С арифметикой все в порядке, да заговорил Аллагов совсем другим тоном, куда доброжелательней прежнего, будто получил ощутимый отпор, выраженный непристойной бранью и тяжелым взглядом. Я, доун, вопрос задал, да, отвечать надо но, спустя секунду уступил, сопротивляясь одним только придирчивым видом. Дело твое, доун
Успокойся! запретительным тоном сказал Заур Мусе и отвернулся к Егору, вид которого стал прежним, совсем невыразительным. Это все вещи? Ничего не забыл? Идем!
Егор зашагал в междурядье кроватей, мелькая над головами копошащихся людей сменным беговым протезом.
«Радистка, сука, гребаная! затаившим злобу сердцем подумал Аллагов. Еще договорим!», цокнул он, похлопал по плечу Текуева, кивком головы предлагая тому следовать за ним.
Между тем, к вечеру, сердечная злоба Мусы к дерзкому новичку, который почемуто оказался без заявленных Абулайсовым страшных увечий, чего Муса никак не мог понять, тихонько истлела, сменившись на странное, необъяснимое чувство Бис напомнил Мусе важного человека из детства, с кем он вырос. Целая комбинация черт фигура, тембр голоса и, казалось, лицо были ему знакомы, как черты дальнего родственника, человека родного и понятного, а может человека неприятного и возможно опасного, без внятных причин, потому что Муса их уже не мог помнить, с кем могла быть старинная вражда, возможно, несерьезная, которая прошла или закончилась примирением, или переросла за давностью лет в приятельское взаимное уважение. Это неизвестное чувство Мусу раздражало.
Заур, дай личное дело русского, попросил Муса, заглянув через плечо Зазиева.
Зачем тебе? не оборачиваясь, поинтересовался тот.
Изучить хочу, доун
Чего тебе там изучать? занимаясь своим делом, поинтересовался Зазиев снова. Он не в твоем взводе
Знаю, Аллагов выдавил челюсть вперед, словно именно ею сдерживал накопившееся внутри раздражение. А тебе, чего?
Ничего, как мог спокойнее сказал Зазиев, глядя на взбесившееся лицо Мусы. Закон о защите персональных данных, читал?
Ты, блин, издеваешься надо мной?! Дай мне посмотреть!
Иди, в окно смотри! серьезным тоном сказал Зазиев. Не отвлекай от дела!
Какого дела?! Муса руками залез через плечо Заура, разметав бумаги по столу. Бумаги разбирать что за дело такое?!
Не твоя проблема? Зачем лезешь к нему?
Да! Не моя! взорвался Аллагов, не в силах больше сдерживаться. Мне просто надо посмотреть: кто он, доун, что он, откуда Могли мы пересекаться?!
Зазиев подчеркнуто важно положил из тарелочки в рот инжир.
Командиру твоему дам Тебе нет, вкусно прожевал он слова с инжиром во рту, скрыв под этим свою нерешительность, как поступить. Нет таких полномочий! еще больше запутал он ситуацию, из чего вообще не было ясно, кому и для чего их, полномочий, не хватает.
Аллагов моргнул злыми глазами, цокнул и, не возразив ничего, вышел из кабинета. Но минуту спустя, влетел снова, как коршун:
Последний раз, доун, побратски прошу, дай посмотреть!
На смотри неожиданно, без раздумий согласился Зазиев, положив картонную папку перед Мусой, пораженному внезапной переменчивостью Заура, как молнией. Только, смотри здесь.
Аллагова интересовала биография. Руки Мусы нервно полезли в папку, торопились листать ворох ненужных бумаг, но документов в личном деле оказалось всего два.
Это что?! спросил он, уставившись на Заура. Все?!
Все спокойно сказал Зазиев. А если побольше почитать хочется тогда тебе в городскую библиотеку. Там читальный зал есть
Аллагов уставился в оба, выбрав, наконец, интересующий:
«Я, Бис Егор Владимирович, родился двадцать шестого сентября семьдесят шестого года в деревне Теребуш» Аллагов читал напряженно, без конца хмурился, гладил бороду, тер лоб, будто разбирал ребус на конце которого стояла печать тайного ордена.
