Сумка приятно потяжелела. Я выходил из магазина изрядно потратившийся, но довольный. Хотелось поймать автомобиль такси, но подобные чуда редко закатывались в бедняцкие кварталы.
Я бросил взгляд на стенд, где привычно была изображена карта. Будущее ещё не наступило, но приёмы комфортного туризма были здесь прямо оттуда. Что и говорить, магия толкала местный прогресс знать бы ещё только куда. К краю пропасти или в светлое будущее?
Доходный дом, где укрылся Кондратьич был всего в паре-тройке километров отсюда. Что ж, к старику у меня скопилось немало вопросов, а оттягивать их разрешение и дальше больше не было смысла.
Глава 2
Сегодня старик разжился конфетами. Баранки, чай в блюдце я почти что чуял себя на даче у бабушки. Самовар блестел золотом. Едва у нас с Ибрагимом появились деньги, он подбоченился и взял самую важную часть работы на себя.
Принялся их тратить.
Что ж, следовало отдать ему должное, если он и позволял себе роскошь, то очень небольшую. Словно рождённый не в деревне, а сразу в душном бухгалтерском офисе, он взялся вести грамоту о расходах, и чуть не помер от счастья, вызнав, что сам Император, после моего героизма, оттаял и готов помочь в восстановлении особняка. В конце-то концов, благородных я кровей, аль нет?
Перво-наперво, он высказался, что раз уж теперича я не абы кто, а гордый ученик офицерского корпуса, то и жить мне лучше всего поближе к Петербургу. Да и безопасней желающих пустить красного петуха будет поменьше.
Я смотрел на него и видёл в нём наивного ребёнка. Если там, в больнице, он упрекал меня в излишне розовом взгляде на мир, то сейчас то же самое можно было сказать и про него.
Кондратьич, я отхлебнул чай, успокаивающе выставил перед собой ладонь. Это, конечно, всё очень замечательно, но мне хотелось бы знать сейчас о другом.
Он весь обратился в натянутую струну. Словно ученик, не выучивший урока под взглядом строгого, готового вызвать именно его к доске, учителя.
Расскажи мне про моего отца.
А чавой про него рассказывать, барин? Хороший был мужик, царствие ему небесное. Платил мне изрядно, да исправно никогда при нём его дворовые-то нуждёнки не ведали. Да и
Ибрагим, я остановил льющийся из него поток. Ты же знаешь, про что конкретно я спрашиваю.
Старик выдохнул, опустил взгляд, разом обратился в потерянного. Махнул рукой, будто говоря а, да пропадай оно всё пропадом.
Знаю, барин, как не знать. Думалось-то мне, вот уедем в Питер, помощи попросим, в корпус, стало быть, офицерский пристроим тут-то старому житью и ага. Конец, стало быть. А прошлое-то батюшкино за вами что телега следом скрипит.
Чую, это я вовремя начал спрашивать. Надо было брать быка за рога. Пока Кондратьич в таком настроении, он мог что угодно рассказать.
Чем больше этого "что угодно" я из него вытащу, тем лучше.
Какой он человек был? Мне после того удара немного память отшибло. Вроде помню, а всё как в тумане. Чем занимался? Кольцо-то Кошкино нам ведь не даром доверили.
Учитывая то, что за один великий артефакт готовы были разменять едва ли не полгорода благородных
Интересно, а как с благородными обстоят дела в Москве? Может, тут по всей стране этих родов, как грязи чего беспокоиться о сотне другой?
Здравый смысл возразил, сказав, дабы я вспомнил мудрость свое былой юности. Где ты ни крутись, как ни вертись, а столько барыша, сколько в столице хрен где сделаешь. Нечто мне подсказывало, что тут руководствовались тем же принципом. Со всей страны и в Петербург!
Скажешь тоже! Не даром, понятное дело. Батюшка твой что бык был небесный: всё знал, да всё видел. Человек ему навстречу только шаг сделает, едва руку протянет, а уж он, почитай, и знал, кто таков, да с каким соусом его в суп класть.
Я кивнул. Значит, верно, что у Рысева-старшего были схожие со мной способности. На родологии нам пытались втолковать, что дар не работает как магическое заклятье. Вещь можно зачаровать и она раз за разом будет выполнять то заклинание, которое в неё закладывалось.
