Управляющий промолчал. Из груди помимо воли вырвался рык:
Рид, я теряю терпение.
Сэр, ничего конкретного. Она сказала, что собирается в родовое поместье, говорила что-то о поливке цветов и взглянуть на сад. Насколько я понял, мисс раздумывала о найме ландшафтного дизайнера и реставратора статуй, выпалил он на одном дыхании.
Но у нас там нет цветов! А от сада наверняка остался только намек. Какой еще дизайнер? Ладно, дизайнера я еще понять могу, но реставратор? Какой, разбитых черепков?
Я Я не знаю, что вам ответить, сэр.
Так, все с тобой ясно. Отбой, отключившись, вручную набрал на коммуникаторе внутренний код-номер Рии, сам же вытащил из металлического ящика горячие мокрые полотенца и обтер ими руки и лицо. Сестра ответила только со второго вызова.
Где тебя черти носят? возмутился я. Какие еще такие цветы в нашем родовом гнезде, Рия?! Я уже молчу о саде и всяких реставраторах-дизайнерах. Там уже давно все засохло и перевысохло!
Адриан, не злись. Просто Лесли бывает слишком навязчив. Куда я еду, зачем, мистер Фоксайр не велел. Мистер Фоксайр то, мистер Фоксайр се. Я буду должен приставить к вам охрану. А я, между прочим, не пленница в твоем доме!
Конечно, не пленница, и дом, вообще-то наш общий, но Лесли прав. Тебе не следовало уходить одной без охраны, Ариадна. Мы с тобой говорили об этом.
Ой, все, Риан. Снова нотации! Я уже не маленькая, брат.
Для меня ты всегда будешь малышкой! Ариадна, не вынуждай меня
Я у подруги, поспешно проговорила она. Останусь у нее с ночевкой. Все, не скучай.
Стоять! Что за подруга? деловито-грозно уточнил, но сестра уже отключилась. Ариадна!!! Вот зараза.
Вздохнув, возвел глаза к потолку и покачал головой.
Уже как лет пятнадцать мы с сестрой остались одни. Частный самолет, на котором родители отправились на какой-то из светских приемов в Рис-Аудаунерис, потерпел крушение и затонул в заливе.
Сам самолет, конечно, подняли, но тел родителей не нашли. Нам сказали, что их, вероятней всего, смыло водой. По сведениям, вытащенным из черного ящика, стало понятно, что один из ведущих пилотов вдруг ни с того ни сего отключился, вроде как ему стало плохо, а второй не справился с управлением, вскрытия ничего существенного не показали.
Несчастный случай? Я не знал, чему верить. Гибель наших родных никому не была выгодна. Или мы чего-то не знали. Но, потратив на поиски правды шесть лет и так ничего и не обнаружив, я успокоился. По крайней мере, попытался. Ради Рии. Ей смерть родителей далась тяжелее, чем мне. Когда они погибли, Ариадне было всего шестнадцать лет, и именно Леонардо помог мне стать полноправным опекуном сестры, если бы не он, она перешла бы под опеку рода, чего мне тогда совершенно не хотелось, по понятным причинам.
Однако с того времени у Ариадны развилась фобия авиаперелетов, а вот я, напротив, стал частенько бывать в Рис-Аудаунерисе у залива, ставшего кладбищем для самых дорогих нам оборотней.
Позавтракав и обсудив планы на день с управляющим, оставил ему средства на закупку продовольствия и, приняв быстрый душ, переодевшись в домашнее, спустился в свою мастерскую, где на столе в зажиме находился еще «сырой» перстень по эскизу Алины.
Нависнув над ним, провел по грубой огранки камню, и губы тронула горькая улыбка.
Глава на самом деле знал, где надавить, чтобы было больнее. Я давно мечтал о паре. Еще с юности представлял, как встречу ее. Воображал, какой она будет. Непременно красивая, мягкая, покорная моему слову. Именно таких временных подруг себе и выбирал. Правда, внешность всегда была разной, хотя в более старшем возрасте мои предпочтения поменялись. Покорность мне нравиться перестала. В груди тоскливо заныло. Я так устал от одиночества Устал от холодности простыней, так хотелось найти ту, что принесет покой и душевное тепло. Ту, с которой будет не скучно, ту с которой я буду собой.
