Пожалуй, самым модным видом спорта в начале двадцатого века была вольная борьба французская, английская, русская, какой только ее не объявляли. Коренастые мужчины в смешных обтягивающих трико и почему-то в большинстве с лихо закрученными усами, изрядно попотев и попыхтев, укладывали друг дружку на сценах, манежах и аренах. Боролись на деньги, на пари, на славу чемпионов. По всему миру гремели имена российских богатырей Ивана Поддубного и Ивана Заикина.
В борцовских состязаниях не обходилось и без нечистой игры: могли, если гонорар был хорош, и «лечь» под более слабого противника. Но ходила и ходит до сих пор легенда, что раз в год сильнейшие борцы со всего мира собирались в немецком городе Гамбурге и там, в закрытом помещении без публики, боролись по-честному, выявляя, кто действительно чего стоит. Отсюда и пошло известное выражение «гамбургский счет».
В Одессе на Молдаванке был свой борцовский Олимп Чумная гора или попросту Чумка, постоянное место мальчишеских драк. Здесь дрались не по какому-то поводу, не из-за каких-то ссор, а просто так игра требующих выхода молодых сил. Иногда дрались и на деньги, но чаще это была битва амбиций кто сильнее, а значит, кто будет главарем на своей улице или хотя бы в своем дворе.
В центре пустыря сражаются два подростка. Толпа вокруг активно болеет за бойцов. А на перевернутой телеге бесстрастно наблюдает битву парень постарше «король» Чумки Мишка Винницкий в окружении своей «свиты».
Лёдя подходит, с интересом наблюдает за схваткой, потом спрашивает у стоящего рядом пацана в рваной сорочке:
На что бьются?
Кто выиграет с Мишкой драться будет на «королечка».
Это значит, что победителю схватки будет предоставлена почетная, хотя и безнадежная возможность померяться силами с самим Винницким. Конечно, все равно «королем» останется Мишка, но его соперник может отхватить весьма почетное звание «королечка» горы Чумка.
Один из бойцов толстяк с головой, вросшей прямо в плечи, без шеи, применяет грубый запрещенный прием, второй боец орет от боли и падает.
Нечестно! Неправильно! Нельзя так! вопят болельщики, в том числе и Лёдя.
Нарушитель грозно обводит всех взглядом, его жесткие глазки впиваются в каждого, и мальчишки один за другим умолкают. В конце концов остается один Лёдя:
Нечестно! Не по правилам!
Но тоже умолкает под взглядом нарушителя правил. Толстяк вразвалочку подходит к Лёде и замахивается кулаком:
Чего ты поешь, сявка?
Лёдя, стиснув зубы, зажмуривается.
А ну, ешь землю, а то не видать тебе больше мамкиной сиськи!
Трусливая публика подобострастно хихикает. Лёдя открывает глаза и с трудом заставляет себя сказать:
Нечестно ты ему дал! Не по правилам!
Шо-шо, сявка? Ты такой смелый? А ну, давай побьемся по твоим правилам!
Лёдя напряженно молчит. Притихли и болельщики. И «король» Мишка Винницкий не вмешивается в происходящее. Толстяк победно ухмыляется:
Не дрейфь, малек! Иди, жуй сопли, покеда я добрый
Он уходит. Лёдя неожиданно для всех, а может, и для себя самого кричит:
Давай биться, жирный хряк!
Толстяк удивленно поворачивается, а Лёдя без лишних слов врезается ему головой в пузо. И начинается драка не на жизнь, а на принцип. Но силы явно неравны. Лёдя выдыхается, падает, снова вскакивает, снова падает, утирая кровавые сопли.
И тогда с королевского места поднимается Мишка:
Брось пацана! Со мной биться будешь!
Разъяренный схваткой толстяк с ходу переключается на Мишку, наносит ему несколько неслабых ударов, но «король» двумя приемами укладывает его наземь. Болельщики восторженно орут. Лёдя, улыбаясь, вытирает алую юшку. Мишка тоже ухмыляется ему:
А ты, пацан, ничего Подучить только тебя надо.
Лёдя не верит своему счастью:
Ты научишь меня так драться?
Это не драка, весомо говорит «король». Это французская борьба.
В фойе кинотеатра «Иллюзион» наяривает небольшой, человек восемь, оркестр. Лёдя играет на гитаре рядом с Фуней-Водолазом. Тот все-таки выучил Ледю гитарному искусству и порой снисходительно разрешает ему немного поиграть вместе с собой. Публика в ожидании киносеанса прогуливается по фойе, пьет сельтерскую воду в буфете и вполуха слушает оркестр.
