Есть одно ответственное задание, и доверить его могу только тебе.
Слушаю внимательно, Константин раскрыл ежедневник и приготовился записывать.
Вот документы по краткосрочному отпуску сроком на двое суток осужденного Бахусова Дениса Александровича. Конвоировать его на похороны отца будешь ты.
Полковник бросил несколько скрепленных документов через крепостную стену, и бумаги глухо шлепнулись перед Константином. Он тупо уставился в документ, не в силах вымолвить ни слова.
Что застыл, иди исполняй, голос полковника прозвучал издалека, как будто в тумане.
Константин наконец смог оторвать взгляд от документа и посмотрел на полковника, тотчас в голове переключился неведомый тумблер и он вышел из оцепенения.
Товарищ полковник, да какой отпуск, какого отца? Бахусов еще тот персонаж, аферюга натуральный. Не может это быть правдой! горячо заговорил Константин.
Зато дядя у него вполне реальный и уважаемый человек. Я с ним сегодня утром встречался. Он сильно попросил за непутевого родственника. Так сказать, единственная, но ОЧЕНЬ ценная услуга.
А почему я? Может, лучше отдел режима отработает или рота охраны? Я правда не могу, взмолился Константин.
ТАК! полковник прихлопнул ладонью по столу, приказы не обсуждают!
В наступившей тишине было слышно, как сопит насупившийся опер. Полковник поглядел на него, сменил гнев на милость и сказал:
Костя, ну кого же мне послать, как не тебя? Рождество на носу. Эти черти напьются и чего-нибудь еще сотворят. Ищи потом, свищи осужденного Бахусова.
Владимир Владимирович, понимаете, я с дочкой к Деду Морозу. Уже гостиницу оплатил. Ну не могу я, проговорил Константин тихо.
Да я тебе потом неделю отгулов дам. Съездишь, когда захочешь. Январь весь впереди. Дед Мороз, эка невидаль.
Не могу, прошептал Константин.
Поедешь! Я сказал. Я тоже не могу отказать человеку оттуда, полковник ткнул указательным пальцем в небо.
Нет. Не поеду. Хоть режьте. Для меня важно сейчас, чтобы дочь поправилась, твердо заявил Константин и встал по стойке смирно.
Полковник встал из-за стола и подошел вплотную к Константину. Глаза в глаза. Положил руки оперу на плечи и легонько его встряхнул.
Дочка твоя жива и здорова. Ну, не смеется. С кем не бывает? Отправим ее в центральный госпиталь в Москву, а летом в санаторий на Черное море. Обещаю. А ты соберись, давай без истерик.
К Деду Морозу, полковник смешно, по-бабьи, запричитал, загадать желание, а вдруг сбудется! Тьфу! Офицер, а в сказки веришь.
После шуток полковника Константин сразу обмяк и потерял внутреннюю опору. Прежнее отрицание показалось ребячеством, несерьезной глупостью. Полковник тем временем прошел за свое рабочее место, сел и спокойным голосом объявил:
Я тебе ДОВЕРЯЮ, потому что с отцом твоим вместе службу начинал. Ты парень вроде крепкий, так что сопли подбери. Дело надо делать, дело. Понял?
Так точно, отчеканил Константин.
А раз понял, ВЫПОЛНЯТЬ! приказал полковник.
Есть выполнять! ответил Константин с вернувшейся уверенностью и забрал документы Бахусова со стола.
7
В дежурной части было светло. Сотрудники, занятые будничной рутиной, не отрываясь от бумаг и служебного телефона, весело переговаривались и хихикали над очередной нелепой ситуацией, коих в большой зоне обычно случается по десять раз на дню. На стене висела вырезанная из дерева невесть когда цитата Петра I: «Тюрьма есть ремесло окаянное, и для скорбного дела сего потребны люди твердые, но добрые и веселые». Вот только за старостью лет изделие зоновских кустарей рассохлось да поистерлось. Буква «д» в слове «добрые» отвалилась, чьими-то руками была подклеена, но неудачно и неаккуратно. Так и весела кривая, едва не отваливающаяся буква «д» в слове «добрые». Поправить никому в голову не приходило. А в целом коллектив старался соответствовать завету последнего царя всея Руси и первого Императора Всероссийского, чей портрет кисти тюремного художника-самоучки украшал стену над цитатой. Со словами «твердые» и «веселые» сотрудники ИК 13 никаких проблем не испытывали.
