«Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались»
[3]
Алекс пожал Тимуру руку, взглянул на Кристину, потом метнул свои зеленые глаза на меня:
До скорого, Мари. Не забудьте, пожалуйста, про целевую аудиторию. Обсудим это чуть позже.
Кристина и «Сашенька» удалились. Медленно, изредка оглядываясь, но удалились. Они были лишними на этом поле. Мне предстояло выдержать еще один бой с Тимуром.
Почему ему можно тебя называть Мари, а мне нет? канючил он.
Он мой куратор.
А я твой сосед.
Да, ты мой сосед, который съел МОИ печенья!
Тимур, не ответив, набрал побольше воды в ладонь и окатил меня с головы до ног. И это было не похоже на наши невинные заигрывания с Алексом. Это уже целое контрнаступление! Трясясь от гнева, я встала с бортика. С моего носа капала вода, на кофте виднелись мокрые отметины, я чувствовала, как растекалась тушь под правым глазом. Краем свитера утерла влажность с лица, пригнулась и стала энергично работать руками, выплескивая фонтан на Тимура. Он закричал и засмеялся, попытался закрыться от нападения, но не вышло. Кое-как подобрался к орудию нашего сражения и начал плескаться на меня в ответ.
А-а-а-а-а!!! я орала, потому что вода была далеко не теплая и совсем не приятная.
Еще! кричал Тимур, словно наслаждаясь моментом.
Прекрати!
Продолжай!
То, что случилось дальше, никак нельзя назвать поступком взрослого и разумного человека:
Тимур. Повалил. Меня. В фонтан.
Кроме того, еще и сам навалился сверху. Вот идиот! Но смеялся он громко и весело, что даже я не выдержала и улыбнулась. Через некоторое время он все же поднялся из воды и уже хотел было выбраться на сушу.
Тимурь! оговорилась я, так как зубы стучали от холода, едва попадая друг на друга.
Тимурю-Тимурю, подал мне руку он и помог выбраться на бортик. Затем прищурился и серьезно так спросил: Мия, Мур-рь?
Мурь, кивнула я.
На выдуманном языке это означало, что у нас перемирие. После стольких сражений и противостояний нам было просто необходимо сделать передышку. В домик мы возвращались в обнимку, потому что по-другому не могли согреться. Когда-то казавшийся легким и даже жарким сентябрьский ветерок забирался ко мне под кофту и сковывал сквозняком тело. Я дрожала знатно, но рука Тимура не позволила замерзнуть до конца. И эта ладонь резко отличалась от бедрохватаний Алекса, она была надежной. Идти рядом с Тимуром вообще оказалось очень приятным мероприятием. К тому же, из моей головы не выходила фраза:
«Держи своих друзей близко, а врага еще ближе».
Я не знала, кто для меня Тимур, но совет про «держаться ближе» работал в двух случаях: если Тимур друг и если Тимур враг. Поэтому приняла решение оставить его руку на своей талии.
Налейте и нам чайку с травами, пожалуйста, попросила я Степана, когда мы с Тимуром зашли в домик, мокрые насквозь.
Марго Шар
У меня не было в планах реветь всю ночь, но, как говорится, если хочешь рассмешить В общем, все случилось часа в два ночи, когда моя соседка-сова, сидя по-турецки, пилила ногти. Вначале на руках, потом переключилась на ноги. Я смотрела по сторонам, потом в потолок, потом подумала, что неплохо было бы заняться какой-то полезной деятельностью. Снова посмотрела на свою соседку и увидела, как она улыбнулась собственным мыслям. «Какого-то жениха вспомнила», воспроизвела в памяти слова своей бабушки, глядя на ее одухотворенно-отстраненное лицо. Я вздохнула, надеясь привлечь внимание Мии, но все было тщетно. Она сидела, как в коконе, в своем мирке, а я опять оказалась отгороженной от мира. Вот тут-то мне надо было выкинуть такую штуку лечь спать. Но почему-то я сказала:
А у меня тоже был парень.
Я вдруг почувствовала, как задела тонкие струны своей души, и мои глаза стали наполняться слезами.
Мия в розовой шелковой пижаме с черными кружавчиками на секунду остановилась и странно посмотрела на меня. Наши глаза встретились. «Ни за что, никогда не раскрою тебе свои секреты, можешь даже не просить», хмыкнула я.
Возникла пауза, в которой мои слезы начали переливаться через край, и я была больше не в силах их сдерживать. А чего Мия с Тимуром доводили меня целый день, ходили тут в обнимку, флиртовали. Ну кто такое выдержит? Вот и довели меня.
