слух уже улавливал далекое пение птиц и шум ветра в сухих стеблях. Совершенно выбившийся из сил, он включил индивидуальный передатчик- маяк и потерял сознание, чтобы очнуться в Мираже.
Ну, как самочувствие, Эфес? спросил озабоченно Думар.
Где я?
Вы в Мираже, и скоро придете в себя.
Что с Ортом?
Станции слежения уже ведут наблюдение. Он скоро будет у нас в руках.
Я тоже буду участвовать в операции?
Ну, дорогой Эфес, это же невозможно! Вы потеряли много крови, вся голова в бинтах.
Ерунда, капитан. А где Азон?
Он уже, наверное, вылетел на захват.
Эфес как ужаленный вскочил с больничной койки.
Где моя форма?!
Думар, видя, что его уже не остановить, приказал принести одежду. Эфес молниеносно оделся и выбежал на улицу. Возле госпиталя стоял чей- то мотоцикл. Он схватил машину и, немедля ни минуты, помчался в сторону аэропорта. Город гигантской строящейся площадкой вставал на его пути, провожая пустыми глазницами оконных проемов.
«Скорее, скорее, лишь бы успеть, только бы не опоздать!» неслось в разгоряченном сознании. Мелькали молоденьких деревца обсаженного шоссе, ведущего к аэропорту.
Самолет выруливал на взлетно- посадочную полосу. Эфес различил на его борту знак меча со щитом, пустился наперерез. За ним увязалась желтая полицейская машина под дикий вой сирены. С борта его заметили. Азон показался в открытой двери: Эй. Эфес, давайте скорее сюда! Сержант быстро подрулил. Бросил мотоцикл и схватился за руку Азона, тот втащил его вовнутрь. Полицейский разъезд, увидев, кто перед ними, занялся погрузкой мотоцикла. Самолет порулил дальше.
Где будет посадка, вы выяснили?
Сержант! оборвал его Азон! если вы здесь, а мы в самолете, значит, как, по- вашему, мы едем на прогулку?
Да, да, лейтенант! поспешил с ответом Эфес, давая понять, что он не собирается нарушать установленную субординацию и перестанет задавать глупые вопросы.
Тем временем под крылом горный пейзаж сменился степью.
Вот здесь, в этой точке, он готовиться приземлиться, сказал Азон.
Лейтенант, его же будут наверняка встречать.
Что вы предлагаете, сержант?
Разрешите мне спуститься и поджидать его внизу.
Вы же совсем слабы, сержант.
А, он в громоздком неповоротливом скафандре.
Да, пожалуй, вы правы. Мы будем отвлекать встречающих. А вы действуйте, сержант.
Вскоре белый купол парашюта расцвел за бортом. То спускался Эфес, навстречу стремительно неслась степь. Приземлившись, Эфес погасил купол парашюта и кое- как запихнул полотнище в ранец. Комбинезон и цвет степи сливались воедино, с высоты птичьего полета различить Эфеса практически невозможно. Он лег на сухую траву, положил голову на мягкий ранец, стал ждать. А степь пела на все голоса, стрекотанием кузнечиков, голосами птиц и писком грызунов.
Прошло больше часа. Никто не появлялся. Где-то далеко слышен гул реактивного мотора. Затем появился на горизонте вертолет: «Ага, первая ласточка», подумал Эфес, внимательно наблюдая за темно- зеленой «стрекозой». Гул самолета перерос в свист, высоко в небе появился белый след, исходящий от маленькой точки. Затем след превратился в черную точку и вдруг обозначился белым куполом парашюта. Глаз уже хорошо различал гондолу под ним. Вскоре сработали пиропатроны у самой поверхности, отсекая парашют. Гондола мягко коснулась степи. Вертолет тут- же начал снижение к черному обгорелому шару. «Пора!» подумал Эфес, целясь в пилота вертолета. Машина горящим факелом рухнула вниз. Прозвучал взрыв и объятые пламенем обломки вскоре коснулись земли. Эфес, не обращая внимания на головную боль и слабость, все же выбрался на гондолу, отыскивая люк. Изнутри доносился скрежет металла, люк дрогнул и подался вверх. В его открытом отверстии появилось усталое лицо Орта с холеной бородкой и мешками под черными ничего не выражающими глазами.
