Все владения Андрея Серпуховского располагались на юге и юго-западе Московского княжества, на левой стороне реки Оки.158 Голичичи и Щитов непосредственно граничили с волостью Заячковым, Темна с Холхолом.159 На этом основании возможно предположение, что эти три волости, а также располагавшиеся южнее Серпухов, Лопастна и Нивна были прежде рязанскими владениями, отнятыми московскими князьями.
Как предполагал в одной из своих работ В.А. Кучкин, неупомянутые в духовной Ивана Калиты ярославецкие и боровские волости оставались рязанскими владениями до заключения договора между Дмитрием Донским и Олегом рязанским в 1381 г.160 Кроме, однако, нескольких волостей, переданных между 1340 и 1348 гг. Семену Гордому некоей княгиней Анной (об этом ниже). То есть, владения рязанских и московских князей на территориях современных Боровского, Малоярославецкого, Серпуховского и других уездов располагались чресполосно. Например, будущие ярославецкие волости Заячков и Холхол (неупомянутые в духовной грамоте великого князя Ивана Калиты), находились в непосредственной близости от названных им земель, можно сказать, были окружены ими. Менее вероятным кажется предположение К.А. Аверьянова о принадлежности ярославецких и соседних земель в XIV в. Можайскому княжеству161.
Возможно, Иван Калита не перечислил в своей духовной грамоте все фактически принадлежавшие ему земли. Некоторые из них, захваченные силой оружия и хитростью, располагались в глухих лесах и были слабо освоены. Существовала реальная возможность возвращения их Рязанью, поскольку удержать в своих руках всю захваченную территорию, было даже для быстро крепнувшей Москвы довольно трудно. Может быть, именно поэтому нет в духовной грамоте Калиты упоминаний о Луже, Боровске, Верее и других соседних территориях (в том числе ярославецких).
Высказанное предположение касается истории не всех ярославецких земель: судьба волости Заячков в рассматриваемый период известна немного полнее. Ее упоминание мы встречаем в договорной грамоте великого князя Семена Ивановича Гордого с братьями (1348 г.162). В этом документе впервые появляется упоминание о пожалованных московскому князю Семену Гордому княгиней Анной (которую Семен Иванович называет теткой) земель. Плохая сохранность документа позволяет прочесть название только одной из пожалованных волостей Заячков163. Согласно реконструкции документа, предложенной В.А. Кучкиным, кроме Заячкова княгиня Анна благословила Семена Гордого также и другими волостями, а именно: Гордошевичами, Вышгородом, Гремичами, Рудью, Кропивною и Сушовым164 (см. приложение 1). О пожалованной теткой Анной волости Гордошевичи, хотя и не вполне ясно, говорится и в духовной грамоте Семена Ивановича (1353 г.)165. Все эти сведения для нас имеют особое значение, поскольку речь идет о части территории будущего Ярославецкого уезда и о соседних землях. Волость Гордошевичи занимала территорию, на которой ныне расположен сам город Малоярославец и значительную часть его окрестностей (по речкам Большой и Малой Перинкам, Кариже, Ярославке), что устанавливается на основании писцовых описаний уезда Ярославца Малого в конце XVI и начале XVII вв.166
Между датами составления завещаний Иваном Калитой и Семеном Гордым разница немногим более десяти лет. Являясь для сына Калиты теткой, неизвестная Анна принадлежала к тому же поколению, что и великий князь Иван Данилович. Следовательно, во время написания духовной грамоты Ивана Калиты княгиня Анна вполне могла быть взрослой и дееспособной женщиной, владелицей (самостоятельной или вместе с мужем) значительных по протяженности и хозяйственному потенциалу земель. И совершенно естественно, что находившиеся в чьем-то владении и не являвшиеся собственностью московского князя земли он не мог завещать своим наследникам. Впрочем, это сделала после его смерти сама владелица княгиня Анна.
