Иван и посмотрел на свои сбитые, измазанные грязные пальцы.
Мастер открыл ящик стола и достал небольшой белый комочек сахара, попытался сломать его пополам, но не смог, протянул парню.
Попробуй ты.
Иван взял сахар и легким движением разломил его на две почти равные половинки.
Крепкие пальцы! Я видел ты и заготовку сам на станок ставишь, она же килограмм шестьдесят весит! восхитился Сергей Палыч.
Обычно, шестьдесят два, плюс- минус триста грамм. Тяжелая, но мы же тренируемся с детства, чтобы перегрузки при посадке легче переносить, парень бросил свой кусочек сахара в кружку, а второй протянул мастеру.
Вот, сразу видно, что не местный! засмеялся собеседник. Мы сахар в чай не кладем, а вприкуску едим! Говорят, у вас там почти рай, и войн нет?
Глобальных конфликтов нет, дипломатично ответил Иван и с шумом отхлебнул горячего чаю. Когда проблема с энергетикой решилась по всему миру, то конфликтов почти не стало, да и в русской идеологии война неприемлема.
Сказки прям, не поверил Сергей Палыч. Что, и русские по всему миру сейчас и со всеми в согласии? А Советский союз?
Мне нельзя рассказывать вам, вы же знаете
Знаю, Ванька, знаю. Видимо, для нужного дела ты тут, раз вас, совсем еще пацанов, отправляют сюда.
Да, проглатывая горячий напиток, кивнул парень. По-другому никак, иначе не пройти в Щель. Даже у тех, кто прошел всю историческую программу славян, бывает, что не получается, и тогда все двадцать лет обучения на свалку, только инструктором потом
Видимо, стоит эта Вода дорого, если на кону такие ставки? желая узнать как можно больше, любопытствовал мастер. А нам бы, Ванька, войну закончить, да фашистов разбить, ведь, под Москвой уже
Мы победим, Сергей Палыч, обязательно победим, мы всегда побеждаем, потому, что мы за правое дело, твердо проговорил Иван заученную фразу, встал, поставил кружку к чайнику и вышел в цех.
Он работал здесь с осени, как только завод перевезли из Белгородской области и поставили первые станки. Это была обязательная часть программы обучения. Пошел уже второй месяц. За это время он всего лишь раз виделся с матерью, а отца не видел вовсе. Мир вокруг был реальным на все сто процентов. Даже выйдя через две недели из капсулы, он чувствовал все последствия на организм. Похудел, ноги тяжелые, а суставы пальцев от холода становились менее подвижными. Капсула с полной достоверностью передавала все воздействия на тело. Но самое необычное было в другом Иван видел вокруг людей, настоящих, живых.
Вчера соседке по бараку, тете Зине, прислали похоронку на сына. Она сидела с бумажкой в руке, прикоснувшись лицом к деревянному косяку, и молчала, глядя в одну точку. Бабы проходили мимо, дети и подростки не лезли. Все знали, что горе надо принять. У каждого уже кто- то погиб. Кого- то разбомбили, кто- то на фронте пропал, а кто- то уже здесь, в эвакуации, от болезней, недоедания и ранений. Иван ступил на крыльцо барака, и тетя Зина подняла на него глаза.
Такой же белокурый был Сашенька мой Восемнадцать годков, ведь всего, и ее прорвало, она завыла, как раненная волчица, закрыла лицо руками и орала диким воем, раскачиваясь взад и вперед.
Иван не знал, как поступить, но чувствовал, что нужно побыть рядом. Приблизился и сильно обнял тетку. Тетя Зина приняла его сострадание, она уперлась лбом в его худо плечо, заливая грязную фуфайку слезами. Темнело.
Таких моментов Иван пережил уже несколько. Через две недели, когда он первый раз вышел из капсулы, они сидели с матерью за столом.
Мам, я не уверен, что так надо, ведь это настоящие люди.
Мать серьезно посмотрела на него, положила ладонь на голову и погладила волосы.
Я слышала, что это тяжело, у нашей коллеги сын совсем вышел из программы, не смог. И если ты решишь прекратить, то я не буду критиковать тебя, понимающе сказала мама.
Знаешь, людям там очень плохо, а я как бы в гостях у них.
Ваня, ты же знаешь, что без этого никак, тебе нужно прожить весь цикл, сейчас весь мир держится на Воде, челноки взлетают по пять раз за сутки, а возвращаются полными единицы, и Воды нужно все больше и больше, убеждала мать. Ты и такие как ты гарантия этого мира, чтобы не повторялся весь тот ужас.
