Внезапно бумаги, лежащие перед ней на столе, полетели вверх по направлению к окну, которое уже оказалось открытым нараспашку. Аделина услышала грохот позади себя и резко обернулась: кто-то бежал по коридору, и остатки лестничной площадки под ним рушились. Она подскочила к двери и попыталась ее закрыть, но внутренний замок проворачивался по кругу без всякой возможности закрепиться в каком-то положении. Кто-то стоял прямо за дверью и явно не собирался ждать приглашения войти. Аделина попробовала подпереть дверь стулом, пытаясь выиграть хотя бы несколько мгновений на то, чтобы спрятаться. Но где? Единственным доступным вариантом был высокий шкаф в самом углу кабинета. Она схватила оставшиеся бумаги со стола и едва успела закрыть за собой дверцу шкафа, как кто-то вломился в кабинет. От резкого удара и дверь, и стул разлетелись в щепки. «Что же будет со мной, если он так легко ломает даже мебель?» ужаснулась она.
Мысли Аделины путались, она надеялась, что все происходящее лишь кошмарный сон, но он был слишком реалистичным. Незнакомец притих, вероятно, он осматривал кабинет в поисках того, кто запер перед ним дверь. Он знал, что с ним играют в прятки, и не спешил. В небольшую щель между дверцами шкафа Аделина могла видеть его громадную фигуру в грязном рваном плаще с бурыми пятнами. «Надеюсь, эти пятна от соуса из хот-догов, а не от крови его жертв, девушка пыталась иронизировать, но у нее это плохо получалось. Мне нужно выбраться отсюда, любой ценой, но как?» Лестничная площадка была разрушена, да и выбраться из шкафа так, чтобы этот маньяк ее не заметил, было практически невозможно. Аделина навалилась на внутреннюю стенку шкафа и почувствовала, что она подвижна. В ней была небольшая дверь, запирающаяся на ключ. И вновь амулет Куденко ее выручил!
Дверь приоткрылась, но увидеть что-либо за ней было невозможно. Других вариантов не было, поэтому Аделина сделала шаг в темноту и оказалась в крошечном потайном помещении. Она нащупала перед собой несколько небольших ящиков, в которых, судя по всему, были какие-то документы, но открыть их без вспомогательных инструментов было невозможно. В этом помещении была еще одна небольшая дверь, через которую девушка рассчитывала попасть на запасную лестницу. Но чтобы через нее пролезть, надо было очень постараться. Дверь открывалась в узкий коридор, который был больше похож на вентиляционную шахту, настолько в нем было тесно. За спиной Аделины раздался грохот разламываемого шкафа, маньяк шел за своей жертвой, и времени на размышления у нее не оставалось, поэтому она полезла вперед. Коридор то расширялся, то сужался, проталкивая девушку вперед, и в конечном итоге она оказалась у выхода, за которым ничего не было. Не имея возможности осмотреться, она спрыгнула вниз и приземлилась у самого края лестницы, которая будто бы висела в воздухе, соединяя старый кабинет Куденко с миром небытия. Она снова оказалась на том же самом месте, откуда начинала свой путь, и, не придумав ничего лучше, она открыла дверь, ведущую в его кабинет. «Первый ключ откроет дверь, за которой будет смерть», вспомнила она странную загадку из своего сна. Бумаги были разбросаны по всему кабинету, часть их была изодрана. На столе лежал большой ржавый нож. Аделина взяла его и задумчиво осмотрела в свете догорающей свечи. Неожиданно за ее спиной вновь очутился маньяк, и Аделина, сильно испугавшись, с размаху воткнула в него нож. Он грузно упал на живот, вогнав нож глубоко внутрь тела. Девушку трясло крупной дрожью. С трудом переведя дыхание, она наклонилась к телу. Что-то на его затылке показалось ей странным. Она отодвинула в стороны клочковатые седые волосы и увидела второе лицо. Это было лицо женщины, и оно засмеялось, демонстрируя четыре ряда зубов
В ужасе Аделина проснулась. Она все еще сидела за столом в старом кабинете Куденко. Страшный сон был позади, и она с облегчением вздохнула. Но тут кто-то положил ей руку на плечо. От страха она уронила свечу, и все погрузилось в темноту.