Впрочем, одна симпатичная брюнетка не отвлекается на прогулки и буфет, а слушает музыку, усевшись прямо перед оркестром. И когда номер заканчивается, брюнетка бросает букетик ландышей. Он летит к Фуне-Водолазу, но Лёдя перехватывает букетик перед самым носом гитариста. Брутальный красавец Фуня грозно интересуется:
И с каких это пор тебе цветы дарить стали?
С тех пор, как тебе перестали! нагличает Лёдя.
Звонок оповещает о начале сеанса, публика тянется в зал, а девушка направляется к музыкантам. Лёдя, победоносно глянув на Фуню, спрыгивает с эстрады навстречу ей, но она проходит мимо него к Фуне и целует его в щеку.
Фуня подмигивает Лёде. Тот сконфуженно протягивает Фуне букетик. Но музыкант великодушен:
Не надо. Тебе цветочки, а мне
Он не договаривает, вполне красноречиво обнимая девушку.
Лёдя огорченно наблюдает чужое счастье.
Зато на горе Чумка Лёдя уже сидит рядом с «королем» Мишкой Винницким.
Сегодня молдаванские мальчишки дерутся на деньги. Побежденный мрачно отдает победителю рубль. Тот вскидывает над головой уже три выигранных рубля. И вызывает очередного соперника:
Ну, кто еще на рупчик?
Желающих нет, и победитель уходит, помахивая честно завоеванными «рупчиками». Но на краю пустыря какой-то здоровяк вырывает у него деньги. Лёдя возмущенно вскакивает. Мишка придерживает его за шиворот. А здоровяк ухмыляется обобранному победителю:
Имеются вопросы? Тогда поборемся
Парнишка смотрит на здоровяка и тушуется. Здоровяк нагло сует деньги в карман и не спеша уходит. Но Лёдя, все-таки вырвавшись из руки Мишки, подлетает к нему.
Эй ты, бугай, давай со мной! На все рупчики!
Здоровяк скептически оглядывает небогатырского Лёдю и небрежно, но ощутимо дает ему в челюсть. Лёдя падает, вскакивает, дерется. Здоровяк метелит его от души, но Лёдя как-то выворачивается, строит рожи и подначивает соперника:
Ой, как страшно! Смотри, штаны лопнут! Ручонку об меня не ушиб?
Зрители покатываются со смеху. А здоровяк злится, наносит яростные, но неточные удары, и Лёдя, улучив момент, несколькими приемами укладывает соперника физиономией в пыль. Болельщики вопят. «Король» Мишка одобрительно кивает:
Не зря учился, пацан, освоил!
Лёдя достает из кармана поверженного здоровяка деньги и отдает их парнишке-победителю предыдущей схватки. Мишка презрительно усмехается:
Телячьи нежности!
Душа Лёди тянулась в искусство хоть где-нибудь, хоть как-нибудь. Кроме редких выступлений с Фуней в «Иллюзионе», он играл и пел просто на улице на углу Дегтярной и Спиридоновской. И даже порой получал гонорар благодарные слушатели вели артиста в персидский магазин и угощали пахлавой с разными сиропами.
Кроме того, чудаковатый парикмахер Перчикович, видимо, тоскуя от своей прозаической профессии, сколотил духовой оркестрик из простых уличных пацанов, и Лёдя там не слишком умело, но дудел на трубе.
А еще одной концертной площадкой Лёди был берег моря. Там собирались рыбаки бригады старика Михайлы, с которым Лёдя подружился, когда помогал отправлять ялики с едой и питьем для потемкинцев. Он пел рыбакам простые народные песни, и не было на свете более благодарных слушателей. Иногда рыбаки брали его с собой в море. Однажды это чуть не кончилось плохо
На море шторм. Волны швыряют рыбацкую шаланду, в которой старик Михайла и Лёдя. Юноша довольно умело управляется со снастями.
Но ветер относит лодку от берега. Рыбаки гребут, что есть сил. И Лёдя наравне. Тяжелый невод, висящий за бортом, заваливает шаланду набок. Лёдя, бросив весло, перебирается к накрененному борту и ножом отсекает канат невода. Лодка выравнивается. Но высокая волна смывает Лёдю за борт. Следом бросаются двое рыбаков.
