Я хочу помочь своей женщине, но не знаю как!
Время на часах неумолимо бежало вперёд, я не заметил, как приготовил простой обед. Сварил макароны, сделал заправку из овощей. Руки выполняли привычные действия, голова не болела, но странное ощущение, что я давно таким не занимался, не хотело отпускать. Вся эта иллюзия прошлого сопровождала каждое моё действие, злила до одури. Я будто знал всё и не знал ничего, понимал, что за тёмным маревом, скрывавшим от меня собственную память, скрывается много интересного.
А Кати всё не было.
Вчера она пришла поздно, но и на работу ушла позже, чем сегодня. Я нервничал, переживал, не случилось ли чего, а она всё не шла. Наконец, у меня не выдержали нервы, и я, одевшись, вышел во двор, подошёл к покосившейся калитке, оглядел её с неудовольствием, открыл и вышел за пределы единственного места, которое было в памяти.
Дорога к дому была занесена снегом, оставалась лишь небольшая тропинка, по ней я и пошёл, не гадая, куда направляюсь. Всё равно выбора не было. В какой-то момент появилась развилка, и одна тропинка пошире вывела к нормальной, укатанной автомобилями дороге. Решив, что именно здесь и будет идти Катя, остановился, раздумывая в какую сторону направиться. Ни малейшей идеи, ни одной подсказки! Плюнул и свернул направо, справедливо решив, что если не прав, то развернусь и пойду обратно.
Тревога не отпускала.
Я буквально за первым поворотом я понял, что был прав.
Она сидела прямо на куче снега, на обочине, привалившись боком к стволу дерева, и не шевелилась.
Катя!
Она не отозвалась, даже не открыла глаза, когда я подбежал к ней, со злостью думая, что больше не отпущу её никуда.
Катя? прикоснулся пальцами к холодной щеке, стирая замёрзшую ледяную дорожку.
Ты мне мерещишься, едва шевеля губами, ответила она, но глаза не открыла.
Нет, я здесь, присел перед ней на корточки, осматривая, но не видя никаких повреждений. Что случилось? Идти можешь? На тебя напали?
Вопросы
Что такое?
Слишком много вопросов, улыбнулась она, и тут же сморщилась. Больно
Что болит? всё ушло за задний план, стоило услышать, что Кате плохо.
Спина
Почему болит? Ударилась? прикидывая, как доставить её домой, пока она тут окончательно не окоченела от холода.
Давно. Старая травма. Я дни последние добавили, засмеялась и тут же застонала.
Так, мне это не нравится, просунул руку ей под ноги, вторую положил под спину, и пока она не возмутилась, поднял её, собираясь отнести домой.
А-а-а! закричала Катя и вытянулась, напряглась, зазвенела словно струна.
Что такое?
Замер, прижимая её к себе, но боясь пошевелиться. Не знаю, было ли раньше со мной такое, но казалось, что такой страх я испытываю впервые. Страх причинить боль и обидеть.
Больно, вдруг заплакала Катя, сжимаясь в моих руках. Мне так больно
Видеть её слёзы из-под стиснутых ресниц, сжатые зубы, напряжённые руки страшно. Я осторожно, стараясь не тревожить её, развернулся и направился к дому, гадая, приедет ли скорая, если вызвать её в наш угол. Почему-то думалось, что нет. Да и нет у меня уверенности, что Катя одобрит скорую, раз попёрлась на работу в таком состоянии и ничего мне не сказала. Хотелось отшлёпать вредную девчонку за то, что рисковала своим здоровьем, молчала, но потом, когда придёт в себя.
Пару раз поскользнулся на накатанном снегу, но свою драгоценную ношу удержал. Катя поскуливала, плакала, но больше не кричала, и от этого молчания становилось дурно. Твою мать, как же хотелось вспомнить всё, понять, что делать, а не тупо доверять интуиции, стараясь не тревожить Катю болью.
Калитку и дверь в дом открыл не иначе как чудом, не разуваясь, прошёл в спальню, и уже там опустил Катю на кровать, стараясь действовать бережно и осторожно. Но видно, не смог, потому что она вновь вскрикнула, стиснула зубы и вытянулась как солдатик, смотря в потолок пустым взглядом. Чёрт, видеть бледное лицо с красными пятная на щеках, искусанные в кровь губы, пальцы, судорожно сжимающие покрывало Нет, не таким я видел наши дальнейшие взаимоотношения.
Мне вызвать скорую?
Нет, прохрипела Катя. Там, в шкафу, пакет с лекарствами. На второй полке. Ты его сразу увидишь.
Она оказалась права. Небольшой чёрный пакет с таблетками и мазями, который я тут же притащил к её кровати.
Что именно?
Она назвала препараты, количество, и я, действуя быстро и сосредоточенно, отсчитал нужное, принёс с кухни стакан воды, помог ей приподняться и выпить всё.
Тебе точно станет легче? спросил осторожно.
Ещё нужно спину помазать, Катя вдруг покраснела. Но это я могу и сама. Только разденусь
Успокойся, я всё сделаю, оборвал её.
Смотреть, как она мучится, я не собирался. Всё равно уже решил, что накажу её, как только она встанет на ноги. И буду это делать до тех пор, как она не запросит пощады.
Но потом. Сейчас главное это Катино здоровье.
Ты? пискнула она, и стала похожа на ту девчонку, которую я представлял утром.
Почти невинная и дохрена соблазнительная даже с заплаканными глазами. Со своими колдовскими зелёными глазищами.
Глава 7
Катя
Я сошла с ума. Определённо. Это всё происходит не со мной. Точно.
