Доброслав, наше заведение покидают вот эти постояльцы, сказала женщина одному из охранников и махнула по планшету рукой, отправляя ему список послушников на нейроинтерфейс.
Понял вас, куратор Селина, кивнул охранник по правую сторону от женщины и вышел чуть вперёд.
Несколько секунд ничего не происходило, охранник готовил исходящее объявление через систему оповещения а затем со всех сторон прозвучал электронный женский голос:
Внимание! Послушники номер: девяносто два, сто двенадцать, сто восемьдесят девять
Во время объявления поочерёдно со своих мест вставали мальчишки и девочки тринадцати-четырнадцатилетнего возраста.
триста двадцать три. Требование выстроиться перед вожатым, гражданином третьей категории Доброславом Ковальским, закончилось объявление, и пятнадцать детей с потухшим взглядом выстроились перед охранником.
Флайджет уже ждёт. Прошу следовать за мной, сказала куратор и вышла из столовой.
Детей повели по светлым коридорам. Прохожие, другие вожатые и охранники уступали толпе дорогу, а роботы-уборщики автоматически переезжали на стену, продолжая свою уборку уже там.
Через пять минут послушники стояли на площади перед детским комплексом, где находилась большая посадочная площадка с воздушным транспортом. Флайджет это гражданский транспорт на гравитационных двигателях, который вмещал в себя до пятидесяти пассажиров, помимо двух пилотов судна. Он выглядел как бомбардировщик с острыми углами крыльев и плоским двигателем под фюзеляжем.
С левого его бока уже был развернут пологий трап, где детей встречал небритый черноволосый мужчина со шрамом через всю правую щеку, в красной броне и без шлема. Он с усмешкой поглядел на женщину и сказал:
Не лучшего сорта ребятня, куратор Селина.
Выбраны наиболее проблемные, что плохо воспринимают Аутерий, нахмурилась женщина.
А где кстати он? Договор был на месячный запас, в пересчёте на ребятню, хмыкнул он, приподняв бровь.
Транспортировочные контейнеры фасуются на складе. Скоро доставят, сухо сказала она.
Ну так-то лучше, Селиночка!
Мужчина положил ладонь женщине на плечо, в связи с чем она моментально схватила его руку и с неимоверной быстротой вывернула за спину, перехватывая второй рукой шею.
Если гражданин третьей категории ещё раз совершит телесный контакт со мной, гражданкой второй категории, то я буду вынуждена деактивировать его двигательные функции, холодно произнесла она задыхающемуся мужчине на ухо и резко отпустила его. Он упал на колени, откашливаясь.
Психанутая польская бабища пробормотал он на русском, вставая и держась за горло.
Тупой русский валенок, фыркнула она на польском, но благодаря нейроинтерфейсу все друг друга поняли.
Грузи мелкотню в флайджет, велел мужчина охраннику, а тот оглядел на Селину и, получив от неё добро, скомандовал движение по трапу.
В самом конце колонны детей подросток невысокого роста и со светлыми волосами обернулся перед входом в транспорт. Его чувства были подавлены Аутерием, но далеко не полностью, а потому он отдалённо ощущал тоску, волнение и безнадёжность от дальнейшей неизвестности в его судьбе.
* * *
Вечер, 5 сентября 2200 год, Земная Федерация, Калининградская автономия, Советский округ, город Раскольск, расконсервированный военный бункер 67, пункт досмотра и распределения.
Ты меня слышишь, шкет?! услышал я мужской рык, и мою щёку обожгло болью.
Я чуть не упал на пол и растерянно поглядел на здоровенного дядьку перед собой. Он стоял в потрёпанной коричневой броне с автоматом за спиной и продолжал что-то кричать. Моё сознание прояснялось медленно и неохотно, словно я не мог до конца проснуться.
Но в самом низу, перед глазами, я увидел строчки нейроинтерфейса:
Стабилизация мозговых импульсов 43.7% 43.9%
Стабилизация гормонального фона 39.7% 39.8%
«Мама Лиза», горько подумал я с наворачивающимися слезами на глазах, но в слух сказал:
Дядя Что вы сказали?
