Счастью моему и всех, кто меня поддерживал, просто не было предела! Теперь я просто обязана была хорошо учиться и получить свой диплом.
Первые два курса пролетели незаметно, а на третьем начались предметы по специальности. Были и трудности, и много радостных открытий.
Оказалось, это так интересно с помощью методички решать задачи и даже целые курсовые работы. Я попросила перевести меня работать в фонд, где времени было побольше свободного, и с увлечением шаг за шагом разгадывала эти совершенно новые для меня ребусы. На первый взгляд казалось, что это решить невозможно. Но я погружалась в методичку полностью. Я вчитывалась в текст, рассматривала формулы, рисовала у себя в тетрадке, чтобы лучше понять, как это решается. И вот этот момент, когда до тебя начинает доходить и получается решение ни с чем не сравнимое удовольствие.
Я и студентам своим сегодняшним про это говорю: начните решать, и не оторветесь, это же так интересно. Однако, подавляющее большинство категорически не соглашаются и предпочитают покупать готовые работы.
В фонде под рукой у меня были все возможные книги, я их все перечитывала и начинала понимать, какое практическое значение имеет та или иная задача. То есть из непонятного набора слов текст постепенно превращался в живую картинку с причалами, перегрузочными машинами, рабочими, судном, которое стоит под погрузкой.
Даже, приходя домой, просила Мишу не подходить ко мне и не мешать, пока я не закончу свои занятия.
Мои однокурсники тем временем все, как один, договаривались с преподавателями за деньги.
Мне проще заработать и заплатить, рассказывал мне один из них, чем сидеть, как ты, над книжками.
Может, так действительно проще. Может, не той я дорогой пошла. Может, надо было не валять дурака в библиотеке, а идти туда, где реально можно заработать. Как я потом, через много лет, жалела, что сидела над книжками, вместо того, чтобы лишний раз пообщаться с родителями, с Мишей.
За всю учебу мне пришлось платить преподавателям только два раза, в совсем уж редких, исключительных случаях.
Был такой предмет «Математические методы и модели в управлении транспортом», одно название чего стоит, это выше любой высшей математики. Вся наша группа заплатила преподавателю по три тысячи, в то время как у меня зарплата была пятьсот рублей. И я нашла студента-очника, который решил мне курсовую за пятьдесят рублей, а экзамен сдала сама.
И был случай, когда преподаватель прямо потребовал деньги. Это произошло на пятом курсе, предмет назывался «Управление работой флота». Его вел странного вида дядечка, который ходил всегда как пьяный. Мы так и думали, что он вечно пьяный, но потом нам объяснили, что у него такой вид из-за сахарного диабета.
Я пришла на экзамен с выполненной курсовой работой, подготовившись накануне по вопросам. Подошла к кабинету, а наших никого почти не было, только две девчонки стояли, ждали кого-то.
А где все? спросила я.
Они уже все сдали и ушли.
А вы тоже сдали?
Да, мы ему все заплатили по восемьсот рублей. Принесли ему от группы бутылку коньяка, а он отказался, говорит, оставьте себе, мне только деньги нужны.
Я вошла в кабинет. Протянула преподавателю курсовик, но он резко вскинул руку:
Мне это не надо!
А билет можно взять?
Нет, мне нужны деньги.
У меня было немного денег, но дома ждал Миша, мы очень хотели отпраздновать сдачу экзамена.
Я сунула ему в руку двести рублей. Он перебрал купюры пальцами и протянул недовольно:
Мало!
Извините, нету больше, зарплата маленькая.
Ладно, давайте зачетку.
И он поставил мне «тройку». «Тройку» когда я сделала курсовик и ответив на вопросы, вполне могла получить «четверку».
После окончания учебы меня пригласили работать на кафедру управления транспортом. Предлагали даже поступать в аспирантуру и начинать преподавать, но я отказалась, мне надо было отдохнуть от учебы, а преподавание на мой взгляд это такая ответственность, тем более в стенах такого престижного учебного заведения.