Происхождение княгини Анны имеет, в данном случае, значение, и на нем следует остановиться подробнее. По мнению М.Д. Хмырова и А.В. Экземплярского, княгиня Анна была женой брата Ивана Калиты Афанасия167. В.А. Кучкин считает, что тетка Семена Гордого это сестра Ивана Калиты, дочь Даниила Александровича Московского, выданная замуж за одного из рязанских князей. Этим, по его мнению, и объясняется появление части рязанских территорий в составе Московского княжества168. К.А. Аверьянов доказывает, что княгиня Анна была дочерью одного из белозерских князей, вышедшею замуж сначала за можайского и брянского князя Святослава Глебовича (сына смоленского князя Глеба Ростиславича), а затем за Афанасия Даниловича, брата Калиты. От первого мужа, по мнению К.А. Аверьянова, княгиня получила и принесла с собой в приданое Афанасию Даниловичу часть будущих ярославецких земель, а именно волость Гордошевичи169. Эта версия объясняет наименование волости Гордошевичи отъездной можайской волостью в духовной грамоте Дмитрия Донского, но не объясняет, каким образом к княгине попала бывшая рязанская волость Заячков. В целом, версия К.А. Аверьянова представляется менее обоснованной, чем предлагаемое В.А. Кучкиным решение проблемы. После смерти одного из рязанских князей оставшаяся вдовой дочь Ивана Калиты могла передать владения своего супруга в руки московского князя. Рязань в тот момент (между 1340 и 1348 гг.170) вряд ли могла помешать этому акту. Впрочем, исходя из юридической практики того времени, переход бывших рязанских земель в состав московского княжества был вполне возможен и в качестве приданого за одной из княжон. А вот возможность передачи новому супругу полученных в качестве подарка от первого мужа владений более чем спорна.
Во второй духовной грамоте брата Семена Гордого великого князя Ивана Ивановича Красного (ноябрь-декабрь 1357 г.171) после подтверждения владений серпуховского князя Владимира Андреевича, доставшихся последнему в наследство от отца (Андрея Ивановича), написано: А чт[о ся мне] достали ме[ста Рязань]ская на сеи стороне Оки, из тыхъ местъ дал есмь князю Володи[меру], в Лопастны места, Новыи городокъ на оусть Поротли, а иная места Р[язаньск]ая отменьная сыном моим, князю Дмитрью [и князю И]вану, поде[лятся нап]олы без обиды172. Названия этих мест не указаны. Оборот мне достали может означать как приобретение этих мест в недавнее время, так и простое употребление обобщенного названия волостей, когда-то перешедших к Москве от Рязани, но до сих пор по памяти и для простоты обозначаемые как бывшие рязанские территории. Отменные у Рязани места были, однако, еще не вполне притянутыми к Москве территориями: в тексте грамоты содержится оговорка: И ци по грехомъ, имуть искати из Орды Коломны, или Лопастеньских местъ, или отменьных мест Рязаньскихъ, а дети мои, князь Дмитрии и князь Иван, князь Володимеръ, и княгини [в то] место поделятся безъпеньными месты173. Рязань в то время претендовала на возвращение себе Коломны и Лопастны, вероятно, и других захваченных Москвой территорий тоже. Упоминание других мест рязаньских наряду с Коломной косвенно подтверждает наше предположение о том, что Москва уже довольно продолжительное время владела ими.
В договорной грамоте великого князя Дмитрия Ивановича с серпуховским князем Владимиром Андреевичем (между 10 апреля и 15 июня 1371 г.174) последний, насколько можно судить по плохо сохранившемуся тексту, перечисляет земли, которые он желал бы получить175. Искомые земли принадлежали в это время вдове Семена Гордого Марии. Княгиня владела ими лично, эти волости не входили в состав Московского или Великого княжения, и поэтому, в отличие от других, завещанных ей Семеном территорий, Иван Красный отобрать их у вдовы не решился. После живота княгини Марии Александровны их и хотел получить активно занимавшийся делами своего княжества Владимир Андреевич. Речь идет о четырех волостях, составивших позднее ядро Ярославецкого уезда Гордошевичах, Гремичах, Сушове, и Заячкове, а также еще о трех соседних Вышгороде и Руди с Кропивною (см. приложение 1). Напомним, что именно эти семь волостей и считает В.А. Кучкин благословением тетки Анны.
