В отчаянии я попыталась укусить его за руку, но грек только засмеялся.
Какая горячая маленькая деспенис! Я как это я профи, я не ошибся Невинная и сексапильная. В тебе есть секс, ты прямо расточаешь сексом, хоть и сама это не видишь. Чудесный маленький бриллиант! Я наблюдал за тобой. Ты с сексом ходишь, с сексом поправляешь волосы, с сексом пьёшь кофе и ешь сладкие булочки. Ты выбираешь скромные нежные платья, но даже они не могут убрать твой красный цвет. О, миленькая деспенис, ты станешь моей героиней. Я же не ремесленник, я художник, деспенис Ты будешь моей музой, моей актрисой, богиней. Каждый творец мечтает! Помню, как сначала тебя увидел. Ты подошла к ресепшену, волоча свой красный чемодан. Белое платье, на шляпе лента, и эти роскошные волосы, шик! У меня возникла идея, сюжет. О да, я очень долго ждал такую одинокую русскую куколку, как ты. Ведь русские очень выносливы, это правда, что о вас говорят?
Господи, я каждый раз ругаю себя за глупость, но, наверное, горбатого только могила исправит!
Я бежала от Яна, из далекого Белого Лога, я хотела чуть-чуть солнца, моря и свободы, хотела забыть все неприятное, что со мной произошло, а в итоге опять попала в какое-то гадкое положение.
Что этот грек болтает?
Что он хочет со мной сделать?
Явно ничего хорошего, пессимистично подсказал внутренний голос.
Почему, черт побери, почему эти мужчины так до меня докопались? Я хотела спокойно жить и никого не трогать. Тогда почему я каждый раз упорно оказываюсь в роли жертвы?
Видит бог, мне надоела эта роль!
Прочорос тем временем подтащил меня к одной из квартир, и втолкнул внутрь. За коричневой ничем не примечательной дверью оказалась большая хорошо освещённая кухня, обставленная по последнему слову техники. Красный и белый были основными в ее колере.
От ярких цветов даже глаза заболели, словно подпитывая мою внутреннюю тревогу. Я пыталась отдышаться и хоть чуть-чуть собраться с мыслями, но мой взгляд затравленно метался по комнате.
Гарнитур с огромными алыми маками, большой обеденный стол, накрытый скатертью в красно-белую клеточку, расставленная по кухне какая-то аппаратура, осветители, камера, фотоаппарат на треноге и большой белый кожаный диван, на котором сидел мой недавний знакомый с пляжа Демитрос.
О! при виде меня радостно воскликнул грек и на своём языке что-то сказал Прочоросу.
Вошедший вслед за нами водитель микроавтобуса тут же подскочил к аппаратуре, начал проверять её, что-то там подкручивать, выключать и включать осветители Греки по-деловому переговаривались между собой, улыбались, хихикали.
Умудрённый опытом восточный мужчина сильно берёт прелестную юную европейскую деспенис, по-русски, видимо, специально для меня, проговорил Прочорос. Этот ролик станет профи работой, так! Тысячи просмотров, тысячи евро. Потом мы снимем с тобой другие, и групповое снимем, и лесби, и, может даже, что-то о, любовь с веровольфом! Тебя, чудесная деспенис, оттрахает мой ротвейлер Но этот первый ролик! Он будет моей визитной карточкой, чувственным бестселлером Изнасилования сейчас на гребне моды. Миллионы мужчин возбудятся, увидев, как ты сопротивляешься Демитросу. Сильный Зевс и непослушная Европа! Ты ведь будешь сопротивляться, маленькая деспенис? Я же не ошибся в тебе?
И он вразвалку направился к одной из камер.
Я сглотнула, пытаясь осмыслить сказанное греком.
Меня изнасилуют, во всех подробностях снимут это на видео, после чего скинут это видео в Интернет.
Из огня да в полымя!
Самое страшное, что на сей раз у меня действительно нет шансов.
Ни одного. Гай не придёт на выручку, ведь я собственными руками сдала его греческой полиции и сейчас с ним разбираются в участке.