С родом гораздо сложней способности со временем морфировались, обращаясь из одних в совершенно другие, а то и вовсе раскалываясь на разные ветви. Орлов бы жутко взбесился, услышь он то, что по секрету рассказал Женька род судьи вёл своё начало от палачей. И изначально они владели способностью причинять нестерпимую боль чем угодно.
Я глянул на свой палец, вспомнил о той абилке, что даровало мне родство с демонами и знатно призадумался а не от лукавого ли вся наша магия с родовыми умениями?
Как будто в каждом из нас сидело по кусочку демона.
Непростой он человек был, барин, не простой. Да ты и сам, чай, помнишь не хужее меня. Тебя вот сопливого на меня оставит и к Инператору, стал быть, в летний дворец. На доклад, а то как же! А это, почитай, на неделю-другую из дому вона, поминай как звали А там на день заскочит, и снова на котомке верхом
Что же, любил его Император-то, выходит? Жаловал? спросил я, чуя, как у меня горят ладони. Казалось, что сейчас Кондратьич хлопнет себя по коленям, да скажет а то как же! Исчо как!
Не сказал. Напротив, словно в пику всем моим ожиданиям, погрустнел, отрицательно покачал головой.
Когда-то, может, и любил, барин, кто ж тут спорить будет? А потом меж ними как будто кошка чёрная пробежала. А потом и я, дурень старый, за тобой не уследил. Ты тогдась исчо пострелёнком был два вершка от горшка, уж и не помнишь поди. Кто тебя подговорил, кто надоумил? Весь город на ушах стоял спёрли, стал быть, кхисту какую-то у инквизаториев. А ты прям в главный кабинет, прям в библиотеку их пробрался да главе ихней, старуха там, да ты уж, чай, сам с ней виделся кхисть свою рисовательну и подарить пришел. А с ней, как на грех, сам Инператор был
Что ж, если это сыграло свою роль в его и моей последующей опале, то всё становится ясно. И без того плохие отношения окончательно порушила пропажа Кошкиного Кольца тут и гадать не стоило
Меня тогда сечь велели, ну да биси с ними.
Отец?
Старик махнул рукой.
Куда там! Батюшке вашему, барин, куда как чем заняться было, нежели велеть старика плётками излупить. Был бы он тут в тот момент, так может, и вступился бы. А то барская воля была чужая, ну да я уж зла не держу пустое это. Былое.
Я закусил губу, а после прищурился. Погодите-ка, разлад Рысева-старшего с Императором, выходит, ещё кучу лет назад случился. Да и когда бывший обладатель этого тела по доброте душевной к Егоровне попёрся ему явно еще далеко до моих лет было. А кольцо-то спионерили не так уж, чтобы и очень давно
Кондратьич, а разлад-то из-за чего произошёл? Я ещё, вот помню, нас охраняли Уральцы. Наёмники..
А вот тут интересна побаечка-то, барин. Разлад из-за работы батюшки вашего.
Так он в командировках был же. Разве не Царь всея Руси его в каждую дырку пихал?
Вот-те крест, барин, как верно ты подметил. Царь-батюшка отца вашего куда только деть не желал, лишь бы он в Петербурге поменьше появлялся. Дхипуло-мат, да-с, служба обязывает. Всякие он кунштюки делал, словом мог обжечь не всяк сатрап плетью управится.
Значит, Рысевы едва ли не с самого моего рождения были персоной нон-грата в этих краях. Что ж, тогда становится интересно, с чего бы вдруг после моего героического сражения с духом театра, я вдруг стал сиять для правителя новой звездой.
Подсказывало мне нутро, что хотят сыграть на мне, как на дудке, даром что не кожаной.
А про работу. Что делал-то он, не скажешь?
Старик пожал плечами, покачал головой. Оно и естественно откель простому служке, пусть и мастеру, знать, где и чем промышлял барин?
А крепостные-то у нас были?
А то как же, барин! А я-то, по твоему, откель в доме твоём взялся? Нешта, думашь, с Луны свалился? Да вот токмо после законов-то новых вам ж в сколах-то ваших должны были рассказать как будто свободу дали. Мол, не барину мы нынче служим, а сами на себя. Да токмо какие в дупу свободы, когда дома жрать неча, земля вся барская? Тут только кому в землепашцы, кому в солдаты идтить, а повезёт: так лично в офицерское воинство на довольство угодишь. Так то.