С прибытием, капитан! сказал Эфес, стоя на широко расставленных ногах над растерявшемся космонавтом. Вылезайте! командовал Эфес. Орт увидел черный глазок лучемета повиновался. Выбрался наружу. Эфес шатаясь от усталости, все же помог Орту спрыгнуть на грунт. Гул реактивного двигателя сотрясал воздух, самолет личной охраны Президента, заходил на посадку. Орт в исступлении бросился на Эфеса, но тот, собрав последние силы, успел оглушить его рукояткой оружия, нанеся удар по голове. Тело Орта сникло, раскинув руки недвижимо застыло у его ног. Эфес не торопясь обшарил карманы скафандра. В нагрудном слева он нашел то, что искал. Это был цифровой носитель от бортового компьютера вмещавший в себя очевидно всю содержимую информацию о полете. Самолет с вертикальным взлетом уже сел невдалеке от дымящихся обломков вертолета.
Как успехи, Эфес?! спросил подоспевший Азон.
Есть! Кажется, то что мы ищем! протягивая флэшку, другу восторженно заявил Эфес.
Тогда скорее, медлить нельзя!
Они быстро побежали в сторону поджидавшего невдалеке самолета
Счастливый Эфес не чувствовал под собой ног, шагая по мягкой дорожке длинного коридора к приемной Тира. Новый дворец еще пах краской, и свет, струившийся из окон, заливал пространство вокруг ослепительным сиянием. Солнце сверкало в новеньких полированный ручках на дверях кабинетов, солнце переливалось, отражаясь в цветных витражах, отгораживающих неожиданные уютные уголки с фонтанчиками и зеленью цветов. Солнце искрилось в глазах Эфеса. За ним еле поспевал Азон. Наконец кабинет Президента. Адъютант вскочил со своего места:
Вам что надо?!
Нас ждет Президент! бросил через плечо, Азон и закрыл дверь кабинета за собой.
Тир сидел за рабочим столом в дурном расположении духа. Последние сообщения из взбунтовавшихся стран весьма нелестно радовали душу.
Услышав стук открываемой двери, он поднял тяжелый взгляд на вошедшего Эфеса.
Господин Президент! едва переступив порог, начал тот. Разрешите
Кто вам дал право нарушать Дворцовый Этикет?! Закричал Тир, ударяя увесистым кулаком по столу.
Господин Президент! выступил из-за спины Эфеса Азон. Мы с хорошей вестью.
Да?! Докладывайте! смягчившись, сказал он.
Господин Президент! сказал Эфес глухим голосом. Разрешите мне передать вам запись, снятую с кометы Галла.
Подойдите, Эфес.
Эфес протянул носитель и дал в руки Президенту.
Надеюсь, обошлось без жертв? спросил Тир.
Если не считать вертолета без опознавательных знаков, уничтоженного Эфесом.
Ну, это не жертвы. Орт жив?
Так точно! выпалил Эфес.
Вы, Эфес, заслуживаете звания лейтенанта, но быстрое продвижение по службе наживает врагов. Поэтому мое вам расположение, сержант, и повышение жалования. Тир крепко пожал руку Эфесу.
Благодарю! отвесив поклон. Эфес отступил на шаг назад.
А вы, Господин лейтенант, отныне будете получать капитанское жалование.
Благодарю, господин Президент! в свою очередь отвесил поклон Азон.
Идите, друзья, располагайтесь на новом месте.
Оба, воодушевленные успехом, вышли из кабинета.
Почему не спрашиваете разрешения? напустился на них адъютант.
Мы приглашали Господина Президента на новоселье. А когда приглашаешь, какие могут быть разрешения? отшучивался Азон. Лейтенант вращал выпученными глазами. Эфес, мельком бросивший взгляд на краснощекого адъютанта, отметил поразительное сходство с вынутым из кипятка раком. Приподнятое настроение, солнечный город и предстоящее новоселье пьянили их сердца, как молодое вино.
Так где же мы будем жить? спросил Эфес.
В отеле Луч, что на Соборной площади.
Это напротив собора Северной звезды?