Так все, хватит. Отставить сентиментальность, есть дела поважнее.
По моим внутренним часам, проработал я до позднего вечера. Закончив, отложил пинцет к другим инструментам, откинулся на спинку и вытянул руки в замке, потягиваясь. Взглянув на время, присвистнул. Ударно поработал, на часах было девять часов вечера. Покосился на перстень и удовлетворенно вздохнул. Останется еще несколько штрихов, и работа будет окончена. Думаю, завтра он будет готов.
Сняв фартук, повесил его на спинку стула, отложил окуляры на стол, раздумывая: сгонять мне в бункер потренироваться или же перенести на завтра, а сейчас отчалить спать. Поколебавшись, выбрал второе. Все же день был долгим и непростым.
Рано утром доработав перстень, удовлетворенный собой, убрал его в бархатную коробочку, скинул Леонардо сообщение, что через несколько часов приеду и завезу готовое украшение, насвистывая песенку, в спальне прибрал постель и в приподнятом настроении потопал в душ.
В ускоренном темпе побрился, подмигнул своему отражению и уже собрался на выход, как сверху вдруг раздался оглушающий нечленораздельный вопль, а в следующий момент на шею будто мешок с картошкой приземлился.
Вот только, насколько мне известно, мешки с картошкой не умеют так неприятно вцепляться в волосы и продолжать верещать.
Или я чего-то не знаю о мешках с картошкой.
От неожиданности пошатнулся, едва не подпрыгнув от рыка:
Куда?! Не туда!
Послушно сменил траекторию, вдруг подумав: озвученное мне нравится, хоть и в несколько пошлом смысле.
Глава 3
Ульяна
Напевая под нос веселый мотивчик задорной известной попсовой песенки, мелко шинковала листики о-очень ядовитой, но очень полезной травки болотистой галгинки, не забывая посматривать на кипящую в котелке субстанцию с будущим диарейным зельем.
Все пока шло согласно моему коварному плану, что не могло не радовать, от того и настроение у меня было преотличным.
Свободна, как птица, что в небе кружиться, что в небе кружиться, ля-ля-ля-ля, счастливо пропела, раскидывая руки в стороны и покрутилась вокруг своей оси. И страху не знает, и страху не знает, ведьма прекрасна-а-а-а-я. Она позабыла, она позабыла, что значит тот страх. [1]
Мой любимый тесачок под воздействием капли магии быстро застучал по разделочной доске, дошинковывая травку. Весело пританцовывая и маршируя пальчиком, приказала:
Тесак стой. Галгинка, давай в котел.
Тесачок послушно замер, а травка закинулась в котелок.
Удовлетворенно прихлопнув в ладоши, сунула нос в гримуар, доставшийся от мамы. Воздух напротив меня заклубился, материализуясь в морду моего фамильяра Рива, карликового серебристого лисариуса, животного с девятью хвостами, очень похожего на обычного лиса, если бы не хвосты, да.
Ульянка, засранка. Песни, значит, горлопанишь, да опять втайне от отца ведьмачишь! зверек ощерился в зубастой ухмылке, красноречиво покосился на котелок: Позабыла она, что значит страх, значит, ага. Попадешься отцу, получишь ремня по своей костлявой попе и сразу вспомнишь!
Хорошее настроение как корова слизала.
Моя пушистая меховушка приперлась нотации читать. Очень «неожиданно». Терпеть не могла, когда Рив включал режим строгого родителя, пытаясь воспитывать, словно мне не двадцать, а пять лет.
Поморщив нос, отмахнулась:
Сгинь, Рив, не видишь я занята. Отец спозаранку отбыл на охоту и его не будет до следующего утра, он не узнает. И вообще, нормальная у меня попа, ничего не костлявая, не наговаривай, провела по вышеупомянутой части моего тела ладонью.
Наговаривать удел людей, а я фамильяр, моя дорогая, лисариус гордо выпятил пепельно-белую грудь. Я всегда говорю правду.
Ой-ли, скептически хмыкнула, хлопая гримуаром. Инструкцию к зелью запомнила, и он мне уже был без надобности. Так! Если не сгинешь, получишь уже ты по своему пушистому заду.