И я стала работать заместителем заведующего кафедрой по воспитательной работе.
А еще через пару лет мне все же пришлось начать преподавательскую деятельность, без всякой аспирантуры. Преподавателей катастрофически не хватало. Во время хаоса и ужаса девяностых настоящие, интеллигентные, талантливые преподаватели разбежались кто куда. В основном они уходили в бизнес, либо создавали логистические фирмы, либо шли по найму.
Были курьезные случаи. Сергей Иванович Буйко писал диссертацию три года. Но написать не главное, главное организовать защиту. И вот его руководитель бегает по ученым советам нашего города и соседнего, договаривается, рискует, платит собственные деньги за банкет. А Сергей Иванович буквально за день до защиты пишет заявление на увольнение и прощается с научной карьерой. Потому что понимает, что останься он на кафедре, пусть и с ученой степенью, защитив диссертацию, он пропадет с голоду.
Постепенно состав преподавателей изменился капитально. В основной состав вошли обычные домохозяйки с профильным образованием. Таких устраивало провести три пары в неделю, а все оставшееся время водить детей в секции, заниматься семьей, опять же, они рассчитывали выучить детей в нашем ВУЗе.
При мне однажды произошел такой разговор.
Пришел на кафедру молодой человек, долго сидел, ждал заведующего. Наконец Геннадий Алексеевич его принял.
Я хочу работать преподавателем, сказал парень, я хорошо учился и хочу передавать знания новым поколениям, у меня призвание, у меня желание.
Я думала, что все захлопают и примут его.
Но Геннадий Алексеевич снял очки, положил их на стол перед собой и внимательно вгляделся в человека, сидящего перед ним.
Вас есть кому содержать?
Это вы о чем? растерялся парень.
О том, что у нас очень маленькие зарплаты, вам будет не хватать на жизнь.
Почему? У вас же есть общежитие, квартиру не надо снимать.
За общежитие тоже надо платить. А лет через несколько вы захотите семью и детей, а содержать их вам будет не на что.
Геннадий Алексеевич развел руками, а молодой человек ушел и больше не вернулся.
Я размышляла над словами профессора. Неужели он думает, что человек, действительно хорошо обеспеченный, пойдет преподавать? У таких людей широкий выбор, и они, как правило, занимаются такими вещами, которые принесут деньги, известность, они будут стремиться попасть в кино, на сцену, будут называть себя музыкантами, общественными деятелями, блоггерами, художниками, телеведущими. А профессия преподавателя неблагодарная, никакой славы и влияния на ней не заработаешь. Да еще во времена всеобщей педоистерии, когда в угоду детишкам о преподавателя вытирают ноги все, кому не лень.
Был еще случай, которому я оказалась свидетелем. Приехала как-то девушка-мажорка.
Да мне неважно, что зарплата маленькая, мне лишь бы на людях быть и дома не сидеть, уверяла она.
Но когда ей озвучили реальный размер зарплаты, она воскликнула:
Да вы что, это же два раза мой джип заправить! Нет-нет, моя мама такую работу не потянет, это же ее расходы на меня увеличатся: на бензин дай, на обед дай. А еще я по дому не буду успевать, ни убраться, ни приготовить, потому что дорога в одну сторону два часа занимает.
К своей первой паре я готовилась три дня, сидела за письменным столом, детально разбирала задачу, которую мне предстояло решать со студентами, освежала свои знания, листала учебники, искала информацию в интернете. И, конечно, переживала, получится у меня или нет. Я ведь совсем не имела опыта выступать перед аудиторией, в школе толком не училась, в университете была заочницей.
Утром того дня дождалась девяти часов и хотела уже отправиться на занятие, но опытные коллеги сказали:
Подождите минут десять, пусть все соберутся, студенты часто опаздывают.