Знаю, нам с пеленок это вдалбливают вздохнул парень.
IV
Капсула симуляции. Юность. Формирование восприятий.
Иван сел в блестящий черный автомобиль с большими колесными арками и широкими дверями. Дверь плотно и гулко захлопнулась, удобное пассажирское кресло заднего пассажира приятно пружинило во время езды. Иван потрогал мягкий ворс сиденья и спросил водителя:
Это же немецкая машина, да?
Водитель в строгом черном костюме, белой рубашке и темно- синем галстуке, не поворачиваясь, ответил:
Да, трофейная еще, после войны много их у нас. А, интересно, как у вас там? Понимаю, что не расскажешь, но жутко интересно
Иван посмотрел в окно. Сначала автомобиль ехал по какому- то отдаленному району, но постепенно город наступал, дома становились плотнее и выше, а людей на улицах встречалось все больше. Было интересно вглядываться в их лица, рассматривать одежду, сравнивать, понимать, почему все такое необычное. После крутого поворота машина резко остановилась, и взору открылась большая площадь, в самом начале которой двигалась огромная колонна людей с плакатами и транспарантами.
Ух ты! Ты хоть знаешь, какой день-то сегодня? воодушевился водитель.
Нет, вглядывался в окно Иван. Лицо человека, который молодой, кажется знакомым. Ленина и Сталина я конечно узнал, а это кто? Вспомнил! Это же Гагарин! Да?
Сегодня великий день! Как по радио передали, так и радости нет конца! с волнением и гордостью откликнулся водитель. Представляешь, еще пятнадцать лет назад полстраны в развалинах было, а теперь! Первый человек в космосе, НАШ! Понимаешь? НАШ! Это вы там, по пять раз в день летаете, я- то знаю (по службе мне положено кое- что знать), а у нас- то первый раз! Только вы же, вроде, каждый раз умираете, да?
Юрий Алексеевич Гагарин, двенадцатое апреля тысяча девятьсот шестьдесят первый год, первый полет человека в космос! проигнорировал вопрос Иван. У меня на столе его фигурка стоит, мы помним, мы все помним.
Правильно, по- другому нельзя. Радость- то какая! Это же все наш советский народ! Трудовой народ! Фашистов победил, Европу освободил, а теперь и космос покорил! не унимался водитель. А Гагарин герой, а дальше Марс, а потом другие Вселенные.
Машина остановилась на краю площади. Иван потянулся к ручке двери и спросил, обращаясь к человеку за рулем:
Можно?
Можно! с улыбкой ответил тот, но поправил оружие под пиджаком.
Парень открыл дверь, вышел на брусчатку и вдохнул прохладный весенний воздух. Вокруг площади готовились сооружения, где- то уже висели плакаты «Мир. Труд. Май», где- то только устанавливались большие постаменты из досок и фанеры. Огромная толпа радостных людей приближалась к Ивану, из рупора громко и со скрипом вырывалась музыка и слова « могучая, никем непобедимая»
Люди тоже пели, улыбались и радостно обнимались. Многие несли плакаты с изображением Гагарина. Во главе колонны, на больших шестах, двое крепких парней держали макет большой космической ракеты. Колонна приближалась постепенно, огибая автомобиль и Ивана. Кто- то весело похлопал его по плечу, увлекая в бурное шествие. Одна девушка в сером берете обняла его и крепко поцеловала в щеку. Ваня растерялся, покраснел и глупо улыбнулся, а она, как ни в чем не бывало, пошла дальше, выкрикивая «Ура!.. Ура!»
Эта экскурсия в прошлое навсегда запомнилась молодому пилоту. Никогда в своей жизни он не встречал таких чистых и открытых людей. От них веяло силой и единением, было видно, что есть у этого общества цель и оно к ней идет, получая вот такие поощрения и подтверждения своего правильно выбранного пути. Еще больше на фоне этого было не понятно, как же случился раскол, который навсегда поделил народ на своих и других. Почему, спустя каких- то пятьдесят- шестьдесят лет, пережив большую войну, свершив немыслимые достижения, люди опять взяли в руки оружие и направили его друг против друга, уничтожая миллионами. Хотя, подобное ощущение Иван испытал потом еще не раз, но немного по-другому.
V
Капсула симуляции. Формирование задач.
