Мужики, с которыми я к тому времени уже несколько дней бок о бок воевал, в один голос стали меня просить, чтобы я им сказал, что дальше делать. Как-то так само собой вышло, что выбираться мы стали вместе, и что я стал главным.
Оружие мы в баронском замке нашли, который мертвяки начисто вырезали. Стали помогать окрестным деревням, защищать беженцев, охранять дороги, на гнезда нежити нападать. Много народу погибло, конечно, но на их место становились новые из тех, у кого семья погибла, или у кого и не было ее.
Форма у баронских дружинников была черная, мы ее себе забрали и стали вроде как драгунами. Других войск в марке не осталось если не считать тех, кто Кирхайм оборонял. Но они людям помочь ничем не могли, а мы помогали. Про нас даже начали легенды ходить.
Потом еще солдаты из пикинерского полка к нам прибились, потом еще кое-кто. В общем, к началу зимы под моим началом уже две роты были.
Сначала-то мы хотели в Кирхайм прорваться и за стенами отсидеться, но потом поняли, что обложен он намертво. Даже если и прорвешься это будет капкан. И тогда стали, наоборот, прорываться через занятые нежитью земли на юг. Ну, ты видел во дворе, что от двух рот осталось.
Я покачал головой. Насколько я успел заметить, с Максом в Кернадал явилось десятка три всадников. У одного не было руки. Двоим на вид было никак не больше четырнадцати лет.
А сюда чего приехали? спросил я. Нет, ты не подумай, что я тебя видеть не рад, но
Да забей! махнул рукой Макс. Все я понимаю. А сюда мы приехали потому, что защищать в Кирхаймской марке больше некого. Живые люди там остались разве только в самом Кирхайме, да и то А все окрестности одна сплошная пустошь. Кто успел ушел. Кто не успел тот опоздал. Такие дела.
Мы помолчали некоторое время. Макс, должно быть, вспоминал всех, кто пошел за ним, но нашел лишь гибель. Мне тоже было кого вспомнить.
А мы, кстати, одного некроманта убили сказал он вдруг. Представляешь, девчонка совсем, лет пятнадцати. И одежда на ней была как будто она только что из нашего мира. Пуховик яркий, джинсы. Очень это меня тогда поразило. Мужики-то не поняли, для них это просто странный наряд и все. А вот мне не по себе стало.
Скорее всего, я ее знал, вставил я реплику, проглотив ком в горле.
Ого! взгляд единственного глаза Макса уперся в меня. Ну-ка, давай, рассказывай. Чувствую, у тебя история будет не хуже моей.
И я стал рассказывать ему все то, что случилось со мной с того момента, как он, я и Лана разъехались в разные стороны на Чернолесском тракте. Рассказ затянулся заканчивал я его, когда над черными верхушками сосен уже забрезжил тусклый зимний рассвет.
Да, дела, проговорил Макс. Вот, значит, что это все было. Эх, Лана-Лана, эльфийская принцесса, что же ты натворила. Вот уж от кого я меньше всех такого ожидал.
Макс отошел к узкому окошку и уставился на перечеркнутые дымом костров серые сумерки снаружи.
Ладно, что сделано, того не воротишь, проговорил я, положив ладонь Максу на плечо. Надо двигаться вперед.
И куда же именно мы двигаемся? спросил Макс, повернувшись ко мне. Давай, командуй, раз уж ты теперь главный.
Терпеть не могу это слово «главный», ответил я. Нехорошие у меня с ним ассоциации.
Как знаешь, Макс ухмыльнулся и достал из футляра за спиной грамму, начав на ней наигрывать какой-то сложный мотив. Так или иначе мы в твоем распоряжении.
Оставайтесь, сказал я. Только пусть твои головорезы теперь под командование Морионе поступают. Он как раз с завтрашнего дня начинает создавать в Кернадале армию.
Посмотрим, Макс задумчиво хмыкнул. Не уверен, что они кому-то, кроме меня, готовы подчиняться.
***
Довольно быстро стало ясно, что появление Макса с его отрядом только ухудшило ситуацию. Привычные к виду крови, вооруженные Максовы бойцы начали притеснять беженцев и отбирать у них еду, а также то и дело лезли в драку с бойцами Морионе, которых он только-только начал тренировать.