Я пытался лучше вслушаться в такую знакомую речь, но странные инъекции в том детском доме словно лишили меня разума непонятно на какое время.
Какой я тебя дядя, щенок?! Я сказал встал, разделся и прошёл через сканер! проорал он, хватая меня за рубашку и поднимая перед собой.
Болтаясь в его руке, я судорожно закивал.
Я всё сделаю! выпалил я, хватаясь за его огромное запястье.
Бракованное отребье сплюнул он в сторону, а когда поставил меня на пол, я начал снимать пиджак и мельком огляделся.
Вокруг были знакомые лица моих сверстников, что стояли уже раздетые до нижнего белья и поочерёдно вставали на металлическую круглую площадку, стойка-сканер которого быстро проезжала вокруг человека и со всех сторон окидывала его синим лазером.
Мы находились в мрачном помещении с какими-то старыми компьютерами на стене слева, тусклым жёлтым светом с краёв потолка и металлическим полом, на котором змеями валялись провода.
Позади нас была металлическая дверь, возле неё, сидя на стуле, скучающе зевал охранник. А спереди, куда подходили некоторые мои знакомые, за столом рядом со сканером сидела за столом тётка с металлической рукой и лысой головой и что-то тыкала по голографическому экрану. А перед ней стоял тот самый дядька, что недовольно наблюдал, как я раздеваюсь.
Ещё не выйдя полностью с полусонного состояния, я встал последним в очередь и стал ждать, стыдливо отворачивая голову от нижнего белья полуголой девушки моего возраста, но с округлившимися уже формами.
Прикрыв глаза, я опять взглянул на строчки стабилизации своего тела:
Стабилизация мозговых импульсов 56.4% 56.7%
Стабилизация гормонального фона 42.1% 42.2%
С каждым процентом мне всё легче видеть и воздействовать на свой нейроинтерфейс. После того, как в наш дом ворвались федералы, мне практически сразу вкололи в шею порцию лишающего эмоций препарата. Я помню лишь кричащую мать, что тянулась к нам, когда её держали военные, и свою сестру, плачущую рядом со мной.
«Стойте! А сколько я провёл в том детдоме?!» спохватившись, подумал я и с усилием сфокусировал внимание на верхнем правом краю нейроинтерфейса, где находилась текущая дата.
Как потрясённо прошептал я с покрасневшими глазами.
Я провёл в детском доме практически год. Нас схватили в августе девяносто девятого, вскоре после моего дня рождения и установки мне системы «Зодак». Мне сейчас тринадцать лет! Год прошёл словно в тумане, по ощущениям, за месяц!
Следующий! выдернула меня из нерадостных размышлений женщина, что сидела за столом.
Я робко встал на холодную металлическую площадку и с бьющимся, как барабан, сердцем стал ждать.
Страшная лысая тётка недовольно поглядела на меня своими прожигающими зелёным электронными глазами, а стойка вокруг начала сканировать моё тело синим лазером. Даже ощущалось лёгкое неприятное чувство, будто каждую клетку просвечивают.
Когда сканирование прошло, она удивлённо взглянула на меня и обратилась к тому дядьке:
Андрей, глянь-ка на этого экземпляра.
Ну что опять не так, Эля?.. закатив глаза, шикнул он и подошёл ближе.
У этого мальца установлен какой-то имплант в нижнем отделе мозга, размером с горошину. Предположительно, это какая-то редкая модификация станции производства наноботов, монотонно проговорила она, а я покрылся липким страхом.
Что со мной будут делать, если узнают, что у меня установлен модуль производства нанитов и Зодак редкой десятой версии?! Да меня просто на опыты пустят! Либо сделают из меня киборга! Непонятно, правда, зачем
«Ладно, надо успокоиться. Я ведь умный, в двенадцать лет в лёгкую усвоил громадные образы полной школьной программы и начального университета для граждан второй категории Поэтому что-нибудь придумаю», судорожно думал я, успокаивая себя.