Текст грамоты, на наш взгляд, не позволят с полной уверенностью судить о том, что просимые Владимиром Андреевичем земли были им и в самом деле получены, хотя С.М. Каштанов считает этот факт бесспорным. Прежде всего, возникает вопрос: почему, в таком случае, в следующем договоре Дмитрия Ивановича с Владимиром Андреевичем (1389 г.)176 не указаны эти земли, а названы совсем другие волости, расположенные по соседству и полученные Владимиром Храбрым от великого князя по ходатайству митрополита Алексия Лужа и Боровск (см. приложение 1)? Возможно, конечно, что сначала Храброму были даны принадлежавшие Марии территории, а затем отобраны и взамен пожалованы Лужа и Боровск. Но когда это произошло? В тексте грамоты Владимир Андреевич явно указывает, что принадлежавшие Марии Александровне земли он хотел бы приобрести лишь после ее живота ( а по ее животе Заячков мне). Бывшая великая княгиня пережила Дмитрия Ивановича на 10 лет, скончавшись лишь в 1399 г.177 В то же время из духовной грамоты Донского известно, что он свободно распоряжался владениями, которые пожизненно предназначались бывшей великой княгине не только завещанием Семена Гордого, но и отца Дмитрия Донского великого князя Ивана Ивановича Красного178. Таким образом, на основе имеющихся источников можно утверждать лишь то, что в период между 1371 и 1389 гг. интересующие нас волости перешли в полное владение Дмитрия Донского. О принадлежности их какое-либо ограниченное время Владимиру Андреевичу Серпуховскому говорить нет оснований.
Митрополит Алексий скончался в 1378 г., следовательно, пожалование, лишение владений и новое пожалование должны были состояться в промежуток между заключением договора между двоюродными братьями в 1371 г. и смертью митрополита Алексия. В эти годы отношения между молодыми князьями не были еще замутнены спорами, ссора, как нам кажется, нашла бы отражение в летописях. Но все же, такой ход событий был возможен, хотя доказательства в пользу того или иного мнения пока не найдены.
Названные в договоре Дмитрия Донского с Владимиром Храбрым 1371 г. будущие ярославецкие волости хорошо локализуются на основании данных писцовых книг конца XVI начала XVII в. Волость Гремичи находилась к северо-востоку от Малоярославца по правому берегу р. Протвы. Сушов к северо-западу от Гордошевичей, в районе речки Сушки, впадающей в р. Бобровну, левый приток р. Лужи (о месторасположении Гордошевичей и Заячкова уже говорилось выше).
Договорная грамота великого князя московского с рязанским князем Олегом Ивановичем (1381 г.179) окончательно закрепляет принадлежность Москве земель по левому берегу р. Оки.180 Вероятно, грамота лишь констатирует устоявшееся положение, с которым рязанскому князю, наконец, пришлось смириться.181 В пользу этого говорит и тот факт, что полученные Владимиром Храбрым по ходатайству митрополита Алексия (то есть до 1378 г.) волости Лужа и Боровск названы в договоре с Олегом рязанским среди земель, признававшихся отныне и навсегда московскими территориями бывшие места рязанские. Московский великий князь в 1370-е гг. свободно распоряжался прежними рязанскими волостями, вопрос о которых юридически был решен лишь в 1381 г.
В апреле-мае 1389 г. Дмитрий Донской духовным своим завещанием182 отдает названные отъездными волости Верею, Рудь, Гордошевичи, Гремичи, Сушов, Заберегу, с. Репеньское (территория нынешнего г. Обнинска, входившего в состав Ярославецкого уезда до 1770-х гг.) и село Ивана Васильевича (Вельяминова) в волости Гремичах сыну своему Андрею вместе с можайскими волостями. За исключением Забереги, купленной у новосильского князя, все это, предположительно, бывшие рязанские земли183. Термин отъездные позволяет предположить, что до конца столетия названные волости не были определенным образом включены в существовавшую в тот период административно-территориальную систему и оказались приписаны к Можайску, потому что он был самым близким из крупных населенных центров. Другие бывшие рязанские земли Заячков и Холхол (а также Кропивна) были завещаны Дмитрием Ивановичем великой княгине Евдокии. Показательно, что ордынский выход с этих волостей княгиня должна была передавать сыну Андрею. Кроме того, Евдокия получила Вышегородские бортники, Кропивенские и Исменьские, Гордошевские и Рудьские. Таким образом, в тот период уже складывались административные и хозяйственные связи всех названных волостей. Кстати, духовная Дмитрия Донского позволяет сделать некоторые наблюдения об освоенности и о степени хозяйственного развития части волостей будущего Ярославецкого уезда. Относительно волости Заячков такие наблюдения сделаны В.А. Кучкиным. С Заячкова княгиня Евдокия должна была передавать сыну Андрею в счет ордынского выхода по 22 руб. в год. По подсчетам В.А. Кучкина такая сумма могла означать, что в этой волости было 88 деревень и проживало приблизительно 176 семей.184 Тогда 10 рублей, платившихся с Холхола, означают, что в нем проживало около 80 семей в 40 деревнях. Со всех остальных отъездных волостей выход собирали вместе, и он составлял 168 руб. Так что уточнить степень освоенности и населенности каждой из этих волостей не представляется возможным.
