Мы опять помолчали. Москва нам дала «зеленую улицу» я разогнался под восемьдесят.
Ты прав, Ашхацава переварил мой вопрос, вздохнул. Юрий Владимирович, конечно, крут. Даст им прикурить. Но я слышал, что сейчас главный не он, а Суслов. Этот всех в кулаке держит, даже в КГБ чихнуть без его приказа не могут.
Дава, не лезь в это дерьмо. Нырнешь не всплывешь.
Слова оказались пророческими. Но не для Давида.
* * *
Вечером уже, часов в пять, позвонил телефон. Секретарь Чазова сообщила мне, что завтра в девять тридцать пять у меня назначена встреча с академиком. Ясное дело, что моими планами никто не интересовался.
Я позвонил Морозову нет, его не вызывали. И зачем, спрашивается, начальнику четвертого управления Минздрава студент? Отчитаться о проделанной работе по запугиванию вредной старухи? Да, спасибо, я и так вижу результаты: жалоб на меня никто не пишет, а наши случайные встречи придают Пилипчук необычайную бодрость, и она старается быстро пройти мимо меня. Вот что значит старая школа! Сказал начальник «Бойся!» под козырек и выполнять приказ самым наилучшим образом. Никаких особых догадок мой мозг не произвел.
В приемную академика я попал загодя. Сидел, смотрел, как в кабинет входят и с разной скоростью покидают его разные люди. Утро большого начальника. Подошла и моя очередь.
Я зашел в уже знакомый кабинет, поздоровался. Чазов кивнул, показал на стул напротив себя. Ничего по выражению лица не поймешь, сплошной покер-фейс. А неизвестность в таких случаях больше всего и бесит.
Начал Евгений Иванович артподготовку издалека. Спросил про исследование, покрякал на то, что из плацебо-группы получился внезапный скачок оттока. Рутина, короче.
Так что там по экспресс-диагностике? Что вы придумали? вдруг спросил он.
Дыхательный тест, товарищ Чазов, как и положено, молодцевато и с чуть повышенным энтузиазмом ответил я.
Хватит дурачка изображать, махнул он рукой. Быстро, в двух словах: принцип и трудности.
Уреаза, которую вырабатывает наша бактерия. Фермент можно уловить в выдыхаемом воздухе. Ну как алкоголь у водителей, уже спокойнее продолжил я. Трудности технического плана, необходим в довольно больших количествах изотоп углерода, который пока не производится.
На досуге я смотался в Ленинку зарегистрировался, а заодно поизучал нужную литературу. Потом сделал пару визитов по кафедрам Сеченовки.
Откуда знаешь, что нет производства? карандаш в руке академика замер над листом бумаги.
Пошел и спросил на кафедре у радиологов, ответ был дан максимально быстро. И да, я действительно ходил на кафедру рентгена и узнавал про углерод. Говорят, дорогое изготовление.
Это уже не наше дело, сказал Чазов, переложил листик в сторону и продолжил, не меняя интонации: А расскажи мне, товарищ Панов, каким ветром тебя занесло заниматься тем, чем не положено? Кто тебе давал разрешение на оказание медицинской помощи лицам, закрепленным за Управлением? Ты соображаешь хоть, куда залез?
Вот вроде и говорит спокойно, не кричит, а у меня по коже даже не холодок, а натуральный морозец.
А что можно было сделать? после паузы ответил я. Отказаться после того, как Галина Леонидовна попросила о помощи? Сами понимаете, таким людям перечить себе дороже.
Твое счастье, что вы там ничего не натворили, продолжил нагнетать Евгений Иванович. Случись какие-нибудь осложнения, не защитил бы никто.
То есть прощены с недопущением в будущем? И ладно. Я встал, пододвинул стул на место.
Всё понял. Не повторится. Я пойду, Евгений Иванович?
Тебя никто не отпускал. Что за манеры? Или ты у этой своей, как ее?.. Пилипчук?..
Ого, да я, кажется, прощен.
Извините, пожалуйста, и стул скрипнул подо мной немного. Спасибо вам, кстати, за помощь. Если честно, я уже не знал, что с этой женщиной делать.
Хватит лирики, Панов, Чазов посмотрел на наручные часы, недовольно поморщился. Значит, так. Галина Леонидовна очень просила за тебя. Волшебником называет. Принято решение Короче, неделя тебе, чтобы рассчитаться у себя на работе. Трудоустроим тебя на нашу «скорую». Традиционно у нас студенты не работают, но тут случай особый. График договоритесь там с начальником Но в особых ситуациях тебя вызовут. И никакой самодеятельности! Вопросы?..