Так что, Азон, отметим событие втроем.
Да, надо сообщить Думару.
Что вы думаете на будущее? спросил Эфес.
Я хочу поскорее скопить немного денег, выйти в отставку и открыть пункт проката туристических самолетов. Очень прибыльнее дело.
Я почему- то считал, Азон, что вы предпочитаете службу чем жизнь в гражданском.
Нет, я равнодушен к ней. Это необходимость заставляет меня служить телохранителем.
А я предпочитаю форму гражданскому костюму.
Вы, Эфес! Азон чуть было не сказал чабан, но вовремя вставил имя Эфес, что очень понравилось сержанту, ведь они теперь друзья, если разговор вертится без официального обращения, сержант, лейтенант. Видно я прирожденный военный, не без лести себе, подумалось вчерашнему чабану. А в слух уже не Омар, а Эфес, сказал, Да! с гордостью, Ведь мой отец служил в дворцовой охране, это нужда заставила его стать чабаном, увечье, полученное на службе. За разговором они проследовали по Пятой улице, сплошь застроенной высотными домами. Светло- коричневое покрытие проезжей
части, поглощавшее солнечные лучи, делало пространство вокруг приятным для глаз, а молодые деревья на тротуарах гармонично сочетались с ансамблем архитектурного решения города. Пятая прямая улица заканчивалась широкой площадью, в центре которой высилось готическое здание Собора Северной звезды. Слева от
Пятой улицы располагался отель Луч. Старинная архитектура отеля сочеталась с ультрасовременным высотным зданием и поражала воображение простотой форм.
В обширном и просторном фойе метрдотель в форменном кителе черного цвета, фуражке с бутафорской кокардой и брюках с двумя широченными желтыми лампасами приветливо улыбался. Он вручил охранникам ключи.
Ваши номера на тридцатом этаже. Лифт вот, к вашим услугам.
Простите! обратился к нему Эфес! а комната капитана Думара где?
У нас не числится такой.
Звание капитан относится к высшему офицерскому сословию,
которым предоставляется личный особняк. Поспешил объяснить Азон
Так где же его искать?
Мы переоденемся, а затем пустимся на розыски, хорошо, Эфес? сказал ему снисходительно Азон.
Согласен.
Оба скрылись з лифте
Вскоре они появились. Азон был одет в легкий летний костюм и белоснежную рубашку. Сквозь расстёгнутый ворот рубашки был виден на голой волосатой груди массивный золотой медальон на цепочке. Украшение гармонично сочеталось с загаром лица, голубыми глазами, одеждой. На ноги без носков надеты сандалии из толстой коричневой кожи на подошвах и с мягкими застежками, что приято охватывали подъемы ступней и щиколотки в столь жаркий летний день. Эфес же вышел в черных Форменных брюках, заправленных в наглухо зашнурованные форменные полуботинки и куртку цвета хаки»
с поднятым воротником. Но зато на нем были узкие темные очки щелка.
Азон смерил товарища с ног до головы взглядом сострадания, вздохнул и отвернулся со скучающим видом. Эфес, заметив это, выпалил:
Вы что, недовольны?!
Честно говоря, мне не нравится эта духота. И надел солнцезащитные очки. В окне вечернее солнце уже окрашивало стены собора в оранжевые тона. Уклончивый ответ насторожил Эфеса. Он почувствовал, что в его одежде что-то не так.
Ночью будет холодно. Поспешил пространно оправдаться Эфес. Они вышли на улицу. Несмотря на вечер жара не уменьшалась. Полицейский на перекрестке вращал указательной палочкой, регулируя движение. Сквозь его ослепительно блестевший полупрозрачный легкий скафандр (защита от жары) видна форменная летняя одежда. Мимо прошла поливальная машина. От нее мощными веером била во все стороны вода по раскаленному асфальту. Отражение регулировщика повторяло жесты за ним. Эфес с детским любопытством провинциала наблюдал картины городских улиц.
Как красиво вымахивает!
Азон иронически улыбаясь, поспешил отвернуться, щадя самолюбие сержанта.
