Анна Влади
Ольга. Уроки престольного перволетья
1. Свадьба
Удалось на причалы-то сбегать, на невесту князеву поглазеть?
Удалось, удалось, милая. Я ведь в самые первые ряды протиснулась, дотошливо девку разглядела
Ну же, сказывай скорей, не томи Какова собой будущая княгиня? Хороша?
Хороша-а Лицо бело, нежно. Очи велики, ясны. Сини, кажись Брови и ресницы темны. Уста червлёны
А волосы, волосы-то каковы? Поди, черны, раз брови темны?
Не-е. Не угадала. Светлы. Аки лён И густы
Вот же, бывает такое. Кудрявы, прямы?
Прямы. По плечам и спине этак раскинуты были паволокой переливчатой. И перлами перевиты на висках
Высока ли, низка?
Ну-у Не низка, не высока Хотя Всё ж, верней, высока Для девки Почти с князем вровень
Телом как? Худа, изобильна?
Всяко не изобильна Но и не сказать, что худа Точёна И гибка Что берёзка. А ступает плывёт Ровно лебедь белая Ладная девка
А князь что?
А что князь Мог ведь и познатней невесту сыскать. А взял энту. Не за одно приданое, поди. За красу Влюбился, видать
Дверь в горницу резко распахнулась. Чернавки охнули, испуганно замерли. За порогом стояли две женщины. Грозно взирала на чернавок из-под нахмуренных бровей старшая теремная челядинка Белёна, правая рука госпожи. Крепкие кулаки Белёны были решительно упёрты в мощные бёдра. На полшага позади будто натянутая струна, прямая и звенящая гневом, явственно ощущаемым в помертвелой тишине, стояла сама госпожа. Белело в полусумраке сеней её лицо, обрамлённое шёлковым убрусом, играли, переливались самоцветы узорочья, насквозь пронизывал холодом взгляд.
Чем это вы тут заняты, оплазницы1? прикрикнула Белёна, перешагнув порог.
Госпожа не пошевелилась. Вряд ли она мыслила размыкать уста для упрёков, но её ледяное молчание и неподвижность пугали застигнутых за болтовнёй чернавок гораздо сильней крутых кулаков и резких окриков старшей челядинки
Дык мы того этого прибиралися Полы мыли у госпожи в горнице Как и заведено
Слыхали мы, как вы прибиралися! Языками! А ну, пшли отседова! рявкнула Белёна. На поварню! Бегом! Бездельницы!
Чернавки подхватили вёдра и ветоши и поспешно покинули горницу. Осторожно, с многократными поклонами миновали госпожу и скрылись с глаз. Госпожа вступила в горницу, подошла к высокому, богатому креслу, опустилась в него
Утомилась, матушка. Оно и понятно. Князю пир да веселье, а тебе морока да убыль Ты отдохни Посиди Изволишь чего?
Ступай, Белёна, приказала госпожа. Оставь меня
Белёна почтительно поклонилась и вышла, прикрыв за собой дверь.
Госпожа откинулась на спинку кресла, уронила голову на ладонь упёртой в подлокотник руки, закрыла гладкое чело и очи изящными пальцами в дорогих перстнях. На душе было гадко, дурные мысли тяготили ум, глупая бабья болтовня иглой колола висок.
«Точёна, гибка. Берёзка, лебедь! Да что б её! Мало князю баб и девок! Ладных, умелых, послушных На что ему эта сдалась? Верно, мать свою Игорю напомнила. Его первую кручину А если, и правда, влюбился? Седина в бороду Что тогда? В тереме и в Киеве новая хозяйка появится? А мне что? Вон из терема? Ключи от закромов и скотницы2, будь добра Ну уж нет! Не отдам! Совсем ты пала духом, матушка Рано раскисать, рано Натешится, наиграется, бросит А не наиграется разочаруется, осерчает Князев гнев ведь и подогреть можно Главное, чтоб не понесла Но и от того средства есть Поборемся ещё, повоюем. И поглядим чья возьмёт Я одна суть княгиня в Киеве! И пока я жива другой не бывать!»
