Выдыхаю. Откладываю чашку в сторону и выпрямляюсь.
Внимательно рассматриваю лицо мужа. За семь лет оно стало привычным, можно сказать, родным. Но то, что я увидела в его кабинете, хоть и было случайностью, в любой момент может стать закономерностью. А я этого не хочу.
Не хочу видеть его с другими женщинами. Не хочу сама искать «любовь» на стороне, а потом разыгрывать идеальную семью. Не хочу, чтобы мой сын жил в такой семье. Вряд ли, когда он вырастет, то скажет нам спасибо за этот спектакль.
Давай разведемся, Миш.
Выпаливаю и снова хватаюсь за посуду. Чувствую, как начинают дрожать колени.
Занимательно. С чего вдруг?
Я больше так не могу. Не могу так жить, понимаешь? на секунды повышаю голос и тут же поворачиваю голову в сторону гостиной, где бегает Марк. Семь лет, продолжаю тише. Это слишком много. Я не хочу жить так всю жизнь.
Нет, Князев упирается ладонью в навесной шкафчик, обшаривая меня цепким взглядом.
Зачем тебе это? смотрю на него. Для чего?
Князев отворачивается, он вечно уходит от прямых ответов на эти вопросы. Хотя я ведь знаю, что дело в бизнесе. В его договорённостях с моим отцом.
А он знает, что я не посмею бежать. Не посмею перечить. Мне хватило двух прошлых раз. Первый, через месяц после свадьбы, тогда они отловили меня в Москве и притащили обратно. Я месяц сидела в доме без права выйти на улицы. Второй, уже после рождения Марка. Ему только-только два года исполнилось.
Я почти полгода выстраивала доверительные отношения с начальником СБ мужа, скопила денег и почти доехала до границы, но нас выловили.
Тогда-то в первый раз и мелькнул жирный намек, что, если я еще хоть раз устрою что-то подобное, сына не увижу.
Развода не будет. Мы уже не раз это обсуждали.
Я больше не хочу жить с тобой под одной крышей. У меня, может быть, тоже есть мужчина.
Князев обжигает меня взглядом, но очень быстро берет себя в руки. Его хладнокровию стоит позавидовать.
Так вот и встречайся с ним на нейтральной территории. Так, чтобы никто не знал!
Глава 3
Мама, можно я сегодня не пойду в садик? Марк влетает в кухню ураганом и обнимает мои ноги.
Нельзя, Князев подхватывает сына на руки, пошли собираться. Я тебя сам отвезу. Мама себя плохо чувствует.
У нее пальчик болит?
Пальчик, ага, Миша подбрасывает Марка в воздух, ловит, а тот визжит, оглушая всех в радиусе пяти километров.
Я его одену, вытягиваю руки, чтобы забрать ребенка, но муж поворачивается ко мне спиной.
Я сам. Не напрягайся.
Провожаю их взглядом и присаживаюсь на стул.
Я опустошена. Раздавлена свалившейся правдой. Я и раньше знала, но отгораживала нас с сыном от происходящего. Пряталась от реальности.
Искала ту самую лазейку, а когда нашла, не желала и носа из нее показывать.
Да, будет глупо прикидываться полностью несчастной. Все эти семь лет я отлично жила, если не брать в расчет наш брак.
У меня есть любимая работа, прекрасный сын, друзья, хобби. Я много путешествую, коллекционирую картины
У многих нет даже малой части того, что есть у меня. Многие даже не поймут этих душевных терзаний, что меня сейчас посетили, просто потому, что у каждого свои проблемы. У большинства более приземлённые. Но разве мне от этого легче?
Я так сильно ненавидела этого человека, что в один прекрасный момент, начала принимать это чувство за какую-то симпатию. Мазохистскую.
Именно так моя психика защищалась все эти годы. Разыгрывала в голове спектакль, что муж-то не так плох. И живу-то я в принципе тоже нормально. Не хуже других, где-то даже лучше. Зачем нагнетать?
Выдыхаю и поднимаюсь в спальню. Принимаю душ, переодеваюсь и еду на работу.
Как только Марк пошел в садик, я сразу вернулась на канал. Наш местный, где я веду новости. Еще до свадьбы закончила журфак. Долго работала в местной редакции, а потом перешла на телик.
Пока сажусь на грим, смотрю видео, что воспитатель Марка скинула в общий чат.
Умиляюсь, как мой ребенок читает стихи, и делаю глоток кофе.
Даш, может, волосы наверх уберем сегодня?
