Обратите внимание на то, что пострадали органы пищеварения, выделения и половые органы (оральные и генитальные проявления). С этими симптомами клиентка пришла на терапию через три года, и на их проработку, на разбор защит ушло семь или восемь сеансов. А когда телесные проявления отступили, мы увидели, что на первом плане оказалась злость, которая жила внутри. Как тут стать матерью?
Кстати, всплыла одна интересная деталь: ни женщина, ни её муж не хотели иметь дочерей, считая их вторым сортом.
О раннем детстве клиентки известно, что её родители развелись, когда дочери был год, а ещё через год мама вышла замуж, забеременела и родила сестру. В четыре года (эдипальный период) девочка решила, что она должна быть для мамы лучше сестры. Но опередить требовалось не только сестру. Для мамы надо было стать лучшим мужчиной, чем папа-отчим, который оказался маменькиным сынком и вёл себя как большой ребёнок. Также она рассказала, что в детстве, когда играла с сестрой, часто замечала, что папа мастурбирует на диване (субъективно ужасный момент для клиентки). Отчим не приставал и не демонстрировал свои действия, но она всегда замечала, чем он занят под одеялом. И это оставалось для неё закрытым переживанием, ужасной тайной историей. Но эта тема вторична по отношению к формированию шизоидной проблематики.
Вернемся к образу змеиного клубка (он здесь самый важный).
Терапевт. Змея, скажи, а из-за кого ты сама страдала? Из-за кого ты теперь хочешь страданий для других?
(Тут мы переходим в ключевую ситуацию.)
Клиент. Это мама. Она всегда была раздражённая, уставшая, мои проблемы её не интересовали. Нужно было только одно вести себя хорошо и не мешать.
Теперь мы знаем, что причина страданий холодность матери, которая не обращала на дочку внимания. Поэтому первое, что мы делаем, ресурсируем змею. Выражаем ей добрые чувства. Раз она холодная делимся теплом. После этого змея сразу превратилась в девочку с короной. В дальнейшем диалоге с образом выясняем: этой девочке грустно, потому что мальчишки всё равно лучше девчонок. Мальчишкам повезло. (По Фрейду, это зависть к пенису и одновременно примитивная зависть.) В конце клиентка вспомнила, как в четыре года сообщила своим родственникам, что она мальчик, а они её не поняли. И снова прозвучало: «Тупые. До сих пор злюсь, что не могу объяснить».
Отмечу, что у клиентки и во взрослом возрасте были на тот момент проблемы с самоидентификацией, несмотря на наличие семьи и женскую профессию (парикмахер). Она носила длинные волосы, пыталась создать женственный образ, но при этом всё равно оставалась мужеподобной.
Получается, что наша девочка хочет быть мальчиком. Но почему? В том числе и потому, что мальчики не рожают! Если она родит ребёнка, все сразу поймут, что она девочка второй сорт. Значит, нужно болеть, лечиться и не беременеть во что бы то ни стало.
Основная стратегия работы принять внутреннюю девочку. Когда клиентка пыталась соединиться со своим внутренним ребёнком, мы не получили полной идентификации. Образ девочки оказывался только на коленях, не сливаясь с клиенткой. В этот момент была обозначена цель терапии: перестать быть мужчиной.
У клиентки немедленно проявился страх: «Если я перестану быть мужчиной, от меня уйдёт муж. Мне важно быть мужиком, быть круче, чем он. Иметь над ним власть. Ему это тоже нравится». Вот и оказалось, что, согласно половой идентификации, в семье двое мужчин: латентный гомосексуалист живёт с мужеподобной женщиной. Именно поэтому оба они терпеть не могут девочек и не хотят их рожать.
Проработав реакции асоциального и нарциссического типа, мы подошли к истинно шизоидной проблематике страху поглощения своей семьи. Клиентка живёт с мужем, но его мать постоянно приходит к ним в дом и влияет на их жизнь.
Клиент. Я чувствую страх.
Терапевт. Кто боится?
Клиент. Кто-то лиловый, который боится квартиры.
(Квартиру купила свекровь.)
Клиент. Боюсь чёрного нечто, пыльной темноты.
(Образ свекрови.)
Терапевт. Почему?
Клиент. Боюсь, что она меня поглотит.
(Свекровь здесь пожирающая мать.)
Терапевт. Разреши пыльной темноте поглотить самоё себя.
(Приём ЭОТ. Я попросила клиентку представить, как эта темнота заворачивается внутрь и сама в себя входит.)
Клиент. Теперь там капкан.
(Темнота сменилась более осязаемым образом.)
Образ капкана наглядно демонстрирует страх поглощения, свойственный шизоидам.
Кроме того, клиентка показала паранойяльную симптоматику: «Теперь у меня ничего не болит, но я боюсь: вдруг все начнётся опять» (недоверие к реальности, подозрительность).
Вспомним, что работа начиналась с психосоматики: это третичное нарушение, верхний слой, который вывел нас к более глубоким шизоидным слоям и к ядру личности.
