Смысл, смысл. Комета Галла, так называют ее астрономы, движется по направлению к планете. Период обращения четыреста световых лет. Еще никто не знает об этом. Какая бесценная информация хранится в ней! Эх, дать бы ее в честные руки, как бы преобразилась жизнь! Старик ворчал, сокрушался, затем пустился в длинные философские рассуждения о смысле бытия и слабости человеческого существа
Вы, Орт, спасли свою честь! вдруг выкрикнул Риши, вскакивая с кресла, где он сидел у журнального столика, прослушивая запись. Орт стоял у двери, выжидательно всматриваясь в непроницаемое лицо Советника. Я старался, Господин Советник, и, как видите, не безуспешно.
Что за объект комета Галла?
Я справлялся в центре Космических исследований. Там ничего не наблюдали.
Подождем. И вот что, займитесь Орт, вплотную этим объектом. Старик, исцеливший Думара, владеет секретами астрономии, и информация, видимо, имеет смысл.
Как прикажете действовать?
Готовьтесь, и серьезно, к полету в Космос, очевидно, к интересующему нас объекту
Комете Галла! нетерпеливо перебил его Орт.
Не будьте кадетом, капитан! иронически остановил его Риши. Я в свою очередь позабочусь о корабле и подготовлю этот полет.
Когда лететь? спросил вдруг с готовностью Орт.
Вижу, капитан, что вы готовы даже в ад?
Так точно, Господин Советник!
Ценю вашу самоотверженность. Ну, а теперь идите. Я дополнительно сообщу вам о времени и месте полета. Думаю, это будет еще не скоро.
Есть! громыхая форменными ботинками по паркетному полу, он вышел из кабинета
Глава 12
Все телекомпании Мира транслировали процессию похорон первого Президента Мира. Гроб с телом покойного был установлен на лафет пушки, который тащили в одной упряжке двенадцать пар белых рысаков. По обе стороны от лафета шли телохранители покойного. Слева первым Думар, за ним Азон, справа первым Орт, за ним майор Жевиль. На них были белые каски с черной полосой, черные форменных комбинезоны с красными повязками на рукавах левой руки выше локтя. Весь лафет завален цветами и венками так, что гроба не видно, только труп над ними печальным возвышением медленно плыл с цветочной горой посреди людской реки. Следом в открытых правительственных машинах ехали родственники и близкие покойного. Эскорт машин растянулся вереницей по оцепленным охраной Дворцовым проспектом. Последний путь от дворца до крематория длиною в пять километров был усеян цветами. Красные с черной полосой флаги свисали с балконов домов, их полотнища длиной в два этажа местами касались улицы и волочились по тротуарам, подхваченные ветром. Оркестр, сопровождавший процессию, стройными рядами музыкантов медленно продвигался впереди, играя траурные марши. Люди запрудили все пространство за спинами охранников. Были заняты крыши соседних домов и даже деревья, росшие справа и слева по обе стороны проспекта. Женщины плакали, мужчины хмуро взирали на экраны телевизоров. Лакия, а с ней и весь мир, прощались с Президентом Мира. Президентом, которого любили, которым гордились, ему верили, на него надеялись. Какова судьба ждет Лакию, а с ней и мир при новом правителе, сыне Президента Тире? Прах с урной поместили на отдельной площадке кладбища Нарфы, где были похоронены знаменитые писатели, историки, государственные деятели, врачи и ученые. Тир выступил с траурной речью. За ним Риши и некоторые руководители стран, в том числе и Президент Аркии Вик: Я, от имени всех моих коллег! сказал Вик, Выражаю искреннее соболезнование народу Лакии, а с ним и всему Миру и верю, что начинания отца, чаяния народов да воплотит в жизнь его сын Тир. После похорон Тир принимал гостей, руководителей стран Мира, ставших членами его кабинета Министров. Приемы длились в течение двух недель. Две недели и три дня Тир уже находился у власти. Он лично распорядился, чтобы Думар и Азон, охранники- телохранители его отца, оделись в парадную форму и неустанно дежурили по очереди у двери его кабинета. Тир, выслушав доклад Риши, сказал: Скажите моей охране зайти. Риши покраснел, он, почти Президент Мира, ходит в лакеях у этого молокососа. Гнев залил глаза. Он поспешил повернуться спиной, чтобы скрыть бушевавшие чувства. За дверью грубо крикнул: Капитан Думар и лейтенант Азон, к Президенту.