Подозрительный по натуре, замкомандира взвода Аллагов так придирчиво и внимательно изучал биографию Биса, точно был уверен вотвот ему откроется страшная военная тайна, но этого не случилось. Он с тоской разглядывал почерк, словно хотел опознать и его в числе деталей загадочного пазла, который никак не складывался.
Ничего не пойму искренне озадачился Аллагов.
Тебе, может, прочесть надо? улыбнулся Зазиев.
Муса сделал простое лицо, но своего занятия не бросил.
Дыру не прогляди документ всетаки есть! с издевкой прищурился Заур.
Я тебя в саду сейчас похороню! не смог стерпеть Муса, снова выпустив челюсть.
Не волнуйся за это Меня похоронят рядом с отцом, когда придет время! совершенно серьезно ответил Заур. Все! Давай, документ!
Разочарованный, но удовлетворивший неуемный интерес Аллагов, негодуя, ушел. Заур подвинул «дело Биса» ближе и полез в папку, прочитав первое, что открылось:
Я, Бис Егор Владимирович, родился двадцать шестого сентября семьдесят шестого года в деревне Теребуш Веневского района Тульской области в семье крестьян. Русский
Первое, что постарался сделать Зазиев в уме: быстренько вычесть возраст Егора; но вычесть точный возраст из цифр, написанных прописью не вышло трижды. Дальше Заур пытаться не стал. Только казарменно обругал себя, продолжив читать дальше:
В сентябре восемьдесят четвертого года поступил в первый класс средней школы города Венев. В июне девяносто третьего окончил Тульскую муниципальную гимназию.
В августе того же года поступил на дневное отделение Тульского электротехнического техникума, который окончил в июне девяносто девятого года по специальности «электромонтер».
С июля девяносто девятого по декабрь двухтысячного года работал электромонтером в ОАО «Тульский самовар» в Туле. В января две тысячи первого в результате производственной аварии потерял руку и ногу.
С марта того же года инвалид первой группы. С января две тысячи первого года по настоящее время безработный. Не женат.
Родители: Отец, Бис Владимир Анатольевич, родился двадцать второго апреля пятьдесят пятого года в станице Качалинская Камышинского района Волгоградской области. Русский. В настоящее время работает электромонтером ОАО «Тульский узел электросвязи».
Мать, Федосеева (Бис) Лидия Николаевна, родилась двадцать пятого сентября пятьдесят седьмого в деревне Теребуш Веневского района Тульской области. Русская. Домохозяйка.
Проживают по адресу: город Тула.
Ниже стояла личная подпись.
Необычным и странным показался Зауру стиль написания биографии в тексте которой напрочь отсутствовали цифры. Они были прописаны словами, что совершенно не позволяло проследить хронологию описанных в ней событий, несмотря на логический и последовательный их порядок и деловой стиль изложения. И чем больше было таких цифр, тем сложнее было Зазиеву разобрать что к чему, хронология и простейшая математика терялась в буквацифрах.
Зазиев вышел из кабинета, решив разыскать Биса в расположении.
Егор сидел на кровати, лицом в окно.
Салам, Зазиев доброжелательно протянул руку. Разговор есть.
Егор протянул активный тяговый протез в ответ.
Я Заур, командир второго взвода представился он, неуклюже пожав резиновую ладонь. Я, сразу, даже не заметил отозвался Зазиев о руке. Мой младший брат, Георгий, после теракта в бесланской школе и неудачного штурма там, тоже остался без кисти на левой ампутировали, короче, неожиданно для самого себя поделился Заур общенациональным горем и болью в объеме семейной трагедии, как будто располагая Егора к диалогу. Мне в той школе тоже достались три шурупа С тобой как случилось?
Егор посмотрел внимательными карими глазами на Зазиева, минуту молчал, решительно обдумывая говорить правду, но так чтобы не пожалеть, или сказать неправду и раздумал.
Подрыв на фугасе, коротко сказал он, отвернувшись в окно.
