Завибрировал мобильный Талин. Наверно, Матиас наконец вспомнил, что сегодня она хоронит женщину, которая была для нее важнее всех на свете. Сообщение она прочла с разочарованием. Это Шарль из Сингапура, один из ее друзей, решил ее поддержать.
Сибилла обняла Талин.
Ты держишься? спросила она.
Пытаюсь. У меня еще в голове не укладывается, что ее больше нет.
Это нормально, тебе понадобится время.
Грегуар обнял жену за плечи. Талин с грустью подумала, что Матиас редко так обнимал ее.
Я улетаю в Мадрид через три дня, ненадолго, на двое суток, не больше. Почему бы тебе не пожить какое-то время у нас? предложила Сибилла.
Мы о тебе позаботимся, тепло добавил Грегуар.
Талин отклонила предложение. Ей хотелось побыть одной, да и Матиас не поймет, если она поселится у Сибиллы и Грегуара.
Думаешь, у тебя хватит духу прийти на мой праздник? Это некстати, я понимаю.
Сибилле через несколько дней исполнялось сорок лет, и она заранее организовала вечеринку, на которую Талин с радостью собиралась. Но это было до кончины бабушки.
Не сердись, но вряд ли. Не думаю, что у меня хватит сил.
Церемония закончилась. Нону похоронили в семейном склепе, рядом с ее мужем Юго, умершим сорок лет назад.
После похорон все направились к ресторану на берегу моря, где был накрыт поминальный стол. Все старались поддержать Талин. Многие обнимали ее и рассказывали забавные случаи из жизни Ноны. Время шло, ей становилось все тоскливее. Арам настаивал, чтобы она осталась до конца и вернулась вместе с ними в Париж, но это уже было выше ее сил. Она не хотела сейчас же возвращаться в столицу, предпочитая укрыться в мастерской созданного Ноной предприятия. Там Талин работала, окончив Высшую школу духов. Она была «носом» и обожала свою профессию. В строении под сенью тенистого парка, недалеко от моря, находился кабинет, где она творила. Она любила это место, светлый паркет с прожилками, белые стены, отражавшие свет, окна, аркадами открытые в небо, столики из лакированного дерева, полки, уставленные флаконами, стол Ноны У бабушки был свой кабинет, но она каждый день приходила к Талин, когда та была в Бандоле. Поэтому решено было оборудовать уголок специально для нее. Парижский офис занимался большей частью маркетинга, коммерции и пиара. Талин курсировала между ними. Ей нравилось чувствовать себя нигде.
Когда молодая женщина закрыла за собой дверь мастерской, ей стало лучше. Только что пережитые похороны, объятия, слезы, запах ладана в церкви размывались, по мере того как она погружалась в свое последнее творение. Амбра слишком суха, нужно больше округлости. Талин добавила нотку ванили, но не добилась желаемого результата: воспроизвести мелодию запахов, которую она представила себе вчера, никак не получалось. Эссенция абсента и абсолют ладана не вязались между собой, она добавила амбры, чтобы гармонизировать запах и придать ему объем, но это не сработало. Амбра, аромат Ноны Острая боль пронзила Талин, и она посмотрела на фотографию на стене. Бабушка улыбалась ей. Молодая женщина снова ощутила пустоту, будто наклонялась над пропастью и в любой момент могла в нее упасть. Нона умерла как же так? Талин облокотилась на стоявшую напротив этажерку. Бабушка унесла с собой последний аромат детства. Нет, она не переживет этого испытания Как продолжать свой путь без любви Ноны? Ее молодость была полна сквозняков. Одна лишь бабушка умела закрыть двери и принести немного тепла. После ее ухода Талин чувствовала только страх и холод.
Она всегда умела слиться с ароматами, которые придумывала, но сегодня не могла. Молодой женщине хотелось создать композицию, которая воздала бы должное сложной натуре бабушки, ее силе, ее доброте, ее тайне. Ей нужен был лимон, альдегид, шафран, роза Что еще? Она взяла флакон из своего набора ароматов. Толуанский бальзам, да, вот чего не хватало! Возбуждение охватило ее. Это особое состояние давало жизнь ее лучшим творениям, она это знала. Когда она воспринимала мир через органы чувств, срабатывала магия.