За три года до этого результат был получен за один сеанс. Это говорит о том, что в тот момент для неё были актуальны другие факторы, защищающие её от ядерной проблематики. Но как только защиты были ослаблены, всё вернулось. В ядре шизоидное состояние, на которое наслаиваются различные защиты: внутренние (например, «боюсь, что люди нападут на меня») и внешние («эта ситуация меня не затрагивает, она не актуальна»). Но как только ситуация становится актуальной, её реакции проявляются снова и снова. Так будет продолжаться, пока эта женщина не вырастет из своего шизоидного состояния.
Теперь давайте коротко обобщим различия между четырьмя шизоидными состояниями.
Нарциссы и асоциалы всегда переживают внутреннюю пустоту. Этим они схожи, но нарциссы стремятся к совершенству и ждут одобрения. Получая одобрение от терапевта, нарцисс будет посещать такого специалиста как можно чаще, особенно когда ситуация вовне становится для него сложной, разрушающей. Нарциссическую личность интересует только укрепление своей Персоны (Юнг). Всеми силами нарцисс поддерживает привлекательный фасад личности, внутри которого пустота. На это укрепление нужно много ресурса, вот почему нарциссы готовы ходить на сеансы часто и подолгу.
Чтобы не «подкармливать» эту адаптацию, я устанавливаю со всеми клиентами одно и то же правило: ни с кем не встречаться чаще раза в неделю. Нарцисс хочет получать внимание и эмоциональные поглаживания, а не терапевтические изменения. Меня же не удовлетворяет работа без реальных изменений и видимого завершения. Поэтому я сразу информирую о том, что являюсь представителем метода эмоционально-образной терапии, который ориентирован на получение ощутимого результата. Если я не вижу у клиента продвижения, не могу разобраться в том, чего он хочет, куда движется, я сообщаю: «Вам нужно, чтобы вас кто-то поглаживал. Это вас не вылечит и не поможет развитию вашей личности. Вы приходите сюда за очередной порцией приятных ощущений, а это попытка слияния с терапевтом». После этого клиенту приходится решать, остаётся ли он работать или идёт на поиски очередного поглаживающего терапевта. Шизоиды достаточно наивны и внушаемы. Нарциссы и шизоиды сливаются с чужим мнением, так как у них нет своего, и заполнить эту пустоту довольно легко.
Асоциалы стремятся вызвать у мира те чувства, которые непонятны им самим, через отреагирование. Если нарциссы боятся не соответствовать идеалу, то для асоциалов характерно тревожное чувство, которое они стараются подавить. Для того чтобы люди не заметили их слабости, асоциалы выдают гневную реакцию. Мужчины ведут себя более агрессивно, могут пустить в ход кулаки. В отличие от мужчин, женщины чаще соматизируют гнев, удерживая его в себе. Главный посыл в гневе: «Пусть тебе будет больно, чтобы ты знал, как больно мне».
Цель асоциалов всемогущий контроль, ведущая потребность обретение власти. «Все должны делать так, как я хочу». Из присущих этому типу черт мы можем упомянуть отсутствие совести, дефицит супер-Эго, бесстыдство, намеренное использование других людей.
Шизоидные шизоиды используют изоляцию, чтобы не попасть в зону внимания, спасаются в мире фантазий. Это тихие незлобливые люди, которые боятся поглощения. Их мучает тревога по поводу базовой безопасности, и они танцуют свой вечный танец «близость-дистанция». Им плохо в одиночестве, но и нахождение рядом с кем-то бывает для них невыносимо.
Параноики собственные негативные чувства (у них много зла и гнева) отрицают, проецируют их на мир и повсюду видят врагов, которые стараются причинить им вред. Все эти «вражеские нападки» отражение их собственной агрессии, адресованной материнским фигурам. Получая в ответ своё собственное спроецированное зло, они тем самым подкрепляют искажённую картину реальности.
Параноики могут проецировать свои чувства на конкретного человека (Иван Иванович меня ненавидит) или на абстрактные объекты например, на правительство, всемирный заговор и т. п. Асоциальное поведение среди людей этого типа чаще встречается у мужчин. Довольно много параноидных можно увидеть в политике.
Они также бывают склонны к гомофобии, являясь при этом латентными гомосексуалистами. Если они приходят к терапевтам-мужчинам, то очень быстро возникает сексуальный перенос, и их скрытая гомосексуальность расцветает пышным цветом. Сначала будут подозрения и провокации: «Вы на меня так смотрите. Что-то имеете в виду, наверное?», а потом начинается блаженная фаза любви. Поэтому важно быстро сориентироваться и поскорее закончить работу с этим клиентом, чтобы не иметь дело с переносом. И вот здесь быстродействие ЭОТ окажется очень кстати.
В работе нужно учитывать, что проецирование бессознательный процесс, и сами параноики о таком своём способе воспринимать мир не знают. Привести их к базовому доверию может оказаться непростой задачей, потому что все собственные негативные чувства они отвергают, приписывая их внешнему миру, и ждут ударов. Главное в терапии параноидных клиентов прийти к объяснению, что зло, которое несёт им мир, их собственное.
Все типы шизоидной адаптации несут в себе травмы орального периода.