Как и опасался Макс, вступать в ополчение замка они наотрез отказывались, и лишь когда Макс на них зычно наорал согласились, но все равно по любому вопросу бегали к нему, а на Морионе огрызались.
Мне невозможно было спокойно пройти по крепостному двору, чтобы кто-нибудь из новых насельников замка не бросился мне в ноги с челобитной на бесчинствующих Максовых башибузуков считая себя главными защитниками замка, они ели за троих, подворовывали, не давали прохода женщинам и не торопились тянуть строевую лямку. Обстановка в Кернадале, и без того нервная, накалилась еще сильнее.
Это и стало первым вопросом на повестке дня небольшого совета, который я собрал в расчищенной для этой цели гостиной неделю спустя.
Помимо меня за столом сидел угрюмый и кислый Морионе, усталый Матвей с кругами под глазами, виновато-озлобленный Макс, смущенная Вика, принявшая на себя должность главного лекаря в крепости, и несколько отрешенная, как обычно, Ксай.
Макс, долго это еще будет продолжаться? начал я, не тратя время на вступление. Твои люди будут когда-нибудь вести себя по-человечески или нет? Даже кернадальскому гостеприимству есть пределы.
А чего ты хочешь? огрызнулся он. Люди на нервах, люди семьи потеряли. Люди за месяц крови столько видели У кого угодно мозги раком встанут. Ты, вон, хоть на меня посмотри.
Посмотреть, в самом деле, было на что. Из былого весельчака и балагура Макс превратился в угрюмого циника. Удивительного в этом было мало, если держать в уме, к примеру, рассказанную им как-то после третьей кружки историю о том, как он потерял глаз, пытаясь спасти крестьянскую девочку из лап гигантского паука. И не спас.
Я все понимаю, спокойно произнес я. Но так больше нельзя. Ты должен что-то с ними сделать, пока они не разнесли Кернадал по кирпичу.
Я попробую, мрачно буркнул Макс. Но люди на взводе. На них и так все вокруг с самого начала волками зыркают вроде как, лишние рты пожаловали, еды на всех не хватит.
Кстати, сколько у нас осталось еды? обратился я к Матвею.
Если выдавать, как сейчас, то хватит недели на две, ответил он. Если урезать пайку до блокадных норм и понадеяться на хорошую охоту, можно протянуть месяц. Больше не гарантирую.
То есть, до весны мы без помощи не дотянем? уточнил я.
Какое там, Матвей махнул рукой. Даже и с помощью мне трудно представить, что должно случиться Разве что Мученики явят чудо, и прямо среди зимы на поляне заколосится рожь. Или забьет фонтан из куриного бульона. Вот такого масштаба должна быть помощь.
А если эвакуировать людей? спросил я неуверенно.
Трудновато будет их эвакуировать, когда они не хотят, Матвей вздохнул. Ты, кстати, сам их обнадежил. Теперь надо как-то со всем этим жить.
Понятно, я кивнул. Сколько у нас есть времени до того, как начнется бунт, как думаешь?
Примерно столько, сколько есть еды, ответил Матвей. Плюс еще немного, если господин капитан ручается за своих бойцов.
Морионе раздраженно укусил длинный ус.
Поручиться не мочь, произнес он со своим характерным акцентом. Солдат совсем без военный наука. Крестьянин. Только есть и спать. Дисциплина нет. Разбегутся, как только что. Только за своих ручаться, но их девять человек всего есть теперь.
Я кивнул ему. В самом деле, что он мог сделать? За неделю превратить перепуганных крестьян в армию? Да и настоящая-то армия разбежится без еды очень быстро.
Больных все больше, тихонько вставила реплику Вика. А если люди не смогут есть досыта может начаться эпидемия. Я удивляюсь, что ее до сих пор-то нет при здешней хм обстановке. Наверное, у людей крепкий иммунитет. Но надолго его не хватит.