Талин открывала склянки, нюхала их, ставила назад, брала другие. Композиция запахов, которую она создавала, оказалась тонкой, одновременно глубокой и легкой. Она пыталась уловить душу Ноны. Эту смесь силы и нежности, ее пламенное присутствие, ее живой смех и теплый голос. Вдыхая разные ароматы, Талин шла по следам этой удивительной женщины. Она возвращалась к радостям детства. Обоняние у нее всегда было исключительное. Благодаря этому дару, унаследованному от Ноны, ее с малых лет одолевали бурные эмоции. Помимо игры в запахи она привыкла с детства убегать в душистые грезы, рожденные из повседневности. Теплый хлеб, клей и цветы, трава после дождя, мазут Сны наяву успокаивали. Талин улавливала все запахи безмолвные, безымянные, скрытые, на которые никто не обращал внимания. Она запирала их в своей памяти. Некоторые из них иногда пробуждались спустя годы. Талин всегда поражалась, с какой точностью они раскрывались. Как будто время защищало их, сохраняя живыми.
Снова ощущение отсутствия. Ноны больше не было на Земле. Она никогда не вернется. Талин положила ладони плашмя на стол и сосредоточилась на дыхании. «Какой запах у горя?» спрашивала она себя. Металлический, жгучий, ледяной. Разные запахи теснились в ее памяти. Запах асфальта после дождя смешивался с душком заплесневелой губки, старого ранца, найденного однажды в шкафу, прозрачной пластмассы летних сандалий и потеков мазута, оставленных пароходами на пляжах ее детства. Только запахи во всей их непохожести могут выразить и сделать выносимой боль. Она нашла аромат горя по Ноне. Она будет вспоминать его всякий раз, когда взгрустнется. Так она делала всегда. Каждое событие, хорошее или плохое, ассоциировалось для нее с особым запахом, живым запахом, защищавшим ее от злого мира и от собственных эмоций. Она научилась воспринимать события носом.
Она знала, что скоро придется освободить дом Ноны, расположенный в верхней части Бандоля. Бабушка хотела бы, чтобы это сделала она, только она. Пока она была не в силах туда вернуться. Ключи лежали в сумке, но перспектива оказаться там повергала ее в ужас. Она представила себе запахи пустого дома. Железо, скисшее молоко, застоявшаяся вода, разбитые яблоки в саду на бледной траве
Где ты, Нона?
Дверь мастерской открылась.
Талин, можешь утвердить дизайн «Золотой Луны»?
Жереми, арт-директор предприятия, разложил картинки на прямоугольном столе. Его длинные волосы были схвачены обручем, он надел потертые джинсы и одну из своих любимых футболок с надписями. «Be free» золотыми буквами: «Будь свободным». Нона любила свободу, и те, кто работал на нее, должны были быть собой.
Как тебе? спросил он.
Флакон темно-синего стекла с золотым ободком, сверху опаловый кабошон. Талин перечитала текст, который сама написала той же ночью, когда были созданы духи: «Золотая Луна в долине лилий, брызги рассвета на розовом тумане. Мир засыпает, солнце в ночи. Жар грез, перламутровый дождь». «Золотая Луна» будет первыми духами, выпущенными в продажу без Ноны.
Тебе нравится? спросил Жереми.
Да рассеянно отозвалась она.
Жереми собрал картинки и подошел к ней.
Ты уверена, что все хорошо? Тебе что-нибудь нужно?
Мне нужна Нона.
Все хорошо, спасибо.
Нам ее тоже очень не хватает, добавил молодой человек.
Он положил руку ей на плечо, улыбнулся и тихонько закрыл за собой дверь мастерской.
2
Талин смотрела на пейзаж, убегающий за окном скоростного поезда, который вез ее в Париж; чрезмерная усталость мешала думать о том, что ее ждет. Всю дорогу она прокручивала в памяти запахи, как пианист играл бы гаммы. Она усиливала их, приглушала и смешивала с другими, изобретая самые невероятные сочетания, позволявшие ей, давая волю своей креативности, создавать эфемерные ароматы. Ничего больше для нее не существовало, кроме этих душистых симфоний, защитным экраном заслонявших ее от мира.