Господи, ведь он увидит порно видео со мной в главной роли
Я знаю, что будет тогда. Он забудет про свою любовь, и никогда больше пальцем ко мне не прикоснётся. Никто не прикоснётся. Я буду навсегда запятнана, опорочена, и ни с одним мужчиной не смогу иметь нормальных отношений
Я буду уже не я. Нет, нет, я просто не перенесу, если этот грек совершит надо мной насилие!
Димитрос деланно красивым жестом на камеру расстегнул рубаху, обнажив поросшую седыми волосами грудь, и направился ко мне. На ходу он стащил и брюки, и мой взгляд уперся в его эрегированный член, которым он с гордостью помахивал, выставляя его на всеобщее обозрение и наслаждаясь моим ужасом.
Это просто кошмар какой-то.
Мало того, что половой орган грека был просто огроменным, как у племенного жеребца, так он ещё зачем-то вделал в свой член три шипа из медицинской стали. Острые кусочки металла, поблёскивая, опасно торчали сквозь его разбухшую плоть.
Святые из трущоб, да он просто-напросто порвёт меня своим членом-страшилищем! Противный, старый, потный, да к тому же ещё на всю голову извращенец!
Не станет нормальный человек вытворять с собой то, что сделал этот грек.
Уж лучше Гай-убийца, Гай-предатель, чем этот мразотный Демитрос!
Ненавижу себя за такую мысль, зато она правдива.
Гай, где ты Гай?
Далеко.
Ты обязательно найдёшь меня, но будет уже поздно.
В отчаянии я бросилась к выходу, понимая, насколько безнадёжна эта попытка.
Прочорос отлип от камеры и поймал меня за край юбки. Мятно-зелёная ткань треснула, грек отбросил оторвавшийся подол и схватил меня за талию.
Я брыкалась, царапалась, рвалась, кусалась, за что и получила от Прочороса по уху, взвыла, и затихла, оглушенная болью.
Русская сучка, ты сделаешь это видео по-настоящему горячим, восхищённо воскликнул грек. Можешь сопротивляться сильнее? Давай-давай, покажи класс!
Он швырнул меня на диван и снова вернулся к камере. Голый Демитрос со своим отвратительным шипастым членом навис надо мной, раздвинул коленом мои судорожно сведённые ноги и принялся слюняво целовать мне шею.
От него пахло чесноком, острым перцем и дешевыми сигаретами.
Все, это неизбежно. Сейчас он вгонит в меня свой член, сделает мне больно, унизит, втопчет в грязь. Как же я ненавижу сволочей, которые насилуют женщин!
А эти ещё и снимают, собираясь продавать видео!
Запрокинув голову, я увидела объектив камеры, которая крупным планом снимала происходящее и встретилась со взглядом Прочороса. В нем было столько упоения, сладострастного удовольствия и предвкушения, что был у меня в ту минуту пистолет, я стреляла ему в голову до тех пор, пока она бы не превратилась в кровавое месиво.
Грек улыбнулся до ушей и сунул камеру мне прямо в лицо.
Этот ненавидящий взгляд Великолепно! Потрясающе!
Демитрос разорвал на мне трусики и навалился всей своей тушей сверху.
Сейчас это произойдёт.
Господи, помоги мне!
Я не хочу, не хочу, не хочу
Слёзы навернулись на глаза, и вдруг передо мной затрепетали на ласковом ветерке белые чистые полотнища, развешанные перед входом в монастырь Метеор. Я гладила мягкую ткань, и она двигалась под ладонью, как живая.
И тогда из отчаяния, страха, полной безнадёги шёпотом пришло это слово.
Перкаль, выдохнула я не своим голосом и повторила громче, увереннее, будто звала кого-то забытого, но хорошо знакомого когда-то, Перкаль!
ГЛАВА 3
Маяк
Прочорос нахмурился и сделал Демитросу нетерпеливый жест, означающий «Не медли, ну, чего ты застыл?».
Но грек с шипастым членом не обратил на порнографа никакого внимания. Его глаза сошлись на переносице, предавая ему вид отталкивающий и комичный.
В глотке у Демитроса что-то забурлило и он, нагнувшись прямо надо мной, выплюнул какой-то склизкий белый комок.
