Динара кивнула.
Ничего не бойся, держи спину прямо и улыбайся, Эдгар помог ей подняться и тут же перешел на стейнбургское наречие. Нам пора, ваша светлость. Еще пара минут и вас хватятся. Идите за мной. Если я выйду из фехтовального зала это никого не удивит и не насторожит. А вы, маркиза, держитесь следом. Если за дверью кто-то будет, я его отвлеку разговором и отведу в сторону, а вы потом выйдете.
Динара снова кивнула, не отвечая. Она стояла, повторяя про себя показанные движения: шаг вперед, шаг в сторону, приставить ногу Эдгар отодвинул щеколду, открыл дверь, вышел в коридор. Он никого не заметил и хотел уже позвать Динару, но тут с лестницы раздались шаги, и Эдгар увидел спускающегося герцога Роберта.
Ваше высочество, поклонился он, обращаясь к хозяину дома чуть громче, чем было необходимо, так, чтобы Динара его услышала и не показывалась пока из-за двери.
Эдгар, герцог остановился, не дойдя до первого этажа нескольких ступеней. Вы, я смотрю, вспомнили, что Томас один из лучших фехтовальщиков города, и не теряете даром времени? Роберт указал взглядом на приоткрытую дверь зала.
Поздновато учиться, ваше высочество. Мы деремся сразу после ужина.
«Городские вести» знают о поединке?
Думаю, да. В канцелярии крутился их репортер, да и «Новости Стейнбурга» там были.
Значит, щелкоперы придут на пустырь в надежде на кровавые подробности, герцог поморщился. Вы уже слышали про постоялый двор на полпути к Синему броду?
Нет, ваше высочество. Что-то случилось?
Да. Мне сообщили сегодня утром. Я не стал пока никому говорить и не стал посылать своих людей сегодня свадьба, всем не до этого. Идемте, Роберт словно забыл, что спускался куда-то по лестнице, и кивком указал Эдгару вверх, на второй этаж, где в конце коридора был кабинет герцога.
Да, ваше высочество, откликнулся секретарь. Значит, мы отсюда уходим? переспросил он нарочно громко и отчетливо, чтобы его за неплотно закрытой дверью услышала Динара.
Да.
Они поднялись в кабинет. Герцог опустился в кресло, Эдгар встал рядом.
Что случилось, ваше высочество?
Ночью на постоялый двор напали чернокрылые.
Кто-нибудь уцелел? спросил Эдгар. Он был почти уверен, что услышит в ответ. И не ошибся.
Нет. Сын хозяйки был еще жив, когда его нашли. Он успел рассказать, что случилось, но вскоре умер. Да и рассказал мало он почти ничего не видел, ни сколько их было, ни откуда налетели. Был в погребе, искал бутыль с вином. Услышал наверху крики и звон, сдуру выскочил, тут же получил саблей по голове, упал прямо под копыта. Дальше ничего не помнит.
Эдгар не ответил. Какая-то смутная мысль вертелась у него в голове еще с боя в лагере кочевников. Что-то было не так, он это чувствовал, но не мог осознать, что же именно кажется ему таким странным.
И опять чернокрылые, продолжил герцог. Много их стало в наших местах в последние дни. Вы были в стане Косматого, когда напали чернокрылые. Страшно это?
Очень.
Со времени своего возвращения уже почти два дня Эдгар так и не успел рассказать герцогу подробностей. И самому Роберту, и всем в его доме было не до того всем пришлось срочно заниматься подготовкой свадебного праздника и устраивать за полтора дня то, что другие делают чуть ли не за полгода.
Они правда не берут никакой добычи?
Правда, ваше высочество. Они явно налетели не за добычей. Они словно просто прискакали убивать, ответил Эдгар и вдруг понял, что именно показалось ему странным. Смутная мысль, крутившаяся у него в голове, наконец обрела четкую форму.
Племя убийц, произнес Роберт, но Эдгар тут же покачал головой.
Нет, ваше высочество. Это не племя.
Герцог с немым вопросом взглянул на секретаря.
Ваше высочество, я ведь помогал кочевникам после нападения привести в порядок лагерь, подготовить костры для погибших. Своих степняков они, согласно обычаям, сожгли со всеми почестями, а прах развеяли по реке. Они издавна так делают.
