СНЕЖИНКЕ
В самой глубине ледяной души Снежок иногда тосковал по теплу. Невероятно родному и выдуманному, как думают все жители снежной страны. Понимать, что ты не один то чувство, которого не было в беспризорной жизни.
В то время, как поэт пропускал через холодное сердце свет улыбающейся луны, буйство ночного снега, в миру, где гарантировано счастье, тепло и уют, у дорогого мольберта в задумчивой позе юной художницы стояла Снежинка.
Белые облака, будто набитые воздушным пухом, медленно плыли по нежно-лазурному небу. Улицы, инфраструктура вся Страна счастья и покоя состояла из белоснежных облаков. По воздушным улицам гуляли жители радостные снежки и снежинки. Но не как внизу, в ледяной Стране синего снега, а нежные, с тёплым сияющим характером. Так можно было рассудить, оценивая их со стороны внешней, счастливой.
На лицах читались безмятежность и спокойствие. Над страной сияло особое, вечное солнце, которое светило, доставляло тепло, но тем не менее жители от его горячих лучей не таяли. Более того, нынешние жители Страны счастья и покоя ничего не знали о невзгоде и тревоге. Их жизнь протекала размеренно, плавно, без дум о преодолении прошлого. Правил страной старый властитель Облачный Король Традиций I.
С трёх лет в жителях насаждалась уверенность в абсолютном существовании одной единственной страны, где все бесконечно счастливы: Страны счастья и покоя. «За пределами нашей страны ничего нет и быть не может», гласил один из подзаконных пунктов правительственной книги.
Наряду с основными законами в небесной конституции «Постановления Облачного Короля Традиция I» под особенным жирным пунктом находился «Закон обязательного посвящения в облачного жителя». Как только кому‐то исполнялось полных 10 лет, по закону его семья должна была прийти с ним к великому трону Традиция I, и он во всеуслышание непременно должен был ясно произнести следующие слова: «Я (такой‐то и такой‐то, из семьи такой‐то) верю, что я самый счастливый житель облачной страны Страны счастья и покоя. Нет и не может быть иной страны, где есть какие бы то ни было прочие жители». Кто произносил слова, но не верил в них, незамедлительно растворялся. Подчинённые Традиция I неусыпно следили за тем, чтобы закон соблюдался.
После такого показательного происшествия а нужно сказать, что Король любил любое показательство, содержанием чего было также и его имя, новопосвященные разделялись на равные группы и распределялись по сферам занятий, где обязаны были трудиться всю оставшуюся долгую жизнь. Средняя продолжительность жизни в Стране счастья и покоя 590 лет, цикл старения протекает у каждого по-разному, средний показатель ближе к 390.
Выбор сферы занятий для ребёнка зависел исключительно от выбора родителей, то есть от того, кем и на кого работали прабабушки и прадеды, бабушки и деды, а теперь их дочери и сыновья. Иными словами кем и на кого работало всё поколение ребёнка. Таким способом правительство добилось того, что в Стране счастья и покоя навечно изгладилось понимание расслоения населения. Все были обеспеченными.
Если у ребёнка вдруг обнаруживался талант, явно не совпадающий с «семейным призванием» (а такое если и случалось, то редко), ребёнок обязан был забыть о своём исключительном даре и посвятить оставшуюся жизнь семейному ненавистному делу.
Если ребёнка до 10 лет обнаруживали за занятием, никак не соответствующим властительной норме, его вычисляли и наказывали, вплоть до растворения в воздухе.
Все жители Страны счастья и покоя верили в существование властного карающего Облака, которое живёт выше всех стран и облаков. Оно внимательно за всеми следит, и ему всё известно. Облако участвует и в рождении каждого нового жителя.