Еще об одной упомянутой в духовной грамоте Дмитрия Ивановича волости хотелось бы сказать особо. Среди владений великой княгини Евдокии названа купленная ею волость Лохно, по поводу локализации которой мнения историков расходятся. Ю.В. Готье соотносил ее с Локнышским станом Рузского уезда (располагался в бассейнах рек Большой и Малой Сестры и по р. Локноше).185 Однако С.З. Чернов, подробно исследовавший историю этого стана, так не считает.186 С бóльшим основанием можно соотнести эту куплю Евдокии и с волостью Локной грамоты верейско-белозерского князя Михаила Андреевича (148386 гг.)187, вошедшей вместе с другими принадлежавшими бывшей великой княгине землями (Заячковом и Холхолом) во владения его в Ярославце. Небольшая волость находилась южнее города Ярославца, по притоку р. Лужи речке Локне (см. приложение 1).
Итак, в 1389 г. будущие центральные ярославецкие волости Гордошевичи, Гремичи и Сушов, а также с. Репеньское очевидно, центр будущей ярославецкой волости Репенской и село Ивана Васильевича в Гремичах в качестве отъездных волостей вошли в состав владений Андрея Дмитриевича Можайского. Другие ярославецкие земли волости Заячков и Холхол (и Локна?) принадлежали великой княгине Евдокии. Их дальнейшую судьбу по документам проследить трудно. На долгие годы эти топонимы исчезают из поля зрения историков. Пожары и другие бедствия не пощадили документальные собрания древних властителей.
В духовной грамоте Владимира Андреевича Храброго (конец 1409 начало 1410 г.188) подробно перечисляются владения серпуховского князя, тщательно разделенные им между пятью сыновьями и женой.189 Именно эта грамота официально считается документом, впервые упоминающим название современного Малоярославца. В грамоте город назван, однако, Ярославлем. В данном виде это наименование города не встречается больше ни в одном документе.
Обратимся к тексту грамоты. Третьему сыну Ярославу (Афанасию) завещал князь Владимир Андреевич Храбрый Ярославль с Хотунью, Вихорну, Полянку, Ростунову слободку, Мошневскую слободку. Почти все принадлежавшие Ярославу владения хорошо локализуются (см. приложение 2). Хотунь располагалась в нижнем течении р. Лопасны, Ростунова слободка к северу от Хотуни. К юго-востоку от Хотуни, по р. Вихоренке Вихорна. Пожизненно из владений Ярослава княгине Елене Ольгердовне было отдано Долгое озеро, которое находилось в нижнем течении р. Лопасны, а также с. Бовыкино, располагавшееся на той же реке, но гораздо выше по течению (см. приложение 2).190 Во избежание конфликтов за земли между сыновьями Ярославом и Иваном, князь Владимир Андреевич подробно описал границу между принадлежавшей Ярославу Хотунью и серпуховскими волостями князя Ивана Владимировича. Подчеркнем, что ни одна будущая ярославецкая волость не входила в уделы наследников князя Владимира Андреевича Храброго, поскольку он ими не владел. На схеме в приложении 2 показаны владения жены Серпуховского князя Елены Ольгердовны и ее сыновей Ивана, Семена и Ярослава на территории Серпуховско-Боровского княжества. Локализованы не все топонимы, фигурирующие в духовной грамоте князя Владимира Андреевича, но общее представление об их взаимном расположении схема дает.