Ну что сказать Все намного лучше, чем могло бы быть. Нужен я Чазову. Поэтому и вместо кнута пряник.
Две недели, по КЗоТу же. Одна небольшая просьба, Евгений Иванович
Снова блеснули стекла очков. Хм, похоже, границу я всё-таки перешел. Но куда уже теперь? В этом кабинете перемотка назад не предусмотрена.
Ну? Говори уже.
Я бы хотел, чтобы со мной на работу перешла врач Томилина Елена Александровна. Она грамотный специ
Не по чину тебе тут условия ставить! обрубил мои хотелки хозяин кабинета. Молод еще всех своих любовниц за собой таскать! Сам по краю прошел, а туда же! Юбок тебе мало?
А вот и кнут образовался. Да уж. Не тот момент я выбрал для торговли. Как щенка, носом макнули и мордой размазали. Ничего, мы к этому разговору еще вернемся. Не в этом кабинете, так в другом. Или это знак судьбы? Такой ответ для возможности решить ситуацию и перестать играть роль Труффальдино?
Мало! вызывающе ответил я.
Тут себя как поставишь. Или на голову сядут, или Почему бы не поторговаться?
Я с Томилиной пуд соли съел. Ладно, если нельзя ее в ЦКБ, дайте хотя бы путевку в дом отдыха от четвертого управления. На майские праздники. На двоих.
Панов! Чазов даже привстал в кресле. У меня просто слов нет!
А слов и не нужно, я кивнул на пачку с пустыми приказами. Просто черкнуть пару строчек в профком.
«Слабоумие и отвага» вот наш девиз. И знаете, что? Сработало! Евгений Иванович и вправду махнул рукой, быстро что-то написал на листике. Протянул мне.
Спрошу обратно вдвое. Имей в виду!
Глава 2
В профкоме, конечно, обалдели. Еще даже не оформился, а собирается в отпуск. А полгода отработать не хочешь сначала? Дело решила резолюция Чазова. Позвали начальника, тот почесал затылок, подумал и шестеренки завертелись, нашли какую-то лазейку. Все-таки я студент, да еще из регионов. Мне пришлось сходить в отдел кадров, написать заявление. Сделать с него копию и принести в профком. Оплатить сто процентов стоимости благо на подстанции выдали зарплату и деньги были. После чего мчаться к Лебензону, срочно писать заявление на увольнение.
Как уходишь?! удивился он, будто я у него подписывал кровью договор пожизненной службы.
Предложили место получше, пожал плечами я. И зарплата в полтора раза выше. Почти двести рублей.
И куда?
ЦКБ. «Скорая» на Волынке.
Кремлевка, значит Ароныч покачал головой. Высоко взлетишь больно падать будет. Оставайся у нас, я тебе тоже прибавлю. Изыщем фонды. Там и спрос больше, причем не в полтора раза.
Надоело по бомжам мотаться, честно признался я. Да и Лену жалко. Последнее даже важнее. Помните, как мы чуть от менингита не загнулись?
Главврач пожал плечами. Мол, профессиональный риск сами знали, на что шли.
Томилину с собой утащишь?
Сразу не получится, неуверенно ответил я. Но попробую.
Эх, Панов, Панов, Лебензон горестно закатил глаза. Если бы не помощь с делом Каверина Давай заявление, подпишу. Но две недели отработать придется.
Само собой!
* * *
В Сочи?!
Лена чуть не упала на меня. Девушка упиралась мне в грудь двумя руками. «Диана-Наездница». И как только я ей по дурости озвучил идею поехать на майские праздники вместе отдохнуть, всплеснула ладошками, покачнулась. Пришлось ловить.
Конечно же хочу! Спрашиваешь еще
А я до хруста сжал зубы. Вот ведь дурак! Поддался минутной слабости. Томилина так хотела показать на себе венские обновки чулки и прочее, что не побоялась после ремонта машины заявиться ко мне еще раз домой. И опять без предупреждения! Я, конечно, дал слабину. Мигом утащил Лену в постель. А там ну ляпнул, не подумав. И что теперь делать? Откатывать обратно?
А куда? И когда?
