Сдержавшись, он принял безразличный вид с издевкой. И когда разъяренный молодой человек покинул группу, мужчина немного расслабился, правда ненадолго. Вызвав к доске девушку, он не был готов к тому, что она упадет в обморок. Мужчина растерялся и чуть не совершил ряд приятных ошибок. Надо запомнить её фамилию, он не очень хорошо относился к выскочкам. Сорванная лекция никому радости не приносила. Взяв девушку на руки, он посмотрел на обманчивые синяки под глазами и даже не ожидал, что она может быть настолько тяжелой.
Ладно, Линькова, показывай медкабинет, быстро! Пока нёс, он смотрел на девушку. Ему она казалась совсем незнакомой и чужой, хотя, без сомнений, это была она. По крайней мере, ему так подсказывало чутьё. Положив девушку на кушетку, учитель присел рядом. Он вздохнул полной грудью и заметил присутствующим:
Теперь понятно, зачем вам диеты, сидите на них чаще. Сокурсницы синхронно закатили глаза и хихикнули.
Медсестра не сильно удивилась пациентке, лишь покачала головой.
Опять? Взяв нашатырный спирт, она подошла к лежащей девушке, мужчина отошел в сторону, чтобы не создавать помех. В кабинете воцарилась тишина на несколько минут, пока девушка не начала подавать признаки жизни. Алина тем временем взглядом умоляла медсестру оставить её в кабинете. Сжалившись, женщина замолвила за неё словечко.
Можно эта девочка останется пока тут, это же никак не повлияет на пары?
Учитель поморщился, но не стал говорить всё, что думает о прогульщицах.
Хорошо, Линькова, пойдемте. Константин Витальевич подхватил Екатерину, и они удалились, оставив Алину. Кате не понравился такой расклад, но спорить с новым преподавателем себе дороже, вдруг рядом в койке с Леной окажется.
Глава 8
Понедельник стал для меня долгим и тяжелым. Не зря говорят, что это день тяжелый, верю. Но каким же он был долгим и бесполезным. С удовольствием отдохнула на парах.
Встречала ночь в общаге с девочками. Ну и, как всегда бывает в общежитии, спать легли подшофе. Кто же знал, что на меня так подействует усталость и недоедание, а может, что ещё.
Ночь отыгралась по полной. Может, из-за сильных переживаний подсознание сыграло злую шутку. Ночь наступила для меня рано, для восполнения сил приходилось ложиться спать при любой возможности. День выдался очень сложным, сессия не за горами, зачёты, экзамены, перенервничала в свете недавних событий.
Сидела на паре истории, все писали самостоятельную работу, преподаватель сидел за своим столом, вытянув ноги над столом, и увлеченно читал книгу. Никакого интереса к нему у меня не было, я просто писала стих в своей тетради. Понимала, что так нельзя, но мне не хотелось отвлекаться на такую ерунду, как угрызения совести.
Уйдя в мир фантазий, я полностью потеряла счёт времени. Я выписывала слова, глубоко проникаясь их смыслом. Вот они, идеальные фразы, идеальный полет мысли. Я так долго хотела поймать этот момент.
Взяв тетрадь в руки, прочитала стих целиком. Всё мысли записаны, никуда не денутся. Я с удовлетворением осмотрела аудиторию. В классе повисла тишина. Я напряглась. Сев удобнее, посмотрела на Константина Витальевича, но его не было за учительским столом. И тут над моим левым ухом раздалось короткое покашливание.
Медленно повернув голову и нервно сглотнув, я не успела ничего предпринять, как Константин Витальевич выхватил раскрытую тетрадь. Он читал стих, не выражая никаких эмоций. Я смотрела на него с негодованием. Понятно, что писать стихи на парах не положено. Но брать мои вещи без разрешения и уж тем более читать мои стихи непозволительно.
«Да как он посмел!» Я зло смотрела на мужчину, а он лишь смерил меня взглядом и, нахмурив брови, спросил:
Сама написала?