Так ты воевал?! почемуто обрадовался Зазиев.
Немного. Во вторую чеченскую
Я почемуто так и знал! пуще прежнего воодушевился Заур. Мне тоже случилось немного, в российскогрузинскую произнес он с гордостью, словно говорил о русскояпонской, под Мукденом.
Да слышал быстро вы ее закончили.
Мы и начали ее тоже быстро!
В каком смысле начали? спросил Егор.
Э! Ты, брат, не знал? удивился Заур, както быстро породнившись с Егором, вероятно, локальными войнами. Серьезно?! Войну начинает тот, кто к ней заранее готов! Если реально, война началась двадцать девятого июля! Не знал?
Нет, покрутил головой Егор.
Еще в июле ваши военные организовали учения «Кавказ2008» назывались. Но, уже тогда их официально называли, типа «подготовка к операции по принуждению агрессора к миру». Саакашвили вообще ничего не знал про это. Потом к границе с Грузией перебросили элитных российских десантников, боевую технику. На полигоне «Терское» на юге Северной Осетии развернули тыловой пункт управления, госпиталь, я тебе клянусь своими глазами видел! Мы сопровождали колонны военных на территорию Южной Осетии, как раз в район военной базы в Джаве, еще до начала самой агрессии. А военные действия начали мы, совместно с южноосетинским ополчением. Заур рассказывал о войне с таким сладким удовольствием, будто делился рецептами осетинских пирогов. Двадцать девятого, в соответствии с планом из Москвы, начались боевые действия. Говорят, лично Первый руководил. Мы открыли минометный огонь по двум южноосетинским селам на грузинской территории, где в основной массе проживали этнические грузины и позициям грузинских миротворцев. Наша задача была вызвать ответные действия Саакашвили решился на все такое, в ответ, только первого августа! Тоже артиллерией. А мы уже ответили тяжелым вооружением. Короче, нам сказали, ни при каких обстоятельствах огонь не прекращать, стрелять до талого снега! Говорят, грузины хотели переговоров, но мы про это даже не были в курсе. А московские «решалы» от нас в момент открестились, сказали, что мы бесконтрольные им. И в это время из Рокского тоннеля вышли российские войска на танках, и началось вторжение. Вот тогда и случился для Саакашвили цугцванг и начало войны. Думаю, чисто помужски Саакашвили не мог поступить иначе никак Никакого геноцида осетин не было, как говорили по «ящику». И погибших столько не было, как там сказали: две тысячи человек! Если бы так было, в Цхинвали должны были убить каждого второго! Потери были в основном среди ополченцев на девяносто процентов. Цхинвал был почти пустой, людей эвакуировали заранее. Москва нам обещала, нам так сказали, денег на мирную жизнь, мировое признание независимости, и обманула Кто нас признал? Никарагуа? Чертова Венесуэла? Науру даже не знаю в какой жопе мира она поселилась! Ну, и ХАМАС, который сам недогосударство? Позор! И кусок «мертвой» земли достался, который мы своими же руками разбомбили, что теперь на нем сто лет ни жить нельзя, ни скот пасти мины и бомбы неразорвавшиеся кругом. И там, и здесь, у Москвы цель иная есть. Там обманула, и здесь обманет! Россия подставила нас в очередной раз также, как с захватом школы! Ну, да, ладно То пережили и это переживем Скажи мне только честно: выходит твоя автобиография в личном деле липа?
Да, сказал Егор, совсем не думая, как под гипнозом, будто за время разговора разучился думать наперед прежде, чем говорить. Чепуха там все, отмахнулся он. Не рассчитывал, что ее вообще ктото будет читать. Решил: пустая формальность.
Я так и думал! Теперь знаю, почему тобой интересовались чеченцы
Чеченцы? насторожился Егор.
Муса. Заместитель командира Аллагов его фамилия. Из Грозного. Приходил в карантин ты обязан его вспомнить? Кого одноглазым назвал! напомнил Зазиев. Он хотел твое дело изучить.
Егор не забыл, конечно, помнил. Не каждый же день грубишь двуногому.