Я успела отклониться, но часть этой гадости все же попала мне на щёку. Пока Демитрос и Прочорос с удивлением рассматривал пятно на обивке, я рыбкой соскользнула с дивана на пол и отползла подальше, потирая щёку.
На пальцах осталось что-то вязкое и очень липкое.
Я с омерзением вытерла пальцы об ковёр.
Не успел никто опомниться, как изо рта Демитроса полезло гелеобразное вещество, стекая по его голому туловищу на кожу дивана.
Он попытался вскочить, но не тут-то было! Член грека, густо политый этой слизью, прилип к обивке.
Он рванулся, но отклеить свой драгоценный орган не удалось, и Демитрос завизжал тоненько и чрезвычайно пронзительно.
Прочорос, с очумелым видом наблюдающий за муками своего главного актёра, опомнившись, бросился на выручку, но едва он подскочил к товарищу ближе, его самого вырвало.
Упав на колени, порнограф закашлялся, исторгая из себя клейкие желеобразные массы. Ему явно сейчас было не до съёмок своего самого главного порнофильма.
За всем этим с нескрываемым ужасом наблюдал водитель микроавтобуса. Наладив аппаратуру, он уютненько присел в уголок с баночкой пива, расстёгнутыми штанами и явным намерением подрочить на изнасилование, которое должно было произойти.
Я поймала его взгляд, опасаясь, что он кинется ко мне и попытается связать, запереть, в общем, не дать уйти.
Но вжавшийся в стул грек только воскликнул:
Магиса! Магиса!
На помощь своим барахтающимся в клейкой слизи дружкам он совсем не спешил.
Вообще, происходящее в этой комнате больше всего напоминало клип группы «Танцы Минус» на песню «Диктофоны», с той разницей, что было в миллион раз отвратнее и гаже.
Прежде чем сбежать, я сделала две вещи: расшвыряла дорогую видеоаппаратуру и треснула айпадом, в котором Прочорос наверняка хранил свои порно ролики, по стене, разбив его вдребезги.
Потом схватила свою сумочку, по счастью валявшуюся тут же, и выскочила за дверь.
Очертя голову, я бежала как можно дальше от этой проклятой порно студии. Не знаю, что там произошло
Что за вещество полезло из греков и почему возможно, они чем-то больны, какая-то эпидемия, может, заразилась и я?
Или или это Ян?
Мысли вихрем проносились в моей бедной голове, бешено стучало сердце и подкашивались ноги, так, что я пару раз чуть не навернулась со ступенек.
Неужели это Ян помог мне? Неужели он так близко?
Нет, прошелестел внутренний голос.
Ян бы не стал помогать. Он сейчас не здесь.
Миткаля не было в той кухне.
Была я и трое порнографических ублюдков.
И ещё перкаль.
Или я его сама себе придумала?
Нужно успокоиться!
Я чуть-чуть сбавила темп, восстанавливая дыхание. Мне даже удалось выхватить из сумочки зеркальце, салфетки, и на ходу немного привести себя в порядок. Жаль, что затравленное выражение салфетки стереть с лица не могли.
Сейчас главное убраться из этого дурного квартала, не нарвавшись ещё на какие-нибудь неприятности. Потом нужно найти большой отель и снять номер на сутки. Принять очень горячий душ и, может быть, даже заказать в номер чего-нибудь крепкого, коньяка или виски.
Только тогда смогу выдохнуть. Меня ждала поистине страшная участь, но, главное, я сумела ее избежать.
Светало.
Небо окрасилось сначала в нежно-сиреневый, а затем в лазурный цвет.
Я буквально валилась с ног от усталости, от всего пережитого этой ночью, и все-таки старалась взять себя в руки. Квартал это явно неблагополучный, и выгляжу я не лучшим образом: юбка разорвана, а блузка вся в грязных пятнах.
Сейчас я лёгкая мишень для каких-нибудь приставал, горячих греческих парней с дурными намерениями. И все же, надеюсь, утром вероятность встретить их небольшая.
Поблуждав среди серых многоэтажек, я, наконец, вышла к автобусной остановке, на которой увидела двух вполне приличных женщин лет по тридцать пять, оживлённо о чём-то разговаривающих по-гречески. Одна из них курила сигарету. На меня они не обратили никакого внимания, я же инстинктивно постаралась встать поближе к ним.