Глава 5
Пламя свечи вновь осветило испуганное лицо Аделины. Перед ней стояла немолодая женщина среднего роста. Ее платиновая седина гармонировала с острой формой короткой стрижки. На черной кожаной куртке у гостьи был пришит именной значок ветерана общественного труда, но освещение было слишком слабым, чтобы Аделина могла рассмотреть ее имя. Она смотрела на девушку строго, но при этом в ее взгляде ощущалось материнское сочувствие.
Я знала, что найду тебя здесь. Евгений Валентинович сообщил мне о том, что передал тебе ключ.
«По крайней мере, передо мной не маньяк, это уже радует», Аделина вздохнула с облегчением, но продолжала испуганно молчать.
Я многое про тебя знаю, Аделина, а вот ты, похоже, не так хорошо осведомлена обо мне. Меня зовут Вершинина Лидия Аркадьевна, до недавнего времени я работала в отделе закупок нашего онкоцентра, а сейчас, как это принято говорить, уже нахожусь на заслуженном отдыхе.
Женщина тяжело вздохнула, поправив свой значок ветерана труда. Аделина, конечно, о ней слышала. Все признавали, что она была одной из самых мудрых сотрудниц отдела закупок онкоцентра. По правде говоря, сложно сказать, был ли ее отдых заслуженным или скорее вынужденным, история с ее увольнением была довольно непростой. Коллеги из общенациональной аптеки обсуждали эту историю при Аделине, но ей очень хотелось узнать подробности. Окончательно справившись со страхом после тревожного сна, она буквально засыпала женщину вопросами:
А как давно это произошло? До этого времени Вы работали с Куденко? Что с ним сейчас?
Лидия Аркадьевна улыбнулась. Она не спешила отвечать.
Ты задаешь много вопросов, но боишься задать главный. Ведь он уже несколько дней мучает тебя. А, может, даже несколько лет, просто раньше ты его осознавала не так остро и открыто. Но теперь ты больше не можешь скрывать его от себя.
Звенящая тишина напряженно повисла в комнате. К глазам Аделины подступили слезы. Ее действительно терзал один вопрос с самого первого дня ее работы здесь. С трудом разжав губы, она тихо произнесла:
Для чего я здесь? Ради какой большой цели я тружусь?
Вершинина слегка кивнула, и Аделина продолжила рассуждения.
Я чувствую, что у меня есть какая-то особая миссия, какое-то призвание, но я не могу его уловить. Я хочу сделать систему получения лекарств лучше. Более простой, понятной и справедливой. Но я боюсь многого. В особенности я боюсь подвергнуть сомнению Великую Справедливость, хотя я чувствую, что человек в силах изменять, вносить корректировки даже в работу самого ГАР Это ведь не будет полным опровержением Великой Справедливости, это будет лишь попыткой сделать его лучше и стать лучше вместе с ним
Лидия Аркадьевна смотрела на Аделину с мягкой покровительственной улыбкой.
Я рада, что не ошиблась в тебе. Ты именно та, кто сможет продолжить наше дело. В свое время я обучала и Евгения, но он не всегда был достаточно сфокусирован на своей миссии. И потом он начал вести себя неосторожно. Он даже пытался шантажировать руководство онкоцентра. Сиюминутные мелочные достижения отвлекали его внимание от главной цели. Я не осуждаю его, это свойственно людям стремиться к более полному удовлетворению своих витальных потребностей. Но это и привело его в конечном итоге к больничной койке.
Аделина и раньше чувствовала, что история с Куденко не так проста, а сейчас у нее уже не осталось никаких сомнений относительно природы его «внезапной» болезни. Вершинина продолжала понемногу открывать перед ней их тайны.