Чернее тучи зашел Константин в дежурку, бросил документы на стол капитану Иванютину и сказал:
Документы на отпуск осужденного Бахусова. Я в конвое.
Опаньки. С чего это такая милость под Рождество? поинтересовался Иванютин.
Похороны папеньки. Саныч, лучше не спрашивай. Я вместо отпуска должен теперь не с семьей время проводить, а с этим обмороком.
Иванютин поднял трубку внутренней связи:
Алло, оперативный дежурный говорит. Бахусова, пятый отряд, доставить на КПП. Срочно. Он в отпуск убывает.
Затем Иванютин достал связку ключей и поднялся, похохатывая:
Ну, пойдем в оружейку, Аника-воин, выдам тебе карамультук.
Загремели отворяемые железные двери и решетки. Откинулось небольшое квадратное окошечко, и Константин протянул туда карточку-заместитель, позволяющую получать табельное оружие. В ответ на небольшой подоконник лег журнал учета и выдачи, в котором Константин расписался. Иванютин протянул деревянную подставку с установленным пистолетом Макарова и двумя пустыми магазинами, а также деревянную планочку на шестнадцать высверленных ячеек, в которых поблескивали масляной желтизной патроны девятого калибра. Константин проверил пистолет и снарядил магазины, закрепил кобуру на поясе и поместил в нее заряженный ПМ. Амуниция была ладная, подогнанная, а культуре обращения с оружием у Константина можно только поучиться. Иванютин с восхищением наблюдал из окошечка за красивыми и отработанными движениями опера:
Ну просто Рембо!
Через некоторое время Константин зашел на КПП со свободной, неохраняемой, стороны и остался ждать дежурного перед аквариумом между рядами решетчатых дверей. Дальше ему с оружием хода не было. Довольно скоро с зоновской, охраняемой, территории открылась дверь и прапорщик завел осужденного Бахусова, который не мог скрыть радости на хитром лице. Прапорщик захлопнул решетку, и Бахусов вытянулся перед стеклом дежурного, стянув с головы шапку и разулыбавшись во весь рот. Сегодня дежурным по КПП работала Людочка, симпатичный сержант, поэтому оголодавший без женского общества Бахусов расчувствовался еще сильнее. Однако Людочка не разделяла восторгов зэка и посмотрела презрительно, но внимательно и строго.
ФИО, дата рождения, статья и срок, рявкнула Людочка.
Бахусов Денис Александрович, невозмутимо, с улыбкой ответил зэк и продолжил перечислять свои личные данные и уголовные подвиги.
Людочка скрупулезно проверила личность осужденного по документам, а затем, удовлетворенно хмыкнув, просунула документы в щель под стеклом для Константина. Денис радостно повернулся к оперу и, взмахнув руками, произнес:
Я же говорил, что мне нужно в отпуск!
Константин схватил его за воротник телогрейки и, развернув, впечатал лицом в решетку. Затем двумя короткими ударами ногой по ступням расставил Бахусова в глубокую растяжку и начал личный досмотр. Жесткие удары ладоней, как две маленькие саперные лопатки, бьющие плашмя, прошлись по всему телу осужденного и не столько простукивали содержимое карманов, сколько приводили обезумевшее от предстоящей встречи со свободой тело в чувство, столь необходимое любому осужденному в российской тюрьме для выживания. Улыбка моментально слетела с лица Бахусова, зато удовлетворенные улыбки заиграли на лицах прапорщика и Людочки. Рывком за шиворот Константин поставил осужденного перед собой. Бахусов мгновенно принял стойку смирно и замер в ожидании команд.
Шаг влево, шаг вправо побег.
Прыжок на месте провокация.
Стреляю без предупреждения.