Посыпались вопросы, а я лежал и думал, как мне поступить. Поездку-то я обещал Лизе! Ну допустим, майские я смогу отмазать выхожу на новую работу. Но загар-то не скроешь! Или все-таки можно скрыть?
Томилина продолжала задавать вопросы, на которые у меня не было ответа. Остался единственный способ прекратить этот поток эмоций перевернуть на живот и поставить Лену на четвереньки.
В самый ответственный момент раздался звонок телефона.
Не бери!
Лена разошлась, трубка продолжала разрываться.
Если возьмешь прокляну!
Телефон не умолкал. Да кто же такой настойчивый-то? И голосовых ящиков еще не придумали
Извини, моя ненасытная, я попытался сгладить все шуткой, он не даст нам закончить.
Тебе никто не даст с таким отношением, Панов, ядовито произнесла Томилина, переворачиваясь на спину и закутываясь в одеяло.
Вместе в дурке веселей. Больница Кащенко. Слушаю.
В трубке раздался мужской «кхм», Лена не выдержала, засмеялась.
Это квартира Панова?
Я узнал в телефоне голос Раппопорта.
Александр?
Да, я в Союзе. Вы говорили о готовности встретиться.
Меня всего прям продрало от ощущения того, что нас слушают. Поди, седьмое управление КГБ не спит пасет всех приезжающих иностранцев.
А вы звоните
Из таксофона, в трубке раздалось понятливое хмыканье.
Тоже не гарантия, но уже лучше.
Хорошо, давайте встречаться. Где и когда вам удобно?
Меня довольно плотно опекают. Как насчет выходных? Планируется культурная программа, надеюсь, я смогу вырваться. Сможете меня ждать в субботу в полдень в ресторане «Арбат»?
А вице-президент «Джонсон и Джонсон», оказывается, подкованный. Кто-то его очень так хорошо проконсультировал насчет крупнейшего в Москве рестика аж на две тысячи мест! Но и встретиться там будет не просто.
Смогу.
В полдень воскресенья запасной вариант, если я не приду в субботу.
Раппопорт повесил трубку не прощаясь. А я внимательно так посмотрел на Лену, которая вытащила стройную ножку в черном чулке из-под одеяла, облизала губы.
Продолжим?..
Александр приехал за конкретикой, пустыми словами от него не отделаешься. Надо дать описание теста, формулы. И желательно на английском.
Ага, продолжим. Ты знаешь, я из нашей «скорой» ухожу.
* * *
На новую работу я пошел заранее. Скажем даже меня туда вызвали. Понятно, что не в заводскую медсанчасть устраиваюсь. Тут куда ни ткни везде небожители. Плевать не рекомендуется. Вот меня и пригласили в кадры. А точнее в первый отдел. В нем сидят суровые дядечки и проверяют анкеты и допуски. Это я так думал, основываясь на богатом опыте упоминаний в книгах и фильмах. Меня пытал какой-то совсем не старый, точно моложе пятидесяти, мужик, чем-то неуловимо похожий на отчима Федю. Такой же весь правильный до зубной боли. Мне он таким показался, этот Антон Герасимович Викулов. Звания своего не сообщил, хотя название той самой трехбуквенной организации разве что не во лбу светилось.
Никакого недовольства или раздражения от того, что пришлось заниматься каким-то студентишкой, он не показал. Положил перед собой папку обычную картонную, с тесемочками, довольно тощую, причем с моего места я там ничего подсмотреть не мог. И началось где родился, как учился. Кто родители, почему в разводе, и всякое такое. Насчет всесилия конторы у меня возникли сомнения. Обо мне они располагали только анкетными данными. Даже про Вену спросил этот мужик как бы походя. А про разборки с ментами насчет якобы украденного магнитофона и вовсе разговора не возникло. Удовлетворился безопасник моим коротким «не привлекался».
Короче, про первый сексуальный опыт и успеваемость в шестом классе не спрашивали. Неинтересны органам такие сведения. Насчет контактов с иностранцами по верхам прошлись. Тоже достаточно было заявления, что в активной переписке не состою, родственников за границей, известных мне, не имею.
Зато про работу мне рассказали во всей красе. И едва ли не каждое ценное указание сопровождалось письменной подпиской. Неужели нельзя было сотворить одну всеобъемлющую бумагу и давать ее подписывать? Проще было бы. Хотя, может, у них наоборот, есть желание запутать человека на собеседовании? Но все ЦУ свелись к одному большому завету: ты есть никто, к контингенту инициативно не обращаться, отвечать только на их прямые вопросы, строго выполнять указания руководства. Попытаешься решать какие-то проблемы в обход увольнение без разборок. А остальное, типа быть опрятно одетым и тщательно выбритым и подстриженным так, приложение.