Конь под Иваном переступал с ноги на ногу, гнул голову к земле, где копытом уже разбил тонкий лед и виднелась вода. Справа на кобылице с яблоками на боках, восседал угрюмый Святослав. Взор его был направлен вдаль и вниз, где около сотни воинов столкнулись в тяжелой битве. Сражавшихся можно было легко отличить друг от друга, примерно половина из них были на светлых лошадях, и одежда была серых и белых тонов, а другие почти все в черном, лошади их были выше и поджарее, мечи их были кривые и тонкие, в отличие от тяжелых и прямых лезвий светлых.
Эх, сдался ты на мою голову! зло проговорил сквозь бороду Святослав. Помочь браткам надо, посекут их черновцы, а я тут любуюсь с тобой
Говор его был мягкий, звуки в словах сливались, но речь на слух воспринималась понятно, хоть и не совсем привычно.
Прости, сказал Иван и потянул коня за уздечку, выравнивая свое положение в сторону собеседника, часто у вас такое? Много гибнет?
Последнее время очень часто: набеги со степей, с востока, с запада, то одни, то другие всадник снял металлический шлем, из- под которого вывалилась густая русая шевелюра. Святослав провел ладонью по бороде и сплюнул на землю. Как отец мой, князь Игорь, жути им навел, так пять лет ни одного смрадного тела не было, даже византийские со своим крестом, и те только с подарками ездят. А последние три года все больше и больше этой нечисти, что чернецы, что с дальних морей заходят всем нашей земли хочется.
В этот момент, из толпы сражавшихся отделилось несколько человек. Двое волокли крупного парня по замерзшей траве, оставляя густой красный след. Оттащив подальше, они положили тело на широкую плащаницу и понесли к холму. Проходя мимо Ивана и Святослава, они притормозили. Святослав спешился и подошел к раненному. Воин был могуч, широк в плечах, даже двое его крупных товарища с трудом могли нести его тело. Зрелище было ужасно. Рана шла справа от шеи и доходила почти до середины груди, кровь пульсировала, а пострадавший непонимающе открывал рот и быстро моргал глазами. Иван соскочил с лошади, сорвал с седла тряпичную торбу, вытряхнул из нее остатки овса и смотал сумку в плотный комок. Тут же подскочил к раненному и крепко прижал плотную ткань к ране, а ручками торбы примотал повязку к плечу кровь перестала хлюпать в ране, и Иван сказал, показывая на горло:
Тут с обоих сторон артерии проходят, кровь по ним к голове идет, у него одна перебита, и если ее перетянуть грамотно, то есть шансы, что выживет, хотя тут их не много
Везите его к бабке Верде! крикнул Святослав вслед обозу, потом повернулся к Ивану. Ловко ты его Если к ночи не помрет, то старуха его на ноги поставит быстро.
С такими ранами не выживают, грустно сказал Иван. У него почти до позвоночника разрублено, умрет он.
Верда еще и не таких поднимала, хитро сказал Святослав, показывая на свой глаз, где почти от уха до носа виднелся тонкой полоской шрам. По твоим словам, я бы тоже умер, ан нет. Старая ведунья две ночи уходила к болотам, воду носила свою, отпоила меня, примочки делала, а ведь у меня и глаза- то почти не было
Иван внимательно посмотрел в волосатое лицо спутника. Тонкая бледная полоска проходила как раз по середине века, но когда тот открыл глаза, то никаких повреждений на таком нежном органе Иван не обнаружил.
Интересно! удивленно воскликнул парень. Это ваш лекарь такие чудеса творит?
Верда много тайн знает, воду заговаривать умеет, сообщил Святослав. Вечером я покажу тебе ее.
Битва под холмом закончилась, и воины, подбирая раненных, расходились в разные стороны. Через пару часов осенней дороги отряд Святослава приблизился к высокому бревенчатому забору.
Открывай! громко крикнул первый, Звездана сразу к Верде тащите!
Мужик с узкой головой высунулся в проруб между бревен, а после заскрипели тяжелые петли и огромные ворота раскрылись.
А старуха Верда уже тут, как чует будто пробубнил кто- то за спиной Ивана.
Несколько мужиков толкали тяжелые ворота, двое с оружием смотрели по сторонам, а чуть дальше стояла сгорбленная старая женщина в черном одеянии. Длинный темный платок покрывал ее голову и свисал почти до земли, из глубины покрывала на Ивана смотрели два зеленых блестящих глаза: старуха уставилась прямо на него. Тут же к ней поднесли раненого Звездана, тот уже был без сознания и бился в горячке. Старуха медленно оторвала взгляд от Ивана и склонилась над умирающим.