«Нет, к соседке сбегала, ну или в другую группу сходила!» хотелось ответить мне, но, вспомнив истину, что молчание золото, я сдержалась. И всё же мои мысли, вероятно, отразились в выражении лица, так как Константин Витальевич вдруг улыбнулся и сказал:
Прекрасный стих, можно зачитать всей группе.
И это не было вопросом! А я уже была готова зарычать. Все мои однокурсники оживились и смотрели на Константина Витальевича с обожанием. Правда, у мужской части обожание было вызвано не смазливой мордашкой преподователя, а тем, что у них появился повод оторваться от самостоятельной работы. Лишь один парень смотрел на всю эту сцену скрестив руки на груди с ненавистью и презрением, но любопытство уберегло его от поспешных неверных шагов.
Профессор посмотрел на меня с интересом, а я не придумала ничего лучшего, чем тут же выбежать из аудитории, даже не собрав свои вещи.
Тут картинка смазалась и поплыла то ли от слез, то ли от сценария сна. Интерьер и действующие лица сменились за считанные секунды.
Я сидела в подвале за компьютером. Всё казалось абсолютно реальным. Я работала над проектом, который давно уже пора было заканчивать Но мой стих! Как он мог, как посмел! Скрипя зубами, я писала. Но тут мне помешал друг он принес кофе и начал подбадривать. Потом вновь всё стало размытым.
Стою у открытого кабинета истории, думала, идти или не стоит рисковать. Разум подсказывал не ходить. Не вняв его совету, постучалась для приличия и, не дожидаясь ответа, зашла в аудиторию. Преподаватель сидел за столом и задумчиво читал тетрадку. Я подошла ближе. Константин Витальевич оторвался от тетради и удивленно посмотрел на меня.
Константин Витальевич, я должна извиниться перед вами за своё поведение.
Константин Витальевич посмотрел на меня, чуть приподняв бровь. Он отложил в сторону тетрадь, нашёл ручку соседнего шкафчика и достал из него знакомую тетрадь.
Можете не извиняться. Но могу я задать вам один вопрос? Преподаватель встал, подошел ко мне вплотную, больно схватил за подбородок и приподнял моё лицо. Наши взгляды встретились, и у меня не осталось ни шанса я утонула в его неотразимых серых глазах с желтыми искорками, похожими на пробивающиеся сквозь тучи лучики солнца.
Я замешкалась, утопая в его взгляде, и вдруг поняла. Это сон. И он не подчинялся мне. Мои руки и ноги сковала коварная магия ночи, сделав меня беззащитной пленницей ситуации.
Взгляд мужчины был долгим и пристальным. Он подчинял себе, обжигал, заставлял зажмуриться и подчиниться воле победителя. Когда я закрыла глаза, он склонился к губам и, чуть прикасаясь к ним своими губами, прошептал:
И что прикажешь с тобой делать? Любые попытки сопротивления были тщетны, его приоткрытые губы вдруг прижались к моим, не дожидаясь ответа. Я не смела шелохнуться и всё же изо всех сил пыталась взять себя в руки. Увы, мозг не желал мне помогать, заявив: «Во сне можно», отдав меня на волю победителя.
Я была в его крепких объятиях. Но пока ещё могла соображать.
Профессор тем временем крепко обхватил меня одной рукой за талию, а второй медленно скользил вверх, намеренно запутавшись пальцами в волосах, и сильно запрокинул мою голову. Чуть прикусив уголок нижней губы, невольно разжав губы, я простонала ему в рот от боли и отчаяния, но не так громко, как мне бы хотелось.
Прижав меня к себе ещё сильнее и позволяя привыкнуть к его жадным губам, в порыве он прикусывал мои губы. Не знаю точно, сколько продолжалась эта болезненная пытка, но закончилась она тем, что его язык варварски проник в мой рот и завладел языком. Разум медленно покидал моё тело.
Почувствовав сильное возбуждение, прилившее к голове шквалом кипятка. Мужчина рывком прервал уже ставший сладким поцелуй, оценил ситуацию и, убедившись в своей абсолютной победе, вновь приник к губам более жадным и сладким поцелуем. Вновь отстранившись, он рывком развернул меня спиной к столу.