Рив подергал ушами и, вопреки моему предупреждению, не исчез, а устроился поудобнее, обвил всеми хвостами лапки, укоризненно покачал головой:
Эх, Льянка, бедовая ты девка. Ладно, отец, но о ковене ты подумала? Что, если узнают? Да тебя инквизиторы за твои рыжие лохмы притащат на место силы и принудят долг отдавать родине с первым попавшимся ведьмаком!
По коже пробежались мерзкие мурашки.
Я ведьма, а не дура. Знаю меры предосторожности. И, между прочим, лохмы, эм, то есть волосы у меня не рыжие, а темно-медные с легкой рыжинкой, запомни уже наконец. Святые зелья, ну что за фамильяр мне достался?!
Нормальный фамильяр, прям замечательный. Грех жаловаться. Таких, как я, больше нет! Тебе достался эксклюзивный экземпляр, Рив высокомерно дернул одним из хвостов и вздернул кверху нос.
Я тихо захихикала, но, натолкнувшись на подозрительную мордочку лисариуса, подавилась смешком и состроила невозмутимую физиономию, закивав:
Это факт.
Вот именно. И вообще, думаешь, ведьмы не бывают дурами? Взять тебя, Ульяна, сама же отказалась от инициации в этом году, как и в том, и в предыдущем. А все, между прочим, порядочные ведьмы обязаны ее пройти. Тем более первородные.
Значит, я не порядочная, зло фыркнула. И вообще, неготовая я еще, ясно?
Ясно, важно покивал Рив и рыкнул: Как инициироваться, так ты неготовая, а как ведьмачить ты первая.
Не, ну а че такова? возмутилась, гневно смотря на пушистую ехидную мордочку.
Ну, а че такова, перекривил меня Рив. А то, что за твои неправомерные делишки можно и в каземат угодить! А что будет с отцом? Ты подумала? Тебе что, его совсем не жалко?
Я пристыженно вздохнула, но ведьмачить не перестала.
Ты не подумала. Не любишь ты своего бедного папеньку, ой, не любишь. Подведешь вас обоих под монастырь, точно тебе говорю.
Вот что ты такое мелешь, пушистый! возмутилась в ответ и насупилась: Я отца очень люблю, и мне его песец как жалко.
Песца оставь в покое!
Да иди ты. Так вот, жалко, но себя, знаешь ли, мне жальче вдвойне. Не настаивал бы он на обряде, да женихов никому не нужных не сватал, и отношения, глядишь, между нами наладились, но отец и слушать ничего не желает. Будто провести эту дрянную инициацию вопрос жизни и смерти.
Скорее, вопрос магии и пустышки. Сама же прекрасно знаешь, без своевременного раскрытия сил магия ведьмы с каждым часом будет слабеть, а к тридцати годам от ведьмы останется одно название, тебе это нужно?
Конечно же, нет! Но блин-оладушек. Вот почему, спрашивается, полное раскрытие своих сил я должна обрести через близость с каким-то незнакомым ведьмаком?! Что за дикость? Да еще и отдать ему кусок своей силы! Ошалеть, одним словом. Не жирно ли?!
Фамильяр тяжело вздохнул и развел лапами:
Трудности ведьмачества. Таковы правила. Ну, а если вообще, то не обязательно с незнакомым, вам же предоставляют три дня как раз на знакомство.
Ой, как много, целых три дня, ядовито съязвила в ответ. Ага, щас, бегу, роняя зелья.
Привереда. Будешь перебирать, Льяна, нормальных ведьмаков не останется.
Больно надо.
У меня в запасе еще десять лет.
Рив язвительно протянул:
Слабосильная ве-е-едьма.
Ладно, как минимум год-два точно есть, а там подумаю, что делать.
Ну-ну. Не ищешь ты легких путей, Льянка. Говорю же: бедовая.
В ответ послав Рива на гору веночки плести, пробежалась пальцами по банкам с сухими ингредиентами, выхватила одну, со смесью субботней соли и перца. Растерла их между ладонями и медленно ссыпала в котелок, внимательно наблюдая за цветом субстанции.
Вытерев об фартучек ладони, стянула из мешочка целый листик галгинки, задумчиво им закусывая, мысленно перекривила слова фамильяра:
«Правила, блин. Нифига себе правила».
