Когда-то я вела в стационаре группу больных с шизоидной структурой психики и заметила, что молодой человек параноидного склада не может сконцентрироваться на сказкотерапии. Нам пришлось немного отвлечься.
Вася, а почему ты не с нами?
Андрюша смотрит в пол и думает обо мне!
Почему?
Я точно знаю.
Эта уверенность не снимается ничем, кроме фактов.
Давай спросим у Андрюши. Андрюша, когда ты так сидишь и смотришь в пол, ты думаешь о Васе?
Нет.
А ты можешь сказать, о ком ты думаешь?
Я стесняюсь.
Почему?
Потому что я думаю о вас, Людмила Владимировна.
Видишь, Вася, не все думают о тебе. Некоторые думают обо мне.
Шизоидным параноикам очень полезна работа в психодинамической группе, где сразу можно узнать, кто о чём думает. В обычной индивидуальной работе с ними следует расшатывать их схемы мышления, подводить к допущению, что мысли и реакции окружающих людей могут возникать и по другим поводам.
Одна девушка, например, рассказывала, что боится ходить в магазин, потому что когда-то в магазине два молодых человека не обратили на неё никакого внимания.
Как ты думаешь, почему они не обратили на тебя внимания?
Наверное, потому что они думали обо мне, но не хотели мне это показывать.
А с чего ты взяла, что они думали о тебе?
Ну я ведь пришла в магазин! Конечно, они должны были думать обо мне.
«Неудобные» вопросы типа: «О ком ещё те два парня могли бы думать в магазине? А что если они просто колбасу выбирали?» могут вызвать реакцию обиды.
Все шизоиды так или иначе ощущают себя центром мира; в их симптомах это ощущение выражается немного по-разному. Для людей с параноидными чертами даже воображаемые преследователи это целое событие, которое они долго обсуждают.
В более тяжёлых случаях начинается поиск подслушивающих устройств и подозрения в адрес телевизора. С этого момента уже проявляется параноидный бред и психотический срыв. «Мой босс меня хочет, а никто не верит. Я чувствую, что он хочет, но молчит. Надо поставить камеры ко мне в кабинет или к нему в кабинет, чтобы снять, как он хочет меня».
Это значит, что вы уже точно не поможете, нужен психиатр.
1.1.15. Упражнения для работы с шизоидной адаптацией
За время работы у меня сложился набор медитативных упражнений, которые я использую в работе с шизоидной адаптацией. Некоторые из них помогают определить шизоидность.
Часто можно выявить шизоидность во время упражнении «Дерево», когда человек помещает себя внутрь дерева. При словах «представьте себя деревом» клиент ощущает себя внутри ствола, то есть дерево ему очень велико. Дерево в данном контексте замещает образ психологической матки, в которой живёт шизоид.
Ещё одно иллюстративное упражнение «Человек». Шизоидность на рисунке интерпретируется так: отсутствие объёмного тела (тело состоит из палочек). Подобный рисунок означает, что в теле нет энергии, она вся вытеснена. Чувств тоже нет.
Если в ходе упражнения попытаться одномоментно вернуть всё вытесненное в тело, клиент будет переживать болезненные ощущения.
Самым популярным по праву можно назвать упражнение «Существо в цепях» из практики ЭОТ для прорабатывания эмоциональной зависимости.
Сама по себе эмоциональная зависимость представляет модель слияния орального характера. В упражнении шизоидность проявляется в образах камер, замкнутых пространств и т. п. Сети, цепи и другие не дающие свободы препятствия у шизоидов объёмны и многослойны. Вместо одной цепи их окажется много, а если сам узник сидит в пещере, то пещера может располагаться под водой. И чем больше этих слоёв в образах, тем ярче выражена шизоидность.
Если же свободу существа ограничивает не цепь, а, например, браслет, который можно снять по своему желанию, шизоидности нет.
Ограничителями свободы часто выступают образы чего-то круглого, похожего на кожаный мешок. Этот образ у шизоидов символизирует узы, сковывающие существо. Само существо чаще всего предстаёт маленьким гоблином, которому страшно выходить наружу. «Все увидят, какой я урод». Они не осознают, что мешок не защищён, что оболочку, которая воспринимается как защита, можно пнуть, кинуть или ударить вместе с тем, кто внутри.