Они прошли тротуаром, минуя площадь и нырнули на центральную улочку, ведущую в аристократический район Миража. Движение машин здесь было реже. Тишина особенно приятно ласкала слух. Пешеходы почти не попадались. Лишь изредка они встречали прислугу в лице садовника или служанки. Этих людей можно сразу отличить от аристократии, как правило дешевизной и безвкусием в одеждах. Напротив, богачи одевались с изысканной простотой, с элементами экзотики, вводимой в ансамбль и предпочитали ездить, а не ходить пешком. Эфес во все глаза рассматривал красивых женщин мелькавших в окнах роскошных лимузинов.
Вон та, он кивал в сторону удалявшемуся авто, со сверкающей брошью в волосах, очень мила! восторженно говорил он. Ведь теперь для Эфеса не существовало преград в общественном сословии классов. Став приближенным Президента, Эфес наивно считал себя аристократом.
Знакомство на улице не принято в высших кругах.
Холодно заметил Азон. Эфес насупил брови. Хорошенькая горничная, цокая каблучками, с пустой корзиной на руке грациозно приближалась к ним. Ее полупрозрачный безукоризненно облегающий тело белый комбинезон с огромным вырезом на груди подчеркивал все достоинства манящего тайнами тела. А глаза, умело спрятанные под зеркалом темных очков, разжигали любопытство. Азон первым заговорил, поравнявшись с девушкой: Скажите, пожалуйста, мы правильно идем или нет?..
Да, вроде вертикально и не шатаетесь. Перебила девушка чуть грудным бархатным голосом, повергая Азона в трепетное состояние души. Эфес, следовавший дальше, остановился, скучая от нетерпения.
Простите, но я не договорил! продолжал Азон, нам необходимо найти придворные особняки из жилого фонда Президента.
Правильно идете. Я горничная майора Жевиля.
Это то, что нам нужно, особняк капитана Думара где?
Я такого не знаю. Гордо ответила девушка. В ее тоне звучала та наигранная гордость, которая свойственна особам ее молодого возраста и положения горничной при высоком чине.
Это капитан личной охраны Тира.
Его же Ортом зовут.
Нет, у него имя Думар.
Девушка недоуменно пожала плечами, в ее очках отразилось солнце.
Там их особняки.
Спасибо! поблагодарил Азон. А, как ваше имя?
Это не обязательно! виляя изящными линиями со спины, она уже ушла дальше.
Эфес удивился. Азон, глубоко вздохнув, догнал сержанта.
Какая женщина! восхищенно заметил он.
Ничего особенного не нахожу, служанка. Снисходительно ответил Эфес.
«Странное влечение к прислуге, когда вокруг ходят такие женщины! На каждой из них украшений стоимостью на миллион, удивлению сержанта не было предела, мне бы его звания и манеры» мечтательно подумал Эфес о богатой и красивой невесте. О преданной любви и сердечной теплоте жены. О многочисленных его детях. О том, как они гурьбой навестят беднягу Дена и о многом другом, что может дать богатство в дополнение к семейному очагу. Тем временем показалась площадь Лакия. В центре площади стоял памятник царской особе. Фигура человеке в парадном мундире, отлитая из бронзы, запечатлена в скорбной позе со склоненной непокрытой головой. В суровом облике благородных черт угадывалось величественное молчание в минуту траура по сыну. Кисть правой руки пряталась за лацканом мундира, а взор устремлен вниз на лежащее в траурном одеянии женское тело матери Тира, несчастной изгнанницы.
Тир распорядился установить скульптуру именно в этом месте, где некогда впервые столкнулся лицом к лицу с пустыней, а рядом воздвиг аристократические кварталы знати. Площадь обсажена со всех сторон молодыми деревцами и пальмами. Обильно поливаемые, они плохо приживались, но все же бедная зелень на ветвях шелестела в порывах еще вольного ветра пустынника. За памятником Лакию в заходящих лучах солнца сверкало высотное здание комбината по обслуживанию района. За ним располагались двухэтажные особняки, разбросанные среди щетинившейся, поросли из молодых насаждений. Собор Северной звезды был в центре города, и с площади Лакия месторасположение его угадывалось по готическому шпилю, лишь чуть виднеющемуся отсюда из-за крыш высотных зданий из стекла и бетона.