Ты и правда хочешь уволиться? спросила она.
Мэри кивнула.
Придется. Я больше так не могу.
Боже! Какая актриса! воскликнула Синтия Харрис, посмеиваясь.
Мне кажется, что я в опасности.
Тоже мне удумала! Лучше бы судьбу благодарила за такую работу.
Почему? спросила Рози.
Наконец Мэри подняла голову.
Я За мной следят. Какойто мужчина, он постоянно мне пишет.
Да с чего ты это вообще взяла? съязвила Синтия.
Я видела его возле моей квартиры.
Ты его знаешь? спросила Рози.
Он присылал мне сообщения от незнакомого имени. Говорил, что мы познакомились в Тиндере и я его продинамила.
А на самом деле? Вы и правда там познакомились?
Вряд ли. Я снова и снова перебирала в памяти всех мужчин, с которыми ходила на свидания. Конечно, были и странноватые, но не думаю, что ктото из них смог бы Мэри затихла.
Рози молчала, пытаясь осознать тот факт, что ее подруга сидит в Тиндере. Мэри ван Ренен, такая рассудительная, застенчивая, консервативная. Рози всегда думала, что такие девушки обычно счастливы и без партнера или по уши влюблены в милого, кроткого парня, с которым знакомы много лет. Но она хотя бы искала любовь у Рози даже на это не хватало времени.
А что он писал?
Неважно, ответила Мэри так взволнованно, что Рози решила на нее не давить.
Да откуда ты знаешь, что он караулил тебя у двери? вмешалась горничная. Может быть, это ктото из соседей шел мимо и остановился, чтобы поговорить по телефону.
У него в руке не было телефона.
Вообщето в наше время люди и через наушники могут разговаривать, парировала Синтия Харрис. Беспроводные, например. Или, может быть, он когото ждал.
Он трижды там был! воскликнула Мэри и уткнулась лицом в ладони.
Ага, конечно! ответила горничная. Она посмотрела на Рози, закатила глаза и покрутила у виска пальцем. Да даже если и так, в полиции сказали, что в этом нет ничего противозаконного.
Ты обращалась в полицию?
Мэри кивнула.
Но мне сказали, что нужны еще какието доказательства, иначе они ничего не могут сделать. Похоже, они решили, что я все выдумала. А потомВелосипед
Мэри нервно потирала колени, и Рози увидела, как дрожат ее руки. Она была совсем разбитой эта ситуация ее травмировала. И Рози никак не могла понять, почему Синтия Харрис продолжает обесценивать ее чувства без капли сострадания.
Что случилось с велосипедом?
Прежде чем заговорить, Мэри сделала глубокий вдох. Она закрыла глаза, голос звучал еле слышно.
Он приклеил записку к сиденью. В ней было написано, что к нему прижималась Мэри скривилась от отвращения и продолжила. Не хочу это произносить. Что часть моего тела касалась сиденья. Как ему нравится, что я на нем сидела. И как он любит за мной наблюдать. Она открыла глаза. Мне каждый день приходится ездить на работу на велосипеде. Я больше так не могу. Мама сказала возвращаться домой так и сделаю, скорей бы уже.
Мэри, какой ужас! Ты говорила об этом полиции?
Она покачала головой.
Не смогла. По щекам снова покатились слезы. Рассказываю и как будто проживаю это заново. Я просто
Рози протянула руку через стол, Мэри робко вложила в нее свою, и Рози сочувственно сжала ее.
Синтия Харрис неодобрительно фыркнула, не скрывая своего негодования.
Ты же себе всю жизнь сломаешь изза какойто там записки! Давай, вперед! Поезжай к своей мамаше, наплевав на сэра Джеймса. Все вы девчонки одинаковые: одно неудачное свидание и сразу нюни распускаете. Королеве тоже несладко в жизни приходилось. Не стыдно вам?
Я просто Не могу больше Извините.
Мэри нащупала сумочку, висевшую на спинке стула, и нетвердой походкой поспешила к выходу.
Актриса.
Рози посмотрела на пожилую женщину, лицо которой расплылось в странной улыбке. Горничная наигранно развела руками.