Прежде чем рождался ребёнок, на живот родительницы плавно опускались маленькие облачка, которые, достигнув цели, растворялись. Объяснений этому необычному явлению ни у кого не было, да и не могло быть, однако все верили, что два воздушных облачка это пара качеств, которыми наделялся будущий маленький житель. Властительному Облаку были посвящены огромные облачно-бархатистые храмы, куда приходили, как правило, родители, испросить для нерожденных малышей нужные им качества. Каждому родителю хочется, чтобы в будущем ребёнок стал тем, кем в силу непредвиденных обстоятельств, или попросту лени, не смог стать сам родитель, забывая о том, что ребёнок это гость. К нему необходимо отнестись с уважением, оказать лучшее гостеприимство, чтобы затем он продолжил свой путь. Была и другая причина просьб в воздушных храмах: никто не хотел, чтобы его ребёнок, не познав счастья воздушной страны, на глазах у родителей бесследно растворился.
Однако Снежинка родилась не с теми качествами, которые испрашивала у Всевластного Облака её мама. Она просила о беспрекословном послушании и отсутствии любопытства, а Снежинка появилась на свет мало того, что художницей (одно из призваний, которое находится под запретом, если только ты не прославляешь им Страну счастья и покоя), так ещё и охотницей до познаний, стремлением понять причинность всех вещей.
Время шло. Снежинке очень нравилось жить в Стране счастья и покоя. Она, как и все, кто жил в воздушной стране, чувствовала, что её окружает только счастье и горняя безмятежность, однако её и нередко посещали сомнительные догадки, что всё иллюзия, всё кем‐то придумано и безупречно приводится в исполнение. Нет настоящей жизни.
Снежинка ещё не до конца понимала слово «жизнь», его наполнение, но интуитивно что‐то ей подсказывало, что настоящая жизнь не должна сводиться к безропотному счастью и безответственному удовольствию. Жизнь тогда приобретает смысл и наполняется непредвиденными красками, когда в её страстном сердце сталкиваются неминуемое противоречие и добрый смысл. Тогда, во время судьбоносного столкновения, произрастает движение. Произрастая, рождается жизнь. Снежинка это чувствовала, но всё же не осознавала, и потому солнечным счастливым днём стояла у своего большого мольберта и писала картину.
Улыбаясь, она выписывала взмахами бархатной кисточки непонятные ей загадочные ледяные узоры. Не завершив первую картину, Снежинка бралась с энтузиазмом за вторую. Ставила белый холст на мольберт, отходила несколько шажков назад, внимательно окидывала его проницательным взглядом и начинала бережно и легко выводить многообразие линий: то размеренно-плавных, неожиданно взмывающих, то юно-динамичных и снова засыпающих на нежном холсте.
Она с энтузиазмом выписывала на полотне сотни линий, желая проникнуть, нащупать, ощутить, прикоснуться к правде. Но как бы она ни пыталась изменять вектор линий и их ракурс, у Снежинки каждый раз выходило что‐то такое, что не обладало никакой схожестью с той реальностью, в которой она жила. На картинах громоздились синеватые здания под холодным серым небом, несчастные синеватые жители, и на переднем плане всегда неизвестно откуда проявлялась синяя фигура несчастного жителя.
Почему так происходило? Что это за житель? На эти вопросы не могла ответить Снежинка. Может, не пришло ещё время? Так или иначе, нам нужно оставить юную художницу у мольберта наедине со своими мыслями и раздумьями и оказаться на пыльном чердаке давно заброшенного дома, где наш поэт добровольно предавался мечтам, блуждая по сказочным комнатам, сияющим счастливым светом детской фантазии.
Неожиданно, в беззаботной дымке безграничной фантазии, Снежок остановился, задумался и погрузился в глубокие размышления: куда я иду? Зачем? Правильно ли? Мой ли это путь? Путь улицы? Улица не терпит слабых. Сила основной инстинкт правоты, если ты новичок. Изъявишь слабину, и практически невозможно будет оправдаться перед животными законами улицы.