Когда приходит осознание, что вовне есть другая реальность и мешок вовсе не даёт гарантий безопасности, появляется готовность искать выход. «Тут только кесарево», предлагаю им я. А если серьёзно, то я рассаживаю на два стула мешок и его обитателя. Шизоидам обычно очень жалко матку, они боятся её разрушить. Я объясняю, что это сепарация: «тут либо ты, либо она». А что же там ценного, что тебе жалко? Частый ответ кровь. У них единая «кровеносная система». Мы можем спросить у кожаного мешка: «Как ты продлеваешь себе жизнь, матка?» Она ответит: «Через кровь». То есть обитатель думает, что матка его питает, а на самом деле он уже давно питает её сам. Поэтому в терапии мы забираем у матки образ питательной жидкости и отдаём его персонажу внутри. Это помогает разрушить слияние.
В этой медитации часто возникают образы околоплодных зелёных вод, слизи, застывшего эмбриона. Стенки матки утолщаются (за счёт жизненной силы обитателя).
Когда кровь и питательная энергия возвращаются обитателю, за счёт этого он растёт и становится мужчиной или женщиной. А матка становится шелухой, которую уже не жалко. Шелуха исчезает, в ней больше нет ценности.
Выход в том, чтобы забрать свою энергию жизни у того, с кем ты в слиянии. Клиенты сопротивляются, поэтому необходимо объяснять каждый этап. Им жалко покидать мешок, потому что в нём остаётся много ресурса. Нужно экспериментировать, выстраивать диалоги, спрашивать, какие изменения произойдут с обитателем, если вернуть ресурс. Рассматривать обратную ситуацию что произойдёт, что ожидает матку и обитателя, если не возвращать ресурс.
Когда в ходе работы силы возвращаются, они постепенно перестают видеть себя уродами. Часто удивляются: «Сколько у меня сил было, а я не пользовался!» Когда переход уже произошёл, они испытывают удовлетворение. Но помните, что очень часто по прошествии времени шизоиды регрессируют, пытаются опять вернуться в матку. Это бывает в разных образах, и вам придётся несчётное количество раз сепарировать одно и то же до тех пор, пока в реальной жизни клиент не пройдёт достаточно ситуаций, которые укрепят его уверенность в своих силах, его ощущение «я могу».
Иногда в этом упражнении узы выглядят, как могила, скрытая за образом клумбы, холмика, кургана, подземной пещеры. Если всплыл этот образ, надо позволить клиенту прожить такую ситуацию. Обычно я предлагаю улечься на стулья или на ковёр и говорю: «Ты умерла». Всегда стоит идти за клиентом и проверять, как будет развиваться ситуация. Спрашивать, что получит клиент, если он реально умрёт, какие ощущения и образы возникают у него в роли умершего. С одной стороны, такие клиенты хотят жить, с другой какая-то их часть хочет умереть.
Как-то клиентка сказала, что живая она обычная, как все. А смерть сделает её особенной. Раз она не смогла стать совершенной в жизни значит, можно умереть и лежать идеальной в свадебном платье. В этом шизоиды стремятся обрести уникальность.
Медитация «Безопасное место»
Закрываем глаза, садимся удобно. Делаем несколько глубоких вдохов и выдохов. Тело расслабляется. Руки и ноги лучше не перекрещивать. Обращаемся к себе. Направляем внутренний взор в себя. Дышим.
Представьте место, где можно скрываться и пребывать в безопасности. Как выглядит укрытие от пугающих жизненных ситуаций? От чего именно защищает укрытие? От каких пугающих жизненных ситуаций может оно защитить? Безопасность укрытия реальная или иллюзорная?
Посмотрите на того, кто скрывается в укрытии. Как он выглядит? Какого рода облегчение получает он в жизни благодаря укрытию? Может ли житель укрытия свободно покидать своё убежище и возвращаться в него? Может ли житель укрытия испытывать удовольствие за пределами безопасного места? Чем он обычно занят в своём убежище? Как проходит его день? Есть ли у него возможность расти, оставаясь в укрытии?