В Пировальне, просторном чертоге терема князя Киевского, отведённом для празднеств и увеселений, полуденное столование собрало множество знатных людей. Во главе стола восседал сам Игорь Рюрикович. Три дня назад в Киев прибыли ладьи его невесты, княжны из далёкого Плескова. Пока после дальней дороги в преддверии свадьбы княжна Ольга и её названый батюшка отдыхали, князь Игорь, не жалея сил и не зная устали, развлекал нарочитых гостей, прибывших на торжество, дневными застольями и вечерними пирами.
Одним из гостей за княжеским столом был воевода Свенельд. Он приехал в Киев тогда же три дня назад. Вместе с первейшим советником князя, Асмудом, Свенельд сопровождал князеву невесту и её людей из Новгорода в Киев. Но, в отличие от десницы, Свенельд провёл на севере всю зиму сначала в Ладоге, затем в Новгороде.
Стало быть, ты, воевода, исперва Вальгарду-мятежнику сказывал, что не станешь князю Яромиру подсоблять в борьбе за Новгород? спросил у Свенельда Фаст, седовласый, сухощавый муж преклонных лет, буравя воеводу пронзительным взглядом светлых глаз. Он сидел за столом напротив Свенельда, среди людей, особо приближённых к князю. А Яромир Плесковский, между тем, будущий тесть нашего Игоря. Ему не помочь значит, супротив самого князя пойти
Фаст позволил себе назвать князя Киевского одним лишь именем, потому как приходился ему родичем: когда-то был вторым супругом ныне покойной Ефандры, матери Игоря. Ефандра после смерти Рюрика перебралась из Новгорода в Киев к сводному брату. Олег Вещий устроил брак сестры по отцу со своим воеводой. Сейчас Фаст правил в названном в честь него же городке-заставе на реке Ирпень Фастово, крепости на границе с землями древлян. Его сыновья, сводные братья князя Киевского, Турдв и Карень, сидели наместниками в Чернигове и Любече, градах, расположенных от Киева выше по течению Днепра. Их ладьи присоединились к поезду будущей княгини по пути в стольный град.
Обо всём, что случилось прошедшей зимой в Новгороде, братья узнали по дороге и, вероятно, успели поведать отцу, встретившись с ним в Киеве. Да и сам Свенельд неоднократно рассказывал о бранных делах с сыном бывшего наместника Новгорода: и князю докладывал сразу по приезде, и на вопросы любопытствующих гостей раз за разом отвечал. Но недоверчивый, вредный старик, мнивший себя чуть ли не вторым человеком после князя отчим же вроде как желал самолично допросить Свенельда: вдруг дрогнет воевода под его пристальным взглядом, коли в дурном повинен.
Сколько уж всего полезного Свенельд сделал для князя Киевского, будучи у него в услужении, а всё недостаточно хорош был. Или же наоборот слишком хорош Больно ловок, без меры удачлив, чересчур приближён к некоторым членам княжеской семьи. Так за спиной Свенельда шептались иные нарочитые мужи, сами-то не особо спешащие оторвать зады от насиженных мест ради княжеской службы. Впрочем, к Фасту это не относилось. Он верно послужил в своё время и Олегу Вещему, и нынешнему князю Игорю.
Я ведь так нарочно людям Вальгарда сказал, терпеливо пояснил Свенельд. Чтобы они не затаились, а в Новгород воевать пошли, а там уж и в ловушку попались.
Что же ты Яромиру о ловушке не рассказал, отчего в неведении его держал то ли поможешь, то ли нет?
Так ведь гонцов пришлось бы к князю Плесковскому отправлять, людей лишних в замыслы посвящать. Тебе же самому известно, воевода Фаст, чем больше людей знают бранные замыслы, тем трудней сохранять их в тайне. А проведав о том, что я князя Яромира усилю, Вальгард бы забился в крысиную нору, стал бы гонцов окрест слать, пособников себе искать, войско укреплять. Нельзя ему было позволять этого. Пособники нашлись бы. Володислав Смоленский тому подтверждение
Да, Володислав паскудник И хитёр, крысёныш. Войны Киеву не объявлял, а дружину Вальгарду прислал. Разобраться с ним надобно. Княже! окликнул Фаст Игоря. Когда на Смоленск войной пойдём?