Короче, я отправлюсь в Брукмер, сказал я. Я, черт возьми, спас их всех, и они не должны мне отказать. Пусть дают еще еды где хотят пусть возьмут. Если же с Ордена совсем уж нечего взять поеду в Крюстер. Честно говоря, я думал об этом еще когда в Карнару ехал, но теперь придется поторопиться.
Меня-то с собой возьмешь? спросил Макс.
Конечно, поехали, ответил я. День-другой только на сборы и вперед. Только уж бери тогда с собой всю свою вшивую команду. Будешь у нас почетным эскортом, а Орден их как-нибудь прокормит.
Это дело есть! кивнул повеселевший Морионе. У него явно упала с плеч гора.
Так мы подольше продержимся, согласился Матвей. Но до весны, все равно, не дотянем. Да и новые люди прибывают. Так что вы там это поактивнее как-нибудь. Без новых поставок нам крышка. Недели через две я перехожу на сокращенный рацион, а это значит начнутся брожения.
Решено, кивнул я. Держись тут любой ценой, Матвей. Капитан, я на вас тоже очень рассчитываю. Да помогут нам всем Мученики.
Глава 5
На первый взгляд Крюстер совершенно не изменился с осени, когда я был в нем в последний раз. В порту царила суета: матросы закатывали на трапы бочки и носили здоровенные тюки с брукмерскими тканями, хлопали на ветру паруса, покрикивали торговцы рыбой и молюсками.
На центральной площади кипел шумный торг. Перед тем, как зайти на аудиенцию к Бажану, я прогулялся там, съев на ходу знаменитый крюстерский соленый крендель и полюбовавшись на только что привезенные из Графты шелка.
Но что-то, все-таки, неуловимо поменялось. Даже в окрестностях ратушной площади несколько богатых домов стояли пустыми: хозяева их, спешно распродав все имущество в городе по бросовой цене отправились в Запроливье. Караулы удвоились даже по сравнению с прежним временем, когда шла война с Орденом. Мушкетеры и алебардисты в алых мундирах облепили городскую стену, словно красные муравьи мертвую гусеницу.
Город жил напряженным ожиданием. Пару раз стража отгоняла нежить от самых стен картечными залпами. В трактирах только и разговоров было, что о том, скоро ли мертвяки осадят город так же, как Кирхайм. Обыватели всерьез обсуждали, кто на каком корабле поплывет на юг или в Запроливье, если вдруг что. В портовом городе почти у всякого был знакомый капитан или хотя бы боцман, который обещал пустить бедолагу на борт в крайнем случае.
Я жил здесь уже вторую неделю. Неповоротливая бюрократическая машина вольного города затянула мое прошение в свои жерновая и не торопилась выдавать из своих недр какой-то внятный ответ.
В глазах всех сановников, с кем мне довелось общаться я видел одно и то же сложно-лицемерное выражение. Никому из них не хотелось огорчать прославленного воина, который еще может быть полезен. Но и обнадеживать не хотелось тоже. Лучше потянуть время, покормить завтраками и убаюкать заверениями в своем почтении к егерям.
Сегодня я явился в кабинет Бажана небольшую комнатку на верхнем ярусе ратуши, обставленную старенькой мебелью красного дерева чтобы узнать, наконец, какую помощь сможет оказать нам вольный город Крюстер.
Бажан встретил меня приветливо: усадил в мягкое кресло с бархатной обивкой, велел писарю принести нам по кружке горячей грушевки с медом, расспросил о делах в Кернадале и окрестностях до сих пор мы так и не успели с ним обстоятельно поговорить, встречаясь лишь урывками между его многочисленными заседаниями и разъездами.
Но в его суетливом гостеприимстве мне виделось что-то неискреннее и извиняющееся, так что я сразу приготовился к худшему.
Вы говорили на Конференции о моем деле? спросил я, когда все темы необязательной вежливой болтовни иссякли. Что вообще обсуждали вчера?
На вчерашнем заседании Конференции Двенадцати Негоциантов из которых, кстати, в городе остались только девять господин бургомистр пошутил, что кто последний будет уплывать, должен будет заминировать порт и сжечь корабли, какие еще останутся, проговорил он с кривой усмешкой. Все посмеялись, но как-то этак, знаешь невесело.