Когда она оказалась дома, тишина квартиры показалась ей невыносимой. Талин прошла по длинному коридору в гостиную и повернула выключатель. Брызнул холодный свет. По белым стенам были развешаны современные картины. В почти пустой комнате стоял бежевый диван, два кресла и стол. Матиас дал очень четкие указания своему дизайнеру. Он хотел строгий интерьер, свободное пространство, без прикрас. Талин при переезде не имела права на свое слово. Она выпила стакан воды в современной безликой кухне. Серые лакированные шкафчики, рабочий стол, холодильник последней модели, все было идеально и бездушно. Картинка из журнала. Она отправилась в ванную, достойную пятизвездочного отеля. В спальне ее просто затошнило. Кровать стоила целое состояние, как и платяной шкаф, сделанный на заказ. Расхаживая по квартире, в которой она жила два года, Талин поняла, до чего ей здесь неуютно. Она здесь ничем не дорожила. Матиас не позволил ей переехать со своими книгами, они-де займут слишком много места и испортят строгость интерьера. Молодая женщина часто с грустью вспоминала самое начало их романа, когда он был внимателен ко всему, что она делала, постоянно ее подбадривал, оказывал поддержку любой ее затее. Матиас в ту пору проявлял живой интерес к ее профессии, к духам, которые она создавала, к их составу и разным этапам выпуска в продажу. Но его поддержка быстро сошла на нет и сменилась неприятными замечаниями, выбивавшими ее из колеи. Он дошел до того, что жаловался на головную боль от ее духов, и она мало-помалу перестала пользоваться парфюмом. В какой момент его поведение изменилось до такой степени, что теперь ей казалось, будто она живет с посторонним человеком? Талин на миг задалась вопросом, что она вообще делает в этой мрачной и чужой жизни. Она заглянула в свой телефон. Матиас по-прежнему не подавал признаков жизни. Талин почувствовала себя потерянной. С ней это уже бывало, в такие вечера она всегда бралась за телефон, чтобы позвонить Ноне. Она делала вид, что все хорошо, измышляла повод для звонка бабушке, что-то важное, что будто бы забыла сказать днем. Нона все понимала, но принимала игру. Она всегда знала, что сказать, чтобы внучке стало лучше. Талин отправила сухое сообщение Матиасу. Она ждала от него весточки именно сегодня и не понимала его молчания. Без Нониной защиты она чувствовала себя неспособной сопротивляться, продолжать жить. Как будто вдруг осознала все свои слабости, с тех пор как бабушка больше не опекала ее. Ее отношения с Матиасом предстали во всей своей наготе. Он трудился в банке, был поглощен работой и много путешествовал, толком даже не видя при этом мир. Поэтому ли она его выбрала? Ей вспомнились прозвучавшие утром слова отца: «Я было подумал, что и он от тебя сбежал». Все ее романы кончались неудачей, все без исключения. Она вдруг спросила себя, любит ли Матиаса. Она, собственно, никогда не задавалась этим вопросом. Почему же вдруг подумала обо всем этом сегодня вечером? Ей хотелось позвонить Ноне, сказать, что без нее все стало другим. Что в этом мире можно было жить лишь благодаря ее отрадному присутствию, и без нее ей не выжить. Она набрала ее номер. Автоответчик отозвался голосом Ноны, веселым, певучим. Она оставила сообщение.
Нона, я скучаю по тебе. Вернись, пожалуйста.
Почувствовав себя смешной, она отключилась. Часы показывали девять. Вечеринка по случаю дня рождения Сибиллы началась около часа назад. А может, пойти? Все лучше, чем оставаться сегодня вечером одной. Она приняла контрастный душ и взбодрилась. Выбрала в шкафу шелковое платье, черное в красных розах, и босоножки на каблуках. Причесалась, тщательно накрасилась и нанесла на запястья несколько капель Нониной амбры.