Нет, не то чтобы я была так уж консервативна, но ложиться под мужика, чтобы обрести полный контроль над своей силой, мне как-то совсем не улыбалось.
Потерев лоб, откинула за спину раздражающий хвост волос, закинула в рот еще один горько-сладкий листик и тщательно пережевала.
С шестнадцати лет все ведьмы и ведьмаки, а особенно из первородных из рода самых первых ведьм-праматерей, из коих были и мы Лисовские, правда, по папиной линии, в связи с чем у нас имелись кое-какие послабления, обязаны быть представлены ковенам своего региона, где и раскрываются все тайны бытия, касательно нашей магии. До этого дня ни-ни. Как говорится, радуйся, что получила фамильяра в три года, и не бузи. Остальное только с плашкой 16+.
Тьфу. Ведьмачьи бюрократы.
Помню, когда меня впервые в ковен привел отец, я была так счастлива, что наконец совсем скоро смогу в полной мере обладать своей силой, не боясь случайно уничтожить несколько соседних строений, прихлопнуть родного отца в магическом порыве причинять добро и нести радость или убиться самой.
Но все оказалось не так прозаично.
По окончании первого этапа обучения, когда главная ведьма моего ковена с серьезным лицом вещала правду, как именно происходит абсолютное обретение сил, я была настолько ошарашена, что Рив меня еще потом несколько дней отпаивал успокаивающими настоями, а отец даже боялся лишний раз заглянуть в мою комнату, дабы не быть огретым подушкой. В то время как остальные ведьмы и ведьмаки ничуть не были против такого расклада и казались весьма заинтригованными.
На этом сборище извращенцев мне даже казалось, что некоторые мои соплеменники были не прочь провести инициацию прямо там, в главном зале. Так сказать, не отходя от разделочного стола.
С одной стороны, я как бы тоже не видела ничего плохого, все же мы ведьмачий народ, дети природы, а что заложено природой, то естественно и никак не безобразно, да и от слова секс в обморок из нас точно никто не упадет. К тому же, анатомию и строение человека изучаем еще с двенадцати лет, и уже в те года знаем, откуда дети берутся и как выглядят детородные органы. А с другой, внутри все сжималось и переворачивалось от отвращения.
У меня до сих пор неприятно сосет под ложечкой и на тошноту тянет от мысли, что как ни крути, мне когда-нибудь придется через «вот это все» пройти. Не могу же я всю жизнь проходить запечатанной, позволить себе стать слабосилком или пустышкой. Это как-то неправильно. Но и лечь на ложе с первым попавшимся ведьмаком, да и не первым тоже, мерзковато до чертиков.
Дилемма.
Но самое обидное, что я вообще не понимала, почему у меня такая реакция. При взгляде на других ведьм, уже прошедших инициацию, и их до тошноты счастливые физиономии, мне казалось, я какая-то совсем уж неправильная ведьмочка. Недоведьмочка, так сказать.
Ведь по правде-то говоря, все через «это» проходили и бедными девчонки не выглядели, напротив, очень даже радостными и умиротворенными. В общем, по сути, инициация это так же настолько нормально, как попить воды или сходить по нужде, тогда почему мне при мысли об этом «нормальном» хочется сбежать на другой континент, туда, где вообще не ступала нога моей расы и в особенности ведьмаков.
Эх. Вот правду говорит Рив. Бедовая я ведьма.
Я даже как-то сугубо ради эксперимента парочку раз пыталась сходить с ведьмаками по соседству на свидания и один попробовала поцеловаться. Тем более все они были из опытных, уже давно прошедших свою инициацию. Ой, лучше бы и не пыталась! Только опозорилась, когда меня едва не стошнило бедному парню на его дорогую фирмовую рубашку. Бедняга по сей день, завидев меня издалека, переходит на другую сторону улицы, для верности плюя через плечо, ну, или старается слиться с местностью, если уж убежать не успел, будто опасается, что меня на него все-таки стошнит или еще чего похуже.
М-да.
И не зря ведь опасался.
Благо, тому парню хватило разумности не кидаться в меня проклятиями, но, думалось мне, только потому, что знал отдача замучает. Пускай проклятийная магия была мне не доступна по вине все той же инициации, но временно лишить мужской силы это я могла.