Роберт кивнул, показывая, что внимательно слушает.
А убитым чернокрылым просто вырыли одну большую яму, бросили всех туда и засыпали. Я сам их скидывал вниз, проверяя, точно ли все мертвы. И заметил заметил сразу, но понял это только сейчас что они все друг на друга совершенно не похожи. Словно не из одного племени, не одних кровей, а совсем разные.
Вы о чем?
Вы же бывали в юности в северных рыбацких деревнях? Вспомните людей там. Да, они разные, у каждого свое лицо, но есть общие черты, по которым видно это одно племя. Высокие, белокожие, светловолосые и светлоглазые не все, конечно, но в основном видно общее. Или степняки, наши соседи. Взять хотя бы наших гостей сейчас, да и ее светлость маркизу, каждый неповторим, но все в основном невысокие, смуглые, скуластые, с большими раскосыми глазами.
А эти чернокрылые нет?
Нет, ваше высочество. Они все разные. Никаких общих черт, никакой общей породы. Сильные, прекрасно подготовленные воины в самом расцвете сил. Все рослые, крупные.
Герцог Роберт насторожился.
И что вы думаете? осторожно спросил он.
Что нет никакого племени чернокрылых, а есть опытные наемники. Которых явно наняли не для того, чтобы охранять наши земли и ваше герцогство, и владения степняков.
Мы много десятилетий ни с кем не воевали.
А теперь, похоже, кому-то перешли дорогу.
Герцог кивнул, словно соглашаясь, потом перевел взгляд на изящные часы в кованой рамке, стоявшие на каминной полке.
Еще полчаса и начнут собираться гости. Увидимся на празднике, проговорил он.
Эдгар направился в свою комнату. Он быстро переоделся в костюм, более подходящий для торжественного вечера. Простому секретарю и переводчику не пристало наряжаться, да он и не любил пышности, поэтому праздничное одеяние состояло из бархатных черных брюк и такого же сюртука, а единственное, что было хоть как-то украшено, лазурно-синий жилет с ненавязчивой вышивкой. Окна комнаты выходили прямо на улицу, и Эдгар услышал, как к герцогскому дому подъехал сначала один экипаж, потом второй, стали собираться те немногочисленные гости, которых Роберт пригласил на свадебный ужин. На весь вечер наняли музыкантов струнный квартет и с первого этажа полилась легкая мелодия. Пора было спускаться. Хозяин дома и новобрачные наверняка уже встречают приглашенных.
Внизу действительно кипела жизнь. Герцог Роберт радушно беседовал с несколькими гостями. Адриан и Динара стояли рядом, держась за руки, и старательно смотрели на визитеров, а не друг на друга. Маркиз был все в том же белом кафтане, сверкал серебристой вышивкой и переливающимися камнями. А вот Динара Эдгар еще не приучил себя мысленно называть ее маркизой сменила свой венок и облегающее шелковое платье на другой наряд, тоже красный, но вечерний. Ее узенькие плечи теперь были обнажены почти до непристойности, коротко обрезанные волосы открывали стройную шею. Эдгар даже поймал себя на мысли, что ничуть не удивится, если вскоре среди дам Стейнбурга появится мода на короткие волосы.
Наконец прибыли последние гости семья бургомистра. Был конец апреля, день уже сильно прибавился, и за окнами еще не начало темнеть, но в большом зале герцогского дома зажгли свечи. Музыканты заиграли медленный свадебный вальс, и Адриан обернулся к своей молодой жене, протягивая руку. Все гости были уверены, что на губах маркиза приветливая улыбка, но Эдгар прекрасно видел, что это высокомерная, даже брезгливая усмешка. Динара подняла голову, в черных глазах ее мелькнули лукавые искры. Она в точности повторила уже знакомые ей движения, и Эдгар заметил озадаченное лицо маркиза. За несколько минут мало чему можно было научиться, но кочевнице помогла природная гибкость, а еще больше природное упрямство. Дочь Косматого очень боялась сбиться или сделать что-то не так. Она ждала, чтобы эта музыка наконец закончилась и вальс прекратился, но во время танца лицо ее лучилось улыбкой.