* * *
К Шишкиным отправился с цветами. Это для мамаши. Для профессора купил бутылку коньяка «Юбилейный». Цена этого чуда из Армении тридцать шесть рублей с копейками, но дело того стоило. Купил напиток совершенно спокойно в гастрономе. Ради такого богатого покупателя продавщица даже бутылку протерла.
А что за повод? удивился Николай Евгеньевич, открывая дверь и разглядывая врученный коньяк.
Повод есть. Меня берут в ЦКБ на работу.
Вот это новость! И куда же?
Пока фельдшером в «скорую» на Волынке.
Тебе же учиться год осталось?
Мы прошли в гостиную, профессор сразу достал коньячные бокалы. А Шишкин-то сегодня в хорошем настроении.
Да, год. Но там можно ходить уже без обязаловки. Зимней сессии нет, а госы сдать сами знаете, надо сильно постараться, чтобы их запороть. Ну и интернатура еще год.
У нас и пройдешь. На Волынке сильные специалисты.
А что за повод? Что отмечаем?
В гостиную зашли Анна Игнатьевна и улыбающаяся из-за ее спины Лиза. Девушка явно была рада меня видеть. Я быстро сориентировался, разделил букет тюльпанов на два. Ну, и отложил один цветочек в сторону, чтобы ни в одном новом букете не возникло нефэншуйного четного количества. И только после этого вручил.
Устроился на работу в ЦКБ. Лично Чазов проводил собеседование.
Эта новость произвела впечатление. Анна Игнатьевна засуетилась, начала накрывать на стол. Припахала Шишкину.
Лиза, извини, я поймал девушку за руку, когда она расставляла тарелки. На майские поехать не получится Я на работу должен выйти. Может даже не увидимся первая неделя самая адская.
Что ты! Я все понимаю.
А я вот не понимаю! профессор разлил коньяк по бокалам. Почему мы еще не выпили?
От Шишкиных я выходил на подрагивающих ногах. Во-первых, «Юбилейный». Голова ясная, а ноги не идут. Во-вторых, все эти маневры. Будто по минному полю ходишь. Шаг влево, шаг вправо
* * *
Если бы я не знал, как работают диспетчеры, то подумал бы, что нам специально подсовывают сложные вызовы. Но нет, посылают в очередь, нас не выделяют. А «скорая» как будто клеем намазала и не отпускает. Может, надо принести жертву? Пирожными, допустим. Но это на последнее дежурство, не задабривать же божество «03» каждый день. А тут прямо что ни вызов, то сюрприз. Полоса такая пошла, бывает. Едешь к мирной бабушке на гипертонический криз, а там геморрагический инсульт, и вдобавок ко всему «маленький» сенбернар не выпускает нас из комнаты. А те, кто способен договориться с собакеном, куда-то убежали и возвращаться не планируют.
А замечательный вызов «болит спина»? Поверьте, это просто праздник победившего сатанизма. Приезжаем. Сидит мужик, представительный такой. Я даже подумал, что это перенесся сюда любимый сын одного чиновника. Тот тоже вширь был больше, чем ввысь, и, по слухам, создавал вокруг себя собственное гравитационное поле. Вот сидит этот красавчик, щеки по плечам разбросал и вещает утробным голосом, что у него болит под правой лопаткой, и он уверен, что у него инфаркт миокарда. Об этом рассказывала в программе «Здоровье» врач Белянчикова.
Делать нечего клиент всегда прав. Думает он, что болит сердце, делаем кардиограмму. А для начала померяем давление. Вам случалось пытаться наложить манжету от тонометра, допустим, на бедро упитанного человека в верхней его трети? Тот, кто сказал «невозможно», на «скорую помощь» не годен. С помощью бинта, веревочек и старинного русского заклинания узнали: сто пятьдесят на девяносто. Пациент пожелал той же процедуры на второй руке, но тут завязочка порвалась. ЭКГ тоже сняли. Веселое занятие. На это пошли остатки бинта. Короче, соврала телеведущая Юлия Васильевна. Не было у пузыря инфаркта. Кстати, Белянчикова тоже Сеченовку заканчивала.