Через пару шагов стол уперся мне в поясницу, меня безжалостно посадили на него и резко раздвинули мои ноги. Мужчина вплотную прижался ко мне, одна рука придерживала голову, укладывая её медленно на стол, другая скользила вверх по наружной стороне бедра. Он приподнял подол платья и вновь склонился с поцелуем.
Через пару минут я оценила удобство платья, хотя мне было непонятно, зачем я вообще его надела. И даже не успела понять, когда мужчина завладел мной целиком. Хотя это уже было неважно.
преподователь дышал часто и глубоко, продолжая меня целовать. Два сильных толчка заставили застонать ему в рот.
Он впился долгим поцелуем. Я с громким стоном запрокинула голову назад. Его поцелуи и покусывания сразу стали спускаться к шее. Еще несколько громких стонов, и мои губы вновь накрыл нежный, полный любви поцелуй. Вдруг ко мне пришло осознание, где я и с кем. Дверь кабинета была не заперта. Более того она была приоткрыта, хотя я точно помнила, что закрывала её за собой.
Пытаясь сдержать эмоции, рука добралась до его напряженной спины. Решив отомстить партнеру, она медленно прошлась по коже, чуть впиваясь в неё ногтями. Мужчина не разочаровал, издав несколько стонов и прикусывая мою шею. Он прижимался всё сильнее и набивал всё новый ритм.
Мои коготки уже начали гулять по всей спине снизу вверх и обратно вдоль позвоночника, заставляя партнера перейти в мир экстаза. Не заставив себя долго ждать, он поймал мой стон в новом страстном поцелуе, ускоряясь и не давая двигаться и дышать.
По телу одновременно пробежали тысячи электрических разрядов, сосредоточились в одной точке, резко разбежались в разные стороны и исчезли. Всё кончилось долгим поцелуем.
Моя утихшая страсть уходила на второй план и позволила мне осознать произошедшее. «Вот же влипла!» Переспать с преподом, пусть даже с красивым, в его же кабинете не входило в мои планы на будущее. Открывать глаза теперь было страшно стыдно. Доигралась. Я прошептала почти не слышно:
Пресвятая Мать Божья, скажите, что это всего лишь сон.
На что получила ответ невозмутимым шёпотом:
Даже если сон, разве это что-то меняет? Он склонился к губам, вновь поцеловал и, почти сразу оборвав поцелуй, прошептал на ухо:
Свою суть надолго ты не скроешь,
Желания выплеснешь наружу.
Сгорая от страсти каждый вечер,
Ты сдашься в плен ко мне навечно.
Без какого-либо сопротивления с моей стороны, он прикусил мочку уха, и я, закусив губу, издала тихий протяжный стон. Меня просто обожгло новой волной возбуждения. Мужчина воспользовался моим бездействием, целуя щеки, шею, спускаясь ниже. Мы вновь забыли о реальности, ситуацию спасла лишь заминка с платьем, в котором я была. У платья и намека на глубокий вырез не было. Скромное декольте не позволяло спуститься ниже шеи к груди, не расстегнув молнию.
Этих секунд было достаточно, чтобы прийти в себя и не дать совершить ошибку второй раз. Я поймала его руку и не позволила сделать задуманное. Он, не растерявшись, ретировался вверх и коснулся языком губ. Вторая рука опустилась на холмик груди, сжав его до боли. Невольно издала стон и ответила на поцелуй. Еле оторвавшись, простонала ему в рот:
Умоляю, хватит.
Не знаю, что именно заставило его внять моей просьбе, но он отстранился от меня, задумчиво промычал и помог мне встать со стола.
Я поморщилась от медленно стекающей по ноге теплой вязкой жидкости. Противно донельзя. Себе на будущее заметила, что ужасно противно заниматься любовью вдали от ванной комнаты. Мужчина резко прервал мои мысли.
Ты же не думаешь здесь остаться на ночь? Может, продолжим в более приятной обстановке? Я медленно повернулась к Константину Витальевичу, выражая взглядом негодование.