В конце вальса маркиза, так же искристо улыбаясь, легко опустилась на колено Адриана и нежно обняла мужа. Эдгар вдруг почувствовал, что у него перехватывает горло, и отвел взгляд в сторону. Динара, тепло приветствовавшая всех гостей, с самого начала вечера ни разу на него не взглянула, словно он был каким-то пустым местом. Впрочем, какое ему дело до жены Адриана?
Свадебный ужин прошел легко и весело. Герцог Роберт выглядел как победитель, заключивший важный союз. Адриан после нескольких бокалов вина оживился. Динара, хоть и держалась немного неловко, улыбалась и никто этой неловкости не замечал. Когда гости стали разъезжаться, было уже поздно, но луна, едва пошедшая на убыль, сверкала так, что на улице оставалось светло почти как днем.
Эдгар вместе с хозяевами дома и управляющим провожал гостей. Герцог прощался со всеми у порога, Динара и Адриан стояли чуть в стороне от Эдгара. Один из слуг вдруг подошел к секретарю:
Там к вам посыльный от господина Томаса.
Так веди его сюда.
Нет-нет, он просто просил передать. Напомнить, что господин Томас вас будет ждать на пустыре у западных ворот. Через полчаса.
Я помню, улыбнулся Эдгар.
Адриан и Динара, стоявшие совсем рядом, слышали этот разговор. Маркиз, казалось, готов был втянуть голову в плечи еще бы, из-за его жены уже в первый день брака затеяли дуэль. Однако сама Динара даже не повернулась.
Наконец все гости разъехались. Эдгар посмотрел на настенные часы времени оставалось как раз на то, чтобы быстро переодеться в удобный для дуэли дорожный костюм, почистить и оседлать Мышку и добраться до пустыря. Вскоре он уже был готов. Он вывел лошадь из конюшни на задний двор, вскочил в седло, проехал под аркой и оказался на улице. Копыта застучали по мостовой. Краем глаза Эдгар увидел на балконе второго этажа невысокую тонкую фигуру. Он тут же отвернулся, но успел заметить левую руку с поднятой ладонью, протянутую ему вслед.
Левая рука с поднятой ладонью. Древний охранный знак, которым степнячки из века в век провожали на охоту, на битву или в долгие опасные походы.
Он грубо ударил Мышку хлыстом и тут же разозлился на себя лошадь-то ни в чем не виновата.
Глава четвертая
Два газетчика, не зная о точном времени поединка, торчали у западных ворот уже час и успели изрядно продрогнуть под переменчивым апрельским ветром.
И ведь ничего не напишешь заранее, никаких набросков, ворчал репортер «Городских вестей».
Его коллега из «Новостей Стейнбурга», не отвечая, поднял повыше воротник, втянул кисти в рукава и лишь потом хмуро буркнул:
Угу. Не угадать, как пойдет. Оба прекрасные фехтовальщики. Оба дерутся чуть ли не каждую неделю по любому поводу.
Друг с другом они раньше не дрались?
Нет, мы бы знали. Да и этот герцогский секретарь не так давно объявился в Стейнбурге.
Откуда он, кстати?
Никто не слышал, репортер покосился на собрата из «Городских вестей», сомневаясь, стоит ли делиться с трудом добытыми сведениями, но потом решил не жадничать: мало ли как дальше повернется жизнь. Герцог с сыном и с частью двора на все прошлое лето уезжал к морю, а когда в сентябре вернулся с ним уже был новый секретарь. О, едет кто-то!
Вдали в тесном переулке показался экипаж, и в ту же минуту на соседней улице той, что тянулась от герцогского дома оба газетчика увидели всадника на высокой серой лошади.
Ага, секунданты с хирургом тут, Эдгар тоже. Сейчас и Томас должен появиться, он не любит опаздывать.
Да вон он, тоже едет, «Новости Стейнбурга» кивнули, указывая на западные ворота. Томас, гордо выпрямившись в седле, подъезжал к месту поединка. Оба противника оказались возле пустыря одновременно. Они приветствовали друг друга холодными кивками, не спешиваясь. Газетчики молча следили за происходящим, надеясь увидеть что-то необычное, о чем можно будет написать, но пока все шло по издавна заведенному порядку: секунданты предложили примириться и, получив от обоих вполне ожидаемый отказ, стали еще раз повторять все условия, прекрасно известные дуэлянтам. Наконец Томас и Эдгар замерли друг напротив друга, ожидая команды секундантов.