Запомните все, что вы видели. Можете вернуться и нарисовать это.
Зарисовывать итоги медитации полезно для работы с клиентами. Это более наглядно для терапевта. На картинке может быть что-то важное, о чём клиент не расскажет вам.
1.1.16. Примеры интерпретации образов из упражнений-медитаций
1. Моя дача образ моего безопасного места. Небольшой участок, маленький летний домик, огороженный забором. Место отдыха и набора энергии. Калитки открыты. На моём участке нет Интернета, тут я защищена от контактов. Сама могу выходить, и ко мне могут приходить.
По самому пространству можно сказать, что шизоидность не в манифесте, дачный участок больше пещеры или комнаты. Безопасность сохранена, но место должно быть проницаемое для хозяина и других.
Наблюдательные пункты, высокие заборы вокруг дачи образы, которые будут у параноика. Параноики обычно социально успешны, поэтому и заборы высоки.
2. Я сижу в пещере у костра, со мной там находится тигр. Он не агрессивен, но у нас с ним конфликтные отношения. Пещера нужна, чтобы прятаться от дождя и греться. Я печальный подросток-маугли 15 лет. Я периодически ношу туда дрова, чтобы жечь костёр, отпугивающий диких зверей, но тигр часто бывает в этом пространстве.
Предложу несколько гипотез. Возможно, в 15 лет был шизоидный период, когда появилось желание уйти и скрыться от всех. Огонь в медитации горит внутри пещеры, то есть внутри материнского пространства. Огонь это гнев, и ты его поддерживаешь, но не выпускаешь. Здесь бы меня заинтересовал огонь сам по себе. Ты приходишь в своё безопасное место, чтобы поддерживать гнев, быть с ним и как-то его переваривать. Если ты не можешь это проделать, гнев становится плохим объектом. Гнев внутри, дождь снаружи. Гнев скрыт печалью. «Хожу, расстраиваюсь из-за нападок ровесников, бешусь, однако гнев не показываю, грущу, но на самом деле хочу всех убить».
Историю надо искать в 15-летнем возрасте. Упражнение актуализирует те части, которые до сих пор живут внутри человека. История больше похожа на эдипальную: тигр приходит как соблазняющий объект, а гневные отношения это прикрытие либидо. Огонь вызывает интерес, но в то же время является препятствием. Если у дочери с отцом есть сексуальный перенос, то они, скорее всего, будут конфликтовать друг с другом. Важно выяснить, чья печаль (дождь). Возможно, это печаль пещеры, то есть матери.
Пещера видит соединённость тигра и дочери, но у неё самой нет отношений с мужем. На рисунке дождь только над пещерой. Все это гипотезы, их надо проверять.
Если посадить на стулья всех персонажей и дать им высказаться, то всё окончательно станет ясно. Тем не менее у нас уже есть наброски, на которые можно посмотреть.
3. Домик-избушка. Огород. Деревья. Девочка живет там одна, хотя домик принадлежит Бабе Яге, но её нигде нет. Девочка клеит на печь изразцы. Иногда появляются друзья, приходят разные звери.
Куда делась Баба Яга? Это и называется поглощением: девочка поглотила Бабу Ягу, а сама осталась в домике. Я это называю «пожирающий Ребёнок». Тот самый, кто скушал психическую энергию своей матери, но остался голоден. Если бы ты съела что-то качественное (например, любовь матери), ты бы росла. А ты съела что-то не то. Поэтому никуда оттуда не выходишь, остаёшься там постоянно в надежде получить что-то ещё.
Здесь необходимо сделать важное примечание. Почему же оральная фаза не переходит в анальную? Потому что ребёнок всегда ждёт: а вдруг когда-нибудь поток любви всё же придёт к нему? Пока мать жива, он ждёт. Ему кажется, что мать не даёт любовь по каким-то причинам. Если бы он вырос, он разорвал бы психологическую утробу и начал жить из состояния «я сам». У шизоидов сильно развита любовь к животным. Они не могут вступить в объектные отношения с людьми на равных из-за страха поглощения, а от животных они ничего не ждут и могут любить их безопасно. Однако дети-аутисты часто боятся тех зверей, которые больше их по росту. Они, возможно, ощущают, что это существо может поглотить.