Из четырёх видов шизоидов нарциссы и собственно шизоиды в лёгкой степени неплохо поддаются терапии. С асоциалами работать сложнее. Асоциальные невротики могут принести в качестве запроса свою психосоматику, а вот их асоциальность вы, может быть, обнаружите на десятом сеансе. Что касается параноиков, то они в принципе никому не доверяют. С чего бы им доверять, например, терапевту-женщине? Поэтому огромные усилия придётся вложить в создание доверительного альянса.
1.3. Особенности терапии шизоидов
1.3.1. Формирование шизоидной адаптации
Делать вывод о характере адаптации по одному проявлению нельзя. Например, вы заметили в группе человека, который стремится контролировать посещаемость, журит за пропуски и всячески старается объединить членов группы. Может ли он оказаться шизоидом? И да, и нет. Обычно шизоиды не проявляют высокой активности, такое поведение бывает скорее у контролирующего депрессивного. Но после многолетней индивидуальной терапии и шизоид может включиться в группу. Однако для шизоида такое поведение в группе говорит о сомнениях и неустойчивости. Он наконец столкнулся с реальностью, и это вызывает у него большое напряжение надо уметь быть спонтанным, реагировать на других людей, на ситуацию, действовать самостоятельно. В такой ситуации попытки объединить группу и поддерживать порядок скорее продиктованы желанием удержать его новый хрупкий расползающийся мир.
Шизоиды очень разные. И для того, чтобы увидеть специфику возникновения и развития шизоидной адаптации, важно понимать, в слиянии с какой матерью находился ребёнок в ранние годы жизни.
На бытовом уровне матерей можно определить так: хорошая, плохая и никакая. Мать может проявлять к ребенку положительное отношение, и тогда, если остальные факторы не подкачают, это будет вариант здорового развития. Мать может относиться к ребенку негативно, разрушая его. И третий вариант мать, которая не замечает своего ребенка, относится к нему безразлично.
Если отношение к ребенку «нулевое» (никакое), «ноль» становится центром мира этого ребёнка. Отсутствующая, относящаяся к ребёнку как к вещи, безразличная мать создаёт вокруг него эмоциональный вакуум. Для многих женщин такое материнство, к сожалению, в порядке вещей.
Когда вокруг ребёнка пустота его не замечают, нет ощущения, что к нему направлено тёплое принимающее внимание матери, которое связано с её присутствием, то он не знает, существует ли он. Чтобы понять, что он существует, и в конце концов отделиться от матери, он должен слышать от неё: «Ты мой хороший Моя сладкая Какие у нас ножки, какие ручки Ах ты ж моя радость» Вот так на первых порах дети узнают о своём существовании от матери. Не имея этого постоянного свидетельствующего присутствия, сам ребёнок не догадывается, что он существует.
В атмосфере, где его принимают, дают понять, что он хороший и желанный, что ему здесь рады, у ребёнка появляется ощущение «я есть». Назовём это ощущение «плюс».
Если же не говорят ничего, не проявляют чувств, то пустота вокруг порождает состояние «меня нет». Из состояния «я есть» зарождается наше «Я», которое в дальнейшем крепнет и становится зрелым. А когда внутри «ноль», то остаётся сомнение есть ли я, существую ли я, живу ли.
Появившись на свет, ребёнок настроен на приём и ожидает, что его будут кормить во всех смыслах. Он голодный, ему необходимо поглощать и расти, а «нулевая мать» окружает ребёнка бесчувственностью. И он вынужден поглощать эту пустоту, которая со временем становится его центром. Эту безжизненность шизоиды впитывают в себя, потому что им больше нечего впитывать: вокруг больше ничего нет. Они становятся ею. Безжизненность хорошо просматривается в образах шизоидов: холод, ледяная пустыня, чёрные дыры, космос, растворённость в земле (отсутствие какого бы то ни было центра).
Что ему делать дальше с этой пустотой? Единственный способ выжить (быть, состояться) населить эту пустоту несуществующими объектами. От матери, из внешнего мира идут очень скудные стимулы. Пустота впитана, но насыщения нет. Защищаясь, ребёнок начинает фантазировать: раз ничего нет, я придумаю объекты, и они будут жить в моём мире. Появляются воображаемые друзья и т. д.
Поскольку навык общения с другим человеком матерью не развился, то и с другими детьми ребёнок не сможет установить удовлетворительный контакт.
Сензитивный период, когда ребёнку необходимо иметь возможность откликаться на обращение к нему, проходит. И далее внутренняя картина взаимодействия шизоида с миром складывается примерно так: я никому не нужный, не ощущающий полностью своего присутствия в этом мире, я учусь жить в этой пустоте, находиться сам с собой. Если я и выхожу к людям, то у меня всегда сомнения заметят ли они меня, увидят ли. А если меня увидят, то это ещё страшнее. Каким я окажусь для них? Я-то ведь не знаю, какой я. Когда они познакомятся со мной, неизвестно, что они про меня скажут.
Избегающий паттерн при шизоидном расстройстве следствие того, что не было принятия, свидетельствования и подкрепления факта рождения. Проще говоря, тебе не рассказали, что ты появился, что ты есть.