На этом моменте я проснулась. Повернувшись на бок, почувствовала липкую лужу: «Ну надо же кончить во сне». Но дальше было хуже. Я поняла, что девочки не спят. Женя подтвердила мои опасения.
Лена, у тебя всё хорошо? Ты так стонала во сне.
Другая подхватила с издевкой:
Леночка, а ты нас потом научишь так же от призраков махаться?
У тебя когда последний раз был секс? уточнила Алина.
Я в ответ недовольно буркнула себе под нос:
Спасибо, сегодня.
Катя хихикнула и посоветовала:
Переспала бы наконец с Дэном, глядишь, он поостынет к тебе быстрее, а ты напряжение снимешь. В конце концов, ты не девочка и для тебя давно не секрет: замуж после секса не обязательно идти.
Ага, она будто проверяла, девочка я или нет? Не совсем понятно, что меня больше раздражало: что я кончила во сне или что сон был слишком реалистичным. Хотя, наверное, всё-таки больше всего злило, что он был просто сном.
Глава 9
Из-за бурных утренних обсуждений сон немного поистерся, забылся. Стих вылетел из головы. Всё произошедшее во сне в реальности ушло на второй план.
Пока умывалась, чистила зубы и допивала кружку горячего какао, пыталась вспомнить стих, но отдельные отголоски стиха лишь вертелись где-то в подсознании. Одеваясь, я вспомнила остальной сон и решила на пары надеть джинсы и легкую белую вязаную кофту, припоминая, что сны снятся наоборот.
На занятиях толком не могла сосредоточиться, и только на предпоследней паре в моей бедовой голове вдруг начали всплывать строки одна за другой сразу после слов Константина Витальевича, обрадовавшего всю группу самостоятельной.
Открываем тетради и пишем, номера заданий на доске. Вот я как на доску посмотрела, так меня и унесло.
И вместо того чтобы внять сновидению и заняться самостоятельной, я начала нагло записывать в тетрадь всплывшие в памяти строки. Так увлеклась стихом, что забыла обо всём на свете.
Пропустила я и тот момент, когда в группе стало чересчур тихо. Дописав последнее предложение, поставила точку, хотела перечитать, но вдруг услышала сзади знакомый кашель. Медленно повернувшись, я увидела, как Константин Витальевич смотрел то на меня, то на тетрадь, лежащую на столе. Мы оба кинулись к тетради, но он оказался шустрее. Преподаватель пробежался взглядом по странице, его глаза заблестели, и он на всю аудиторию спросил:
Сама написала? Молчу. Нет, ну моя тетрадь мои записи. Неужели непонятно? Вопрос учителя меня покоробил.
Обижаете. Константин Витальевич никак не отреагировал на мой ответ, повернулся к аудитории и возвестил:
Я зачитаю стих вслух. Такой талант скрывать нельзя. Он глубоко вдохнул, намереваясь начать декламировать. А я даже смотреть не стала на вещи и просто вылетела из аудитории в слезах.
Долго потом сидела и тихо ревела в подвале университета. Беззвучно, не желая нарушать хрупкую тишину. Когда немного успокоилась, открыла ноутбук и стала читать в надежде вспомнить стих. Но все было тщетно. Обидно-то как.
Дэн, как всегда, застал меня врасплох. Вот откуда он узнал, что я здесь? Давно ли выяснил, куда я от него прячусь в универе? Собственно говоря, это одно из моих тайных мест, где я могу побыть одна. Коридоры университета очень шумные, постоянное общение, столпотворение, хождение, визг, смех и всё это на мои бедные ушки. Голова просто разрывается, обычные вещи начинают раздражать.
Раньше здесь проводили физкультуру, подвал полностью оснащен и переделан под спортзал. Обычный спортзал советского времени. По каким-то причинам, мне не известным, подвал закрыли, а спортзал переехал на второй этаж. Все комнаты закрыты, точнее мужская и женская раздевалка, пара кабинетов и, собственно, сам спортзал, туда хода нет и не будет. Хотелось, конечно, побывать внутри всех кабинетов, я даже пыталась в них проникнуть, но мне это не удалось. Пришлось довольствоваться темным коридором, хотя он был достаточно просторным и удобным.