Кто знает? Зачель пожал плечами. От усталости, может быть. Он один из тех, кто отплыл с нами с самого начала. Он сидел рядом с желтоволосым рабом с севера, которого мы купили в Эмактиле.
Да, он прослужил долго, сказал черный жрец. Его забрал Нергал. Пусть его тело еще немного поносит цепи. Оставайся со мной.
И он снова обратился к Кентону, неторопливо, непререкаемо:
Предлагаю тебе свободу. Ты получишь почести и богатство в Эмактиле, куда мы поплывем, как только ты выполнишь мою просьбу. Станешь главным жрецом в храме, если захочешь. Золото, женщины, звания все твое, если сделаешь то, что я велю.
Что же я должен сделать, чтобы заслужить все это? спросил Кентон.
Черный жрец встал и склонил голову так, чтобы смотреть прямо в глаза Кентону.
Убей Шарейн! сказал он.
Мало разума в этом, Кланет, насмешливо сказал перс. Разве ты не видел, как его побили ее девушки? Все равно что послать на схватку с львицей человека, побежденного львятами.
Нет, сказал Кланет, я вовсе не имел в виду, что он открыто пересечет палубу, чтобы его все могли видеть. Он может перебраться за борт и продвигаться от цепи к цепи, с выступа на выступ. В задней стене каюты, где она спит, есть окно. Он может пробраться сквозь него.
Лучше пусть принесет клятву Нергалу, господин, прежде чем отправиться в дорогу, прервал Зачель. Иначе мы его больше не увидим.
Дурак! заявил Джиджи. Если он принесет клятву Нергалу, он вообще ничего не сможет сделать. Откуда мы знаем, что тогда барьер не закроется для него, как он закрыт для всех, поклявшихся Темному повелителю и Иштар?
Верно, кивнул черный жрец. Мы не можем рисковать. Хорошо сказано, Джиджи.
А почему Шарейн должна быть убита? спросил Кентон. Позволь мне сделать ее рабыней, чтобы я мог отплатить за насмешки и удары. Отдай ее мне и оставь у себя все обещанные богатства и почести.
Нет! Черный жрец склонился ближе, внимательно глядя ему в глаза. Она должна быть убита. Пока она жива, у богини есть сосуд, в который она может вливаться. Шарейн мертва и на этом корабле нет никого, через кого проявила бы себя Иштар. Я, Кланет, знаю это. Шарейн мертва, Нергал правит через меня! Нергал выигрывает благодаря мне!
У Кентона появился план. Он пообещает сделать это убить Шарейн. Он проберется в ее каюту, расскажет о заговоре черного жреца. Каким-нибудь образом заставит ее поверить ему.
Слишком поздно понял он по лицу Кланета, что черный жрец уловил его мысли. Слишком поздно вспомнил, что зоркие глаза надсмотрщика не отрываются от него, не упускают ни тени выражения.
Смотри, господин! проворчал Зачель. Смотри! Разве ты не читаешь его мысли, как я? Ему нельзя доверять. Ты призвал меня сюда для совета и назвал мой совет ценным позволь высказать, что у меня на уме. Я думал, что этот человек у мачты исчез, как я и говорил тебе. Но так ли это? Боги приход на корабль и уходят с него, как хотят. Но не человек. Нам кажется, мы видели, как он борется с волнами позади корабля. Но так ли это? Колдовством он мог заставить нас видеть то, чего в действительности не было. Он был все это время на корабле, прятался в каюте Шарейн. Мы видели, как он вышел из ее каюты
Но его выгнали оттуда женщины, Зачель, прервал барабанщик. Выбросили. Избили. Вспомни это. Там нет дружбы, Кланет. Они рвались к его горлу, как псы к горлу оленя.
Игра! воскликнул Зачель. Игра, чтобы обмануть тебя, господин. Они могли убить его. Почему не убили? Его раны булавочные уколы. Они гнали его, но куда? Сюда, к нам! Шарейн знала, что он может пересечь барьер. Послала бы она нам такой подарок, если бы у нее не было цели? А какая цель у нее может быть, господин? Только одна. Поместить его сюда, чтобы убить тебя точно так, как ты хочешь послать его, чтобы убить ее! Он сильный человек и позволил девушкам побить себя! У него был меч, священное острое оружие и он позволил женщинам отобрать его. Ха-ха! рассмеялся Зачель. Ты веришь в это, господин? Я нет!