Я же говорила размазня. Такой спектакль устроила. Она взяла виноградину из пиалы, стоявшей возле тарелки, и отправила ее себе в рот.
Глава 5
Была середина июля, самый разгар лета. Парламент уже заканчивал свою работу, и привычных государственных дел становилось все меньше. Так у королевы появился редкий драгоценный час свободного времени. После обеда у нее была назначена примерка пары вечерних нарядов, но это еще не скоро. Скачки пока не начались. Как же распорядиться неожиданно обретенной свободой?
В Восточном крыле в передней части дворца, выходящей окнами на Именинный пирог и аллею Мэлл[19], на одном из чердаков недавно произошла протечка. В полувековом баке с водой образовались скрытые трещины, и несколько спален в коридоре этажом ниже затопило. Королева собственными глазами видела последствия потопа в день, когда его обнаружили: мебель промокла насквозь, а ковры можно было выжимать. Тогда бак убрали и заменили чемто поновее. В хозяйственной службе сообщили, что спальни будут как новенькие: их проветрят и нанесут на стены и потолок свежий слой штукатурки.
И все же королева привыкла доверять, но проверять. Было бы замечательно взять с собой одну или двух собак, но они нагулялись в обед и теперь довольно сопели. Королева сообщила пажу о своих намерениях и отправилась наверх одна, наслаждаясь возможностью побыть наедине со своими мыслями.
Она представляла себе Шотландское высокогорье. Следующие две недели предстояло провести в подготовке к переезду в Балморал до конца лета, и во дворце уже ощущался ветер перемен. Филип, которому не нравилась вся эта суета, собирался уехать в Каус[20], чтобы несколько дней наблюдать за регатой. А самой королеве не терпелось отправиться на север. Там можно было дышать свежим горным воздухом и позволить себе почаще быть Лилибет и чуть реже мэм. К тому же правнуки и собаки могли там свободно резвиться, не боясь чтонибудь сломать. Скорей бы посмотреть, как Джордж будет носиться по дому, и поближе познакомиться с малышкой Шарлоттой.
Поднявшись на второй этаж, в коридоре, ведущем к затопленным комнатам, она почувствовала, как по спине пробежали мурашки, и могла бы поклясться, что внезапно ощутила легкий запах кедра. Как странно; тут должно было пахнуть сыростью. Но неожиданно для себя королева перенеслась на восемьдесят лет назад. Неужели на нее так повлияли мысли о Джордже и Шарлотте? Откуда вдруг взялось это яркое, сильное чувство, будто она сама маленькая, не всегда послушная девочка? И кажется, что гдето рядом с ней Маргарет подбивает ее на шалости.
Королева шла дальше, заглядывая в комнаты по обе стороны от нее и принюхиваясь в поисках того неуловимого запаха. Постепенно ее внимание привлек большой шкаф из красного дерева, наполовину скрытый в коридоре за колонной. Одна из дверей была слегка приоткрыта, и, приблизившись, королева заметила тусклую золотистую кисточку, висевшую на ключе. Ах, да!
Воспоминания выплывали из тумана времен, с каждым шагом становясь все отчетливее. Этот шкаф стоял за пределами детской, и мамин главный костюмер складывал туда одежду, из которой Лилибет вырастала. Широкий и массивный, отполированный временем до насыщенного красного цвета. Она приложила руку к дверце, словно приветствуя старого друга.
За приоткрытой дверцей было пусто. На боковых стенках были установлены рейки, на которых, должно быть, крепились широкие полки, использовавшиеся в стародавние времена для хранения льняных простыней. Но теперь шкаф стоял пустой, полки вынули и собрали для переезда, так что выглядел он почти таким же, как в ее детстве.
В самом конце 1936 года, когда дядя Дэвид отрекся от престола, отказавшись стать Эдуардом VIII, семья не хотела переезжать из уютного дома на Пикадилли в гигантский, холодный, обшарпанный дворец. Но отец теперь работал здесь, а мать сказала, что им нужен собственный домик над лавкой. Хотя в основном дворец состоял из череды бесконечных коридоров с высокими лакеями в красных ливреях на каждом углу. Из-за них Лилибет не покидало ощущение, что за ней постоянно наблюдают, и поэтому нужно было вести себя, как подобает настоящей принцессе, хотя она не совсем понимала, что это значит. Но были и свои плюсы дворец оказался идеальным местом для игры в прятки.