Но дядька с отвращением оглядел меня и, повернувшись, загоготал:
Ха-ха-ха! Над этими болезными как только не поиздевались в подпольных лабораториях! Неужто ты думаешь, Эля, что ему установили восьмой Зодак? Черепушка мелкого бы взорвалась, как арбуз!
Так-то оно так, скептично усмехнулась женщина. Но имплант всё равно странный.
Сканер обнаружил наноботов или нанитов? вскинув брови, спросил он.
Ни того, ни другого нет, покачала она головой.
Это значит, что у него установлен порожняковый имплант, из-за которого он отхватит себе к совершеннолетию опухоль мозга! Кончай демагогию! махнул он рукой и повернулся ко мне. Свалил со сканера и на выход отсюда, отброс! рявкнул на меня, показывая рукой на автоматическую дверь, куда поочерёдно входили мои сверстники.
Д-да покрываясь холодными мурашками, я спешно отправился к двери, которая резко отъехала в сторону.
Сразу за ней в длинном коридоре меня ждали двое старшеклассников? Наверное, лет по восемнадцать. Они были одеты в коричневые комбинезоны с карманами на бёдрах и в коричневые кожаные плащи. Один светловолосый, как я, а другой вроде шатен.
Наконец-то! Сколько можно тебя ждать, бестолочь мелкая, прошипел светловолосый и, грубо схватив меня за шею сзади, подталкивая, потащил по коридору.
Да отпустите! Я сам пойду! жалобно воскликнул я.
Ого! Петро, а он более разговорчивый. Неужели Аутерий на него совсем не действует? гоготнул второй, короткостриженый шатен.
Он бракованный. Скорей всего, быстро выветривается у него эта отрава, спокойно сказал тот, что держал меня, и сразу же отпустил, отталкивая.
Но не успел я обернуться, как он толкнул меня ботинком в спину, да так, что я, спотыкаясь, пробороздил рифлёный металлический пол коридора практически лицом.
Смотри, не помни его. Если он сляжет, Захар тебя спустит в щели Зелоидов вместо него, ухмыльнулся второй.
Разберусь без тебя, Саня, хмыкнул светловолосый и, подойдя ко мне, со всего маха зарядил мне ботинком в живот.
В глазах тут же потемнело, а грудь от удара сдавило тисками. Было не столько больно, сколько страшно и ужасно горько от того, куда я попал. Даже когда был в полудрёме, я чувствовал от окружающих меня взрослых холодную безразличную жестокость. Но это место отчётливо даёт понять, что я тут просто никто, щенок, в прямом смысле собачей породы. И удушить меня им ничего не стоит. Так же просто как выкинуть в мусорку отработанный пищевой контейнер.
Мама прошептал я и, не удержав слезы, тихо расплакался, хватаясь за грудь.
Э-э, Петруха! Он нюни распускает! Как мелкая девка! загоготал второй и слегка пнул меня в плечо, поваливая набок.
Какое ничтожество фыркнул другой, схватил меня за волосы и силой поставил на ноги. Прекращай реветь, отброс! Это тебе не интернатовский курорт в Германии! Будешь пускать сопли тебя отпинают твои же сверстники! Ты понял?! прошипел он и дал мне несильную пощёчину.
Да-а вытирая слезы, выдал я.
Шагай вперёд, плакса, пока пинка не отвесил! опять прошипел светловолосый, и я сразу двинулся прямо по коридору, скрючиваясь и хватая себя под локти.
Первые метров десять я шёл не думая ни о чём, просто цепенея от страха и удерживая себя от того, чтобы повторно не расплакаться, как «девчонка». Но я вспомнил мамины слова: «Наш мир очень жесток, Илюша. Ты должен стать сильнее всех, но оставаться добрым, во чтобы то ни стало»
И это подействовало.
Мама как знала, что нашу подпольную базу «Великой Руси» рано или поздно раскроют, и потому проводила в лаборатории по двенадцать часов безвылазно за исследованиями какого-то Заборского. Как она рассказывала, это российский биоинженер и нейропрограммист, который во время войны с инопланетянами работал над улучшением недавно изобретённого на тот момент нейроинтерфейса под названием «Zodak».