На улице было жарко. Талин взяла такси и через пятнадцать минут подъехала к дому Сибиллы. О своем приезде она подруге не сообщила. Она снова заглянула в мобильник, не ответил ли Матиас, но он молчал. Талин позвонила в домофон, дверь открылась. Лестница в доме подруги была деревянная, покрытая толстым красным ковром. Когда она поднялась на третий этаж, ей захотелось повернуть назад. Что она здесь делает? Дверь открылась. Сибилла смотрела на нее, вытаращив глаза.
Я так рада, что ты пришла! воскликнула она, обнимая ее.
Сибилла всегда была для нее воплощением женственности. Ее большие синие глаза были подведены черными стрелками, длинные волосы цвета воронова крыла ниспадали до талии, красное платье облегало роскошное тело. Сибилла потащила ее внутрь, где толпились полсотни человек, многих Талин не знала. Она поздоровалась издалека и поспешно ухватилась за бокал шампанского, как за соломинку. Квартира Сибиллы и Грегуара была красочной. Бархатные банкетки и кресла, бирюзовые ковры в золотую крапинку. Все вместе создавало теплую, живую атмосферу. Талин направилась к окну. Было десять часов, солнце клонилось к закату, и небо окрасилось в ярко-голубой цвет, как бывает долгими летними вечерами. Она распознавала запахи, веяло смесью пряных духов, табачным дымом, потом, пищей Она вышла на террасу. Солнце садилось, и на небе проступали звезды. Талин принялась их считать. Чем пахнет звезда? Раскаленным углем, сахарной ватой, свечой Она почувствовала, что рядом кто-то есть, но не повернула головы. До нее долетел приятный запах с древесными нотками. Она попыталась определить, кто его владелец. Мужчина, брюнет. У каждой кожи свой индекс PH. Некоторые «подслащают» духи, на других они киснут, свертываются.
Я часто задавался вопросом, одни ли мы во Вселенной. Как вы думаете?
Голос был низким и глубоким. Талин удивил вопрос такой близкий к тому, что она чувствовала. Она по-прежнему смотрела прямо перед собой. Мужчина молчал, и ей это понравилось. Ей не было неловко в его присутствии, и это тоже удивило Талин. Обычно она сохраняла дистанцию и терпеть не могла, когда незнакомцы вторгались в ее жизненное пространство.
Она почувствовала, что он рассматривает ее, и повернула голову. Их взгляды встретились. У него были темные глаза, живые и теплые, черные волосы с проседью, квадратное лицо. Она улыбнулась про себя: он был именно таким, как она угадала по духам.
Добрый вечер, улыбнулся он ей.
Добрый вечер, отозвалась Талин.
Кто вы?
Боюсь, мне понадобится целая жизнь, чтобы узнать это, лаконично ответила она.
Он рассмеялся.
Я не претендовал на столь многое! Уточняю вопрос: вы подруга Сибиллы?
Она улыбнулась.
Но мне интересно было бы узнать и кто вы сама по себе, добавил он лукаво.
Я подруга Сибиллы.
Меня зовут Антон, сказал он, протягивая ей руку.
А меня Талин.
Армянка?
Вопрос смутил ее. Люди редко распознавали ее происхождение.
Моя бабушка, да, и это, кстати, она выбрала мне имя. Как вы угадали мои корни?
Потому, что вы носите имя города в Армении. И вдобавок потому, что я тоже армянин.
Она всмотрелась в него внимательнее.
Вы близки с вашей бабушкой? спросил он.
Грусть снова захлестнула ее.
Была, да. Она недавно умерла
Мне очень жаль, сказал Антон и накрыл ее руку своей.
От этого жеста ей полегчало. Она посмотрела на Антона, он выглядел искренним.
Что значит для вас быть армянкой? спросил он.
Этот вопрос ей задавали впервые. Она никогда об этом не задумывалась.
Ничего не значит.
Он с сомнением поджал губы.
Правда?
Я не росла в политизированном мире. Мои родители дома никогда ни о чем таком не говорили, бабушка тоже. Только одну вещь они мне рассказали, и от этого мне снились кошмары все детство. Можно было бы без них обойтись.
Она не стала добавлять, что они до сих пор иногда ей снятся.
Что же это за «вещь»?
Это неинтересно, сухо ответила она.