У него была женщина, а он флиртовал со мной и даже не скрывал этого. Сердечки мне ставил, бесстыдно лайкал мои фотки. Три лайка за месяц! Целых три лайка! Мы стали встречаться
Встречаться? с удивлением посмотрела на меня Мия.
Да, встречаться. Он работал у нас закупщиком в колледже, а вообще по призванию он музыкант и играет на гитаре, продираясь сквозь слезы и захлебываясь в собственных соплях, продолжила я. Я видела его все чаще и чаще в колледже, мы встречались почти каждый день, и он даже иногда говорил мне «привет».
Честно, я не думала о том, откуда берутся слезы. Но еще большей загадкой для меня (помимо той, куда входит любовь) было: откуда берутся сопли. Я поймала себя на мысли, что не могу романтично плакать, у меня слезы всегда идут рука об руку с соплями. Стоит мне только заплакать, так вот они, родимые, прямо из носа. Ручьем. Три вагона и маленькая тележка. Я еще и давлюсь ими. Поэтому никогда при мужчинах не плачу, это не вариант. Их это не вдохновит на свершения, скорее, вызовет тошноту. Но бедняга Мия терпела. Я видела по ее вздыбленным татуированным бровям, что ей меня жалко, и от этого мне было еще жальче себя.
Понятно, кивнула она.
Да-да, выдала я тяжелый женский вздох. Думала, что у нас есть будущее. Я даже ходила на его чертов концерт, где было всего три человека! Слушала его вонючие песни! Мой препод по вокалу проклял бы меня, узнав, что я слушаю это исчадье безвкусицы, этот бред. Но я слушала из любви к нему. Любовь не только слепа, но и глуха. Теперь я это точно знаю. Если он и попадал в ноты, то только случайно, и может, только в одну. Я все сделала для него, но он предал меня
Каким образом?
Он заблокировал меня в Сети! Я не знаю почему. Я всего лишь несколько раз написала ему о своем чувстве.
Несколько раз?
Ну, раз тридцать. Когда любишь, то хочется говорить о любви постоянно, чтобы он не подумал, что я его разлюбила. Я была уверена, что тоже нравлюсь ему, только он стесняется своего чувства
И он ответил тебе? снова спросила Мия.
Один раз.
Что написал?
«Не пиши мне больше». Подлец! И это после того, что я для него сделала, снова разревелась я.
Плюхнулась лицом в подушку, как во что-то такое знакомое, приятное. Подушка моя единственная подружка. Если бы организаторы были поумнее, они бы выдали мне две подушки, для смены. Одна подушка должна быть запасной, ведь писатели ранимые люди. Слезы в подушку это релакс и снятие напряжения. Там мягкая темнота: и ты плачешь, и плачешь, и плачешь. Наверное, плакать не комильфо, особенно на публику, но если хорошо идет, то почему бы и не поплакать. Все ж облегчает страдание, очищает организм от ненужной жидкости, выводит лишнюю соль. Плакать нужно в профилактических целях.
В общем, я уже собиралась сворачивать слезотечение, как вдруг случилось невероятное, просто невероятное! Я вдруг замолчала, потому что кто-то положил руку мне на плечо. Замерла и подняла голову с подушки, чтобы посмотреть: это была она. Так просто подошла и погладила меня по плечу.
Да ладно тебе, успокойся, со всеми бывает, негромко сказала Мия.
Это было почти как крушение основ моего мира. Кто? Мия? Эта байкерша с розовыми волосами подошла меня успокаивать? И ничего не сказала мне ни грубого, ни едкого, ни отвратительного? Как такое вообще возможно? Может, я сплю?
Всю ночь я напряженно думала, что соседи мужского пола могли услышать мой вой. Мне почудилось, что я уловила шелест ушей за стенкой, как будто они слушали мой вой в четыре мужских уха. Тяжело было принять, что теперь соседи будут считать меня неудачницей.
Даже встреча с куратором не доставила столько внутренних проблем, сколько то, что меня могли услышать и подумать. Услышать, подумать и сделать выводы. Я снова окунулась в изгойничество по полной программе, которая была ярко выражена в расписании занятий «Смороды». По иронии судьбы у Стёпы оказался тот же куратор, что и у меня, видимо, Спицына Надежда Аркадьевна решила взять на себя повышенную нагрузку. Когда я узнала, что один и тот же человек будет «вести» нас, принялась расспрашивать Степана о ней: «Ну что она тебе сказала?», «А как ты думаешь, твоя рукопись понравилась ей или нет?» Я просто хотела сравнить, насколько она благосклонна ко мне и к нему. Но Стёпе всё было до лампочки, он ни на какие вопросы не отвечал. Точнее, отвечал настолько уклончиво, словно они там просто чаю попили и все. А что, возраста они почти одинакового: ей шестьдесят, ему за сорок Короче, после сорока все равно какой возраст, потому что ему одно имя старость.