Находясь в подобной реальности, не задумываешься над такими простыми понятиями, как сострадание, милосердие, любовь. Тебе становятся близки эгоизм, гнев и ненависть. Исчезает всякая граница, отделяющая условное добро от условного зла, одно начинает подменять другое. Если понимаешь это, понимаешь также, в какую гиблую сторону ведёт тебя твой образ жизни, именно понимаешь, следует ли идти дальше? «Может ли такой о-о-о-браз жи-и-и-и-зни» веки Снежка становились всё тяжелее и тяжелее, глаза под тяжестью наступающего глубокого сна закрывались, тело расслаблялось, цепкие руки сна всё сильнее и сильнее сжимали снежное сознание, затягивая в свои объятия.
Перед ним из холодного тумана появлялись ясные картины из собственной жизни: то он кого‐нибудь избивал в переулке, соглашаясь с законами улицы, то прятал под тёплой курткой еду из магазина, осваивая уроки воровства, то вечерами в пьяной компании возле старого кино «Радуга» докуривал сигарету, допивая очередную бутылку с алкоголем.
Снежок преспокойно, даже с наслаждением наблюдал, как одна картинка плавно сменялась другой. Это не было чем‐то новым, но у него впервые возникло чувство невыносимой тяжести от подобного образа жизни. Он почувствовал во рту горький привкус отвращения к своей жизни. Не желая больше этого видеть, Снежок от страха проснулся, в сонном бреду приподнял тяжёлую голову и пролепетал что‐то похожее на: «Нт, тк жить льше нельзя! Надо что‐то дечтоменять», им снова завладел глубокий сон.
На этот раз всё было по-другому. Перед ним появились воздушные белоснежные облака, нежное голубое небо, ласкаемое горячими лучами заботливого, сияющего золотистого круга. В облачной глубине вырисовывалась страна почти с такими же жителями, как в Стране синего снега. Однако в жителях не чувствовалось той одинокой холодности. Сонная картинка растворилась, из-за воздушных облаков выплыл нежный портрет счастливой, улыбающейся Снежинки. Никогда в жизни Снежок ещё не встречал такого неземного и нежного создания. Он почувствовал, как холодное снежное тело постепенно начало заполняться светом, с каждым мягко проникнутым лучом становилось теплее и теплее, и сердце ликовало. Оно было счастливо!
Снежок попытался прикоснуться к счастливому созданию, хоть ненадолго ощутить себя немного другим, немного добрым. Стать причастным к счастливому свету. Как только снежные пальцы прикоснулись к Снежинке, видение растворилось, веки Снежка легко сбросили с себя ощущение взрослой мечтательности и открылись. Осуждающим строгим взглядом смотрели те же старые деревянные балки чердака, по левую сторону в пыльной полудрёме потрёпанный диван, пребывающий здесь из-за некоторых ледяных обстоятельств, в холодном миру бесполезных вещей и оставленных надежд. Снежок перекинул бессмысленный взгляд туда, где располагалось маленькое окно. На небе как‐то по-особенному, побелоснежней, сияла луна, которая напомнила о свете, о беззаботной Снежинке, о том месте, где он был свободным и счастливым.
Неуловимое мгновение, радостный миг солнечной блесной промелькнул в туманных глазах Снежка, безумное озарение непременно отыскать Снежинку. Узнать, что там, за Страной синего снега. Впервые, без лишних вступлений, наконец‐то покинуть то место, где он вырос, и где больше не хотел находиться, место, где останется детская часть его сердца.
Брать было нечего. Ни вещей, ни того, что окружало Снежка всё это время только футболка, лёгкая куртка, синие джинсы и спортивные кроссовки, что собственно и было его повседневной одеждой. Изнутри, в кармане, бережно свёрнутая тоненькая тетрадь и заброшенная на беспросветное дно того же кармана маленькая автоматическая ручка.
Снежок в последний раз окинул грустным взглядом оставленные апартаменты чердака, открытое окно, место, которое для него стало уже очень родным, отвернулся и вышел.