Едва Фаст перевёл внимание с воеводы на князя, к Свенельду тут же устремилась теремная челядинка с кувшином. Подойдя, прислужница склонилась, подлила в кубок хмельного и шепнула:
Господин, тебя княжна ждёт. Только не через терем ступай, а с улицы
Свенельд едва заметно кивнул, выждал время, поднялся из-за стола и покинул Пировальню через распахнутые двери, ведущие на Красное крыльцо, расположенное с южного торца терема. В Пировальне имелся и другой выход, в смежную горницу, предназначенную для приёма посетителей, Князев Приказ, откуда в свою очередь можно было попасть в прихожие сени, соединявшиеся лестницей с жилыми покоями во втором ярусе терема. Челядинка, прося не ходить к княжне через терем, разумела этот, второй путь.
Стражники у крыльца с любопытством покосились на воеводу. Лица их были Свенельду незнакомы. Новый начальник стражи, Милонег, вступив прошлой зимой в должность, поспешил заменить людей, когда-то набранных в охрану терема Свенельдом. Воевода ухмыльнулся, подумав о том, что и самого Милонега он, было дело, нанимал в стражу собственноручно.
Свенельд обогнул терем и поднялся по внешней лестнице, ведущей с внутреннего двора хором сразу во второй ярус. Стражники у дверей покоев посмотрели на него безо всякого выражения. Это были люди из личной охраны княжны, обученные ничему не удивляться и ничего лишнего не замечать и не запоминать.
Будь здрава, княжна, Свенельд переступил порог приёмной горницы и склонил голову. Звала?
Виделись уж нынче, прозвучал недовольный ответ. Не здравия желать звала
Княжна замолчала, направив на воеводу холодный испытующий взгляд. Она восседала на престольном кресле красивая и надменная, как и всегда.
А для чего? не смутившись, спросил Свенельд.
А тебе что, и сказать мне нечего? В Киев три дня как приехал, а прийти не спешишь. Объясниться, я гляжу, ты не намерен.
Ты не зовёшь я не иду. Я человек служивый, подневольный. Делаю, что велят, когда спрашивают отвечаю. А не велят не делаю и молчу.
Ой ли! Рассказывай! фыркнула княжна. Баснями девок сенных будешь потчевать. Загордился, поди, потому не идёшь. Ты ж у нас теперь красен добрый молодец, у самого князя в любимцах ходишь. Новгород освободил, сестрича на престол посадил, дружиной укрепил и Новгород, и Киев, невесту князю привёз. Но не надейся князь похвалил, а доверия тебе нет
Что ж поделать. Нет так нет. Выше головы всяко не прыгнешь. А стыдиться мне нечего. Я всегда честно служил и князю, и тебе
Честно служил! А восхотелось и уехал враз! Так ли поступают преданные люди?
Уехал оттого, что должен был Отомстить А уж коли заговорили про преданность разве я не помог твоему Игорю?
Ты приказ князя исполнял, раздражённо бросила княжна, не ради меня старался. А вот невесту беречь не стоило. Раз ты преданным себя числишь, разуметь должен не по нраву мне затея князя с женитьбой.
И что ж я, по-твоему, должен был сделать?
Володислава предупредил бы. Когда мимо Смоленска шли, его бы дружина напала на ладьи невесты и полонила девку.
Вот оно как всё просто, оказывается, Свенельд рассмеялся. А я бы сам в ту пору где, по-твоему, был? Тоже бы в полон Володиславу сдался? Не смешно?
Не смешно! отрезала княжна. Будто я тебя не знаю. Придумал бы, куда деться, коли б захотел, она отмахнулась. А ты, по всему, не хотел. К новой госпоже, никак, примеряешься. Подношения к свадьбе, поди, заготовил.
Так ведь война бы разгорелась между Смоленском и Киевом, если бы невесту полонили. Потому мы в Смоленске останавливаться и не стали, пропустив мимо ушей замечание о новой госпоже, возразил Свенельд. До войны ли ныне?
И пусть И разгорелась бы, княжна встала из кресла и принялась взволнованно расхаживать по горнице. Всё лучше, чем терпеть княгиню и её сродственничков из лесной глуши Ещё и щенков наплодит князю. Корми их потом А войне равно быть. Князь не спустит Володиславу подлость с Новгородом.