Тогда я побежала покурить и встретила на нашей лоджии профессора Мельникова. Это был представительный мужчина с белой копной волос, всегда в идеально выглаженном костюме с галстуком. Взгляд у него был слегка скептический, как будто в ожидании подвоха, но невероятно добрый. Он происходил из знаменитой династии нашего учебного заведения, его отец когда-то был начальником факультета. Помню, когда я слушала его лекции, то неизменно восхищалась. Он не просто пересказывал материал, он приводил примеры из жизни, из общественных событий, приводил цитаты известных поэтов и философов.
Доброе утро, поздоровалась я.
Доброе утро, приветливо ответил он.
А у меня вот сегодня первая пара.
Ты что, решила преподавать? он невольно схватился за голову и посмотрел на меня с ужасом и сочувствием одновременно.
А что не так, я очень рада, что мне доверили.
Ты такая добродушная, такая бесхитростная! Я столько лет преподаю, и знаешь, сколько раз мне хотелось развернуться и пойти отсюда куда глаза глядят! Вот вроде бы все хорошо, но попадется на всю аудиторию один какой-нибудь умник, и все испоганит! Буквально вчера все объяснил, все поняли, а одна девица сидит и повторяет: «А теперь мне отдельно объясните, ну я не понимаю!». Или прочтут в интернете какую-нибудь чушь и начинают спорить, почему вы так сказали, а там по-другому сказано
И вот я впервые вошла в аудиторию, вся в смятении а вдруг я буду стесняться, а вдруг у меня голос будет дрожать
И тут, при моем появлении, все студенты, как по команде, встали!
И у меня как будто камень свалился с плеч. Я моментально успокоилась. Я почувствовала себя, как рыба в воде. И вдруг поняла, что мне с ними хорошо. И это ощущение не пропало со временем, на всех последующих парах оно так и оставалось со мной.
С молодежью приятно общаться, они в подавляющем большинстве добрые и отзывчивые, не натерпелись еще насмешек от жизни и человечества, ни в чем особо не разочаровались. У них еще далеко идущие планы, оптимистичный взгляд. В их глазах светится уверенность, что они всего добьются, покорят весь мир, заработают много денег, осуществят самые смелые мечты.
Ну а я, со своей стороны, помогаю им адаптироваться в этом сложном мире чисел и формул, понимая, как нелегко прийти в первый раз на занятия.
ГЛАВА 4. ЧТО ЗНАЧИТ КОРРУПЦИЯ
В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Суходнищева увольняется!
Эта новость прозвучала как гром среди ясного неба.
Первыми мне об этом сообщили студенты, и я просто не могла поверить. Она столько лет здесь проработала, сидела начальником учебного отдела, а когда ее оттуда прогнали за утерю учебно-методических комплексов, перешла на преподавание. Другими словами, держалась руками и ногами за эту работу.
На следующую пару пришла другая группа, и ребята мне рассказали то же самое.
Потопова сегодня такая расстроенная ходит, говорит «сожрали нашу дорогую Светлану Ивановну!»
Я, не удержавшись, фыркнула.
И кто же ее, интересно, сожрал?
Да это все из-за ее группы. Помните, в прошлом году из-за ковида мы все сидели дома?
Еще бы такое не помнить! Целый месяц все сидели дома, выходить на улицу было не рекомендовано, однако, я все же ходила каждый день на прогулки, но работы так не хватало!
Тогда еще общагу закрыли, всем велели уезжать домой.
Да, помню, сказала я.
Так вот, всех выгнали неожиданно, времени на сборы было в обрез, и никто из проживающих не написал заявление на выселение. Поэтому оплату за общежитие бухгалтерия продолжала начислять. Причем туда автоматически включили и время каникул, и сумма в итоге серьезная получилась.
А почему так сделали? Чисто из-за формальности, потому что не было заявления на выселение?
Ну да. Как-то несправедливо получается.
А почему нельзя заявления написать задним числом и пересчитать оплату?