Мамины длинные шубы в матерчатых чехлах висели в правой части шкафа, а кашемировые шали были аккуратно сложены и хранились в левой части. Посередине висели норковые жакеты и наряды для похода в оперу. Войдя в шкаф, можно было раствориться среди них. Королева вспомнила, как Маргарет Роуз шипела: Лилибет! Быстрее!, пробираясь сквозь хлопчатобумажные чехлы. И она, не в силах устоять, лезла за сестрой. Туфельки были чистые (она проверила), две маленькие стройные девочки спокойно помещались внутри шкафа, не рискуя испортить одежду. Ей было уютно сидеть в окружении маминых вечерних нарядов, улавливая ее слабый аромат, смешавшийся с сильным кедровым запахом, отпугивающим моль.
Ей, наверное, было лет одиннадцать, а Маргарет шесть или семь. Они прятались от Кроуфи, их гувернантки, которая не знала, что участвует в игре. Это было ужасно, ужасно неправильно, и поэтому сердца их бились чаще. Бедная Кроуфи. Она все звала и звала, а Маргарет тряслась от смеха.
Они несколько раз прятались в шкафу, но поймали и наказали их всего один раз. Королева не помнила, что это было за наказание вероятно, сестер лишили сладкого к чаю, но Маргарет сказала, что оно того стоило. И она была права. Теперь, когда в шкафу не было одежды, в нем можно было уместиться даже в таком солидном возрасте. Даже с больным коленом.
При этой мысли королева усмехнулась и, к собственному удивлению, сделала шаг вперед, просто чтобы посмотреть. Она уперлась рукой в закрытую правую дверцу. Дно шкафа немного возвышалось над полом. Правое колено заныло, но, когда к нему подтянулось левое, рядом вдруг появилась Маргарет. Мама тоже была там, хотя бархатистый аромат ЛОр Блё исчез, как и запах кедра. Наверное, почудилось.
Внутри было тепло, темно и спокойно. В пятидесятые здесь пряталась Анна так же не боясь наказания и говорила, что была в Нарнии. И за стеной как будто действительно была Нарния скрытый мир волшебства, ведомый только детям. Королева прикрыла за собой дверь и замерла, чтобы вновь вдохнуть аромат.
Ей пришлось лишь слегка наклониться. В шкафу было просторно, и иногда но только иногда в низком росте, всего пять футов и три дюйма, были свои преимущества. Она тихонько поздоровалась с сестрой, которая покатилась бы со смеху, увидев ее здесь.
Вдруг, из ниоткуда, перед глазами возник образ несчастного молодого русского, которого не так давно нашли мертвым в гардеробе. Ей захотелось поскорее выбраться оттуда, но как раз в тот момент, когда она разворачивалась, чтобы осторожно шагнуть наружу, с верхней площадки дальней лестницы вдруг послышались голоса и шаги двух быстро приближающихся людей.
Что же делать?
Естественно, самое очевидное спокойно выйти, упорно делая вид, что ничего необычного не происходит. Но это было бы не такто просто. Спускаться сложнее, чем подниматься. Разве смог бы ктонибудь из прислуги бесстрастно наблюдать за тем, как их королева неуклюже вываливается из шкафа, да еще и спиной вперед? Конечно нет!
Двое были всего в нескольких шагах. Она плотнее прикрыла дверцу, оставив лишь небольшую щель. Они бы ее заметили, если бы присмотрелись, но кому придет в голову искать королеву в шкафу?
Она с тревогой выжидала. Шаги стихли, и разговор продолжился в дверях соседней спальни. Колено снова заныло, но делать было нечего, оставалось только ждать.
Неизвестные замолчали. До этого момента они громко обсуждали приготовления к отъезду в Шотландию и вдруг перешли почти на шепот. Атмосфера изменилась, и стало казаться, будто они чтото замышляют.
Здесь три. Через две недели одну, потом другую. Время помнишь?
Да помню я! Мне хватает мозгов, чтобы понимать с первого раза.
Действуй, как в прошлый раз.
А у нее вроде хорошо получается, да? Не жалуется, хотя ей явно это все не по нраву.