Пройдя пустынный переулок, он вышел на Государственную улицу. Всё бежало бессмысленными потоками в разные стороны, сталкиваясь и создавая безобразный карнавал суеты. Жители Страны синего снега проносились мимо Снежка, мимо себя, мимо осмысленной жизни, не задумываясь о том, что время не бесконечно.
Не желая всё время находиться в неудержимом потоке бессмыслицы, Снежок повернул направо, прошёл несколько сотен метров прямо, свернул налево, чтобы оказаться на улице Городской. Здесь, в отличии от параллельной улицы, ледяная жизнь протекала в умеренном темпе, в отличной компании легальных публичных домов и государственных учреждений.
На этой улице Снежок неоднократно в кулачных боях отстаивал своё место под местной луной. Здесь же напивался, учился воровать и просыпался в постелях взрослых жриц. Теперь это только вызывало чувство вины и глубинного отвращения.
От этого осознания ему сделалось тяжело, что‐то неприятное сдавило грудь. Захотелось сбежать от этой слепой жизни. Впервые за всё время он увидел губительный ужас положения, которое безраздельно властвовало в стране. Убежать, всё забыть, стереть, измениться настойчиво громыхало в задумчивой голове. Последнее, что ему хотелось перед скорым отъездом из Страны синего снега сделать, это наведаться к месту, куда он приходил, чтобы побыть наедине к реке Воспоминания. Почему Воспоминания? В одном из сказаний говорится, когда в Стране синего снега не было холода, на лазурном радостном небе сияло золотистое солнце, река не имела имени. С наступлением холодов в реке стали топить всех, кто помнил что‐то светлое, хорошее. Река напиталась их памятью и с тех пор именуется рекой Воспоминания. Некоторые говорят, что иногда можно даже услышать, как из её глубин доносятся крики и разговоры. К ней Снежок и надумал наведаться.
Серебряные клубы снега и ледяной бурлящей воды сталкивались и переплетались друг с другом. Он сел на острый край твёрдого берега и ушёл в себя. Неспокойные мысли глыбами падали, как буйные волны, в снежное нутро холодной реки, на условную гладь неизвестного осознания, и вновь поднимались гребнями просветления над смертельным равнодушием. Снежком снова овладевали сомнения. Сон?
Это же обычный сон! Теперь всё бросать и ехать неизвестно куда? Что там? За чертой? Я здесь рос, понимаю, что если ты не оскалишься в ответ, то будешь лишним. Всё просто. Хочешь получить уважение, разбейся в лепёшку, но не позволяй, чтобы тебя унижали. Всё яснее ясного. А там? За чертой? Как я там буду жить? С другой стороны, хочется ли мне вести и дальше эту жизнь, к которой я привык? От любой привычки можно отказаться, это же просто привычка. И всё же, что там? За чертой?
Неожиданно из реки, как из сломанного радио, донёсся прерывающийся голос:
Беги-и-и-и-и-и-и-и
Неизвестный голос выудил сознание Снежка из меланхолического состояния глубоких размышлений. Вздрогнув, он неожиданно обратился к реке:
Что? Молчание. Наверное послышалось. Он снова погрузился в размышления.
Если я всё же рискну и соглашусь с трезвым голосом неизвестности? Возможно я смогу почувствовать на себе свет, который видел недавно во сне. Существует ли он? Возможно, это просто яркий плод моей фантазии С другой стороны, я же видел его, чувствовал, значит он существует, хоть и в моей фантазии, но всё же существует. Стало быть, я узнаю, что такое счастье? Если да, ради этого риск дороже любых сожжённых свеч.
Снежок задумчиво смотрел на свободные волны, задавал вопросы, не всегда находил ответы и снова задавал. Наконец он всё же согласился со всеми почти безумными догадками разума и решил принять предложение пугающей неизвестности. Осталось придумать, как оказаться там, за чертой.