На берегу рыбаки откачивают Лёдю, он отплевывается фонтанчиками воды. Потом все, бессильно раскинувшись на песке, лежат вокруг костра. Один из рыбаков вздыхает:
Эх, справный был невод!
Лёдя виновато глядит на него. А Михайла урезонивает:
Не гневи бога! Лучше спасибо скажи юнаку! А невод новый сплетем, раз все живые.
Лёдя благодарно улыбается. Старик ерошит его вихры:
Чтой-то ты, юнак, давно нам не спивал? Давай мою любимую!
И Лёдя запевает.
Раскинулось море широкоИ волны бушуют вдали,Товарищ мы едем далеко,Подальше от нашей земли.Дубленные всеми ветрами лица рыбаков светлеют, они подсаживаются теснее к костру, слушая Лёдю.
Не слышно на палубе песен,И Красное море шумит.А берег суровый и тесный.Как вспомнишь, так сердце болитОднако и училище Файга требует своего времени. Лёдя тоскует за партой.
Директор Файг, мерно расхаживая по классу, сообщает:
Наше училище это место, где студенты хотят учиться
Ага! Особенно я! шепчет Лёдя соседу Никитке.
Директор бросает на него острый взгляд и продолжает:
Кто не учится, никогда не станет хорошим инженером, врачом или коммерсантом. И заблуждается тот, кто думает, что в жизни его ждут одни розы
Не только Розы, а еще Мани и Кати! шепотом комментирует Лёдя.
Соученики хихикают. Файг вдруг разворачивается, хватает Лёдю за ухо и вытаскивает из-за парты. От неожиданности и боли Лёдя вопит и непроизвольно тоже вцепляется в ухо Файга. Теперь вопит директор. Так они дружно и вопят, выкручивая друг другу уши, к веселью и ужасу студентов.
Чуть позже Лёдя понуро спускается по широким мраморным ступеням училища, выходит во двор. А в окне первого этажа, как в раме, торчит гневный директор Файг.
И запомните, господин Вайсбейн: за двадцать семь лет существования моего училища из него не был отчислен ни один студент! Вы, Вайсбейн, первый, запомните!
Лёдя останавливается и кричит на весь двор:
Это вы запомните: я всегда буду первый!
Печально бредет Лёдя по городу. Разнообразные оркестры, как обычно, играют на бульваре, но Лёдя их не слышит.
Он спускается к морю, сидит на песке, уныло глядя на белые паруса вдали. Потом вдруг вскакивает и с каким-то отчаянным азартом начинает делать стойки, крутить сальто, ходить колесом на руках, кувыркаться Из последнего полета он приземляется у ног плотного усатого мужчины. Тот стоит, широко расставив ноги, уперев руки в бока.
Извините! вскакивает Лёдя.
А ну, еще кувырок, предлагает усатый. Только группируйся плотнее
Лёдя растерян. Усатый властно берет Лёдю за бока:
Давай крутану и подстрахую
А вы кто? вырывается Лёдя.
Усатый показывает большим пальцем себе за плечо. Там наверху цирковой шатер.
Вы из цирка? Здорово! Я тоже хочу в цирке работать!
Так за чем дело стало? Данные у тебя есть. А нам как раз акробата не хватает.
Да я не могу Меня из училища выперли
Так если выперли, зачем твоему батьке лишний рот? Короче, мы завтра на гастроли. Надумаешь, приходи цирк Бороданова. Спросишь меня.
А как спросить?
Так Бороданова же! удивляется усатый.
В доме Лёди жуткий скандал.
Вэйзмир, какой позор! Он таки будет на большой дороге! стонет папа Иосиф.
Нет, его даже на большую дорогу не возьмут! уверяет мама Малка.
Сколько сил стоит папе платить за училище! возмущается брат Михаил.
Теперь не надо платить, ворчит Лёдя.
А кормить тебя все равно надо, замечает сестра Клава.
Мама Малка приказывает:
Короче, Йося! Иди к господину Файгу, проси, умоляй! Завтра же утром иди
Но Лёдя перебивает:
Завтра я уезжаю!
Родственники на миг замирают. А потом кричат наперебой:
Что? Как уезжаешь? Куда?
На все эти вопросы Лёдя дает один ответ:
Я уезжаю на гастроли с цирком!
Ошарашенные родственники опять умолкают, беспомощно переглядываются.
Ты будешь в цирке клоуном? язвит брат Михаил.
Нет, акробатом, серьезно отвечает Лёдя. Но могу и клоуном.