Давай лучше просто хвост.
Окей.
Как только Рита заканчивает приводить мои волосы в порядок, открываю шкаф и выбираю, в чем буду сидеть в эфире. Все эфирные вещи хранятся в рабочем гардеробе по секциям. На одной половине шкафа, в его нижней части, мои, сверху Катины, в соседней половине наших мужчин-ведущих.
Переодеваюсь.
До эфира чуть больше часа. Все это время читаю новости, чужие в прессе, и свои, которые сформировала и выписала на основе дневной сводки.
В студию попадаю за десять минут до выхода в эфире. Поправляю волосы, раскладываю папку с листами перед собой и делаю быстрое упражнение на дикцию.
Зажимаю ручку между зубов и читаю пару абзацев сводки с листа.
Как только начинается включение, фокусирую взгляд на телесуфлере.
Сегодня у меня обеденный эфир, поэтому за Марком заезжаю около пяти. Забираю ребенка из сада и везу на занятие по плаванию, на котором и сама присутствую. Подбадриваю его нырки под воду.
Домой приползаем около семи. Ужинаем, играем, делаем пару упражнений на дикцию. Марк просто в восторге, тараторит без умолку. Смеется. Я тоже.
Когда слышу шум подъехавшей к дому машины, переглядываюсь с сыном.
Марк вскакивает на ноги и с визгом бежит вниз, не переставая выкрикивать: «Папа приехал!»
Собираю разбросанные игрушки, раскладываю все по корзинам и, погасив в детской свет, спускаюсь на первый этаж.
Миша стягивает галстук и бросает его на диван в гостиной. Закатывает рукава рубашки и садится на пол, где Марк уже расставил машинки. Игрушки у нас валяются по всему дому, нет смысла ставить корзинки только в одной комнате, он все равно их растащит и разложит в каждой.
В половине девятого помогаю сыну надеть пижаму и укладываю его спать. Сама еще минут сорок лежу с ним рядом, прислушиваюсь к тихому сопению.
Интересно, что ему снится?
К себе иду вымотанная. Натягиваю сорочку и забираюсь под одеяло. Беру с тумбочки книгу и открываю страницы, между которых вложена закладка.
Слышу отчетливые шаги за дверью и очень удивляюсь, когда она открывается.
Поговорим? Миша появляется в моей спальне впервые за Я даже не знаю, за сколько лет. Проходит вглубь комнаты.
Давай, перебираюсь на край кровати.
Я все обдумал сегодня, Миша выдергивает стул из-под моего столика для макияжа. Садится. Если тебе нужен развод, можешь подавать заявление. Но сын останется со мной.
Тут же покрываюсь холодным потом. Начинает знобить лишь от одной мысли, что он отберет у меня ребенка.
Ни за что. Марк будет со мной.
Ты же прекрасно понимаешь, что суд в этом городе ни при каких обстоятельствах не оставит тебе ребенка, Дашка. Ты это знаешь и все равно просишь Не выйдет по-хорошему, снова решишь сбежать? Через сколько тебя нашли в прошлый раз? Кажется, девять часов, Миша пожимает плечами. Я никогда не принуждал тебя меня любить или как-то хорошо относиться, мне хватает твоей ненависти, поверь. Но сына я не отдам. Можешь съехать, пожить одна. Подумать. Решить. Будешь приходить к Марку в гости.
Ты меня шантажируешь? Открыто упиваешься своим превосходством в этом вопросе, да? Просто играешь чувствами нашего ребенка.
Нет. Я просто решаю вопрос и, когда этого требуют обстоятельства, делаю это жестко.
Ты врал мне, когда говорил, что если у нас будет ребенок, то мы сможем развестись, резко поднимаюсь на ноги. Врал о том, что он будет связью между семьями и бизнес не пострадает. Врал, когда делал вид, что тебе так же противна эта свадьба. Ты врал, а сам наслаждался моей болью. Упивался ею, прекрасно зная, какой человек мой отец на самом деле. Он же совсем не добрый самаритянин, каким его все вокруг считают. Если бы я тогда отказалась от свадьбы, он бы убил Влада, а меня упрятал в психушку. Ты это знал и не отказался от свадьбы. Наоборот, потакал ему, ради денег. Ради своей выгоды. Тебе было плевать, что я тоже живой человек. Тебе все эти семь лет было на это плевать. Сколько я еще буду так жить? Играть в эту дурацкую семью? Я хочу любить. Хочу, чтобы меня любили и уважали. Я не подписывалась на ваши договоры. Вы насильно вынудили меня со всем согласиться, Миша.