Он позволял управлять своим обменом веществ, запоминать десятки книг наизусть за секунды и в конечном итоге проводить коррекцию генома, чтобы выращивать бионические импланты прямо в теле.
Один из них у меня уже установился «модуль производства нанитов». Наниты в отличие от примитивных наноботов выращиваются из биоматериала и металла прямо в теле. В зависимости от их концентрации, они могут до крепости стали укреплять кожу, кости и мышцы, регенерировать отдельные участки тела в десятки раз быстрее, чем наноботы. И говорят, даже помогают менять облик
Стоять, плакса! рявкнул тот, что Петро, когда мы завернули на перекрёстке направо и я остановился как вкопанный, но полностью успокоившийся.
Он прислонил ладонь к считывателю, и дверь отворилась вправо. За ней находился большой зал с различными людьми, взрослыми и подростками. Мои сверстники, одетые в аналогичные моим провожатым коричневые комбинезоны, но с серыми дождевиками, стояли кучкой в левой стороне, а взрослые, в такой же одежде, сидели на скамейках и слушали, что говорит дядька в военной чёрной форме.
спускаясь вниз, вы обязаны вернуться минимум с тремя энергосферами или с сорока килограммами Радоида! Если норма не будет выполнена, то вы лишаетесь говорил он спокойным голосом, звук которого исходил от ржавых стен.
Надевай! шикнул на меня Петро и всучил мне какие-то коричневые тряпки, которые достал из металлического шкафа прямо возле входа.
Схватив одежду, я стал в спешном порядке натягивать её на себя. Она слегка чем-то пованивала, но озвучивать свои недовольства я не рискнул.
у кого имеется нейроинтерфейс хотя бы шестого поколения, тому будут сброшены образы системы пещер Зелоидов и, разумеется, с подробной инструкцией того, что необходимо добыть, награды и штрафов. Что касается разведки, он поглядел на подростков, а затем нашёл взглядом меня, когда я уже накидывал на плечи дождевик. До завтра молодняк отходит от Аутерия, а потому я повторю инструктаж утром! Старшинам отвести подростков в их секции! рявкнул он, а я поглядел на Петро.
Чего смотришь? Хочешь к нам в группу? вскинул он бровь.
Я испуганно попятился назад, а второй заржал.
Петруха, зачем нам сдался этот ссыкун? Он же и неделю не проживёт, забьётся в угол и помрёт от метановых отложений или от блуждающей ловушки.
Зато Захар ничего не скажет, фыркнул тот и взглянул выше меня.
В это время к нам подошёл хмурый черноволосый и с острой бородкой дядька в аналогичном комбинезоне, как и у двоих моих мучителей, но с чёрным плащом за спиной. Позади него шли пацан и девочка моего возраста, Аутерий у них ещё даже близко не прошёл. Он пройдёт к утру, после сна, если на ночь не принять инъекцию.
Нормальный? осведомился дядька, глянув на меня.
Вроде, Захар. Аутерий практически выветрился. Должен быть вынослив, как бычок, кивнул Петро.
Хорошо. Пошли, покажем им их лёжку.
Трое повели нас по однотипным коридорам с рифлёным железным полом и ржавыми стенами. Коридоры напомнили мне нижние уровни нашей базы на западе Беларуси. Тётка Виола рассказывала, что наша база это бывший бункер со времён войны с Зелоидами.
Как вас зовут, мелкие? обратился к нам Захар, пока мы шли.
Злата, господин.
Джозеф, господин, монотонно ответили мои сверстники, а я немного замешкался.
Э-э Илья меня зовут господин, ответил я, опустив взгляд и продолжая следовать за взрослыми.
Видно действие Аутерия совсем прошло. Неплохо, хмыкнул Захар. Ты русский?
Да. Моя фамилия Чернов, подтвердил я и взглянул на него.
Я Захар. Будем знакомы, светлый Черныш. Завтра вам предстоит опасная работа. Слабые духом здесь не выживают и недели. Запомни это
Господин а, хотел я к нему обратиться.
Старшина. Привыкай к принятому обращению.
Старшина, но что мы будем делать здесь? спросил я. В это время мы пришли к ржавой лестнице куда-то вниз.