Минут через двадцать подъехал большой автобус.
Я поднялась по ступенькам вслед за женщинами, заплатила водителю за проезд, прошла в самый конец салона.
Облегчённо заняла свободное место и попыталась сумкой прикрыть рваную юбку.
Впрочем, никто на меня особо не смотрел, и это было просто отлично.
Мне было не по себе: я совершенно одна в чужом огромном городе, и абсолютно не знаю, куда идёт этот автобус.
Может, вообще в какой-нибудь район похуже этого
Но бесконечные безликие дома за окном постепенно сменялись красивыми историческими зданиями, большими магазинами, открытыми площадями с фонтанами.
Салоники были светлы, белокаменны и просто восхитительны, не зря этот город, как говорил экскурсовод, называют «Невестой севера». И хотя сейчас мне было совсем не до городских красот, я жадно разглядывала виды, которые мелькали за окном.
Автобус привез меня в самый центр города, на площадь Аристотеля.
Я с благодарностью вспомнила рекламный проспект, который прочитала в самолёте от корки до корки. Здесь расположен знаменитый рынок Модиано, один из известнейших европейских рынков.
Это было очень кстати.
В таком виде идти в отель нельзя, надо купить новую одежду и бельё. Потом можно присесть в каком-нибудь кафе, поймать вай фай и посмотреть в Интернете расположение ближайших к Модиано отелей. И заодно позавтракать!
Страшно хочется есть. А ещё выпить кофе.
При мысли о кофе я даже слюнки сглотнула. Вот что меня оживит, придаст сил и бодрости.
Я всегда верила в то, что кофе волшебный напиток. Кофе мой друг, сто процентов!
Несмотря на раннее утро, рынок уже жил своей суматошной жизнью. Торговцы разложили товары и активно зазывали покупателей, повсюду прогуливались туристы и местные, народ сидел в местных многочисленных тавернах и барах.
Греки вообще, как я заметила, просто обожали проводить время в кафешках.
Стараясь не углубляться в торговые ряды, чтобы не потеряться, вскоре я нашла то, что мне нужно.
Не меряя, купила два шёлковых платья, нижнее бельё, большие тёмные очки, платок и новые туфли.
От покупки последних можно было удержаться, но туфли были элегантными и в то же время удобными ну как не приобрести такою прелесть? Я свято верю, что ничто так не приводит в норму и не поднимает настроение, как шопинг.
А мне сейчас ой, как нужно было успокоиться.
По соседству с магазином платьев как раз оказалась симпатичная таверна. Деревянные столики на кованных ножках стояли прямо на мостовой. В крошечном туалете, отделанном голубым кафелем, я с облегчением сорвала с себя несвежую блузку, вспомнила, как голый Демитрос пытался расстегнуть маленькие пуговички, и отправила ее прямиком в мусорное ведро.
Туда же отправился лифчик и сандалии. Я хотела выбросить и свою юбку, но помяв в кулаке приятную на ощупь зелёную ткань, почему-то передумала. Может быть, я ее ещё зашью, выстираю и буду носить.
По обыкновению устроившись за одним из самых дальних столиков, рядом с живой изгородью, я заказала морепродукты, салат с оливками, фруктовое пирожное и латте.
И почему-то ещё очень захотелось омлет, о чём я и сообщила юному пареньку-официанту.
Он знал русский язык, чему я позволила себе удивиться. Паренёк с готовностью сообщил, что в Салониках очень большой процент русскоговорящего населения. В общем, мы мило поболтали и после чего он, наконец, отправился выполнять заказ.
Когда еду принесли, я решила, что переборщила, и все это мне не съесть. Порции были просто огромными.
Официант ослепительно улыбнулся и поставил на скатерть длинный узкий стакан с какой-то мутной жидкостью, напоминающей молоко.
Это я не заказывала.
За счёт заведения! Анисовая водка узо. Попробуйте, вам обязательно понравится!
Водка?
Уж что-что, а водку я пить точно не буду, даже за счёт кафе.
Она горькая, противная и вообще точно не мое питьё.