Я замёрзла в том сугробе и теперь ловлю глюки, потому что не может Стас себя так вести. Бережно, заботливо, твёрдо и уверенно. Мужчина, который чуть ли не кормит с рук, подносит ко рту стакан, когда нет сил поднять голову, это что-то из разряда фантастики. Даже Саше было плевать, когда я болела, а ведь он говорил, что любит меня больше жизни. А здесь посторонний мужчина, который, правда, считает себя моим мужем
Мне придётся раздеться, сказал ему, не веря, что Стас собирается мне помогать.
Нет, понятно, что он мужик, не против посмотреть на обнажённое женское тело, но сейчас мне ни в коем разе не до секса, я помереть хочу от одуряющей боли. И всё же
Я же сказал, что помогу. Кать, тебе хреново, ты, ко всему прочему, в том сугробе ещё и застудить себе что-то могла, так что давай без тупой самостоятельности, окей?
Хорошо.
Ему-то хорошо, а я, кажется, попала в параллельную реальность и перестала соображать.
Стас осторожно, постоянно останавливаясь, начал мне помогать. Сперва медленно расстегнул куртку, помог мне сесть, вглядываясь в моё лицо, отслеживая малейшие изменения мимики, чтобы не упустить момент, когда мне станет больно. Стянул один рукав, второй, скинул куртку и отбросил её прямо на пол, взялся за свитер, аккуратно подтягивая его вверх.
Тебе придётся поднять руки, извиняясь, произнёс он.
Всё хорошо, это не больно, чуть слукавила я.
Больно не было, но напряжение мышц разлилось по телу неприятной слабостью, от которой хотелось плакать. Всё понимаю, осознаю, что сама виновата в своих проблемах, головой нужно было думать. И тогда, когда выбирала Сашу, и теперь, вляпавшись в историю со Стасом. Хотя в нынешнем моём положении думать не о чем, боль просто разливается по телу, лишает возможности мыслить адекватно. Я не девочка, но так хочется вернуться, чтобы почувствовать себя беззащитной в объятиях сильного мужчины.
Свитер отлетел в сторону, Стас нахмурился, разглядывая много повидавшую майку, растянутую и выцветшую от времени. Ну, я не собиралась его соблазнять, так что постаралась не показывать своего смущения. Мне плохо, и Стас должен это понимать.
Что? выдохнула, отводя взгляд.
Тебе дорога эта майка?
Майка? не сразу осознала его вопрос. Нет, она старая А что?
Тогда не буду просить прощения.
За что?
Отреагировать всё равно бы не успела. Треск ветхой ткани, и моя майка превратилась в клочья, опавшие осенними листьями на пол. Да, Стас решил вопрос кардинально, не стал заморачиваться, боясь причинить мне боль.
Бельё не надо, пискнула неуверенно, прикрылась руками.
Стас смотрел на меня так непривычно. Голодно. Пугающе. Мужчина уже сделал для меня много, но я боялась, ведь мы с ним здесь наедине, меня никто не защитит, не спасёт, реши он проявить свою силу. Но что-то во мне дрожит от предвкушения, верит, что Стас никогда не пойдёт против моего желания. А уж в том, что оно у меня не возникнет я начинаю сомневаться.
Осторожно ложись на живот, я вотру мазь. Постараюсь быть нежным.
Не краснеть ещё больше!
Очень медленно вытянулась на постели, подложив руки под голову. В ожидании первого прикосновения даже позабыла, из-за чего оказалась здесь, почему не готовлю ужин, а валяюсь в кровати. Замерла в нетерпении, не осознавая этого.
Лёгкое поглаживание словно удар тока пронеслось по телу, вызвав у меня стон. Стас подумал, что это от боли, и я не стала ему говорить о том, чего сама не ожидала. Это было чистое, ничем не замутнённое удовольствие, горячим потоком влившееся в кровь. Последним мужчиной, единственным мужчиной, кто прикасался ко мне, был Саша, и даже его ласки не действовали на меня так, как невинное касание почти незнакомца.
Я буду осторожен.
Второе прикосновение чуть грубой мужской ладони, и я с трудом сдержала очередной стон.
Его руки скользили по коже, и это было совсем не больно. Вовсе нет. И стоны, которые так тревожили Стаса, были не от боли. Боже мой, я знаю этого мужчину сутки, да и не знаю, в общем-то, скорее придумала себе благородный образ, что успешно поддерживается действиями Стаса. Я могу сколько угодно убеждать себя, что не млею под его руками, рассыпаясь горячими углями, что он не беспокоит меня как мужчина, как новая ошибка, ловушка, в которую я ступаю, понимая, что творю. Осознаю, понимаю и всё равно смело падаю в пропасть.
Тебе точно не больно? встревоженный голос мужчины врывается в сумбур мыслей, и я закусываю одеяло, только чтобы не признаться ему в собственной распущенности. Катя? Может, скорую?
Нет, не будет толка, только привлеку лишнее внимание.
Всё как у него.
Что случилось? Я не вижу ни синяков, ни повреждений, размышляя вслух, Стас продолжает довольно умело разминать окаменевшие мышцы. Нет, боль не уходит, но затихает, отпуская меня. Правда, вот тут у тебя шрамик, ласковое движение пальца вдоль позвоночника, и я словно кошка готова выгнуть спину, напрашиваясь на ласку. Травма?
Да, старая, голос не слушается.
Врёшь ведь, ловит меня, наклоняется и говорит почти на ухо. Шрам-то зажил, но выглядит свежим. Уж я-то знаю.
Хочется спросить, вспомнил ли он себя, но страх не даёт. Страх не разоблачения, совсем нет. Страх потерять его, случайного свидетеля моей слабости. Единственного помощника. Первого мужчину, которого я подпустила к себе после Саши.
Это в прошлом. Не хочу вспоминать.
Я виноват?
Вопрос-выстрел.
Не он. Другой. И надо ответить не солгав.