Можно и без войны Володислава наказать. Мзду взять. Выгод всяческих стребовать. И для тебя самой кое-что ценное сыскать. А ты бы князю подсказала, намекнула о том. Тебе ли ссориться с Володиславом твой Игоряша, почитай, в соседях с ним Не подумала?
Ты что-то затеял? княжна подошла к Свенельду почти вплотную и, задрав подбородок, вперила в него подозрительный взгляд. Ростом княжна была по плечо воеводе.
Затеял Расскажу, коли перестанешь злиться, мягко молвил Свенельд, склонив к ней лицо.
Некоторое время они пристально смотрели друг на друга. Она возмущённо, сердито, он любовно, ласково:
Убрус носить при мне стала красу прятать Охрану в тереме поменяла. Милонега привечаешь И ещё упрекаешь, что не иду
Княжна не выдержала отвела глаза. Щёки её вспыхнули. Когда она вновь посмотрела на Свенельда, недовольство в её взгляде уступило смятению, пышная грудь волной заходила под шёлковым платьем. Заметив эти перемены, воевода медленно, осторожно, не отводя глаз от лица своей собеседницы, обнял её, прижал к себе.
А ты? выдохнула княжна, уткнувшись лбом в его грудь. Ты сам Уехал Покинул Ни слуху ни духу А мне жди пробормотала она. Но сопротивляться и не думала, напротив, подняла голову и посмотрела Свенельду в глаза затуманенным взором. Как ты мог?
Но вернулся ведь. И пришёл лишь позвала. А до того не решался Не смел без приглашения воевода склонился к её устам, коснулся их поцелуем.
В дверь постучали.
Госпожа, тебя князь зовёт, раздался из сеней голос челядинки. Изволь в Пировальню спуститься.
Опомнившись, княжна упёрлась ладонями в грудь воеводы, изогнулась, вывернулась из его объятий, отошла в сторону:
Поговорили, и полно. Ступай, Свенельд, томно вздохнула она, не глядя на него. Позову, коли нужен будешь
А буду нужен? спросил Свенельд чуть неуверенно, как и должно было опальному полюбовнику, таящему в сердце надежду на прощение. Однако его взгляд, направленный на собеседницу, совершенно не соответствовал тону. Княжна не смотрела на него, и можно было не усердствовать в лицедействе. Взгляд воеводы был внимательным, изучающим и бесстрастным, обычным для него взглядом хищника, терпеливо выслеживающего жертву.
Подумаю, слабым голосом, словно готовясь лишиться чувств, ответила княжна. Не до того теперь князь зовёт. Ступай
В Киеве Ольга с батюшкой разместились в тереме боярыни Оды, сестры Асмуда. Боярыня давно вдовствовала, а её сын, женившись, переселился в свой дом просторный терем Оды пустовал.
До самого дня свадьбы Ольга не покидала этого дома. Она лишь ненадолго выходила во двор, прогуливалась от одной стороны тына до другой, несколько раз туда и обратно, и возвращалась. Всё остальное время она рукодельничала, спала, смотрела в распахнутое окно, примеряла свадебный наряд, над которым не покладая рук трудились мастерицы.
Когда-то в Плескове она мечтала увидеть новые земли и далёкие города Поездка в Киев воплотила её мечту: путешествие показалось ей увлекательным. Ольга легко переносила дорожные тяготы: её не укачивало, она не уставала, не скучала. Даже та непростая часть пути, когда их гребцы и гридни волоком тащили ладьи от одного водоёма до другого, а им, седокам, приходилось пешком идти сквозь леса, где вековые деревья подпирали ветвями небосвод, воспринималась ей с радостью.
Но едва ладьи причалили на Почайне, и путь их закончился, радость угасла. Сначала её охватило сильнейшее волнение, убившее всякое любопытство к происходящему, а затем накатило отупляющее безразличие.
Накануне свадьбы батюшка сообщил, что никаких заведённых предками обычаев ни выкупа, ни свадебного поезда, ни следующих за пиром проводов в чулан-сенник и укладывания на снопяных постелях князь соблюдать не пожелал.
Не юнец давно уж князь, дочка. Муж солидный, вступающий в брак перед богами повторе, говорил батюшка, давая понять, сколь несущественны все эти правила для её могущественного жениха. Яромиру было важно утвердить дочь в княжеском звании, а всё остальное для плесковского правителя значения не имело.