Есть, Господин Советник. Крикнули оба, вставая с дивана, на котором сидели у дверей.
Риши их не слышал. Гнев бушевал в сердце, он почти ослеп от прилива ненависти и быстро шел к своему кабинету, не обращая внимания на сновавших служащих, которые почтительно уступали ему дорогу. У кабинета его встретил Орт. Не удостоив вниманием телохранителя, Советник быстро проскользнул мимо в дверь своего кабинета. С порога он крикнул: Рени! и, прежде бросив папку на письменный стол, уселся за ним. Лакей тенью тут же явился. Я слушаю, Господин Советник.
Докладывайте! приказал нетерпеливо Риши. Рени неторопливо достал из-под мышки красную папку, затем открыл ее и стал пробегать глазами мелко исписанные листки.
Да читайте, черт побери, что там у вас? в нетерпении вскричал Риши.
Как вы распорядились, я связался по нашим каналам с представительством Космической фирмы в Аркии.
Ну, ну, ближе к делу.
Они за обещанное вознаграждение изготовят космический корабль и установят его в указанном вами месте в срок, вами оговоренный.
Каковы гарантии секретности?
Корабль будет изготовлен под видом программы космических исследований для доставки отдаленных спутников астрономической службы слежения по заказу центра Космических исследований.
Но они располагают свои заказы в южном полушарии в Кие.
Это особый случай, связанный с демонтажем военных объектов, и кроме этого, полет Орта на этом корабле будет предусмотрен, как испытательный, и нигде не будет зарегистрирован.
Вы, Рени, гениальный малый, хоть и ходите в лакеях.
В лакеях ходил мой дед. Отец завещал мне эту службу. И если бы были у меня дети, то
Ну, ну! удовлетворенно потер руки Риши. Очень хорошо. Я вами доволен, Рени, и если вы желаете отдохнуть и развлечься, то курорты Мира теперь в вашем распоряжении.
Когда изволите вернуться, Господин? тут же спросил Рени. Риши, поколебавшись, назвал дату и протянул ему маленький квадратик, обернутый целлофаном в виде визитной карточки.
Это вам пропуск. С ним вас встретят как родного домочадца в любом уголке планеты.
Рени взял пропуск, поклонился Риши, прижимая руки к туловищу, и тихо вышел в свою дверь. Советник, окончательно успокоившись, встал из-за стола, подошел к широкому окну, выходившему в старинный парк дворца. За окном стоял полдень. Деревья тихо шелестели листвой, бросая прохладную тень на стекла.
Я тебе покажу, молокосос, дай срок. Процедил Советник сквозь зубы
Зачем это мы ему понадобились? спросил Думар у Азона.
Вы не знаете, капитан? обратился Азон к адъютанту. Тот захлопал глазами, затем сказал: Наверное, хочет вас женить.
Вы, как всегда, остроумны, капитан! ответил ему Думар.
Азон был уже в кабинете.
По вашему приказанию прибыли, Господин Президент отрапортовал Думар, как старший по званию.
Вот что, господа! начал Тир, Отец завещал мне ценить и дорожить преданными мне людьми, поэтому я пригласил вас выразить благодарность Азону за то, что он вернул вас в строй, капитан.
Рад служить Вашему Величеству! сказал Азон.
Дорогой лейтенант, старые порядки пора забыть, я не Царь,
а Президент, и прошу теперь меня величать Господином Президентом.
Так точно, Господин Президент!
Ну вот, когда выйдет Устав Дворцового Этикета, все будут знать и обращаться как положено. Поучительно заметил Тир.
А теперь мы последуем за не менее нужным мне человеком, испытанным и доказавшим свою преданность.
И кто же он; сержант, солдат или офицер?
Он достоин звания капитана и должности моего адъютанта, но это еще темное и дикое существо. И я пригласил вас за тем, чтобы вручить его в ваши руки.