А стреляю я хорошо! сказал Константин с выражением, не терпящим возражений.
Опер протянул правую руку и упер вытянутый указательный палец, словно дуло пистолета, прямо в лоб Бахусова. Денис сглотнул слюну, не сводя глаз с упертого в лоб пальца.
БПУ-У-У-Х! резко выкрикнул Константин.
Одновременно его большой палец дернулся, имитируя движение курка пистолета при выстреле, а указательный сильно толкнул в лоб, так, что голова Бахусова, переломившись в шее, откинулась далеко назад. Лицо Дениса исказилось от боли, но он мгновенно принял стойку смирно и выжидательно посмотрел на опера.
Вопросы есть? спросил Константин.
Никак нет, гражданин начальник, ответил дисциплинированный осужденный.
Руки! скомандовал Константин.
Денис послушно вытянул руки вперед, и на его правом запястье защелкнулся браслет наручников. Второй браслет Константин застегнул на своей левой руке. Так и пошли, связанные одной цепочкой, зэк и опер на свободу.
Они шли молча. Плечом к плечу. Как старые приятели, которые уже обговорили все возможные темы и узнали друг друга вдоль и поперек, а теперь могли просто идти рядом без стеснения или неловкости. Просто идти куда-то вместе, понимая попутчика без слов и жестов, синхронно проходя повороты и шагая в ногу с легкой небрежностью неспешной походки.
Чтобы пройти в город, надо было перейти через мост над рекой, которая огибала территорию ИК 13 с одной стороны. На середине моста Денис остановился и попросил:
Гражданин начальник, разрешите на реку посмотреть? Давно не видел, соскучился.
Константин кивнул, и они подошли к перилам моста. Посмотрели вниз, где река быстрым течением уходила под бетонные опоры моста. Вода оказалась прозрачная, и сверху было хорошо видно каменистое дно, колыхающиеся в бурном потоке зеленые водоросли.
Денис захватил левой свободной рукой пригоршню снега с края перил и, слепив неуклюжий снежок, забросил его чуть вперед в реку. Легкий шарик упал в воду и моментально всплыл на поверхность, затем течение поволокло тающий комок прямо под опоры моста. Снег быстро пропитался влагой. Почти подплыв к зрителям, снежок все же не достиг моста и, медленно погрузившись в реку, исчез в глубине.
Утоп, резюмировал увиденное Константин.
Гражданин начальник, вот у нас в отряде один философ сидит из университета, так он говорит, что мост это древний символ перехода между мирами. А вы что об этом думаете?
Я думаю, что если бы философ умный был, то он бы в тюрьму не попал. Так что давай, двигай, время твоего отпуска ограничено, ответил Константин и подтолкнул зэка в сторону города.
За территорией колонии лежал снег. Денис с удовольствием щурился от искрящихся на солнце сугробов и тихонько, чтобы не сильно замедлять шаг, подгребал левым ботинком белый пух, укрывший асфальт. Впереди виднелась автобусная остановка, и он осторожно глянул на опера.
У вас, наверно, планы были на Рождество? спросил Денис вкрадчиво.
Ну точно не с тобой мечтал его провести, буркнул Константин.
Вежливо помолчав пару секунд, Денис произнес:
Извини, начальник.
Опер криво ухмыльнулся и, дернув наручники, ускорил шаг:
Шевели булками, а то опоздаем.
К пустынному павильону с большой буквой «А» подъезжал старенький автобус. Попутчики перешли на бег и дружно потрусили к остановке.
Раскрылись двери, и Константин с Денисом запрыгнули в пустой автобус. Опер уверенно прошел по обшарпанному салону, в центре резко остановился и толкнул запнувшегося зэка на приглянувшееся сиденье. Денис продвинулся к окну, где сразу же был наглухо припечатан плюхнувшимся рядом на сиденье Константином. Автобус заурчал двигателем, и они тронулись. Зэк во все глаза смотрел в окно, наслаждался новыми картинами старых, давно знакомых улиц. Серые, грязные дороги в окаймлении припорошенных снегом неопрятных обочин и тротуаров. Тусклые дома с ядовито-яркими пятнами магазинчиков и аптек. Редкие прохожие, чапающие сквозь промозглый туман, старухи, ковыляющие с худыми продуктовыми тележками, молодежь, смолящая сигареты на крыльце алкомаркета.