А что же, я склонил голову набок, выходит, только на батюшкино жалование мы особняк-то и содержали? Наёмников за хлеб с солью приручили?
Куда уж там, барин, Кондратьич снова махнул рукой. Жалованье по службе у батюшки вашего были, что гроши. Почитай, и не поместье у вас было, а на фоне тех же Тармаевых, так и вовсе пристройка к дому. А наемники ну, горские эти, с Урала-то, так их барин-старший в последние токмо недели-то и купил. Мож, были у него какие сбережения, я не знать, вот на них и взял. Чуял, что дело-то неладное. А его потом по измене государю арестовали. Как сказали, что повесить хотят у вас припадок случимшись, я уж и не знал чевой делать-то. Потом, вроде как, помиловали, да что толку? Заменили каторгой а там разве долго народец-то живёт? Год-два, а потом пой поминальную.
Вот оно, значит чего, мужики. Император-то наш, как погляжу, просто добрейшей души человек! Здравый смысл велел погодить негоже вот так после одного рассказа Кондратьича выводы делать. Врать-то он, конечно, мне не будет, кто ж тут спорит, да только он всё со своей колокольни вещает. Мол, занимался барин дипломатией и хорошо, наверно, занимался. А потом р-р-раз! И к царю в немилость!
В такие совпадения разве что только в детском саду и верят. Вдруг, Рысев-старший чем незаконным промышлять начал? Не спроста ж перешёл дорогу сильным мира сего.
И всё ж таки Кошкино Колечко на хранение было нашему роду отдано.
К слову, раз уж заговорили об этом
Кондратьич, а наш род был настолько малочисленен? У Тармаевых едва ли не каждая горничная пламя из подмышек выцыганить могла. А у нас?
А у нас, барин, в подполе квас. Неча мне тут сказать. Да ты и сам, поди, знашь, что ясномудрствование твое такой себе дар. Вот батюшка твой, поди, и разумел, что ежели всех ясномудрёных в одном месте собрать, так нича хорошего и не будет. Да и не видать, ежели честно, остальных-то толь скрывают, толь попросту о нём не ведают. Оно ж, отголоски дара в простых людях токмо магией и плодятся. А яка твоя придурь волшба?
Хоть и обидно услышанное, а как ни есть правда. Ясночтение давало мне преимущество перед противником, выкладывая его подноготную, а иногда и догадаться помогало где и чего, как устроено. Вот только Майка по-прежнему могла больше моего
Потому и наёмники понадобились.
А Кошкино Кольцо кто украл?
Кондратьич постучал себе по лбу, намекая на мою глупость.
Я ж тебе ещё у Тармаевых сказывал, что никто. Батюшка-то твой нападения ждал. Чтоб, стало быть, всё сверкало, горело и полыхало. В последние дни всё в кабинете своем торчал. То ли переписывал чегой-то, то ли попросту прятался. Уж как вы его выйти-то просили, а он будто в работе своей сгинул. Ну да вы и сами о том ведь помните, барин.
Я неопределённо кивнул. Что ж, если мой названный отец и сунул голову в пасть тигру, то огонь поглотил все его попытки спасти дело своей жизни.
Знать бы еще только, в чём оно заключалось.
Кабы не эта работа его треклятая, господи прости, так может, и не было б за вами хвоста, барин. Видать, где-то шибко глубоко он копнул, да у кого не надо что не надо вызнал.
Что вызнал? удивился я. Старик замялся с ответом. Где-то внутри него активно скрипели весы, на которые он, что монеты, кидал доводы за и против.
"За", кажется, победили.
Нашел он что-то, барин. Я знать сам не знаю не говорил он мне. Да и кто я таков, чтоб передо мной глава рода хучь в чём, а объяснялся?
Я кивнул, признавая его правоту, требуя продолжения. Кондратьич выкладывал передо мной до того скрытую подноготную. Уж сколько я тянул с этим разговором-то
Да и Кондратьич тоже. Рад мне сейчас всё, как на тарелочке выложить, но ведь до того молчал, боялся.
Что ж его сейчас-то толкнуло на откровенности? Неужто только и надо было, что просто спросить?
Старик продолжил.