Что прикажете с ним сделать?
Надо вылепить из него первоклассного бойца. По моему мнению, если есть молодость, ловкость и преданность, то все остальное придет.
Заранее восхищаясь будущим учеником, у Думара и Азона загорелись глаза.
Давайте его нам, Господин Президент, и мы сделаем из него бойца, будьте уверены. С задором сказал Думар.
Ну, если вы готовы, то в путь!
В путь? вырвалось у Азона.
Да. Я забыл сказать, он потомственный чабан.
На лице Думара изобразилось недоумение, у Азона презрительно скривились губы, он еле сдержался от нелестной реплики
В вечерних сумерках, по дороге, ведущей в горы, из Нарфы шел молодой человек. Одежда на нем была сшита из грубо выделанной овечьей шкуры. Короткие штаны, куртка с длинными рукавами да островерхая из овчины шапка вот весь наряд, из-за которого его вполне можно назвать пастухом. Шлепая босыми ногами по асфальту, он то и дело оглядывался в сторону города, но за ним не гнались. Это был Омар.
Неужели он не погонится следом! думал наивный пастух, ведь я ему так насолил, хотел сдать в психиатричку, умалишенным называл.
Весь путь от Нарфы до поселка он все ждал. Но погони не было. Вот уже знакомые с детства ворота старого дома. Теперь в нем живет сестра с мужем. Навстречу, ковыля; старыми ногами, вышел Марсель. Он почти ослеп и долго принюхивался, шевеля черным носом, прежде чем подойти поближе. Наконец пес подошел к приближающемуся хозяину, лизнул его раз, другой в ногу выше щиколотки.
Старый дружище. Потрепал его по голове Омар. Как в детстве, он осторожно приблизился к освещенному окну. За тем же столом, где когда- то ужинала их семья, теперь сидел муж Жаннет, сама хозяйка и двое детей. Мальчик постарше, он сидел спиной к окну, видна только его белокурая голова, девочка напротив.
Им прислуживала миловидная полная кухарка, которую Анвар, так звали мужа сестры, нанял готовить и ухаживать за детьми. Он превратился теперь в богача, сдавал в аренду свое пастбище и, занимаясь организацией купли- продажи овец, нажил от торговых операций на малое состояние. Между прочим, всерьез подумывал перебраться в Нарфу. Омар всей душой завидовал ему и боялся его. Но пустой желудок взял верх. Он постучал в окно. На пороге появилась Жаннет.
Кто там?! громко позвала.
Это я, сестричка!
А, Омар, заходи в дом. Как раз к столу поспел! весело защебетала она. Омар чинно зашел в комнату.
Добрый вечер. Поздоровался он.
Входи, входи. Оборачиваясь к нему, сказал Анвар. Присаживайся, мы как раз ужинаем.
Омар сел на приставленный стул сестрой к обеденному столу. Туг же перед ним появилась полная тарелка супа. Он жадно набросился на еду. Ему не мешали.
Вообще- то я! хлебая суп, начал торопливо Омар! к вам по делу.
Анвар перестал кушать жаркое из барашка и уставился пытливым, внимательным взглядом в родственника.
Вы бы не могли меня спрятать от нашего помешанного, а то его забрала правительственная машина. 0н, похоже, сынок какого- то придворного. Как расскажет
Брат, мы тебя спрячем так, что родной отец не найдет. Поживи пока у нас.
Муж не вступал в разговор. Анвар молча поглощал свое жаркое, запивая вином из бокала. Омар взглянул на него. Спокойное лицо, волевой подбородок и никакой реакции на просьбу. Это его немного успокоило, и он доел свой ужин с аппетитом. Когда все
встали из-за стола, Жаннет увлекла Омара в коридор: Послушай брат. Сегодня уже поздно, переночуешь в своей комнате, а завтра я тебя устрою.
Ну, хорошо.
Омар вошел в давно забытую свою спальню. Жаннет появилась с бельем. Постелив постель, она пожелала ему спокойной ночи и закрыла за собой дверь.