Газетчики заинтересованно разглядывали обоих. Томас был выше и намного крепче, к тому же все в Стейнбурге прекрасно знали о его военной юности. Эдгар со своим средним ростом и худощавым сложением казался хрупким в сравнении с мощным противником, но оба репортера, повидавшие не один десяток поединков, сразу отметили его верткость, быстроту и выносливость. Не успели Томас и Эдгар обменяться и парой ударов, как газетчики поняли: если Томас явно собирается убить или по меньшей мере серьезно ранить противника, то Эдгар, похоже, совершенно не стремится отправить его на тот свет. Ни один из сокрушительных выпадов Томаса пока не достиг цели, но тот был уверен в своем мастерстве и считал, что намного сильнее соперника. Он собирался нанести один из своих коронных ударов, но вдруг шпага Эдгара скользнула вдоль его клинка, и Томас, хоть и понял в последний миг, что именно делает противник, но отреагировать уже никак не мог пальцы его словно сами собой разжались, и шпага с глухим звуком упала на утоптанную землю пустыря.
Прием трусов, сквозь зубы процедил Томас, еле сдерживая бешенство.
Эдгар улыбнулся, кивком указывая на лежащую шпагу:
А мне-то говорили, что вы умеете ее держать в руках, он подцепил шпагу Томаса острием своей, приподнял и протянул ему. Продолжим, как и договаривались, до тех пор, пока оба можем вести бой?
Томас, скрипя зубами, взял шпагу.
Я ж тебя сейчас в клочья изрублю!
Вперед. У вас уже была пара минут для этого.
Шпаги снова зазвенели. Томас изо всех сил сдерживался, зная, что ярость плохой союзник, и старался вывести Эдгара из равновесия.
Искромсаю, как щенка, рычал он. Ты ж еще молодой парень. Разве дикая кочевница этого стоит?
А, понял, Эдгар снова улыбнулся, объяснять про честь женщины и про честь дома, где я служу, вам бесполезно. Чего же вы ждете? Кромсайте! Или у вас всегда слова так расходятся с делом?
Томас, окончательно потеряв самообладание, ринулся на него с утроенной силой и в пылу броска даже не сразу почувствовал боль но остановился, заметив, что его правый рукав окрасился кровью, а рука стала словно чужой. Эдгар отступил на шаг, синие глаза смотрели с едва уловимой насмешкой.
Сможете продолжать?
Нет, прошипел Томас, жестом подзывая обоих секундантов, которые тут же подтвердили, что поединок завершен.
Выздоравливайте. Я передам ваши извинения маркизе Динаре, Эдгар улыбнулся уже чуть свободнее, встретился взглядом с соперником и замер.
Карие глаза Томаса вдруг показались ему похожими на темную воду. Темная, почти черная ледяная вода. Ледяной холод. Эдгар почувствовал, что перед глазами у него все начинает плыть, а ноги словно подкашиваются. Он застыл, боясь рухнуть прямо перед противником, секундантами и газетчиками. Осторожно выдохнул. Наваждение не проходило. Ледяная темная вода, бездонная полынья. Повсюду. Не видя ничего перед собой, кроме холодной воды, он на негнущихся ногах шагнул к Мышке, радуясь про себя, что привязал лошадь совсем рядом. Руки не слушались. Эдгар едва отвязал повод и, перекидывая его на шею Мышке, прикоснулся к ее теплому бархатному носу, а потом к шее. Теплый нос и теплый конский мех словно привели его в чувство. Он покосился на место дуэли: похоже, никто и не заметил, что ему не по себе. Секунданты вместе с хирургом были заняты Томасом, а оба репортера, поняв, что продолжения не будет, развернулись и двинулись в сторону от пустыря Эдгар видел, как удаляются их силуэты. Он сделал несколько глубоких вдохов, собираясь с силами. Надо сесть в седло. Легко и красиво все-таки на него могут посмотреть. А, уж хоть бы как. Мышка фыркнула. Он окончательно оклемался, вскочил в седло, подобрал повод, выпрямился, подставляя лицо холодному апрельскому ветру. Холодному, но живому.