Ворочаться в кровати и гонять мысли в голове было тяжеловато. И что-то настойчиво твердило мне: «Посмотри правде в глаза». Поэтому я тут же встала и тихонечко, на цыпочках, чтобы не разбудить недавно уснувшую Мию, пошла на кухню. Наши жаворонки там обычно тусовались часов в пять утра, чаи-кофеи гоняли. Как говорится, что для одного ночь, для другого уже ранее утро. Оно для Стёпы уже началось. Только Тимура не было, он, наверное, выбился из сил, флиртуя с Мией, поэтому спал как сурок. А вот Стёпа был на ногах. Он, обернувшись, увидел меня и кивнул. Я мысленно посмотрела на себя его же глазами и подивилась тому, как безобразно одета, но тут же отбросила ненужное смущение, ведь сосед тоже был одет не лучше. Так уж повелось, что на мне затрапезная пижама в синий горошек. Хлопковая, мяконькая (мама подарила на день рождения). Я ее взяла, чтобы спать удобно было.
Как прошла ночь? начала я издалека разговор со Стёпой.
Неплохо, ответил он.
Угу, хмыкнула я, обдумывая, что сказать дальше.
А мне-то всего нужно было спросить: «Слышал ли ты мой рев про моего бывшего, или этот смерч прошел мимо тебя?»
А я там немного пошумела за стенкой, ты ничего не слышал? спросила, прищурив глаза, будто бы говорю о чем-то малозначительном.
Не-а. В такое время я сплю, пушкой не разбудишь.
Эх, махнула рукой. Ладно.
Хотя, конечно, меня немного смутило, что он знает, о каком времени идет речь. Но я решила не расстраиваться, так как мы были с ним в одной лодке, ведь его тоже бросила бывшая. Именно сейчас я захотела прочитать его текст «Отпусти меня, Клара». Это было логичное решение, продиктованное тем, что он слышал мой рассказ про бывшего. «Теперь я узнаю про Клару», уверилась я. Баш на баш, как говорится. Баш на баш.
Глава 5
Мия Мур
Сегодня ночью я испугалась. У моей соседки сорвало крышу, и она чуть не затопила комнату слезами. Мне очень хотелось обнять ее, чтобы поддержать, но я вовремя остановилась и всего лишь положила руку ей на плечо. С непривычки за обнимашки можно и по лбу получить! Марго оказалась такой ранимой хотя, думаю, это не из-за проблемы с мужчиной, это нервы. Вон она как побелела от страха, когда узнала, что у нас сегодня лекция в зале. Для нее любой контакт с людьми это нервы. И ладно бы лекцию вел кто-то из уже знакомых нам литераторов, так ведь нет же сам Захар Котов известный редактор и писатель в одном лице. Он специально приехал в «Смороду» на один день, для нас и ради нас. Ну, возможно, еще ради денег.
Я прыгала от счастья! Еще бы! Увидеться с самим господином Котовым, узнать из его уст много полезного и обязательно засветиться на его канале в соцсетях! Он же всегда выкладывает все новости у себя на странице, а вездесущие СМИ подхватывают и распространяют.
Я не пойду, робко проговорила Марго, услышав мои комментарии по поводу предстоящего события.
Да ты что?! Это реальный шанс! я выпучила на нее глаза, дабы показать, какую чушь она несет.
Но на Марго это не подействовало. Ее упадническое настроение до сих пор не выветрилось спустя столько часов. Она медленно передвигалась по домику, депрессивно вздыхала и маялась. Иногда стеснительно улыбалась, когда встречалась взглядом со Степаном. Он единственный, с кем она более-менее здесь ладила.
После некоторых ночных откровений я чувствовала себя в долгу перед Марго. И сейчас как раз было самое время, чтобы наладить отношения. Ведь моя соседка действительно не собиралась идти на лекцию, а это приравнивалось к писательскому провалу или вылету из конкурса. Я должна была заслужить ее доверие, а это удобнее сделать только поделившись чем-то сокровенным. Однако, когда делишься своими проблемами с другими, есть риск, что этим воспользуются против тебя же. Но ради Марго я хотела рискнуть. Так или иначе: после конкурса почти никого из этих писак я не увижу, вряд ли кому-то взбредёт в голову слагать обо мне лживые легенды.