Клянусь Нергалом. Кланет встал, разгневанный. Клянусь Нергалом
Он схватил Кентона за плечи, швырнул через дверь каюты на палубу. И быстро вышел за ним.
Шарейн! взревел он. Шарейн!
Кентон поднял голову, увидел Шарейн у дверей ее каюты; она обнимала руками талии двух стройных девушек.
Нергал и Иштар заняты, насмехался черный жрец. Жизнь на корабле стала скучной. У меня под ногами раб. Лживый раб. Ты его знаешь, Шарейн?
Он наклонился и высоко поднял Кентона, как мужчина ребенка. Ее лицо, холодное, презрительное, не изменилось.
Он ничто для меня червь, ответила она.
Ничто для тебя? ревел Кланет. Но по твоей воле он пришел ко мне. У него лживый язык, Шарейн. По старому закону раб должен быть наказан за это. Я выставлю против него четверых моих людей. Если он победит их, я сохраню ему жизнь на некоторое время чтобы он и дальше развлекал нас. Но если победят они у него вырвут его лживый язык. Я пришлю его тебе в знак моей любви, о священный сосуд Иштар!
Ха-ха! рассмеялся черный жрец, видя, как побледнела Шарейн. Испытание твоего колдовства, Шарейн. Заставь этот язык говорить. Заставь его хриплый голос замурлыкал, заставь его говорить тебе о любви. О том, как ты прекрасна, Шарейн. Как удивительна, как сладка, Шарейн! Немного упрекать тебя, может быть, за то, что ты позволила его вырвать!
Хо-хо! хохотал Кланет. Потом словно выплюнул: Ты, храмовая шлюха!
Он сунул в руки Кентону легкий хлыст.
Сражайся, раб, рявкнул он, дерись за свой лживый язык!
Вперед прыгнули четверо жрецов, вытягивая из-под одежды ремни, окованные металлом. Они окружили его и, прежде чем Кентон собрался с силами, набросились. Прыгнули, как четыре тощих волка, стегали его своими ремнями. Удары падали ему на голову, на обнаженные плечи. Он пытался отразить удары, ответить на их. Металл ремней глубоко врезался в тело. С плеч, груди, со спины потекла кровь.
Ремень попал ему в лицо, на какое-то время ослепив.
Он услышал издалека золотой голос Шарейн, полный презрения:
Раб ты даже бороться не можешь!
Изрыгая проклятия, он отбросил ненужный хлыст. Прямо перед собой увидел улыбающееся лицо жреца, который ударил его. Прежде чем жрец смог снова поднять ремень, кулак Кентона ударил его прямо в ухмыляющийся рот. Кентон почувствовал, как под костяшками его пальцев хрустнули кости носа, посыпались зубы. Жрец отшатнулся, упал и покатился к борту.
И сразу оставшиеся трое набросились на него, пытались схватить за горло, рвали ногтями, хотели сбить с ног. Он высвободился. На мгновение трое отступили, потом набросились вновь. Один оказался немного впереди остальных. Кентон схватил его за руку, завел эту руку за плечо, подставил бедро, напрягся и швырнул жреца по воздуху на остальных. Голова жреца ударилась о палубу, послышался треск, как от лопнувшего сухожилия. Мгновение тело стояло на голове, касаясь палубы плечами, ноги извивались в гротескном полуобороте. Затем упало и лежало неподвижно.
Хороший бросок! услышал Кентон голос перса.
Длинные пальцы схватили его за ноги, его потянуло в сторону. Падая, он увидел перед собой лицо вернее, красное пятно на месте лица; лицо первого жреца, которого он ударил. Кентон вытянул руки. В глотку ему вцепились когти. В мозгу Кентона вспыхнула ужасная картина, которую он видел в другой неравной схватке на поле битвы во Франции. Вверх взметнулась его правая рука с вытянутыми двумя пальцами. Они попали в глаза душителя. Кентон безжалостно нажал. И услышал крик боли, слезы и кровь струились по его рукам, душившие пальцы разжались. На месте глаз были теперь две пустых красных глазницы, из которых торчали какие-то утолщения.
Кентон вскочил на ноги. Наступил на красное лицо, наступил раз, два, три и пальцы, державшие его за ноги, разжались.