Блин, а здесь ничего за семь лет не изменилось, вырвалось у Дениса со смесью восхищения от узнавания и горечи разочарования.
А что тут должно измениться? буркнул Константин.
Ну как же? Свобода, новые там технологии, перспективы. Живи и радуйся. Строй! Кто мешает-то?
Да ТЫ мешаешь! Все время такие, как ты, все портят! заорал злой опер.
А-а-а-а, ну теперь понятно, Денис поджал губы.
Некоторое время ехали молча, подпрыгивая на ухабах. На остановке зашла старушка-пенсионерка и окинула недоверчивым взором странную парочку, других пассажиров в автобусе не было.
Денис стащил шапку с бритой покаянной головы и заголосил:
МАТЬ! ПРОСТИ! Прости меня непутевого!
Старушка вздрогнула и спросила дрожащим голоском:
Чего?
Прости за все. За ухты закончить фразу Денис не успел, захлебнувшись от резкого тычка в живот.
Заткнись, падла, прошипел ему в ухо Константин.
А чего ты делаешь? Чего шпыняешь? заступилась старушка за зэка.
Так, гражданка, идите по своим делам, скомандовал Константин.
Человек сказать хотел, а ты не даешь, не унималась старушка.
Я сказал, сядьте на свое место! Не мешайте органам! повысил голос Константин.
Органы, органы. Одни органы кругом. Человеков совсем не осталось, проворчала старушка и демонстративно напялила скрюченными пальцами затасканную медицинскую маску на лицо. Затем с гордым видом, но печальными глазами молча проковыляла в голову салона и уселась поближе к водителю.
Константин смотрел на медицинскую маску не первой свежести, вытащенную из кармана при малейшей опасности, на сгорбленную покорностью спину, на потертый временем и бедностью гардероб и ему стало бесконечно жаль старушку. Старость чувствует свою беззащитность и слабость, но старается до последнего сохранять достоинство как единственную опору перед отчаянием неизбежной унизительной смерти. Легко умирать молодым, да на миру, да в бою, и чтобы смерть была мгновенной. Молодость не понимает старых, немощных и больных, но Константин понял. Опер также понял, что перегнул, и его лицо раскраснелось от волнения.
Слушай, начальник. Если у тебя дела какие-то важные, может, разделимся? Ты свои порешаешь, а я быстренько свои и сразу вернусь, как ни в чем не бывало зашептал Денис заговорщицким тоном.
Маска эта дурацкая. Зачем она ей сейчас? бормотал Константин.
Опер совсем не слушал зэка. Старушка не выходила из его головы. Запуганная ковидом, она безропотно и привычно натянула кусок материи на рот, как главный оберег. Защиту от вирусов, слов и неприятностей. Опер смотрел на безмолвное лицо старушки, на ее ритмичные кивки головой то ли вследствие болезни, то ли в такт движению автобуса. Она кивала головой, как послушный болванчик из лавки китайских сувениров.
А я буду как штык, точно вовремя. Ну, договорились? продолжал Денис.
Чего договорились? спросил Константин и вернулся в реальность из собственных мыслей.
Ну, разделимся. Ты к семье, а я сам приду. Могу с подарками, ответил Денис.
Бля. Ты совсем с башкой не дружишь. Какие подарки? Куда приду? Ты под моим конвоем, не забыл? Константин поднял руку и тряхнул застегнутыми наручниками.
Ну так же обоим будет лучше. Мне новый срок за побег не катит. И так через полгода на волю. Просто тебе хотел помочь, убеждал зэк.
Спасибо, благодетель. Зэку веры нет, ответил Константин.
Зря ты так. Вот вы когда обещаете, что говорите?
Слово офицера.
Вот тебе слово пацана, что я вернусь через двадцать четыре часа, поклялся Денис.