Потому что деньги уже оприходованы. Многие студенты возмущались, и писали, и звонили куда только возможно, а толку нет. Ну а Светлана Ивановна же очень любит своих девочек, она начала права качать, бегать в вышестоящие инстанции, жаловаться где только можно.
Удалось чего-то добиться?
Нет, студентам все равно говорят платить. А Суходнишеву обвинили в коррупции и попросили уволиться.
Странно, почему она так легко согласилась? Может, мы чего-то не знаем? задумчиво проговорила я.
Ох, говорила я ей, не оценят ваши девочки вашей доброты! Рыла яму мне, а угодила в нее сама.
На перемене я пошла в преподавательскую послушать, что люди говорят.
Конечно, все только и говорили про увольнение Суходнищевой. Она и сама была здесь.
Тридцать три года проработала без единого замечания, рассказывала она, а теперь мне замечание объявили с занесением в личное дело. Я так подумала, сейчас замечание, потом они мне объявят выговор, а на третий раз, по закону увольнение. Оно мне надо? Я лучше сама уволюсь.
Я так расстроена, чуть ли не со слезами сокрушалась математичка Анна Александровна. Ну почему, почему меня лишили вашего общества? Я так люблю наши обеды, наши беседы!
Я тоже всех вас люблю, дорогие коллеги, уверяла Суходнищева, я всех вас благодарю за совместную многолетнюю работу, я буду по вам скучать. Но я не могу стерпеть такого унизительного обвинения в коррупции и превышении полномочий.
Со всех сторон на нее посыпались горестные прощальные слова.
Только благодаря вашей помощи я научилась составлять методички, говорила молодая преподавательница физики.
Спасибо вам за все от всей нашей семьи, это уже были слова англичанки Надежды Олеговны.
Судомеханик Глазырин напутствовал Суходнищеву словами:
Ты молодец, отстояла свою точку зрения, не сдалась, так держать!
Удачи вам и всего наилучшего в дальнейшей жизни, сказала экономист Нелли Павловна.
Тут же послышались самые лучшие пожелания, напутствия, но никто, никто не сказал чего-то вроде «оставайтесь, Светлана Ивановна, мы вас поддержим и еще повоюем». Хотя, наверно, это было бесполезно.
У меня тоже промелькнула мысль сказать Суходнищевой на прощание что-нибудь оптимистичное, но сколько я ни думала, а никаких хороших слов у меня для нее не нашлось.
Наконец стали спрашивать, что же она теперь будет делать, куда пойдет.
Может, дома буду сидеть, меня муж обеспечивает.
Я чуть не расхохоталась. Про мужей можете мне не рассказывать, все, что они зарабатывают, уходит на них самих и на детей. А если муж прямо миллиардер, то что она вообще забыла в этом колледже на целых тридцать три года?
А может, репетиторством буду заниматься, продолжала Суходнищева, не знаю пока еще точно.
Через пару месяцев дошли слухи, что она устроилась в какой-то лицей и преподает там математику. Ругает тамошних студентов, якобы они в разы хуже тех, с которыми она сталкивалась в нашем колледже, в коллектив влиться не может, все вокруг чужие, много молодых, неопытных.
А ее любимые девочки забыли о ней в тот же день. Ни разу не слышала от них ни единого слова о бывшем кураторе.
На выходе из преподавательской сталкиваюсь с Евгением Владимировичем.
В вашей группе все оформили Пушкинскую карту? спрашивает он после обычных приветствий.
Евгений Владимирович мне очень симпатичен, это блондин средних лет, бывший военный, очень доброжелательный человек. Это же он однажды заступился за меня перед директрисой.
Да, конечно, отвечаю я на ходу, скоро принесу отчет.
На самом деле в моей группе всего двое человек оформили эту карту, наших студентов не заставишь ходить в театры и на выставки.
Сообщение от Гоши: «Дедушка опять напился». За этими сухими словами стоит просто вопль отчаяния. Бедный мой сынок и мама опять вынуждены нянчиться с папой.