Усталый, он быстро и крепко уснул. Ему снились неизвестные пейзажи пустыни, где он ни разу не бывал. Море с огромными волнами, на нем и дремучий лес, непроходимой чащей ставший вдруг на его пути.
Эй, проснись. Толкал его отец в плечо.
Это ты, отец! Меня могут поймать. Наш умалишенный сынок
какого- то придворного. Я сам видел, как он садился в правительственную машину
Он взволнованно говорил, путая слова, рассказывая отцу все до малейших подробностей. Испуганно закончил словами: Он будет мстить.
А, ерунда! хладнокровно заметил Ден, Давай собирайся, срочно овец выгонять, а ты тут прохлаждаешься. Давай, собирайся, да поживее!
Омар нехотя встал. Сон наваливался тяжелой ношей, пригибая к постели. Но он решительно выпрямился. Одел свею пастушью одежду, тихо, чтобы не разбудить домочадцев, вышел следом за отцом. На дворе сумерки уже посерели, но еще было темно. Отец еще влезал на дрожки, когда Омар подбежал и вскочил следом за отцом,
усаживаясь рядом на козлах.
Но- о! дернул вожжами Ден. Лошадка быстро вынесла дрожки на улицу. За поселком дорога круто подымалась в гору. Небо на Востоке посветлело. Тонкая лента облаков, небрежно брошенная природой на небосвод, окрасилась в малиновый оттенок, постоянно меняющийся, светлея. В предутренней прохладе густо пахло сеном.
Справа вдруг запел жаворонок, ему стал вторить другой где-то вдали. Дрожки въехали в сырое ущелье. Тут еще было темно. А вершины гор уже белели, очерчиваясь с каждой минутой все ясней и ясней. Солнце уже взошло, когда лошадь остановилась у порога
сторожки. Ден стал распрягать. Омар вынес седла.
Давай седлай! приказывал отец. Завтракать будем на пастбище.
День прошел спокойно. Никто не искал Омара. На второй и третий день тоже никому из государственных чинов Омар не понадобился. Прошло еще пять дней. Омар успокоился, перестал думать об умалишенном, затем забыл вообще.
Пошла третья неделя с того самого момента, когда Омар оставил на дворцовой площади своего найденыша. Отец сегодня, как всегда, первым проснулся и стал будить сына. Омар нехотя открыл глаза, затем быстро вскочил с постели. Ушат холодной воды под блеяние отары в загоне да легкий ветерок с луга что может быть приятнее
для молодого пастуха, одержимого одним, как напасти досыта отару да приумножить поголовье овец. В то утро дул легкий прохладный ветерок.
Вчера видел опять вертолет с опознавательными знаками личной охраны Президента.
А как ты узнаешь, отец, что это именно личная охрана?
По изображению меча не фоне темно- зеленого яйцевидного щита. Словно крест в зеленой оправе. Особенно ярко выделяются красная канавка посередине меча, словно кровь. Омар испуганно спросил:
Чего это они зачастили в горы?
Чего, чего! возясь с подпругой седла, говорил отец. На охоту летают, наверное.
В его голосе слышались нотки зависти. Его давняя мечта об охране вновь взбудоражила воображение, позвала давно зарытым чувством в молодость.
Да- а, как давно это было! задумчиво сказал он.
Ты, о чем, отец?
Да так, давай лучше смотри, не растеряй овец.
Они ловко, управляя лошадьми, выгоняли отару из загона. Поднялась туча пыли, но как только овцы вышли на зелень луга, пыль осела, воздух снова обрел кристальную чистоту и прозрачность. В воздушной хрустальной чопорности ажурными узорами засияли горы. Бесконечно меняющиеся переливы красок разворачивались перед
околдованным взором. Чарующие светотени от нежно- фиолетовых оттенков до пурпурно- розовых перламутровых тонов создавали единый ансамбль утренней зари. Как легко дышится в этом целебном настое горного бальзама, состоящего из крутого аромата распустившегося цветения трав да дыхания ущелий. Солнце взошло. Оно засияло над пастбищем, овцами и Омаром, давая жизнь раскинувшимся лугам, птицам, зверям, горам и людям, всему тому, что мы привыкли называть живой Природой.