К счастью, реверс-инжиниринг внутренней программы распределения лекарств онкоцентра был им практически завершен, в ней не хватает лишь некоторых деталей. Эти бумаги, которые ты нашла здесь и хотела было в страхе уничтожить, на самом деле позволят нам выяснить настоящие причины того, почему некоторые пациенты в нашем онкоцентре не получают нужные им лекарства вовремя.
Подождите Здесь есть какая-то внутренняя программа, регулирующая получение лекарств пациентами? Я полагала, что все решения принимаются без участия человека или каких-то сторонних программ. Разве одного ГАР недостаточно?
Лидия Аркадьевна тяжело вздохнула.
К сожалению, все гораздо сложнее, но обычным производителям общественных благ, конечно, не говорят, что в работу ГАР могут вноситься коррективы по усмотрению распорядителей на местах. Это может поколебать веру людей в его непредвзятую справедливость. В действительности единая система ГАР не более, чем рамки для создания алгоритмов распределения благ на местах согласно базовым принципам Великой Справедливости. И порой те, кто должны бы были отслеживать их соблюдение, на деле наоборот ищут обходные пути, чтобы получить больше прибыли или больше власти над людьми.
Система оказалась еще сложнее, чем изначально полагала Аделина. «Прибыль, власть Как будто у некоторых членов общества не было никаких потрясений, и результаты трех социальных революций для них остались лишь на бумаге. Если все действительно построено не на Великой Справедливости, а на выгоде отдельных лиц, то никакие корректировки Алгоритма Распределения Лекарств не помогут улучшить процесс получения препаратов пациентами, озадаченно подумала Аделина. Но если правда раскроется, то это в лучшем случае приведет к четвертой социальной революции, а в худшем и вовсе подорвет веру людей в возможность справедливого возмещения их трудозатрат при выполнении общественно полезных задач в ближайшем столетии».
Аделина, не пытайся сейчас рассуждать о том, что нас ждет в будущем. Будущее это не статичный объект. Оно создается вариабельным множеством наших выборов. Возможность изменить будущее есть всегда, даже если тебе сейчас кажется, что один человек не может идти против целой системы. Те жертвы, которые уже были принесены на алтарь Великой Справедливости, не были напрасно поглощены очистительным огнем войны и трех социальных революций. Они помогли тебе оказаться сейчас в этом кабинете, где ты встретилась лицом к лицу со своими самыми сильными страхами.
Страхом правды и?
Страхом перед самой собой, перед своими возможностями, перед риском полного краха привычной тебе системы. Но в основе всего лежит страх быть отвергнутой обществом и умереть в одиночестве. Именно этот корневой страх смерти ты и должна в себе побороть. Не только страх собственной смерти, но и страх смерти твоих близких, смерти всего привычного в этом мире. Только ощутив в себе подлинную свободу, ты сможешь помочь и другим обрести ее. Тогда ты найдешь верное решение.
Это было уже слишком. Слишком патетично, слишком философски, как-то не по-настоящему. Аделина чувствовала себя героем нелепого блокбастера, в котором должны умереть все ее близкие, а она сама, также умерев, должна затем воскреснуть и спасти этот мир, следуя канонам мета-религии.
Мне просто немного не по себе от всего происходящего вокруг меня последние три дня. И то, что Вы говорите сейчас о какой-то особой миссии, о возможностях, которые я не должна упускать Я не понимаю этого! Какой должна стать моя жизнь? Почему вообще именно я оказалась в фокусе Вашего внимания?
Казалось, что Лидия Аркадьевна читает ее мысли, как открытую книгу, потому что мягкая улыбка вновь коснулась ее строгих губ, едва Аделина начала говорить.