Мама Малка обхватывает голову руками:
Люди, мой сын сумасшедший!
А папа Иосиф с непривычной для него твердостью молча берет сына за плечо, выводит из комнаты.
Они сидят на вечерней, тускло освещенной террасе, и папа так же непривычно сдержанно ведет негромкий, внешне спокойный, но исполненный внутренней боли рассказ:
Было такое неотложное дело, что я поехал в Петербург. Еще в поезде узнал, где недорого переночевать Там были другие, как я, которые не имели права ехать за черту оседлости. И только мы сели поговорить за дела, как вбежал хозяин и закричал, что облава. Я испугался: меня могли отправить по этапу, могли вообще в тюрьму посадить за паспортный режим Не дожидаясь такого счастья, я убежал на улицу
Он умолкает. Лёдя терпеливо ждет. И папа со вздохом продолжает:
Ой, Лёдя, что тебе сказать! Всю ночь я боялся присесть хоть на минутку, чтоб не привлечь до себя городовых. Я шел, бежал, опять шел Мороз такой, что звезды замерзли на небе! А в домах светятся огонечки, видно, что людям там жить тепло, дай им бог И только я, бедный маленький еврей, бегал по городу, как бездомная собака
Повисает тяжелая пауза.
И что? тихо спрашивает Лёдя.
Утром я уехал домой.
Они опять молчат. Потом Лёдя говорит твердо:
Папа, я тебя люблю. Я всех вас очень люблю. Но я хочу быть артистом!
Отец горестно берет руки сына в свои. В его глазах блестят слезы.
А-а, слова папы тебе дешевле воздуха Хорошо, поезжай. Но помни, что никогда и никуда ты не уедешь дальше Одессы!
Глава вторая
«Купите бублички!»
МОСКВА, ТЕАТР ЭСТРАДЫ, 23 АПРЕЛЯ 1965 ГОДА
Юбилей новоиспеченного народного артиста СССР Леонида Осиповича Утесова продолжается. Зал уже расслабился ведь главное событие, которого все так напряженно ждали перед началом торжества, наконец-то произошло. И дальше все покатилось по наезженной юбилейной колее: официальные поздравления и дружеские приветствия, объятия и поцелуи, подарки и цветы.
Юбиляр, сидя в кресле, декорированном под трон, принимает поздравления, выслушивает приветствия, морщится от слишком высокопарных слов и перебивает особо велеречивых поздравлянтов. Вокруг его кресла-трона уже целая полянка цветов. Чуть позади него за столиком, где накапливается гора подарков, сидит Дита.
А сейчас, объявляет ведущий Иосиф Туманов, сюрприз для юбиляра!
На сцене появляются пожилые мужчины с инструментами в руках. Все в клетчатых джемперах и светлых брюках по моде тридцатых годов.
Утесов взволнованно, еще не веря своим глазам, вглядывается в лица гостей. Ведущий подтверждает, что глаза его не обманывают.
Да-да, Леонид Осипович, это они ваши коллеги из Ленинграда, ветераны «Теа-джаза»!
Ну, конечно же это они совсем седой Трубач, по-прежнему тощий, но чуть сгорбившийся Скрипач, такой же солидный и строгий, практически не изменившийся Пианист, сильно растолстевший, но все равно узнаваемый по улыбке в тридцать два наверно, уже искусственных зуба Саксофонист А чтобы уж совсем не оставалось никаких сомнений, музыканты приветствуют юбиляра своими инструментами: Трубач смеется на трубе, Саксофонист вздыхает саксофоном, Скрипач поет скрипкой
Утесов и Дита обнимаются, целуются с друзьями. Юбиляр смахивает слезу.
Хлопчики, какие же вы молодцы! Приехали
А ты думал зажать банкет? усмехается Пианист.
Тромбонист подходит к микрофону:
Мы долго думали, Лёдя, что тебе подарить. Но у тебя все есть, да уже и мало чего надо в нашем возрасте
Шо ты примазываешься к моему возрасту, пацан! возмущается Утесов.
Все смеются. Тромбонист продолжает:
В общем, мы решили подарить тебе то, что ты любишь больше всего на свете
Диточка, спокойно! подмигивает Скрипач. Это не то, что папе запретил доктор.
Не порть мне ребенка! немедленно парирует Утесов.
Короче, продолжает Тромбонист, Мы знаем, Лёдя, что больше всего на свете ты любишь нашу с тобой музыку. Хорошую музыку! И мы дарим тебе хорошего понемножку