И что? Изучил? спросил Бис.
Показал, что на тебя было: биографию, учетную карточку Походу, он тебя не узнал. Теперь не успокоится просто так характер такой: задиристый и злопамятный Чеченец, короче.
А чего он такой злой? Потерял что ли кого в войну?
Вроде, нет Не знают Ничего такого за него не слышал Они все сейчас злые.
А лет ему сколько?
Двадцать шесть предположил Зазиев, ну, может, двадцать восемь
Я в эти годы тоже был злой, почти оправдывая, сказал Егор. Мне тогда вообще казалось, что в тридцать шесть люди уже морально запрограммированы на поражение во всем только потому, что с возрастом утратили злость Одну ее Только и всего В двадцать три я спрашивал: когда она уйдет, сколько еще ждать? А оказалось, философия совсем проста, почти тибетская что ли: пережить злость всего лишь надо Сколько ему во вторую войну было лет? Тринадцать? А в первую и того меньше восемь? Есть на что злиться
Они, из-за войны с их народом, злые сказал Заур. А кто будет добрым? Хотя, может быть, заблуждается он на твой счет.
Может сказал Бис, может быть
Тебе уже сказали: в какой идешь взвод?
Нет. Еще не говорили.
Хорошо, сказал Зазиев, поднимаясь.
Но Егору не показалось ничего хорошего.
«Вот, дурак, подумал он на себя. Не успел обжиться нажил врага, и никогонибудь, а чечена?! Ох, дурак!»
Иса! Иса, погоди! окликнул неожиданно Зазиев Абулайсова, который направлялся к себе. Разговор есть?
О чем разговор?
С глазу на глаз побежал следом Зазиев, прежде смешно наклонившись, словно собирался оттолкнуться и полететь головой вперед над рядами кроватей, как супергерой в синем трико и плаще, оставляя Егора в сложных чувствах от российскогрузинской войны, но еще больше от ненужного ему внимания чеченца Аллагова.
А еще, Егор неплохо был осведомлен о войне с Грузией восьмого года по рассказам сослуживцев одного из московских отрядовспецназа, в который был переведен после тяжелого ранения для дальнейшей службы на должности помнача группы кадров, и откуда ушел годом ранее «перегорел», но официально по здоровью. Правда, в его памяти эта пятидневная война имела другие причины, носила иное название и характер. Он запомнил ее как южноосетинский вооруженные конфликт по принуждению Грузии к миру, убийство российских миротворцев и нескольких тысяч мирных жителей Цхинвали МИДом России заявлено три, отсутствие связи и взаимодействия между частями, штабами военной группировки и ополченцами, игры в прятки российских дипломатовпереговорщиков, поиске Второго играющего роль Первого, и совершенно дикий военный поход, в лучших традициях Второй чеченской, роты комбата Ямадаева в грузинский Гори, убитого годом позже в Дубае, сопровождающийся обезглавливанием плененных грузинских солдат, как следствие пропавших без вести.
Одного не знал Бис, а Зазиев по какойто причине смолчал, что неделю назад в составе чеченского взвода были потери.
За новеньких Давай, порешаем вопрос? Заур настиг ротного у самого кабинета.
Валяй, согласился Абулайсов, тут же свалившись тушей в свою койку, не считая скольконибудь важным предстоящий разговор с Зазиевым.
Ты решил, в какой взвод они идут?
Решил, не сомневаясь, соврал Иса. Чего хотел?
Отдашь Биса мне?
Зачем тебе? Он инвалид! Нет, короче, моментально раздумал Абулайсов, не дав Зазиеву привести ни единого аргумента. Бис пойдет к Сулиму Джамалдаеву, а ты забирай Текуева, я так решил, тебе полезный будет боец
Иса, зачем Сулиму русский, если есть уговор во взводе никого, кроме нохчей; ни дагестанцев, ни ингушей, ни тем более русских? Один раз такое было взяли «Сивого» и то, ненадолго. Давай порешаем: предложи Джамалдаеву Текуева, а мне отдай Биса