Образ печки это всегда мать. Если я клею изразцы я раскрашиваю мать, делаю её в своём восприятии более привлекательной.
Дальше в этом упражнении можно было бы предложить девочке отрыгнуть Бабу Ягу (у шизоидных клиентов часто возникает тошнота в теле). И если высадить тошноту на стул, мы сможем собрать остатки Бабы Яги и спросить её: «Отчего ты не кормила девочку?» Она скажет: «Потому что мама меня тоже не кормила». Как выходить из такой ситуации, где ни у кого нет ресурса?
Либо найти в роду ту, которая может напитать, либо представить круг материнской любви, где можно напитаться. Если времени нет, а клиенту надо дать ресурс, то подойдёт круг материнской любви, которую нормальная мать даёт своему ребёнку, где найдётся хорошее молоко, от которого ребенок растёт и развивается. Это менее эффективно, чем поиск первоисточника, но быстрее.
4. Домик на поляне. Деревья защищают от сильного ветра. В домике кошка и молодая женщина, одетая в русский народный костюм. На столе стоит полная крынка молока. Приходит мужчина. Женщина ждёт, что мужчина принесёт добычу и молоко.
Откуда ресурс, то есть молоко? Ответ: «муж принёс». Если муж принёс откуда-то молоко значит, у мужа есть контакт с какой-то «грудью», владелицей молока. Либо с собственной матерью (тогда его мать ресурсирует семью, и все остальные в системе дети), либо для него дающей грудью является система-работа (стабильная работа, которая даёт бесконечный достаток).
Источник питания мужчина, который находится в слиянии с кем-то другим. Запроса на работу здесь нет, адаптация стабильна, срыва адаптации не ожидается.
5. Безопасное место океан. На поверхности нет никаких лодок. В глубинах океана плавает огромный скат тонны три. Похож на большое одеяло. Не вырабатывает электричество. Большие плавники-крылья. Он не плывёт, а как будто летает. Я чувствую себя этим скатом. Мне комфортно оттого, что я такая большая. Мне свободно, и важно, что никого нет рядом, никто не мешает движению. Плыву не в глубинах, а в слое воды, куда проникает свет. Впитываю солнце.
Возможно, это утробное состояние. И следующий этап выход на сушу. Качание на волнах регресс к тому состоянию, где было хорошо. Если регресс не длительный, это неплохо. Но если уйти глубоко в подводный мир, то на поверхности уже не с кем будет общаться. Это всё же поглощение океаном, хотя океан естественная среда. «Я один, и никого нет» (в океане, в степи и т. п.) оральный период, когда ребёнок не понимает, что есть другие Я. «Всё в мире для меня, конкурентов нет».
6. Домик хоббита. Безопасное место, где нет чужих глаз. Затем девочка выходит из домика на улицу. Вокруг домика есть наблюдательные пункты на деревьях.
Это детская история, хоббит ребёнок. Шизоидный оральный период. Когда стало тесно, доросла и вышла. Чужие глаза родственники, которые не хотели, чтобы ты была.
Наблюдательные пункты отражают параноидную шизоидность, об этом говорят повышенные меры предосторожности против потенциальной опасности. На самом деле на дереве тоже находиться небезопасно. С одной стороны, дерево твой наблюдательный пункт, с другой ты сама становишься хорошей мишенью.
Все адаптации уязвимы. Поэтому наша задача адаптацию снять, обозначив её уязвимость, и запустить процесс нормального развития через более конструктивные реакции и проявления.
Дальнейшая работа в такой ситаации: смотреть образы тех, кого персонаж считает опасными. Все опасности живут внутри головы, их можно только проецировать вовне. Может быть, опасность окажется иллюзорной и клиент зря перестраховывается.
Образы шалашей, дырявых хижин говорят о том, что на самом деле безопасности нет.