Есть у меня мыслишки, что непросто он раскопал, а супротив самого Инператора, да хранит Бог его душу. Думашь, грешки, они тут только за благородными родами елозят? Тут на каждом, кто на верху, по батальону бесов, да чорт в командущих на спине обитат, да чё да. А на Инператоре, поди, сам Сотона и катается, не будь лукавый помянут.
Я успокаивающе поднял руки, давая ему знак, что лучше умолкнуть. Купола, что мог бы сохранить наш разговор от чужих ушей, не было и в помине, а опыт мне недвусмысленно намекал, что даже у стен есть уши.
Кондратьич сник.
Прости, барин. Плету, чего только на язык взбредёт ни на ум же!
Мы помолчали; тишина, повисшая меж нами, была густой и неприятной. Старик отвернулся, уставившись в окно, чуя себя виновным и в своей словоохотливости, и в том, что рассказал то, чего рассказывать не следовало бы.
Я видел, как ему не нравился бушующий в моих глазах азарт и жажда действий. Словно заботливый родитель не отец, так дед, он жаждал уберечь меня от грехов предка. Увести, утащить, уволочь а вместо этого я, неблагодарной скотиной, да бесу в пасть
И всё равно он при том собирался идти со мной и за мной до конца. Скажи я ему, что назавтра вершу революцию во имя Красного Знамени, да пролетариата, он меня перекрестит.
Перекрестит, спросит, не тронулся ли я умом, часом? А после перезарядит винтовку, выдохнет и спросит, во сколько выдвигаемся.
Я же нутром чуял, что невозможно просто взять, да убежать от прошлого. А учитывая последние обстоятельства и то, как Император вдруг решил мне немного, а подлизнуть жопу, всё складывалось скверно.
Словно кто-то проверял можно ли меня купить на побрякушки и несколько рублей. Особняк в пределах Питера это прекрасно. И для меня, и для тех, кому я успел насолить. Орловы, Евсеевы, Константин Менделеев будь у них возможность, они не преминут сызнова втолкнуть в грязь мой род и имя.
Как будто бы этого некто незримый специально и добивался.
Егоровна? Я покачал головой нет уж, даже для неё такие многоходовочки излишне сложны.
Или излишне просты в последнее время она жаждала не убрать меня, а заграбастать
Я хлопнул себя по коленям, выдохнул, допил оставшийся чай. Надо было срочно менять тему, пока мы окончательно не скатились в мрачные дебри. Начинали с моего названного отца, закончили едва ли не мировыми заговорами против меня. А меж тем, завтра меня ждало просто невероятнейшее путешествие по Туннелям-под-мостом.
Мост был тот самый, что пропускал корабли и на который постоянно туристов таскают взглянуть. Про то, что он поднимается слышал, а вот чтобы под ним какие-то туннели пролегали в первый раз.
Мы завтра засветло пойдём, барин. Ты набрал команду-то? Я б вдвоём с тобой пошёл, да пропадём мы, вдвоём-то
Как будто впятером мы там пробежимся аки на летней прогулке, хотел мрачно буркнуть я, да не стал. Что ж, мир меня сам к тому подталкивает, накладывает обязательства. Интересно, а если бы я явился туда и в самом деле с гвардейцами Императора что тогда? Толстяк бы тоже грудью встал на защиту стальной двери, коли нас там меньше пяти бы собралось?
Я усмехнулся, покачал головой, а Кондратьич принял на свой счёт.
Ты не лыбься, барин. Дело серьёзное.
Кондратьич, скажи, почему ты решил пойти со мной? Я тебе ещё ничего и рассказать не успел, аты уже готов был из портков выпрыгнуть.
Он вновь остановился перед выбором. Воображение мне так и рисовало, что где-то в глубине седой головы старик стоит на распутье, но не желает расставаться с тяжким грузом.
Соврёт, понял я. По глазам, по жестам, по выдоху.
Я же втянул тебя в это дело, барин. Кто б тебя надоумил на такую глупость, как к инквизаториям идти, кроме меня? Как есть, моя вина! он стукнул себя кулаком в грудь. Что ж, объяснение как объяснение, ничем не хуже остальных
Девчонок я собрал. Майка с Алиской согласны, в этом никакой беды не было.
Ну, вчетвером-то ещё куда ни шло, старик приободрился. Я цокнул языком в ответ.
Куда ни шло, только ни туда, куда следовало бы. Привратник требовал, чтобы с офицером было четверо.