Думаешь, меня волнует, что ей там не нравится?
Нет, пробурчал один из них в ответ.
Тогда руки в ноги и делай, что тебе говорят! И если еще хоть раз заикнешься об этом За угрозой последовала многозначительная пауза. Идем! У меня от этого места кровь в жилах стынет.
Они быстро зашагали тем же путем, которым пришли. Услышав, как закрылась дверь в коридоре, королева вылезла из своего укрытия и принялась растирать распухшее больное колено. В одиннадцать лет загадочное приключение привело бы ее в восторг, но не в девяносто. Она решила немного подождать, пока ломота в теле поутихнет, а заодно поразмышлять над услышанным.
Это были мужчины? Может быть, один из голосов принадлежал сварливой пожилой женщине? Да и что они удумали, в концето концов? В этом еще предстоит разобраться.
А пока королева заковыляла вниз по лестнице к своим собакам, стараясь держаться прямо, хотя получалось с трудом.
Глава 6
Королева очень удивилась, когда во время чаепития паж спросил, не против ли Ее Величество принять помощницу личного секретаря. Она с тоской посмотрела на кусок шоколадного бисквитного торта, от которого успела отломить всего кусочек. Оторваться было невозможно. Пригласите ее, ответила королева, надеясь, что Рози не станет отвлекать ее надолго.
Мэм, есть новость, о которой, мне кажется, вам стоит знать, сказала Рози. Похоже, я знаю, как исчезла ваша картина. Или, по крайней мере, когда это случилось.
Чаепитие и правда подождет.
Очень интересно. Пожалуйста, продолжайте.
Рози рассказала об утреннем визите в Сент-Джеймсский дворец и записи в бухгалтерской книге.
Я хорошенько ее рассмотрела, кажется, там написано Ремонт, 86 год. Вам чтонибудь об этом известно?
Королева на секунду задумалась.
Не уверена, надо подумать. Чтонибудь еще?
Я обратилась в управляющую службу, там сказали, что в ваших личных покоях был небольшой ремонт. Те, с кем я общалась, при этом не присутствовали, поскольку это было тридцать лет назад. Но я попробую все выяснить, мэм. Обязательно сообщу, как только узнаю чтонибудь полезное.
Спасибо, Рози.
Когда Рози ушла, королева отломила еще один кусочек торта и мысленно погрузилась в 1986 год. Что же тогда было? Иногда действительно сложно отделить один год от другого, но ведь должна же она помнить ремонт в собственной спальне? Провернуть такое в ее присутствии было бы затруднительно значит, в это время она была в Балморале. Все равно ничего не приходит на ум. Если только Точно! Она была гдето далеко. В те годы королева могла оказаться в Акапулько или в Осло с той же вероятностью, что и в Шотландии. Где же она была в восемьдесят шестом?
Она взяла айпад и загуглила свое имя так быстрее, чем комуто звонить и спрашивать.
Ну конечно, Китай! Это был очень важный тур, посвященный подготовке к возвращению Гонконга КНР в девяносто седьмом. В той поездке она любовалась терракотовой армией и принимала правительство Китая на банкете на борту Британии. Затем они с Филипом проплыли на королевской яхте по Жемчужной реке из Кантона в Гонконг. Сколь радостно и спокойно было наблюдать за тем, как на берегу местные жители с самого раннего утра занимаются тайцзи[21]. В бухте Виктория тоже пришлось решить несколько нетривиальных задач. Тогда помощницей личного секретаря была Мэри Перджтер, которая содействовала ей так же, как сейчас Рози
Королева была очень занята и не сильно погружалась в бытовые дела у себя дома. Видимо, тогда отдел обустройства и затеял ремонт в ее комнате. Когда она вернулась, все было как прежде: те же пастельно-нефритовые стены, хотя плинтусы и карнизы стали не такими потертыми.
Но на стене напротив двери в ее спальню стало на одну картину меньше. Точно, именно тогда она и исчезла на пять лет раньше, чем ей казалось. Она временно заменила ее эскизом сада, написанным Теренсом Кунео, с его фирменной спрятанной мышкой[22]. Это тоже очень мило, но совсем не то же самое.