Влад
Князев закатывает глаза, чуть покачивая головой. Из всего моего монолога он услышал только имя. Имя человека, которому я испортила жизнь.
Он всегда для Миши был какой-то красной тряпкой.
Твоя измена
Измена? муж выдыхает. По-моему, ты преувеличиваешь.
Ты обещал, что это не будет меня касаться.
Ты не позвонила.
Да какая разница? Ты спишь с ней у себя в офисе, и все об этом знают. За спиной на меня пальцем показывают.
А тебе есть до этого дело?
Мне не нравится выглядеть дурой, хмурюсь. Мне не нравится, что вскоре об этом узнает и наш ребенок. Ты хотя бы задумываешь о том, что он растет, Миш? Что ты ему скажешь, когда он станет подростком и узнает о том, какая у нас семья? Что? Прости сын, я не люблю твою мать и держу ее в заложниках все эти годы? Так? усаживаюсь обратно на кровать.
Грудь покачивается в вырезе сорочки, и я отчетливо вижу, что Миша фокусирует на этом свой взгляд. Сглатывает. Тут же прикрываюсь руками.
Слушай, Князев трет лицо ладонями, когда все пошло не так, а?
С самого начала, ты разве не заметил?!
Мы же ведь могли по-нормальному, продолжает философствовать.
Глава 4
Наверное, могли и по-нормальному, только не вышло. А теперь приходится со всем этим жить, еще и ребенка впутывать.
Дай мне развод, выпрямляюсь, и Князев в этот момент делает то же самое. Сталкиваемся. Точнее, это я влетаю ему в грудь, а Миша лишь удерживает меня за локти.
Током прошибает от его прикосновений. Делаю шаг назад, чувствуя, как его захват ослабевает.
Не хочу, чтобы он меня трогал. Видеть его уже не могу. Тошнит от всего.
Изыди, Князев. Просто изыди
Дай мне развод, повторяю тише, поговори с моим отцом. Я тебя прошу. Пожалуйста, смотрю ему в глаза.
Боже, ну хотя бы раз в жизни сделай что-то хорошее. Умоляю.
Неужели это так сложно? Что в твоей жизни изменится? Ну ничего же! Ничего.
Не забирай Марка. Ты же всегда занят. Миша Ну как ты с ним будешь?
Хватит, Князев сует руку в карман домашних брюк, а второй взъерошивает свои волосы. Если бы у тебя хоть раз хватило ума подумать и проанализировать, замолкает, глядя мне в глаза. Спи, разворачивается и выходит за дверь.
Спи. Действительно, это так легко после всего.
Спи
Забираюсь под одеяло, а саму трясет. Ничего он не понял. Ни на что он не согласится.
Ему удобно. Есть жена, которая воспитывает ребенка, не лезет в его жизнь, ходит с ним на мероприятия, улыбается всем заученной улыбкой. Она красивая, не тупая, за нее не стыдно. Она из хорошей семьи, у нее есть статус и нет права голоса.
Идеальная ручная кукла.
Зачем ему что-то менять? Зачем рушить?
До того, что эта самая кукла чувствует, дела ему нет.
Я не знаю, было ли у нас когда-то по-другому. Не помню. Мне кажется, он всегда не заботился о других. Бездушный, хладнокровный змей.
Удивительно только, что в Марке он все эти пять лет и правда души не чает. Его он любит, это видно. Они когда вместе, я себя лишней чувствую. Чужой теткой какой-то.
Марк обожает отца. Как он переживет развод, если он все-таки случится? Возненавидит меня за то, что я отобрала у него такого важного человека? За то, что разделила их? Вот сейчас, в моменте, не через десять лет, когда он будет понимать причины. А в свои пять. Вряд ли сын захочет жить отдельно от отца. Он его каждый вечер ждет, а потом с радостными криками бежит встречать.
Получается, я хочу лишить ребенка отца из-за своего личного несчастья?
Тру лицо, окончательно потерявшись в размышлениях. Я не знаю, как правильно, но и жить так больше у меня не выходит. Я начинаю нервничать, срываться, из меня лезет агрессия, пока еще не в присутствии сына, но что потом будет?
Накрутив себя до состояния полного отчаяния, иду к сыну. Приоткрываю дверь в комнату, где горит ночник, и замираю. Миша спит в кресле рядом с кроватью Марка. Он полностью расслаблен.