Он мельком заметил бледное лицо Шарейн с широко раскрытыми глазами; понял, что черный жрец больше не смеется.
На него устремился четвертый жрец, сжимая в руке нож с широким лезвием. Кентон наклонил голову и бросился навстречу. Схватил руку, державшую нож, дернул ее назад, услышал, как щелкнула кость. Четвертый жрец закричал и упал.
Кентон увидел Кланета, смотревшего на него, раскрыв рот.
Прямо к горлу черного жреца он прыгнул, подняв кулак. Но жрец вытянул руку, схватил его в прыжке, поднял высоко над головой и приготовился ударить о палубу.
Кентон закрыл глаза это конец.
Он услышал настойчивый голос перса:
Эй, Кланет, эй! Не убивай его! Ради Исхака из девяти адов не убивай его! Кланет! Сохрани его для будущих схваток!
Потом барабанщик:
Нет, Кланет, нет! Он чувствовал, как его перехватили когти Джиджи и держали крепко. Нет, Кланет! Он сражался честно и храбро. Хорошо его сохранить на будущее. Может, он изменит свои намерения научится повиновению. Помни, Кланет, он может пересекать барьер.
Огромное тело жреца задрожало. Медленно руки его начали опускать Кентона.
Повиновение? Ха! послышался резкий голос надсмотрщика. Дай мне его, господин, на место раба, умершего у весла. Я научу его повиновению.
Черный жрец опустил Кентона на палубу. Постоял над ним. Потом кивнул, повернулся и ушел в каюту. Кентон, охваченный усталостью, съежился, сжал руки в коленях.
Сними цепи с мертвого раба и выбрось его за борт, Зачель, услышал он голос Джиджи. Я послежу за ним, пока ты не вернешься.
Кентон слышал, как ушел надсмотрщик. Барабанщик склонился над ним.
Ты хорошо сражался, волчонок, прошептал он. Хорошо сражался! Теперь в цепи. Повинуйся. Придет и твой черед. Слушайся меня, волчонок, и я сделаю, что могу.
Он отошел. Кентон, удивленный, поднял голову. Увидел, как барабанщик нагнулся, поднял тело жреца со сломанной шеей и одним движением длинной руки бросил его за борт. Наклонившись опять, выбросил тело того, на чье лицо наступил Кентон. Остановился в раздумье перед кричащим ужасом с пустыми глазницами, извивающимся на палубе. Потом, весело улыбнувшись, схватил его за ноги и тоже перебросил через борт.
Потом будет на троих меньше беспокойства, пробормотал Джиджи.
Кентона охватила дрожь, зубы его застучали, он всхлипнул. Барабанщик удивленно взглянул на него.
Ты храбро сражался, волчонок, сказал он. Почему же ты дрожишь, как побитый пес, у которого отобрали кость?
Он положил руки на окровавленные плечи Кентона. При этом прикосновении Кентон перестал дрожать. Как будто через руки Джиджи вливался поток силы, которую пила его душа. Как будто он наткнулся на древний источник, на древний бассейн равнодушия к жизни и смерти.
Хорошо! сказал Джиджи и встал. За тобой идет Зачель.
Надсмотрщик стоял рядом, он коснулся плеча Кентона, указал вниз, на лестницу, ведущую с черной палубы в трюм. Кентон спустился в полутьму ямы, Зачель за ним. Кентон, спотыкаясь, пошел по узкому проходу, был остановлен у большого весла, на котором лежала голова человека с мускулистыми плечами и длинными, как у женщины, светлыми волосами. Гребец с золотыми волосами спал. Вокруг его талии шло толстое железное кольцо. Сквозь это кольцо была продета цепь, ее конец крепился к скобе, глубоко вбитой в скамью, на которой сидел гребец. На запястьях его были наручники. Такие же кольца на весле. Кольца и наручники соединяла еще одна цепь.
Слева от спящего было пустое металлическое кольцо, на весле пара пустых колец, с которых свисала цепь с наручниками.
Зачель подтолкнул Кентона к этому месту рядом со спящим. Надел ему на пояс кольцо, защелкнул его, закрыл на замок.
Сунул руки не сопротивлявшегося Кентона в наручники, защелкнул и их и тоже закрыл на замок.
И тут Кентон почувствовал на себе чей-то взгляд. Смотрели сзади. Он увидел наклонившееся над перилами лицо Шарейн. В глазах ее была жалость и еще какое-то чувство, от которого сердце Кентона забилось.