Если честно, у меня тоже не клеится с мужчинами, да и с людьми в принципе, после моих слов Шурупчик шокировано посмотрела на меня, а я молча кивнула в подтверждение. Присела на стул рядом с диваном, на котором в углу жалела себя Марго. Название моей книги идет из детства. Дело в том, что со мной никто не хотел играть. Я была из богатой семьи, а соседские детишки объединились и создали какое-то сообщество против меня. Придумали гимн, правила и законы, чтобы только ни в коем случае не брать меня в команду. Но говорить, что со мной не играли, как-то слишком жалостливо, поэтому я всегда говорила: «В меня не играли». Этот вариант выставлял виноватыми других, но не меня.
Марго слушала, прикусив язык. В холле мой голос отзывался слышным эхо, так что я периодически вздрагивала от него, полагая, что говорит кто-то другой у меня за спиной. Мне хотелось прекратить разговор. Но если я действительно желала вытащить Марго из домика на лекцию, нужно было довести монолог до кондиции.
Прошло много лет, но ничего не изменилось. Я продолжаю носить «эти маски», заныриваю в толпу с улыбкой, зная, что люди думают обо мне на самом деле. И плевать, слышишь? Я все равно им не верю и привыкла нападать первой, даже если со стороны это кажется дружелюбием или флиртом. Я вижу подвох в каждом слове и действии собеседника, и прежде, чем ответить ему, тысячи раз анализирую ситуацию со стороны. Порой это выматывает, но по-другому меня сожрут.
Соседка загрузилась моими словами, а мне это было только на руку. Я взяла ее под локоть и аккуратненько приподняла с дивана. Пока она пыталась уложить в своей чудной головке новые знания обо мне, мы успели выйти на улицу и пройтись в сторону здания, считавшегося основной территорией для лекций.
«Автобусь?» высветилось сообщение на экране от Тимура.
«Бутербродь», подумав пару секунд, ответила я.
«Мур!»
«Ми*»
Со вчерашнего дня у нас с Тимуром завелась новая игра: преобразовывать существительные в глагол посредством мягкого знака. А «Мур-Ми» было чем-то вроде «конец связи». И каждый раз, когда Тимур отправлял эти сообщения, я лыбилась, как дурочка. Иначе говоря, поплыла, повелась на милые фразочки. Но я гнала от себя всякую симпатию и влюбленность, что угодно только не это! Не хочу сопли и слезы как у Марго. Такое себе занятие: плакать в подушку по ночам
Что там? Анекдот? Марго заметила мою широкую улыбку, которая не спадала с лица уже минуты три, пока я держала заблокированный телефон в руке.
Да, но он не смешной. Смешной тот, кто его прислал, ответила я и убрала гаджет в карман.
В помещении для лекций я старалась держаться рядом с Марго. Мы вместе ходили по залу и рассматривали картины. Было ясно, что экспонаты развешены на стенах бездумно и на скорую руку. Там, где висели портреты Льва Толстого и Достоевского, внезапно затесался товарищ Лабковский, а наш старина Уайльд разместился между Ахматовой и братьями Стругацкими. Еще более «живописный» вид придавал автопортрет Лии Стеффи, писательницы из ватпада, вывешенный рядышком с портретом Короля Ужасов Кинга. Нет-нет, против Лии я ничего не имела, только мне казалось, что для каждого автора свое время, а в данном случае своя стена или даже лучше комната. Сейчас же ситуация выглядела, как плохой фильм, где собрались самые лучшие актеры. Но все это отошло на второй план, когда на сценические подмостки вышел сам Захар Котов. Постояльцы базы отдыха тут же заняли места в креслах. Я мечтала сесть в первом ряду, но вовремя вспомнила про Марго. Соседка почти убежала на конечный ряд. Я предложила ей компромисс: сесть по центру, на что она неохотно согласилась. Расположившись на сиденье, я оглянулась в поиске наших мальчишек. Степана обнаружила как раз таки на предпоследнем ряду. Кто знает, может быть, с ним Марго чувствовала бы себя намного комфортнее, чем со мной. Но было уже поздно что-то менять, в зале выключили освещение, подарив проходящий лучик света господину Котову. Это смотрелось выигрышно, и он приковывал к себе взгляды. На сцене стоял красивый мужчина в дорогом смокинге с блистательной улыбкой и стильной стрижкой с закосом под седину. Он внимательно рассматривал зал, иногда кивая гостям в знак приветствия. Я тоже хотела поймать его взгляд, чтобы поздороваться.