Скольжу взглядом по обнаженному мужскому торсу, цепляю глазами взъерошенную макушку сына, торчащую из-под одеяла, и тут же закрываю дверь.
Делаю два шага назад и прилипаю спиной к стене.
Растираю дрожащие плечи ладонями, и сердце сжимается. Холодно.
К себе возвращаюсь, придерживаясь за стену рукой. Ноги почему-то подкашиваются. Уснуть, конечно, не получается. Много думаю. Ворочаюсь.
Когда все-таки проваливаюсь в царство Морфея, долго бегу по лесу. Со всех сторон слышу плач сына. Он так громко рыдает, стоя на опушке, я вижу его, но чем быстрее бегу, тем сильнее он от меня отдаляется. Когда до Марка остается всего пара шагов, появляется Миша. Закрывает ребенка собой, а потом они исчезают.
Взвизгиваю и открываю глаза.
За окном начинает светать, комнату уже озарили первые лучи солнца. Все еще часто дышу после кошмара и поворачиваю голову к тумбочке. Смотрю на будильник. Шесть утра.
Еще час-полтора, и нужно идти будить сына.
Ставлю голые ступни на мягкий прикроватный коврик, тянусь к креслу за халатом, одурманенная приснившимся. Продеваю руки в рукава и закручиваю волосы в пучок на макушке.
В доме тихо. Спускаюсь на кухню и варю себе кофе в турке. Люблю эти минуты уединения с утра, когда вокруг еще витает атмосфера ночи и сна. Все кажется другим. Даже вкус кофе лучше. Всегда так было, только не сегодня.
Кофе на вкус отвратительный, тишина давит, а голова вот-вот лопнет. Пальцы дрожат, обхватываю чашку ладонями и подношу ее к губам. Второй глоток снова обжигает язык, а от запаха кофе начинает подташнивать.
Слышу шум в гостиной. Кажется, открылась входная дверь. Поворачиваю голову и вижу мужа. Он меня не замечает, идет прямо сюда, стаскивая с себя по пути спортивное худи.
Когда наконец встречаемся взглядами, Князев быстро оценивает обстановку. Смотрит на чашку в моих руках, потом на турку.
Не знал, что ты варишь кофе в турке, бросает кофту на спинку стула и вытаскивает из ушей эйрподсы.
Судя по всему, он бегал.
Утренний ритуал, пожимаю плечами и опускаю взгляд. Рассматриваю мраморную поверхность стола, а муж запускает кофемашину.
Пока Миша занят приготовлением белкового омлета и не обращает на меня внимания, отодвигаю от себя чашку и тихонечко поднимаюсь к Марку.
Сижу с ним до семи. Так жалко будить. Так сладко он сопит.
Умиляюсь, прикасаясь пальцами к тоненькой ручке, потом глажу по голове и шепчу:
Просыпайся.
Целую ребенка в лоб и только после этого бужу более настойчиво.
Сын нехотя открывает глазки, капризничает. Как это часто бывает, отказывается идти в сад.
Умываемся вместе, можно сказать, подаю пример. Завтракаем тоже вдвоем. Миша впервые за все время не присоединяется. Марк, к счастью, слишком занят нытьем о том, что вот сегодня точно останется дома, поэтому отсутствие отца не замечает.
Отвожу его в сад и еду на йогу. На входе встречаюсь с подругой, слушаю ее рассказы о том, как хорошо она отдохнула, и стараюсь кивать в тех местах, где этого требует разговор.
После занятия забегаем в ювелирный. Анжелка покупает себе какое-то кольцо, долго любуется камнем, а потом с ухмылкой добавляет, что это плата ей за похождения ее мужа. Хотя они оба в этом плане друг от друга далеко не ушли. Свободные отношения у людей
После эфира заезжаю в «Детский мир», покупаю конструктор, который Марк просил не так давно, а потом заглядываю в ресторан в центре.
Делаю буквально пару шагов, прежде чем вижу своего мужа, а вместе с ним женщину. Не Ирину.
Она молодая, красивая. И это не удивляет.
Извиняюсь перед администратором, которая уже предлагает мне занять столик у окна, и выхожу на улицу.
Ветер бьет по щекам отрезвляющими пощечинами.
Нет, так больше продолжаться не может. Я снова злюсь. Злюсь, потому что он просто меня не уважает. Устраивать скандалы на эту тему бесполезно, да я и не хочу. Не хочу, чтобы Марк стал случайным свидетелем или чувствовал, что его родители ходят по дому как два оголенных провода.