Оглянись вокруг. Мир заснул много лет назад, молчаливо приняв приговор, вынесенный общенациональным поручением. Всех держат в страхе смерти, и это служит лучшей мотивацией к труду. Причем Распорядителям даже не надо брать на себя ответственность за судьбы людей или испытывать чувство вины перед теми, кто относится к низшим категориям общественной полезности. Они делают все, чтобы такие люди сразу ни на что не надеялись и, преклоняясь перед Великой Справедливостью, легко жертвовали своими жизнями ради накопления общенационального блага. В то же время, те супер-производители благ, кто еще хоть что-то может, сделают все, чтобы остаться на плаву и тянуть за собой своих иждивенцев.
«Идеальная социальная кинетическая система, к тому же с саморегуляцией и самоуничтожением путем легальной эвтаназии», мрачно подумала Аделина. Вершинина продолжала свою трагическую и одновременно вдохновляющую речь.
Ты отличаешься от остальных, ты другая. Тебе небезразличны причины тех явлений, которые ты наблюдаешь. Ты задаешь вопросы там, где другие лишь отводят глаза. Ты упорно работаешь, чтобы предложить лучшее решение из возможных. Ты достойна того, чтобы хотя бы попытаться что-то изменить. И я верю, что ты сможешь во всем разобраться. Аккуратно, шаг за шагом, с достаточной осторожностью, но ты придешь к тому, что позволит восстановить равные права всех пациентов на исцеляющие их болезни лекарства.
Аделина не думала, что такая скромная личность, как она, давно находится под чьим-то наблюдением и покровительством. Голова шла от всего этого кругом, но в целом она понимала, что пока для нее все складывается хорошо. Даже лучше, чем она могла надеяться, устраиваясь на работу в онкоцентр. Ведь на самом деле, она всю свою сознательную трудовую жизнь и хотела заниматься чем-то по-настоящему важным, а не просто работой, формально признанной «общественно полезной» деятельностью.
Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. В ее голове мелькали картинки прошлой счастливой жизни, которой она не знала или не помнила, но отчетливо могла представить по рассказам старшей сестры. Она бежала по цветущему лугу в солнечных лучах летнего вечера, спотыкаясь и смеясь, навстречу своим счастливым и свободным от труда родителям. Но она никак не могла добежать до них, по изображению шла крупная рябь, и картинка стремительно менялась. Под тяжелыми облаками стального цвета люди в униформе шли стройными рядами, колонны бронетехники медленно ползли мимо оплетенных колючей проволокой бетонных заборов и безжизненных полей. Ослепительная вспышка взрыва заставила ее вздрогнуть и вернуться в действительность.
Все актуальные проблемы Аделины были не так уж велики, она была готова действовать.
С чего я должна начать?
Прежде всего, ты должна ознакомиться с той информацией, которую нам удалось собрать. В ней тоже есть свои закономерности и свои загадки.
Лидия Аркадьевна положила перед ней первую папку и села рядом. Некоторые бумаги пожелтели от времени и содержали записи, сделанные от руки, другие выглядели свежеотпечатанными, на них колонками размещались какие-то бесконечные ряды цифр, похожие на двоичный код. Вероятно, это и был результат трудов Куденко по реверс-инжинирингу внутренней программы распределения препаратов в онкоцентре. Но как его использовать? В этой области компетенции Аделины были явно недостаточными. Поэтому она обратила свое внимание на те материалы, которые были представлены в понятной ей семантической форме.
Она увидела истории болезни нескольких пациентов, которые содержали данные о проведенных диагностических исследованиях, а также схемы лечения назначенными им препаратами. Ни один из этих пациентов, согласно заметкам, сделанным карандашом, не получил нужного препарата по причине констатации смерти мозга вскоре после перевода в отделение реанимации. И у всех был проведен забор жизнеспособных органов. Это показалось Аделине странным, ведь у быстропрогрессирующих пациентов запрещено брать органы для последующей трансплантации, они могут провоцировать развитие аналогичной формы рака у реципиента. Единственным объяснением могло быть реальное отсутствие у них заболевания, но тогда бы пришлось предположить фиктивность медицинских заключений. Вершинина показала девушке еще одну папку, которая была гораздо толще, чем первая.