Я научу тебя повиновению не сомневайся! сказал Зачель.
Кентон снова оглянулся.
Шарейн ушла.
Он склонился к веслу рядом со спящим гигантом.
Склонился к веслу
Прикован к нему.
Раб на галере!
8. Рассказ Сигурда
Кентон проснулся от резкого звука свистка. Плечо его обожгло как горячим железом. Он рывком поднял голову, лежавшую на руках; тупо посмотрел на наручники на запястьях. Опять обожгло плечи, впилось в тело.
Вставай, раб! услышал он рычание. Он узнал этот голос и пытался осознать свое положение. Вставай! За весла!
Другой голос, рядом, прошептал хрипло, но с теплым чувством товарищества:
Поднимайся, иначе кнут напишет на твоей спине кровавые руны.
Кентон с трудом распрямился, руки его механически легли в два гладких полированных углубления на деревянном стволе, к которому он был прикован. Стоя на скамье, он увидел спокойный бирюзовый океан, небольшие волны в огромном перевернутом кубке из серебристого тумана. Перед ним находились четыре человека, два стояли, два сидели у больших весел, подобных тому, за которое держался он; весла проходили сквозь борт судна. За ними видна была черная палуба
Память вернулась к нему, уничтожив остатки сна. Первый голос принадлежал Зачелю, а прикосновение к плечу удар бича надсмотрщика. Кентон повернул голову. Еще с десяток мужчин, черных и коричневых, сидели и стояли у других больших весел, сгибаясь и разгибаясь, двигая корабль Иштар по спокойному лазурному морю. И на платформе у мачты стоял Зачель, насмешливо улыбаясь. Кентона снова ударил длинный бич.
Не оглядывайся! Греби! рявкнул Зачель.
Я буду грести, прошептал второй голос. Стой и качайся вместе с веслом, пока к тебе не вернется сила.
Кентон взглянул на светловолосую голову; волосы длинные, будто женские. Но ничего женского в этом поднятом на мгновение ему навстречу лице не было. Ледяной холод и ледяная синева были в глазах, как будто чуть подтаявших от теплого дружеского чувства. Кожа, закаленная бурями, окрашенная ураганами. Ничего женского и в больших мышцах плеч, спины и рук, которые вздымали огромное весло легко, как женщина метлу.
Северянин до кончика пальцев; викинг из древней саги и, подобно Кентону, раб на корабле; гигант, спавший на весле, когда Кентона приковывали к месту.
Я Сигурд, сын Тригга, пробормотал северянин Какие злые норны привели тебя на корабль колдунов? Говори тихо, наклонись к веслу у дьявола с хлыстом острый слух.
В такт движениям весла Кентон наклонялся и выпрямлялся, стоя на скамье. Оцепенение, охватившее его мозг, проходило тем быстрее, чем быстрее мышцы, державшие весло, разгоняли кровь по телу. Сосед одобрительно крякнул.
Ты не слабый человек, прошептал он. Весла утомляют, но по ни из моря идет сила. Однако пей эту силу неторопливо. Становись сильней медленно. А потом, может быть, мы с тобой
Он замолчал, искоса бросил осторожный взгляд на Кентона.
По внешности ты Эйрна, с южных островов, прошептал он. Я не таю злобу на людей Эйрна. Они всегда отвечают нам мечом на меч, встречают грудь к груди. Многими ударами мы обменялись, и крылатые валькирии никогда не возвращаются в Валгаллу с пустыми руками, когда мы встречаемся с людьми Эйрна. Храбрые люди, сильные люди, люди, которые умирают с криком, целуя лезвие меча и острие копья весело, как невесту. Ты один из них?
Кентон быстро соображал. Он должен так ответить, чтобы подкрепить дружбу, ясно предложенную ему. Ни откровения полной правды, ни уклончивого ответа, вызывающего подозрение.
Меня зовут Кентон, негромко ответил он. Мои предки из Эйрна. Они хорошо знают викингов и их корабли и мне не передали никакой злобы к ним. Я буду твоим другом, Сигурд, сын Тригга, все время, пока мы будем вместе. И мы с тобой вместе
Он многозначительно замолчал, как перед этим викинг. Северянин кивнул, затем снова взглянул искоса.